Читать книгу Спящая жертвенница - Анна Князева - Страница 6

Виолетта была на данный момент этим днём единственным очевидцем, знавшем тайну и дорогу к тому промышленному зданию, которое кишело заговорщиками и неизвестными людьми с приблизительно ясной для неё целью – устранением тех, кто мешает или познаёт правду о существовании системы. Но что это за система? Она не раз уже слышала и от других людей это понятие «система» и если одни имели ввиду «общественную систему Российской Федерации», то иные говорили о неизвестной системе, которая тем не менее фигурировала везде и всюду на Земле. Так на чём же она держится? Ей нужна была информация, но она никак не могла её найти. Вообще она даже понятия не имела что делать в этих обстоятельствах. Она решила пока залечь на дно и надеяться, что интереса у преследующих её прошлым днём фанатов она не вызовет, зная об этом. Она вышла в подъезд, чтобы выбраться на прогулку и развеяться, как вслед за тем на лестнице послышался грозный топот мужских ботинок, и мужчина явно был не один, а из её квартиры послышался топот маленьких ног. Виолетта остолбенела от такой ироничной альтернативы – идти туда где топот настоящий или в квартиру к тому, что неведомо топает? Виолетта поняла, что эти мужчины так или иначе её ищут и поднимаются к ней забыв о том, что она не так беспомощна, хоть она и женщина, как им хотелось бы и как он рассчитывают. Виолетта тысячи раз была в более сложных ситуациях и обстоятельствах и по старой памяти помнила некоторые способы самообороны на больших расстояниях, нетрадиционные для общества и запрещённые для разглашения, но для инициации требовался, как минимум ядерный коллайдер, а у неё его не было. Тем не менее она пришла к выводу, что бояться ей нечего и вопреки всему все же задрожала да так, словно весь дом от землетрясения дрожал или словно сам дом её потряс немного, предупредив об опасности. Мол: «Эй, тут опасно, надо испугаться и спрятаться от них, не будь глупой…». Виолетте ничего не оставалось, кроме как послушать собственный рассудок и отправиться в квартиру, поспешно закрыв дверь на все замки и посмеяться над собственной трусливостью. В дверь начался стук и крик:

«Сука! Мы знаем, что тут живёшь! Выходи и не будет хотя бы больно, шлюха любопытная! Глупышка. Тупее некуда. Зачем надо было в это лезть?»

Словно в опере, Виолетта уже не знала во что и кому ей поверить, чтобы в этой ситуации остаться в живых: «Вызвать полицию? Там же итак полиция была, тогда что делать?». А тем временем на том самом промышленном здании, следуя инструкциям сообщников по передатчикам обычные служащие посредники совершали обряд устранения свидетеля, выступая как трансляторы-исполнители, выступавшие в качестве точек концентрации мысли для установок бессознательной и безусловной программы на смерть для Виолетты, при этом они не умели перекодировать информацию, так как все испортили бы своим инициаторам, инструкциям которых они следовали через эти передатчики. Это было похоже на магический круг в древние времена, только теперь это делалось технологически и эти люди, не обладая технологической инициацией или даже генетико-колдовской, являвшей собой природное сопротивление человека подобным атакам в естественных обстоятельствах выживания, были лишь марионетками тех, кого они боялись, исполняя их приказы просто ради защиты своих жизней, убивая таких людей, как Виолетта. Так же такие люди часто считались в обществе магами и шарлатанами, целителями или святыми. Обладавшими сверхъестественными силами, которые были просто психическими закодированными в их мозг гравитационными искажениями, позволявшими им оказывать небольшое влияние на природные структуры, таким образом «гипнотизируя» людей, заставляя их верить в свои силы, но все они рабы, так как выбрали покорность и не попытались бороться. Колдунов и шаманов же часто боялись и считали слугами «Сатаны», который в системе являлся просто прообразом смертника, то есть это любой человек, знающий правду о системе и тех, кто представляет собой «Богов», любой инакомыслящий или просто убиваемый системой человек числился или «Христосом или Антихристом» как прообраз жертвы во имя их жизни, мучая души реальных людей этим садизмом, а если человек отказывался от смерти психически и начинал искать спасение, пути выздоровления, то его сводили с ума, сводили о суицида, выжимали все соки его существования ради одной единственной цели – получить добровольный отказ от жизни. Потому что в реальности инициаторы всегда заинтересованы в новых жертвах, им не нужна душа Христа, им не нужна даже душа дьяволов убитых ими тысячами, которые и получили посмертно метку «Сатаны» в этой мясорубке просто потому что выбрали противостояние и не покорились. Тем не менее общество все равно следовало здравому смыслу и этих людей хоть и дискредитировали, но не убивали, по крайней мере граждане и политики. И вот группа из пяти мужчин, трое оставшихся стерегли Виолетту у её квартиры, начали судорожно вспоминать внешность этой женщины, чего было достаточно для того, чтобы человек получил серьёзный концентрированный удар и букет установок на смерть и был обнаружен системой. В Библии эта система должно описывается книгой жизни, в принципе тысячелетия назад, а также для людей на тех планетах она и есть эта фиксация их существования, но для Землян неизбежно – эта система мясопереработки на прокорм душевными энергиями инициаторов, чтобы они дольше жили и быстрее выздоравливали имея недюжинный душевный опыт и психические реальные силы, основанные на порабощении чужого психического мяса и именно мяса, так как им нужна информация ДНК, однако был один недочёт с которым они не смогли справиться даже в современности – это отторжение чужеродной психической и душевной материи организмом, а так же сопротивление рольного мира из-за несоответствия структуры памяти о живом существе, которая и является в понимании людей душой и принадлежит этому миру без технологии, она незрима и именно она нужна для пропитания инициаторам. Виолетта почувствовала дрожь, словно на неё напал невидимый монстр, а в дверь продолжали агрессивно долбиться, и она попятилась назад. Виолетта ощутила жуткую вину и бесправие, что она ни на что не имеет в этом мире права. И не просто ни на что, а вообще конкретно ни на что, даже на существование, даже на жизнь и лишь один выход из замкнутого круга страданий – покончи с собой, однако Виолетта начала смело принимать это новое для неё чувство и забыв об опасности в какой-то неведомой мечте начала свой красивый танец в этих обстоятельствах, включив классическую скрипку в унисоне с фортепиано. В порыве этой мечты она кружилась под музыку и каждый поворот сердце одного из пяти инициаторов преставало биться из-за гипнотической отдачи, с точки зрения психиатрии, так как Виолетта не поддалась смети и начала в этом состоянии танец. Однако цепная реакция от столь серьёзного психического удара по Виолетте убила и инициатора на «Небесах» вместе с его марионеткой. Вот почему психически убивать нельзя, если уж убиваешь – нужно в реальности средствами самообороны и нападения. Так и природа избавляла себя от людей «Небес», которые нарушали этой технологией её естественные законы и правила, убивая в ней разнообразие людей в частности на Земле, но так как они в реальности не верили в то, что и природа разумна, они лишь смеялись над любыми позывами это остановить, а танец Виолетты так и нёс смерть садистам, трусам и ошибкам этого мира, защищая женщину от смерти просто так – «по воле Божьей»…

Вера как обычно в поклоне по отношению к грозности и опасности этой жизни в лице этой системы, которой боялась очень сильно, учитывая, что в коме она видела, что это делает с людьми и их душами и понимала, что это не Бог, но считается в обществе именно это Богом, вот что её сильно пугало. Видимо дикие, адские страдания современных людей заживо были связанны именно с этим, не говоря уже о том, что давно все люди, не знающие об этом смирились практически с вымиранием человечества, не то что с собственной смертью и просто жили вопреки этой тенденции, потому что не знали, что с этим можно вообще поделать. Её размышления прервала Викторина Диковна, толкнувшая дверь палаты ручкой и незаметно, тихонечко, открыв её, женщина подошла к дочери и села рядом с больничной койкой. Естественно, женщина понимала, что эта жизнь и этот озлобленный, невидимый технологический монстр, опасность которого она даже не представляла и даже представить не могла его облик, считая живым монстром или призраком, как принято, так и будет стремиться выжать из неё и из её дочери все соки души и существования, стремиться убить их обоих и добиться их суицида, чтобы завершить поглощение их существования, но она чётко дала себе все, что могла, выше клятвы, что ни она ни её дочь этого не совершат, так как в случае суицида все равно человек исчезает, став мяском, съеденным чужим телом и попкой. Достаточно представить радужную перспективу стать чужим половым органом и так существовать – мигом суицид совершать расхочется. Так что никогда нельзя осуждать человека, который отказался совершать суицид и выбрал преодоление унижения и чего угодно, потому что мало ли что от тебя получит тот, кто довёл тебя до этого, а сам ты, как душа будешь лишь его жопой, которой пользуется, чтобы какать. Суицид можно совершить, максимум, эфемерно – бросив непосильный вызов более сильному явлению или человеку – так очень плодотворно пройдёт процесс, а там и совершать суицид расхочется, а ещё глядишь и жизнь наладится, потому что тот, кто доводил полюбому сдохнет в этом случае, кем бы он ни был, потому жизнь как таковая это не приемлет и всем это известно. Лучше потерпеть поражение в неравном бою и умереть, защищаясь до последней капли крови, чтобы тот, кто тебя убил на колени упал от усталости, как минимум. Именно такой позиции придерживалась Викторина Диковна. Затем попыталась войти медсестра, но вместо того, чтобы толкнуть дверь палаты, она в рассеянности потянула её на себя и дверь не поддавалась. Медсестра, не понимая, почему палата закрыта лишь слышала разговор Веры:

– Что ж, я пойду открою дверь тому, кто сюда долбится, а заодно вокруг больницы прогуляюсь. За одно посмотрю, на какое окно выходит задний парк больницы, чтобы из помещения на него смотреть.

«Ну, нет!» – подумала Викторина Диковна.

Вера подошла к двери, накинув кофту поверх сорочки, в белых тапочках и открыла дверь, медсестра спросила, куда та собралась, она той объяснила, а медсестра, подождав, пока она, по её расчётам, должна была пройти порог двери из палаты, практически наугад вытянула руку и попробовала её схватить. Но обе остановились, когда из больничного коридора послышался крик, что-то шлёпнулось, зазвенело разбитое стекло. Видно, кто-то упал и что-то стеклянное прихватил с собой на твёрдый кафель, в который был отделан весь пол в этом отделении.

Медсестра пошла смотреть, что это было, а Вера быстренько, не оглядываясь помчалась на улицу, воюя за свободу передвижения. Викторина Диковна не стала рассказывать дочери о том, что с ней приключилось накануне, потому что боялась за её здоровье, а беда, словно лживая гадалка неизбежно кралась к ним…

Снова Добрыня пошёл в эту больницу, чтобы выяснить, что Вера видела в состоянии комы. Он не стал следовать за двумя молодыми людьми прошлым днём, так как не знал, пойдут ли они вообще сюда, да и мешать общению не хотелось. Перед тем, как искать загадочную Веру, он проследовал в задний сад, чтобы прогуляться и посмотреть на растительность. Он немного задумался даже об общих обстоятельствах данной истории – ещё пол века тому назад страна была в состоянии рассвета, а ныне что есть? Разруха, истребление и безразличие ввиду презрения к тем, кому не все равно и этим все сказано о том, что ныне происходит в современном человеческом обществе. Добрыня не знал о системе и технологиях воздействия на мозг, которыми и осуществляется реализация всей этой общественной разрухи и поглощение человеческого существования ради совершенства, а тем более не знал о текущих приключениях бывшей его красотки Виолетты, но он тоже ощущал витавшую в воздухе опасность и кровавые мучения людей, которые ни в чём невиноваты. Он и себе часто говорил мысленно: «Я сдохну», и вслух проскальзывало невзначай порой: «Я щас сдохну». А что? Обыденная фраза в обществе, никто не боится. Почему, учитывая степень влияния слова человека даже на обстоятельства? Потому что это констатация факта – в реальности при отрицании лжи любой придёт к этому выводу: «Нас всех уничтожает и, кого при этом убило ещё счастливчик, потому что можно успеть проскользнуть из мясорубки хотя бы барабашкой, а если ты при этом искренне надеялся в рай попасть, то все – можешь смириться с тем, что станешь мясом и исчезнешь, так как спасения нет, да и барабашкой по существу так или иначе будет тяга лишь к живым, так как в этой форме нет иного смысла существования». И приблизительно Добрыня, как и практически все простые русские люди, грешные. Понимал, что вероятно так оно и есть – нужно оставить просто после себя как можно больше полезного, чем бояться исчезновения, потому что есть память о нас, как таковых, и этого этому миру и нам, как его части, достаточно. Просто какой смысл существовать, смотреть на цветы и не иметь возможности их даже потрогать? Он, как не странно понимал это и был честным человеком, не стремившимся к показушной доброте, он просто поступал по-человечески. И вот он дошёл до заднего дворика больницы и увидел там на скамейке девушку в кофте, сорочке и белых тапочках, явно пациентка. Похожая на иностранку с рыжим цветом волос Вера сидела на скамейке и спокойно о чём-то размышляла, теребя волосы, как раздался сердитый крик неподалёку. И Вера, и Добрыня, который шел в её направлении повернули головы в сторону звука. Медсестра шла по двору и орала:

– Вера! Вера! – кричала женщина в медицинской форме интерна. – Да где же вы?

Вера проанализировала обстоятельства и установила связь, что эта медсестра проявляет к ней какую-то излишнюю заботу. Неужели это чей-то издевательский намёк? Но внезапно подал голос Добрыня, который медсестра ранее никогда не слышала и подал её за Веру ответ на её вопрос:

– Если эта девушка Вера, то уважаемая, не могли бы вы позлить мне задать ей несколько вопросов?

Вера услышала и тоже откликнулась:

– Я тут! На скамейке сижу и рассматриваю деревья и растительность, уважаемая!

Добрыня усмехнулся, а медсестра ей высказала:

– Что больно дерзко вы мне это высказываете, не грубите и возвращайтесь в палату. А что касается вас, вы ей не родственник и что за вопросы вы собираетесь человеку задавать?

Добрыня ответил:

– Это не важно по существу, ничего страшного.

– Я поговорю с вами, за одно давайте по двору прогуляемся, деревья хоть посмотрим и потрогаем, а то света белого в этой больнице не видишь! – затем Вера немного даже рассерженно ему произнесла, когда дождалась ухода вредной медсестры. – Самое время для разговора! Я скажу вам, то что вас интересует, а вы взамен поможете мне выбраться отсюда.

Добрыня подумал и ответил:

– Я не смогу пока вас не выпишут это могут посчитать преступлением моё содействие в отношении вашей выписки, хотя я могу договориться.

– Поговорите хотя бы с моей матерью после, я буду благодарна.

– Хорошо.

– Так какой у вас вопрос ко мне?

– Меня интересует, что вы видели, пока были в коме? Это связано с недавним случаем изнасилования?

Хоть издержки пролитых нервов и истерзанной моральной составляющей души Веры отягощали ей возможность рассказать об этом, она преодолела эти мучения, перейдя фактически к самосадизму ради осуществления этой цели.

– В коме я видела ужасный садизм над людьми, их жизнями, душами, поняла причину многих болезней и появление на этот свет инвалидов без причины. Так же я узнала, что, когда мы умираем нас имплантируют технологически в тела других людей и мы ими на века порабощаемся, потому они назад никого не возвращают и продолжают так умершими и питаться, уничтожая их существование, растаптывая мечты и все это ради памяти о делении клеток в организме человека для усвоения ДНК или просто продления срока жизни. При этом если человек остался жив им ещё больше это полезно, но им нужен суицид иначе они умрут. Кстати, поэтому у нас на Земле и считается, что Бог нас всех наказывает, потому им нужно наше мясо души и они стремятся убить нас раньше истечения среднего жизненного срока, чтобы присвоить все наши плюсы и красоты, особенно остаток срока жизни и сильные ДНК признаки по принятому у них «закону Каина». Но сам Каин отдал себя Земле, признав свою вину перед убитым человеком и у них нет выбора мир будет их уничтожать в себе отдавая нам все, что от них остаётся, а они будут только ошмётками разорванного мяса их плоти от отторжения, которые до конца уничтожит космос и мы уже получим только информацию назад, как компенсацию и природную поддержку своего существования и без всякой технологии, потому что это закон природы, который проявился из-за их нарушения и стремления использовать нашу планету как мясную фабрику душевной плоти. Я даже помню их духовного лидера на их планете, он толстый, с носом картошкой, но острым, при этом большой и с бородавкой, а на лицо даже быдло его красивее, но одежды у него красивые, дорогие, даже бриллианты с изумрудами носит. Культура у них как у нас в церкви, только технологии выше и у нас это священники, а у них там имперский аппарат управления. И их нельзя любить – они хуже самый кровожадных зверей, потому то зверь убьёт, но не тронет душу, а они сначала разорвут на мясо для того, чтобы лучше усваивалось ДНК из памяти мира, при том у нас у всех в определённой зоне мозга технологически стоит 3D голограмма, чтобы притягивать эту самую память мира о человеке желанием его существа в этой памяти связать себя с реальным телом и осуществить своё развитие генетически. Это сделано именно для этого, чтобы мы успели осознать себя душой и нас разорвать на мясо в пищу и продление срока жизни, только ради этого, другой причины нет. Особенно им нравятся женщины, они для них вкуснее, потому разорванная так душа женщины просит любви и им приятно, при чём чем сильнее агония такой души, тем выше блаженство убийцы. Просто даже если включить логику в природе нет такой сладкой любви, это кабалистическая наркомания. Мне так же в коме не раз пытались внушить что я Антихрист, но я это считала просто обзывательством, потому что в пророчестве говорится именно об этой системе, и оно не про Землян, их просто убьёт эта система, а разработчик в главном центре скажет: «Я ничего не могу сделать». Это их и ждёт, но я не знаю, когда, может это уже сейчас происходит. Та женщина, которую изнасиловал тот татаро-какой-то азиат, как раз им мешала, потому кого-то из её родных больше пятидесяти лет назад разорвали так на мясо заживо и правду от мира скрыть не удалось, у них смерти шли. Они подумали, что если убьют её потомка, то есть эту женщину, то смерти прекратятся, вот и подстроили ей изнасилование, подстрекнув программой на смерть мужчину в страхе и безумии за собственную жизнь совершить это преступление, а сама программа эмоционально проявляется как приступ бешенства или агрессии у человека и в результате вот преступление и никто, даже сам преступник не понял, зачем это даже ему было нужно. Видите, как они могут? И именно их считают «Небесами», хотя они люди и тоже мрут из-за кучки «бессметных», которые в их обществе аристократические семьи и высшие народы на планете. Однако, я уверена, система теперь с них и будет начинать, потому простые смертные признаны более живучими, и я в коме на это тоже посмотрела. Забавно даже было иногда смотреть, как они переодевались, там и красивые люди есть.

Добрыня подумал и констатировал факт:

– Ну если ты в коме видела это, а то что это походит на реально обоснованную правду я даже спорить не буду, так как это как минимум, является сжатым отражением более подробного логического объяснения этому преступлению. Я был на месте преступления, я видел глаза насильника – они были бешёнными, словно человек в приступе и истерике. Я даже могу предположить, что он бы не повёл себя так, если бы ему психически что-то не замостили силой. Я не знаю, как это можно сделать, но учитывая, что ты очень обоснованно мне рассказала, я уже не сомневаюсь в этом. Когда я был помоложе меня часто травило завистью, но я понимал, что не завидую, но преодолеть не мог, оставалось только терпеть этот дискомфорт и делать хорошо вопреки и я очень мучился. Я ходил к священникам, но исповедь, даже ложная с признанием себя завистливым ублюдком мне не помогала и я испытывал ощущение, что из меня вытягивают жизнь и добиваются моего суицида и смерти, а так же слома моей жизни и существования, а так же моих близких, потому что я различил чёткое логическое правило в этой искусственной «эмоции»: «если я завидую другому на Земле он тоже умирает во имя кого-то на небесах святым, если же я завидую Небесному человеку умираю я от его сил» и я задумался об этом, я просто не стал больше обращать на это внимания и начал ощущать, что я умру жалкой смертью, как полное ничтожество, униженное всеми и этим светом, а тот, кому я завидовал станет самым успешным и богатым человеком в мире на моих костях. Меня очень мучило этим два года, а потом словно кто-то умер, и я смог жить дальше, но до сих пор у меня этот шрам остался на душе, как меня убить пытался неведомо кто.

– Да, пожалуй, это страшно. Ну вы с моей мамой поговорите? Я же вам рассказала все, что мне известно об этом.

Только Добрыня хотел ей ответить, как снова зазвенело разбитое стекло. Из разбитого табуреткой окна вылетела с перерезанным каким-то осколком голом Виолетта Евгеньевна, которую просто довело человеческое к ней отношение, как к грязному изнасилованному мясу. Труп шмякнуло о землю и расплющило, лужа крови и труп в ней так и лежали, вызывая ужас в сердцах Добрыни и Веры, которые стали свидетелями этого самоубийства, или, тонко спланированного убийства человека…

Юношу с белыми длинными волосами звали Евгений Фишер Лирович, которого Добрыня видел на мосту в компании его хорошего друга Егора Ферпасона Чукова и когда он думал о своём друге, тот ему немного напоминал фараона-египтянина своим хладнокровием и скрытым ужасом в его апатичности, словно он знал о таком ужасе, которым можно убить человека, а сам Евгений имел обыкновение на все смотреть риторически и наслаждаться опасностями этой жизни. И как раз за одной такой он наблюдал, когда зашёл на территорию больницы навестить Веру, он пошёл на задний двор и даже подойти к ней не смог, так как толпа людей, в составе которой она стояла смотрели на труп выкинувшейся с окна женщины. Почему люди осуществляют в этой жизни такие ужасные вещи, события и поступки, при чём, как группами, так и по поодиночке? Он искренне не понимал, но решил дальше понаблюдать за развитием этих событий. Словно по воле неведомого злодея, толпа осуждала поступок женщины, убирая труп вместе с медиками, кто уж стоял близко были вынуждены помогать. Уборщицы и санитарки уже спустились с вёдрами быстрее вытирать кровь с асфальта, а полиция, которая к тому времени уже подъехала, составляла отчёт о месте самоубийства для констатации факта содеянного. И все вроде обыденно, но почему обстоятельства этой смерти сложились именно так? Женя не был оптимистом при легкомысленности и некоей мечтательности. Он чётко знал, что этот случай не просто суицид – женщину убрали, кому-то чем-то она мешала. Он решил не лезть в это, но оставил за собой честь понаблюдать, чем это закончится, потому что инстинктивно понимал опасность того, что эти обстоятельства спроецировало. Как не странно Женя за метил в этой толпе какого-то то ли депутата, то ли политика, который тоже смотрел на кровавую кашу с большим интересом. Естественно, он не решит эти проблемы, которые его обеспокоили и не сможет даже разобраться в обстоятельствах этого самоубийства, да и не станет. Тем не менее Евгений решил задать тому риторический вопрос, просто чтобы посмотреть на его реакцию и удовлетворить собственное любопытство. Он подошёл к тому и осторожно спросил:

– Скажите, как ваше имя?

Политик поморщился и ответил:

– Меня зовут Руслан, Руслан Сайфуллин, а как вас величать?

Молодой человек ему ответил:

– Моё имя Евгений Фишер, кстати, как и по фамилии очень увлекаюсь естественными науками. Я что хотел спросить. Вас не настораживает, что именно в то окно выбросилась дама? Она же могла сделать это в палате, но решила выйти в коридор. Вам не кажется, что это очень странные обстоятельства самоубийства? И она даже предсмертную записку не оставила, убила себя, как будто это естественно, что даже пугает.

– Ну как тут разобраться? Измерить дыру в окне, которое она разбила? Я иронизирую, конечно. Какая разница какое окно она для этого выбрала? Люди её смущали, да и выпрыгнула, что с неё возьмёшь – истеричка истеричкой, пусть себе подыхает жалкое ничтожество. Ошибка природы, да и только, раз поднялась на себя рука.

Тем не менее на фоне их разговора атмосфера, как внутри учреждения, так и снаружи накалилась, словно кто-то ограничил людям восприятие неведомо как, неведомо чем. Воспоминания людей словно утянуло неведомо куда, оставив субституты восприятия и всем показалось, что вообще пофиг на это тело. Выкинуть мясо и плевать. Так они и поступили на глазах у Евгения с Русланом, чем вызвали у мужчин в сердце приступ немого кошмара, но они и языками дёрнуть не смогли от возмущения, опасаясь такой же участи. Почему? Потому то люди забыли о том, как можно жить просто, так и ищут причину жизни, цепляясь за неё в чём угодно, но не в том, что поможет им и дорогим для них в дальнейшем выживать. А правда проста – из одной жизненной мелочи можно развить целые гитлеровы обстоятельства при желании, просто надо просто так это делать и все получится, а так и причина подкатит – зачем. Просто почему людям нельзя – потому что это для тех, кто не станет использовать это великое умение для садизма, зверства и морального уничтожения чего-либо существующего и живого, потому что большинство людей, которым это можно докатываются до такого зверизма, который только в фантастике описывать. Конечно, если речь идёт о противостоянии зверству самое простое – развить обстоятельства, которые вобьют в голову садистам, почему так не надо делать, а заодно оставить шанс на выживание, сквозь созданные обстоятельства. Но никто не мог этого понять, кроме Евгения, который решил принять наблюдательную позицию. Видно все люди испугались чего-то, чего-то что однозначно их сильнее вот и поступили так с трупом этой женщины. Но Евгений задумался – а что с ней делали, что у людей такая реакция? Ведь блудниц много. А гнобят в обществе лишь единицы, вот почему так? От страха к страданиям человека, к правде о том, что с ним соделано морально и физически – вот почему. Так же боялись ведьм и колдунов, людей, выживших после борьбы с этой самой системой, которая существовала уже тысячелетия, хотя считалось иначе. И в отличие от этой женщины, их хотя бы принимало общество, а её под гнётом решили просто затоптать, и она не смогла выдержать этого, но лишь Евгений это понимал и не боялся этого понимания, что его и делало на фоне немой толпы человеком. Он понимал, что этот немой разворот отношения к людям просто конспирация и дискредитация и узнающие правду об этом всегда подавляются системой, чтобы им не развязали язык. Потому что, если все узнают о системе, откроется возможность противостояния коллективной составляющей человеческой природы и пойдут смерти от инициаторов до всех виновных в беспричинных смертях на земле по родословной и по факту осуществления, чего они и боялись, потому что в этом ахиллесова пята этой технологии, она нуждается в мысли и чем менее заметна мысль, чем она реальнее, тем сильнее удар по убийцам психически, просто потому что так устроена природа в нашем мире. Тем не менее, глядя на Веру, хоть она и была испугана этим случаем, он понимал, что она по крайней мере не спит беспробудным сном и это её победа.

Приблизительно представляя агонию Веры, пока она спала в коматозе беспробудным сном, подошёл и их общий друг, которого ранее с Евгением вместе видел возле моста через реку Добрыня. Её агония была, наверное, сродни или даже более жестокой, чем та, что испытала при расправе над собой толпы изменников китайская принцесса, которая стала символом Богини Вуду, когда все эти убийцы умерли страшными смертями. У него была лишь эта ассоциация, потому что убитые на инквизициях ведьмы не были убиты по намерению инквизиторов, они жертвы внушённого в общества предрассудка, словно сумасшествие, как инфекция разума людей того времени, чего не скажешь о случае с китайской принцессой. Егор увлекался такими историями, потому и смог представить эту ассоциацию, а также любил об этом размышлять, мыслить и придумывать. Однако он очень печалился, что ничем ей не смог помочь и ничего не смог сделать. Беспомощность вообще страшное ощущение и смириться с этим крайне тяжело и страшно, потому в этом случае тебя убивает именно то, что тебя создало с учётом чьего-то мнения при игнорировании твоего мнения. В этом состоянии самое простое увидеть во всем, что убивает неизбежность, учитывая своё в это существование и предоставить жизнь право решения, потому что она не совершит одну и ту же ошибку дважды, жизнь и этот мир в своём существовании как таковом намного превосходит нас, но вопрос какие цели преследует именно эта жизнь, как таковая и являются ли наши цели отражением целей этой жизни? Егор боялся узнать ответ на это вопрос, потому то это только усиливало идею беспомощности человека. Все мы можем всё до поры до времени, а потом неизбежен этот момент слабости и беспомощности, когда человек уже не властен над обстоятельствами, а обстоятельства над ним обретают эту власть и выхода там особенно нет, остаётся только сопротивляться в безысходности как угодно на авось допуская и отрицая при этом все условности, осознав, что все это мысль, у мысли есть состав, который все это пересекает и все – уже можно сражаться. А тем временем Егор в воздухе, смотря на Женю ощущал злое намерение убить от неведомо кого-то и чего-то, при этом ощущал что-то сильное и порабощённое этим намерением при жажде освобождения от этого, и эта жажда освобождения являлась злым роком для тех, кто сейчас убил эту женщину, однако Евгений не знал подробностей, ровно, как и сам Егор.

Они не знали, что в Млечном Пути на соседних планетах инициатор этого убийства и заговора, делающий это просто для забавы и удовольствия почувствовать чужие страдания и агонию, просто поиздеваться и ощутить собственную власть психически и довёл загнанную в угол женщину до выброса с окна и отказа от жизни. Он сделал это, задав в межпространственный внутригалактический Искусственный Интеллект, который члены его расы считали высшим разумом, что кстати было легко заметить по одинаковости вывода решений и консолидации сложных решений при учёте психического мнения человека в 2D формате, а люди в реальности мыслят совершеннее по природе, программу с целью доведения психически этой женщины до тупика, из-за которого она и не видела другого выхода, как выброситься с окошка из-за страха. И все это с улыбкой и радостью, в компании своего хорошего друга, с которым он радостно обсуждал это по передатчику, который занимался тем, что убивал Земных шаманов и колдунов, стремясь пресечь естественное сопротивление системе Землян, либо делая их своими марионетками, пугая их расправой. Они в лёгкую доводили людей, блокируя их мышление психическими аватарами, внушаемыми в зону самоидентификации и самопредставления человека, чтобы присвоить информацию или организовать эмоциональную деградацию человека. Люди же не понимали на Земле, будучи тупым мясом, что это все обёртка от конфеты. А надо было думать одно, анализировать мысли и сделать нормально по-человечески и все, а если позволяют обстоятельства ещё и объяснить другому, чтоб не докатился до уровня этих уродов. И инстинктивно большинство так и делают, но далеко не все при этом так поступают именно как таковые, однако таких много, почти половина, при этом и те, и другие по сути правы, потому что осуществлять личный выбор каждого, потому что душа человека едина и индивидуальность в нашем теле, а не в душе. Душа индивидуальная появляется для того, чтобы осуществить, больше нет цели её существования, а осуществляет живой человек, потому душа – это составляющая процесса мышления, но далеко не только как таковая, потому её отделить от человека невозможно. Как рыбу отделить от океана? Никак, так же и душу не отделить, это только снимает ограничения с мышления и все, а для этого нужно адаптироваться, потому что в этих условиях почти никто думать не умеет, а потому сквозь это не умеем и умеем и надо достигать оптимума, поняв, что все едино. Об этом оба товарища и размышляли, выбирая для ИИ новую жертву издевательства, просто для развлечения.

Егор посмотрел на разбитое окно и спросил Евгения:

– Скажи-ка, Евгений, почему именно это окно? Почему именно это окно? Почему в коридоре?

– Рука, конечно, заболела у неё!

Егор аж поморщился:

– В смысле, рука?

Евгений пояснил:

– У неё без причины заболела рука, она вышла в коридор искать медсестру, а затем, от отчаяния решила спонтанно выброситься в окно. Это не было намерено, я в этом уверен.

Егор ещё раз уточнил:

– Почему ты в это уверен? Откуда ты знаешь? И почему рука?

(Евгений снова хотел пояснить, но в нервный центр его словно что-то ударило током и то, что он хотел сказать связалось в одно слово «несверхъестественное говнищм!»).

Евгений побледнев схватился за голову, но не помогло – адская боль была в глубинном участке нервной системы, и он побледнел, но в порыве злобы только дико рассмеялся. Егор в переживании за друга мог только отругать:

– Дубина, заладил ты с этой рукой. Я понял сейчас! Ты о том певце-рэпере, который умер просто так и у него перед этим рука болела? Ты когда-нибудь ещё видел такое, чтобы человек просто так умер от боли в руке? К тому же она очевидно, что даже в окно едва влезла! Ты уверен, что рука у неё болела?

Он хотел отругать друга, но получилось только интонацией, так как возмущение от осознания правды пересилило, но Егор осознал, что он должен был подумать, что им управляют, но не повёлся на этот психологический трюк, потому что природа так или иначе во всем, даже в интеллектуальной деятельности как таковая осуществляет это управление, а потому он, будучи верующим счёт это Божьим знаком, что он ему об этом просто напомнил и что другие живые существа могут только пугать, вреда человеку природа не сделает в состав которой входит и вся технологическая составляющая нашего мира. Проанализировав все это, он пришёл к выводу, что если он и Евгений начнут борьбу с этим или хотя бы расследование, то их однозначно в конечном итоге убьют. Тем не менее, вера уже в это втянута и преступления продолжают происходить, при чём не по воле человека. Ведь если ты сам набедокурил – ты в любом случае победитель! Убил конченого сволоча по своей воле – да ты в тюрьме будешь счастливым, что убил его, однако люди то несчастны, почему? Потому что они это делают против природной воли, без реальной причины словно в состоянии сумасшествия. Егор это понимал и все же решил, что тоже в это ввяжется, просто потому что Веру он бросить вот так не мог.

Евгений только хотел поговорить с Верой, как та снова побледнела и потеряла сознание, словно спящая красавица, которая приговорена ко сну ещё на пол века в аду и агонии кошмара. Юноши оба это увидели, да и медперсонал с очевидцами, включая Добрыню, ещё не весь разошёлся. Девушку подняли и все её знакомые прошли в палату, чтобы расстроить чистящую в палате фрукты мать…

Владана, после того, как девушки подготовили натуральный технолайз на дому для отражения псих-атак неведомых инопланетных сожителей с их религией, спокойно проводила время на фотосессии под множеством декораций для отличных фотографий, а вокруг ощущалась атмосфера богатства, праздности и восхищения её жизнью. И несмотря на то, что она чувствовала себя успешной, одинокой королевой её не отпускало беспокойство за Веру, учитывая то, что Егор и Жена ей сообщили о новом впадении в кому, но врачи рассчитывали, что это ненадолго, хотя ей поставили угрозу церебрального паралича, причина которого медицине неизвестна официально до сих пор. Осознавая настоящую причину угрозы жизни Веры, Владана сгорала от жажды мести этим подобиям живых, потому что это не живые люди, это трупы с истерзанными мозгами и об этом даже не знающие, просто потому что они способны на подобное зверство в отношении других людей при высоком технологическом развитии, так она очень сожалела, что дальше Марса люди ещё не летали, а то бы она с радостью тоже слетала укокошить парочку уродов. Тем не менее она чувствовала угрозу и преграду, что если она будет противиться, то даже в Ад не попадёт, её уничтожат, разорвут на ошмётки и лишат права существования в этом мире, даже заживо, но девушка не боялась. Она не боялась стать ничем и никем в этой жизни, а даже знала, что сможет стать вопреки этой угрозе ещё как кем-то и чем-то она уже является, так как состоит из тонких и химических веществ и является живым человеком, так это угроза чисто психически её напугать, однако, если так легко можно лишить существования и психику, и душу человека, то существует ли в реальности все это? А ответ прост – нет, потому что это составное восприятие и забрать, присвоить результат себе невозможно, потому что это коллективный результат, принадлежащий этому миру, а не одному человеку. Женщин часто сводили к уровню деградировавших сучек с недоебитом подобной травлей, делая их шлюхами в прямом контексте, хватаясь за инстинкт человека оставить хотя бы потомство в бегстве от своего исчезновения психически и наслаждались тем, что такими женщинами ещё и пользуются, унижая их, мужчины, не понимая этого момента, что в этом психическом состоянии затравленного зверя люди вообще звереют, а они стремятся хотя бы родить, но не имеют для этого условий. Мужчин вообще сводили до уровня парализованного быдла, которое ничего не соображает, и никто людям не помогал – они теряют в обществе все и умирают на улице в подворотне, а считается, что сами виноваты. Разве это в современности при стандартных обстоятельствах возможно? Владана знала, что нет – это конспирационный фарс, доводящий психически человека. Внезапно она только хотела уходить и у неё начались щелчки в левом ухе и треснула связка в челюсти неподалёку, но она понимала, это тоже фарс, чтобы напугать её и довести до истерики, чтобы лишить рассудка и увеличить собственный уровень интеллекта, получив негативный опыт от её страданий и испытывать удовольствие от собственного превосходства при этом, а память мира изъять психически и разорвать по долевой программе морально-духовной системы того света из человека заживо, после чего довести до суицида, смерти физически и общество его, как отброса похоронит, а труп так и будет доводить дальше даже в гробу, чтобы усвоить духовную плоть и душевные результаты в структурах. Такую «Судьбу» ей установили с кучей смертельных ограничений по программе системы, чему она вынужденно и рьяно сопротивлялась, осознавая, что хоть, когда будет при смерти и в состоянии беспомощности над ней безусловно будут осуществлять садизм и расправу, но хоть душа будет уже во внешнем мире, а не в ней и это просто иллюзии мозга. Она уже была готова после смерти ощущать себя как в киберпанке, потому что там просто за то ты жил и кушал будут рвать на мясо, и она знала об этом, как логически здравый человек она понимала, что это просто человеческий садизм и осуждать бесполезно, это просто люди на Земле для тех людей мясо для самоутверждения и продления срока жизни. При этом они всегда проецируют уважаемые личности: Христоса, Будду и прочих духовных лидеров, включая общий прообраз Бога. Надо просто понять саму суть – все неподсудны, кроме этих садистов и по принципам законов природы реальную стрессовую нагрузку получают они на их планетах просто так, просто потому что это их инициатива и срок их жизни генетически иссяк, потому им и нужны души людей. У очищенного от гена старения организма нет основания жизни, так как просто нет информации и для выработки новых они и создали систему того света, убивая заживо людей или изымая эту информацию из мёртвых, сконцентрировав в «душе», но в этом и их слабость – они не могут это удержать, потому что с этим не рождались и, если человек жив при выкачке и не совершил суицид они неизбежно мрут просто так, засыпая, а в том случае если человек узнал о системе, они не во всех условиях получают об этом сведения и конспирируют обычно одного, чтобы напугать остальных, так что психически больные люди – это класс смертников, которые по существу должны жить во имя остальных, кто не пострадал, защищая их. И не потому что у них отсутствует возможность выздороветь, а как раз потому что как только они вернул рассудок единственной целью религиозной системы станет их уничтожение, как знающих правду об этом, то же касается учёных и священников, которые докопались до правды, а такие есть, такие люди и среди магов и экстрасенсов и все они страхе молчат. С такими мыслями Владана продолжила заниматься увековечением факта своего существования, получая от этого настоящую радость…

Габриэлла приятно подводила время со своим суженным Ефимом, тоже отвлекшись от этих странных жизненных обстоятельств и опасностей, вглядываясь в интересный кинофильм и сочетая с проявлением любви к своему другу сердечному, которому фильм в отличие от неё был уже вообще неинтересен. Ефим был из богатой семьи и являлся наследником крупной консалтинговой фирмы, которая насчитывая ещё три региональных филиала и распространяла программное обеспечение разных поставщиков, включая своё собственное. Она получила новость от гордого Евгения о том, что Виолетта выбросилась из окна больницы, пойдя на роковой суицид, но перед суицидом у человека всегда бывают мысли и думы и Габриэлла все же интересовалась, откуда у неё эти думы? Откуда у неё появились мысли о том, что все это конец и кроме суицида нет решения? Приблизительно она догадывалась, что довёл некий инициатор с другой планеты, так как на Земле доводят до суицида все-таки в процессе реального общения, и чтобы запутать следы он использовал общественное мнение установив соответствующие настройки конферируемого человека через межпространственные трансляторы системы. Это устройства, подключенные к людям на другой планете в нейро-механизмах в состоянии глубокого транса, которые служат тоже мясом для впитки негатива души убитого и концентрации установки для его уничтожения психически. При этом коллективное мнение может и имело место быть, но почему Виолетта именно так отреагировала? Почему она тогда не сразу совершила суицид у всех н глазах от злобы, а вышла в коридор больницы и выбрала именно то окно, на котором акцентировал внимание Женя и рассказал е об этом по телефону? Она так помнила много случаев смерти людей от сердца практически без причины, почему они умирают не при группе людей, а, как правило, в одиночестве? И тут её осенило! Не зря они собрали коммунистическо-бермудский отражатель то! Получается, когда людей много рядом, то при любых страданиях нейро-сигнальчик не проходит! Нужно именно в тупик в одиночку загнать человека. Вопрос теперь заключался в том, продолжать ли месть этим подобиям человеческого существа, которые с людьми это делают? Габриэлла посмотрела на Ефима и ощутив любовь сердечного друга сказала себе: «Вопрос закрыт. Девчонки без меня справятся пока, а я, если что ударю в самый момент безысходности, если им будет грозить опасность, чтобы и они и Ефим были в безопасности. Ублюдков двое, я уверена в этом, интуиция вряд ли меня подводит – их двое, а значит помимо Виолетты они ещё кого-то пытаются убить. Надо выяснить кого, как буду посвободнее».

– Оно конечно, чудесно, Ефимь, так, можно, наверное, сед… Ай! – в этот момент у Габриэллы стрельнуло в лобной доле головного мозга, и она невольно схватилась за голову – Лучше только эту руку положи мне на голову, а то больно!

Ефим покорно погладил девушку по голове и обнял, понимая обстоятельства и оценив, что та не придала этому значения. Она рассказывала ему о Вере и о том, что они набедокурили из мести людям, которые их, возможно, вообще могут уничтожить.

– Во всяком случае это не то место, где может так сильно заболеть голова, совершенно не то место! Пошли выйдем в коридор, за одно воздухом подышишь, Габриэлла!

Наступило долгое молчание. Габриэлла с трудом различала тихий шёпот, который в её сознании отражался дикими, истошными воплями людей в предсмертной агонии:

– Ефим, сед… – снова заболела голова, но сквозь боль она продолжила – Ефим, ты один согреваешь мне душу и в сердце… Не надо, сед…

Ефим проникся страхом, в этот момент юноша собрал волю в кулак и поставил буквально на кон свою жизнь и существование, но не успел он сказать то, что хотел, как его снова перебила Габриэлла:

– Прошу тебя…

Ефим понял и решил не выходит и спокойно, проигнорировав это досмотреть с любимой фильм, и они не знали о смерти восьми пешек этой системы от танца печальной Виолетты, но знали о самоубийстве другой…

Гаяне никак этим днём не могла преодолеть свою лень и сонливость. В своей любимой квартирке она, отпросившись с работы, о красивом, немного смуглом брюнете в костюме швейцара, который принёс бы ей кофейку на подносе и сделал массаж ног, но вот незадача – никогда их нет, когда они нужны. Вокруг в её квартиры витала атмосфера беззаботности и роскоши, хоть она и относилась она к среднему классу. В квартире только она, больше ни души – ни страшного, не прекрасного, лишь пустота богатства, которого в реальности нет. Интересно. Такие чувства у наших отечественных богачей, киноактёров и людей успеха? Гаяне с радостью бы узнала на своём опыте, так ли это и есть ли сходство, но солнечный свет сквозь окно, как всегда, возвращал её к реальности, развеивая все невзгоды и позывы смерти и опасности, воздух наполнял жизнью и сам этот мир словно вытолкнул ленивицу из-под одеяла. Девушка встала, взяла телефон и прочитала SMS от Жени: «Та женщина, Виолетта, покончила с собой. Я зайду вечером». Гаяне не удержалась и спросила ответным сообщением: «А труп убрали?». Через какое-то время ей пришёл ответ удивлённого Евгения: «Из неё словно выжали все соки заживо, даже при том, что труп лежал я не ощутил больше ничего, кроме презрения людей. Во всяком случае её там и было не место, но как они убирали тело, это ужас. Уборщицам сказали, мол идите уберите её и избавьтесь, а то, мол кому оно надо, суицидницу хоронить! Свиньи, да и только». Гаяне отложила телефон в сторонку и тихонечко запела мелодию, которая была ей не знакома. Послушать музыку? Нет, не хочется что-то. Тут Габриэлла, стоя рядом с Ефимом, пошевелила пальцами в воздухе и снова начала напевать мелодию и радоваться тому, как у неё выходит. Она решила пройтись по улице с любимым человеком и собравшись осуществила своё решение.

Раз уж настроение мелодичное, Гаяне и решила, не зная о Габриэлле, пройтись по магазинам, глянуть на книги, альбомы музыкантов и новые видеоигры. Набредя на первый попавшийся магазинчик, она зашла внутрь и начала исследовать содержимое, как вдруг где-то в глубине магазина услышала крик двух голосов. Внезапно, одному их них, видимо снесло голову, человек в страхе разбил витрину с дисками, взял осколок и встал, глядя на Гаяне. Гаяне же, услышав звук разбитого стекла была уже на изготовке, но не понимала, он хочет убить её или себя, а может он стоит перед выбором и открыто решение принимать не хочет?

«Ты в курсе, ублюдок, что витрины дорогие! – заорал и открыто изложил свои мысли второй человек, с которым ругался тот, что стоял с осколком в руке. – „Убери из руки осколок, Ждан!“ Я бы и сам рад уже отсюда смыться! Вот только нам никто не поможет, я не понимаю тоже что это за хрень!»

Гаяне не стала говорить им лишнего и решила просто покинуть магазин, но подойдя к двери она открыла её и войдя оказалась опять в этом же магазине, повернулась назад – вроде сзади двор улицы. Опять пошла назад и снова в магазине. «Как так то?» Глаза девушки расширились. Она поняла в этот момент причину истерики у продавцов, а те поняли, что она тоже теперь в этой же ситуации.

– Ну вот, мадам. Будем знакомы. Я Закир, а это Ждан, мой подчинённый. Вы с продуктами?

Гаяне ответила: «Н-нет».

Ждан ехидно в полуобмороке подстрекнул:

– А жаль. Еды у нас очень мало. Мы так неделю уже тут не может выбраться.

– А как это вообще возможно? – спросила девушка.

Закир съехидничал:

– Как возможно сумасшествие с абсолютным тупиком в голове, сродни деревянному столу, так и эти обстоятельства, возможны, видимо – Закир сказал это с искренней печальной иронией, сродни восхищаясь этими роковыми обстоятельствами.

Можете себе представить, что почувствовали Ждан и Гаяне, осознав, что того ещё и восхищают эти события? Ждан даже слушать его дальше не хотел, он словно одержимый адской песней, покраснел и, как зомби-мутанта перед собой лицезрел, но с идеально белыми зубами. Он Закира просто не считал человеком – торчать в такой ловушке неделю и ещё восхищаться этим!

Однако Гаяне, как и Ждан, который стоял в бешенстве, рассчитывали именно на то, что Закир найдёт выход из этого неведомого пространственного тупика в виде магазина без окон и дверей при их наличии. Почему? Потому что больше никто их них для этой задачи просто не кандидат, даже Гаяне поддалась волнению и ощущала страх сквозь полную беспомощность и тупость, словно бы рассудка и самоконтроля лишилась.

Она ещё немножко подождала, но все было тихо – лишь Ждан все стоял с осколком в руке весь красный от злости. Немного спустя послышался скрип колёс и гул голосов с улицы сквозь некую жестокую усмешку и восхищением обстоятельствами, которые возникли здесь, между людьми. Их было много и все говорили наперебой, беспорядочно и оживлённо.

Что они обсуждали? Они обсуждали общественные проблемы – недостаток производства в стране, маленькую зарплату, отсутствие фантазии и нежелание учиться чему-либо у молодого поколения и никто, ни один их них не захотел зайти в этот магазин…

О чём думала Виолетта в тех обстоятельствах, танцуя в агонии, словно сама смерть под мелодию скрипки и пианино? О чём думала Виолетта, покончившая со своей единственной жизнью в больнице? Они думали о разных вещах, но мыслили об одном и том же человеке, который этим днём, неведомо где, споткнулся, упал и умер. Искусственный кибернетический разум системы зафиксировал смерть одно из инициаторов и забил тревогу, вычисляя всех, кто имел с ним любую психическую связь, уничтожая всех, считая к этому причастными. Все ощутили из этой странной пустоты опасность, надежду и этот маленький шанс в порыве радости приключению на пути своего выживания.

Айрат Мухаметов Эрикович в тюремном заточении был погружен в мысли и мечты о воле вольной. Он был одержим этой мечтой, как диктатор одержим этой спасительной нитью к осуществлению своей жестокой идеи, он силой ухватился за это и был в этом даже чем-то прекрасен, так как не потерял надежду, будучи в этих серых стенах за решёткой, где лишь воняло затхлостью и человеческими выделениями, тем не менее, и он и сокамерники не акцентировали на том внимания, так как не куда им от этого деться. Однако при малейшем порыве осуществить эту мечту он испытывал ощущение сильнее самой страшной эмоциональной агонии, потому что терпение его душило, выплёскивая словно кровь из кожных пор в открытое пространство – настолько он жаждал и желал лишь одного, свободы, свободы и только свободы. Иногда его мучила совесть, чувство вины, но как он не пытался хотя бы признать себя виноватым, он вспоминал страх при попытке сдержать себя от преступления и осознавал, что он не может себе даже доказать, что по собственной воле это сделал. Он не мог доказать, что сам это совершил! Не мог! Но что теперь на воле о нём говорят? Да сто процентов говорят о том, какой он жалкий, убогий, слабовольный и ничтожный, желают умереть жалкой смертью и осуждают самоутверждаясь на его моральной агонии, чем толкают его на эти муки. Он не осознавал подобие зависти, но не мог отрицать – он завидовал, он завидовал тем, кто не совершал того, что совершил он, он завидовал любому, кто на свободе и понимал, что не будет чуда и люди не смогут, либо не все смогут понять, что он не мог просто поступить иначе и, возможно, остаться в живых. Тем не менее это все равно проявление трусости, Айрат понимал, что отказ от преступления, порой, сродни суициду, как и при его осуществлении. Почему? Потому что, убивая не ради самозащиты убийца становится не нужен и так уничтожается своими страхами, но в других условиях и обстоятельствах. Однако, что это за зависть у Айрата? Это даже не зависть, это душевная самооборона, проявляющаяся похожим чувством, но имеющим совершенно иную основу, которую составляло все самое светлое – желание наладить свою жизнь, желание вернуться к старому, желание вновь обрести ту потерянную человечность и все это при разрывающих душу до крови осуждающих его людях. Если убийца согрешил, то не меньше и судья грешит, осуждая излишне убийцу, так как он самоутверждается на его ошибке, не разобравшись в сути обстоятельств и психологических моментах совершения преступления, так как при суде отрицается идея человеческой слабости и, порой, даже беспомощности не только перед обстоятельствами, но и перед самим собой. Да и самообладание – что это по сути? Страху любой человек подвержен, а значит не все застрахованы от краха. Да что там не все, вообще никто. Как не заточай себя в гроб, все равно ты не застрахован от потери самообладания, потому что это естественная реакция на противоестественные вещи, феномены и технологические проявления. Люди впадают в сумасшествие, шизофрению, бешенство, депрессии идут на преступления против себя, общества и жизни, а все почему? Потому что кому-то нужно власти и долгожительства, излишеств и чужой агонии, только поэтому. Даже самый жестоко убитый человек не может злиться вечно, злоба рассеивается и наступает возрождение и не обязательно после смерти убийцы. Порой достаточно и ослабленного проявления мести, достаточно его душевного краха и все, но почему эта игра в месть витает в обществе веками? Почему веками? Почему не решается проблема? И не решается ли она? Может все решено, а люди не могут сделать? Айрат побледнел. А почему люди не могут хорошее и полезное для общества то делать? На это же и подстрекать не надо! Это же естественно, так почему? Истребление?

Сокамерник Айрата, который внешне лысоватый блондин с носом картошкой внезапно испытал совершенно новое для себя чувство, словно его мозг прошиб церебральный паралич. Его тело аж дёрнулось и подпрыгнуло, он взвыл, сердце у него в груди так и загорелось, бешено заколотилось, словно в пожаре на казни, он вспотел и ощущал себя бессильным. Это было самое страшное, что он переживал в жизни, остальные сокамерники, включая Айрата подбежали к нему и начали осматривать, в порядке ли человек. Что же с ним случилось? Секс-игрушке с другой планеты того самого инициатора-человека, который довёл до суицида Виолетту в содействии с его товарищем понадобилась груша для снятия напряжения и для таких целей часто создавали психическое сопряжение с мужчинами-тюремщиками, где садистка принимала образ «Богини Судьбы» в психическом восприятии человека, а сам человек или умирал, или его доводила до суицида «Богиня» психически изматывая. Если бы лысый Зигмунд знал, что эта стерва, то его изводит обычная женщина, он бы вероятно сам её довёл душевно, но он не мог, ведь у него на Земле настройки гравитационной и пространственной структуры были иные, а в психику, как всем Землянам внушена беспомощность перед «Богами» с кучей различных причин мгновенной смерти и сумасшествия, которые мужчину бессознательно пугали. А кто смерти не боится? Только загнанный в угол и затравленный человек, словно зверь бросится в огонь, чтобы защитить то, что осталось для него бесценным, а больше причины так поступать у человека нет. Однако Зигмунд был реалистом, давно в криминальных структурах и для него отсидка была делом вообще обыденным, как отпуск на курорте, да и питание бесплатное, лепота. Однако он понимал, что просто так таких глобальных электрических прострелов мозга не бывает, да и к тому же. Он ведь шевелиться мог после этого! Как так? Его не парализовало! Он встал, повертелся, походил по камере, пошевелил руками, а все остальные на него смотрели – он был словно не в себе. Затем мужчина начал плакать от радости. Он ни капли не стеснялся, остальные молча отошли и не стали его больше трогать, он мысленно благодарил Бога и все, во что он верил за то, что он может ходить. За эту секунду, что его прошибло у него пролетела вся жизнь перед глазами и чего он боялся больше всего – это того, что он больше не сможет даже двигаться. Этот страх объял все его существо, а насмешка «Судьбы», словно дамоклов меч все ещё душила его тяжёлым грузом, отдающимся сильной тяжестью в плечах и сильном биении сердца закоренелого преступника. Остальных двоих – азиата и русского звали соответственно Ибрагим и Игорь, при этом азиат, судя по всему родился в России. Они разговорились и решили втянуть и испуганного Зигмунда в беседу:

– Ты точно в порядке? Может быть медсестру позовём? В лазарете отдохнёшь! Где же она бродит?

– Я должен сам все это вынести, только один. Коль ещё раз случится и жив останусь, позовём!

– Эй, Ибрагим! Мне позови-ка её сюда!

Тот аж возмутился:

– А тебе то зачем?

Айрат покраснел и рассмеялся:

– Ставь её с того угла, если что!

И вновь Зигмунд учуял, увидел и не снёс в Айрате того самого насильника, которого ощущал в его существе. Он покраснел, психанул, встал, подошёл к нему рысью и вмазал в лицо при том, что мужчина лежал на койке смирно.

– Надо бы тебя, выродок, вообще к койке привязать и рот заштопать нитками! А также голову зафиксировать поудобней, а то в середину рожи твоей кулаком не попал!

Айрат сплюнул кровь, привстал и огрызнулся:

– Достанешь ещё, не бойся!

Игорь рассмеялся, достал из-под подушки подарок от охраны, как старшому в камере и говорит мол:

– Эй, Зигмунд! Лови верёвку!

Айрат побледнел, а Ибрагим попытался образумить товарищей:

– А крыша то у него выдержит? Вы чего ребят? Опомнитесь.

Игорь сплюнул и сказал:

– Уж чего там, не обломится, полежит.

И только тот Айрата тоже избивать хотел начать, как Зигмунд заорал:

– Осторожно, там шухер! Что-то барахтается по полу, словно волокут – охрана видно тащит чего…

Все легли смирно и переждали, лишь Айрат смотрел, что волокут железные носилки с чьим-то мёртвым телом. Его передёрнуло, и он тихо произнёс:

– Сорвался кто-то или просто несчастье? Как низко этот мир ещё падёт! Низко…

И где-то на разных планетах Млечного Пути, разные люди с разными жизнями все впитывали плотские души земных людей, наслаждаясь их агонией на процедурах усиления эволюции ДНК, смотря цветные картинке в голове, которые были людьми, их мыслями, их верой и мечтами…