Читать книгу Наследница порочного графа - Анна Князева, Ксения Князева - Страница 3

Директор пансионата, немолодая крупная женщина, сидела за столом медсестры и c сожалением глядела на Дайнеку. Заметив, как трясутся ее пальцы, сочувственно предложила:

– И все же нужно вызвать «Скорую помощь».

Дайнека покачала головой.

– Нет. Не хочу.

– Тогда идите в постель. – Директриса спросила у медицинской сестры: – Лариса, у нас есть место в больничной палате?

– Есть, – кивнула медсестра и перевела взгляд на Дайнеку.

Та сказала:

– Спасибо. Я лучше здесь посижу. Мне нужно поговорить со следователем.

– Когда он освободится, я вас разбужу, – пообещала директриса. – Вы же еле на ногах держитесь.

– Я сижу, – улыбнулась Дайнека.

– Видели бы вы себя в зеркало.

– Знаете, перед глазами – одна и та же картина…

– Да-да, – Татьяна Ивановна Песня покачала головой. – Бедный Тихон Иванович… Он в нашем пансионате всего несколько месяцев. Ума не приложу, как он мог ночью очутиться в лесу. В семь часов вечера я видела его в столовой на ужине.

– На нем не было одежды, – сказала Дайнека.

– И это странно, на улице – минус два, конец октября.

– Кто-нибудь проверил, в чем он ушел?

– Этим занимаются полицейские. – Взглянув на часы, Песня вздохнула: – Боже мой! Два часа ночи.

Дайнека провела рукой по лицу:

– Как я здесь оказалась?

– Вас привез Квят вместе с Безруковым, но Тихона Ивановича сразу отправили в город.

– В морг? – спросила Дайнека.

– Зачем же? В одиннадцать часов вечера он был еще жив, но без памяти. Что с ним сейчас – неизвестно.

– Вы видели его?

– А как же… Меня подняли с постели. Представьте себе, со сна увидеть такую картину… Господи, прости меня, грешную!

– А я ничего не помню.

– Странно… По крайней мере, сюда, в медпункт, вы пришли своими ногами. Такое бывает, тело восстанавливается быстрее, чем мозг.

– Вы медик?

– Я директор.

Дайнека непроизвольно поморщилась:

– Это я знаю. Просто думала, что вы окончили медицинский.

– Скажете тоже! – махнула рукой Песня. – Я училась в институте культуры.

– Здесь, в Москве?

– Нет. В Улан-Удэ. Это в Бурятии.

Взглянув на директрису, Дайнека заметила:

– На бурятку вы не похожи.

– Что же вы думаете, в Бурятии только буряты живут?

Беседа зашла в тупик.

– Может быть, сходим, поищем следователя? – предложила Дайнека. – Не знаете, где он сейчас?

– Все полицейские в спальном корпусе.

– А мы где?

– Мы – в общем.

– Что значит, в общем?

– Здесь располагается администрация, медицинская часть, столовая, кухня, актовый зал и, кстати, библиотека, – пояснила Татьяна Ивановна.

Дайнека снова спросила:

– У вас есть библиотека?

– Да, и очень хорошая. Но мы еще вернемся к этому разговору. А теперь…

– Идем? – Дайнека поднялась на ноги.

– Уверены, что дойдете?

– Здесь далеко?

– Как сказать… Если желаете, имеется инвалидное кресло.

– Ну нет! – Дайнека направилась к двери. – Я в полном порядке.

Они вышли в коридор. Медсестра заперла дверь кабинета.

– Татьяна Ивановна, я могу пойти подремать? – спросила она.

– Иди, Лариса, иди… Если что-то случится, за тобой кто-нибудь прибежит.

Девушка ушла в сестринскую. Дайнека с Татьяной Ивановной спустились по широкой парадной лестнице на первый этаж и свернули в темную галерею.

– Раньше эта галерея называлась Римской – из-за того, что на стенах располагались лепные композиции, изображающие сцены из истории древнеримских сражений. В ходе реставрации кое-что удалось сохранить. Сейчас здесь темно, но завтра утром вы сможете все рассмотреть.

Дайнека спросила:

– Куда ведет галерея?

– Она огибает актовый зал, который имеет овальную форму, и заканчивается у старинной винтовой лестницы.

– Будем подниматься?

– Нет, наоборот, спустимся в подземный переход… – директриса непроизвольно понизила голос. – Но не по лестнице. Она хоть и крепкая, но ее давно никто не использует. Есть пандус, который соорудили во время реконструкции здания. И еще лифт на четырех человек.

– Зачем лифт?

– Не забывайте, у нас живут старики. И, должна заметить, лифт влетел нам в копеечку…

В конце галереи пол плавно перешел в пологий шершавый пандус, по которому они стали спускаться вниз. Татьяна Ивановна указала на черную винтовую лестницу:

– В царские времена по ней можно было попасть из парадной опочивальни графа Измайлова в дворцовые подвалы, где начинался подземный переход. Мы, кстати, уже в нем.

Дайнека обвела взглядом овальный свод коридора, освещенного редкими лампами.

– Это и есть подземный переход?

Директриса остановилась и похлопала по стене.

– Отделан известняком, благодаря которому в подземелье круглый год держится одна и та же температура. И ведь как все сохранилось! В старину строить умели. Кстати, переходы были разветвленными, сохранилось несколько дверей, вы их увидите. Куда вели – неизвестно. Теперь – или заложены кирпичом, или заперты. Сразу после реконструкции переходом пользовались только сотрудники. Потом само собой получилось, что здесь начали ходить старики.

– Куда ведет этот ход?

– В спальный корпус. Идемте…

Они зашагали вперед по неширокому коридору, выложенному прямоугольными плитами.

Песня заговорила:

– Конечно, можно пройти и по улице. Но знаете, погода бывает разная. Осенью – дождь, зимой – гололед. Летом – солнце, жара. А здесь всегда хорошо. Для стариков – очень удобно. Некоторые в столовую в тапках приходят. Хотя таких здесь немного. Артисты – особый народ. Глянешь на какую-нибудь: старуха старухой, еле идет, а все одно – туфли на каблуках и носик припудрен, – Татьяна Ивановна улыбнулась. – Будете смеяться, но у нас и танцы бывают. А к Новому году гала-концерт готовим. Слава богу, талантов хоть отбавляй.

– До Нового года больше двух месяцев, – пробормотала Дайнека и опустила глаза. Подземный ход ее угнетал. Казалось, здесь нечем дышать.

– Так ведь и артисты у нас немолодые, – заметила директриса. – Пока раскачаются. Один текст забудет, другой раскапризничается, третий заболеет, а еще хуже – умрет.

Упоминание о смерти было не к месту. Дайнека заметно прибавила шагу. Скоро по такому же, как в первом здании, пандусу они поднялись в спальный корпус.

– Здесь все скромнее, – пояснила Татьяна Ивановна. – Здание ремонтировали в последнюю очередь. Да и деньги к тому времени кончились.

– Логичнее было бы отсюда начать, – заметила Дайнека. – Здесь старики проводят большую часть времени.

– Вы не подумайте, они всем обеспечены! У них прекрасные светлые комнаты с санузлами. – Директриса посторонилась и указала на лестницу: – Нам туда.

Дайнека двинулась вверх по ступеням.

– Я тоже буду жить в этом корпусе?

– Вы – нет. Личные помещения персонала располагаются во флигеле, или, по-другому, в пристройке. Она связана с этим корпусом переходом.

– Тоже подземным? – настороженно поинтересовалась Дайнека.

– Нет, что вы… Этот переход расположен на уровне второго этажа и начинается в общей гостиной. Нужно заметить, гостиная в спальном корпусе – самое популярное место. Там всегда многолюдно: одни смотрят телевизор, другие играют в карты или в лото…

Войдя в большой темный зал, Песня раскинула руки:

– Вот наша гостиная! – Она остановилась посередине и задрала голову: – Главная достопримечательность спального корпуса – потолочный плафон, расписанный неизвестным художником. На нем, кстати, изображен герб рода Измайловых. Утром, когда будет светло, сможете разглядеть…

Дайнека перебила:

– А где находится комната старика?

– Безрукова? – директриса указала рукой: – В том коридоре.

Они прошли в коридор, в конце которого было светло. У распахнутой двери комнаты, где работала криминалистическая группа, стояли двое мужчин. Один из них, худой, коротко стриженный, лет пятидесяти, завидев их, обратился к Татьяне Ивановне:

– Хорошо, что вы здесь. Нужны данные потерпевшего.

– Вы, если не ошибаюсь, следователь?

– А вы, если не ошибаюсь, директор?

– Его личное дело в моем кабинете, – ответила Песня.

– Пожалуйста, принесите.

Прежде чем уйти, директриса тронула Дайнеку за локоть и слегка подтолкнула:

– Людмила Вячеславовна хотела спросить…

– Кто вы? – следователь уставился на Дайнеку.

– Людмила Вячеславовна Дайнека, – сказала она.

– Это я слышал. Кем работаете?

– Никем.

Здесь опять вмешалась Татьяна Ивановна:

– С завтрашнего дня Людмила Вячеславовна оформлена моим заместителем, – взглянув на часы, Песня исправилась: – Точнее, уже с сегодняшнего.

– Что имеете сообщить? – задав этот вопрос и не дожидаясь ответа, следователь обратился к мужчине, который стоял рядом: – Скажи, чтобы с шофером побыстрее заканчивали.

Тот спросил:

– После допроса забираем его с собой?

– Не знаю.

– Вы о шофере по фамилии Квят? Его не за что забирать! – отчетливо проговорила Дайнека.

– Вот как? – следователь развернулся и с интересом взглянул на нее – Это что же, вы так решили?

– Для ареста нет оснований.

– Мы не говорим об аресте. Речь идет о задержании до выяснения обстоятельств.

– Вы можете все выяснить здесь и сейчас.

– Расшифруйте…

– Я была в машине, когда все случилось.

– Вот оно что… – он заглянул в свой блокнот. – Точно, Дайнека Людмила Вячеславовна… А я думал, вас «Скорая» увезла.

– Как видите, я здесь.

– Можете дать объяснения?

– Я готова.

– Как себя чувствуете?

– Хорошо.

Мужчина представился:

– Следователь следственного отдела Галуздин Игорь Петрович.

Дайнека кивнула:

– Очень приятно.

– Где мы можем поговорить? – на этот раз Галуздин обратился к директрисе.

– В комнате у сестры-хозяйки, – ответила Татьяна Ивановна.

– Там допрашивают Квята.

– Тогда идите в гостиную. Только вот что: со вчерашнего вечера там не работает верхнее освещение.

– Мне нужно будет писать.

– Включу для вас настольную лампу.

– Идемте, – следователь взглянул на Дайнеку. – И вы тоже.

Втроем они направились по коридору в гостиную. Татьяна Ивановна, как и обещала, принесла и подключила настольную лампу, но уходить не спешила.

Следователь раскрыл папку и разложил на столе документы.

– Начнем…

– Простите, – перебила его Песня, – можно один вопрос?

– Задавайте.

– Как мог Безруков оказаться ночью в лесу?

– Это вы меня спрашиваете? – следователь с усмешкой прищурился: – Тот же самый вопрос я бы хотел адресовать вам.

– Я не знаю! – испугалась Татьяна Ивановна.

– Я тоже. По крайней мере, пока. Но, должен заметить, вы, как директор пансионата, должны быть в курсе, где находятся ваши подопечные. Не мне вам объяснять, что о пожилых людях нужно заботиться.

– Безруков был вменяемым стариком. Забывчивостью не страдал.

– А если бы страдал?

– Те, что страдают, у нас изолированы.

– Где?

– В третьем корпусе. Там живут дезориентированные и с болезнью Альцгеймера.

– Что за болезнь?

– Я же сказала: неспособность ориентироваться в пространстве и потеря памяти. Что-то помнят, что-то забывают, потом опять вспоминают. Но большинство – в полном беспамятстве.

Следователь придвинул к себе бланк допроса:

– Помнится, вы хотели принести личное дело Безрукова.

– Да, простите, совсем я расклеилась, забыла, за чем пошла…

Вздыхая и качая головой, Татьяна Ивановна Песня направилась к лестнице и спустилась на первый этаж, чтобы пройти через подземный переход в общий корпус.

При мысли, что ей предстоит преодолеть этот путь в одиночку, Дайнека поежилась.

– Вам холодно? – спросил Галуздин.

– Нет, это другое.

– Опасаетесь чего-то? – он оглядел темную гостиную и остановил взгляд на большом панорамном окне, за которым плотной стеной стояли черные ели. – Место жутковатое. И кому пришло в голову поселить здесь стариков?

– Уверена, утром оно таким не покажется.

Следователь взглянул на часы:

– Что ж, скоро увидим. Ждать осталось недолго. – Он взялся за ручку и вписал в протокол ее полное имя. – Сколько вам лет?

– Двадцать три.

– Образование?

– Высшее.

– Москвичка?

– Да. Проживаю на Второй Ямской улице.

– Замужем?

– Нет…

Следователь поднял глаза и внимательно на нее посмотрел:

– Зачем же вы согласились на эту работу?

От удивления она забыла поинтересоваться, какое ему дело, и только сказала:

– Кому-то нужно ее выполнять.

– Кто бы с этим поспорил. – Закончив писать, Галуздин положил ручку. – Что вы там видели?

– Где?

– Вы сказали, что находились в машине с Квятом, когда он сбил Безрукова.

Неожиданно для себя Дайнека воскликнула:

– Я бы так не сказала!

Следователь отмахнулся от нее как от большой назойливой мухи:

– Бросьте! Факт налицо. У пострадавшего многочисленные ушибы, порезы и перелом.

– В том месте лес начинается у кромки дороги. Старик выскочил неожиданно. Квят сразу затормозил. Никто, даже самый опытный гонщик, не смог бы затормозить быстрее.

– Надо же, как вы его защищаете… С чего бы это?

– Я за справедливость.

– Только и всего?

– Чего же вам больше? Не могу допустить, чтобы обвинили невиновного человека. А если вы подразумеваете мою личную заинтересованность, то мы с Квятом почти незнакомы.

– Значит, по-вашему, он невиновен?

– На его месте мог оказаться любой. Старик сам бросился под колеса. У меня вообще было ощущение, что попасть под машину в тот момент для него было меньшим из зол.

– Как вы сказали? – Галуздин озадаченно крякнул. – Меньшим из зол! Что конкретно вы имели в виду?

– Не знаю, – сказала она. – Просто озвучила то, что почувствовала в тот самый момент.

– Почувствовала или поняла? – уточнил следователь.

– Скорее, и то, и другое.

– Очень интересно… Для этого были основания?

– При чем тут основания? – удивилась Дайнека.

– Возможно, вы что-то увидели или услышали?

Немного поразмыслив, она произнесла:

– Я была под впечатлением того, что случилось в дороге.

– И что же?

– Сломалась машина, и мы долго стояли на проселке в темном лесу. Не самое приятное дело. Чего только не передумала, как будто предвидела, что случится потом.

– Ощущения меня не интересуют. Вспомните, может, вы что-то заметили. Подсказываю: проехавшую машину, идущего человека…

– Огонек…

– Что?

– Когда мы снова поехали, я увидела в лесу огонек.

– Отчетливо увидели?

Она покачала головой:

– Не уверена. Возможно, это было отражение на стекле.

– Отражение?

– Например, лампочки с приборной панели.

– Ну хорошо, – Галуздин снова взялся за ручку и записал в протокол несколько слов. – Увы, все ваши показания базируются на ощущениях и предчувствиях.

– Не только. Когда старик упал на капот, я заметила, что у него под ногтями земля.

– Действительно? – следователь записал то, что она сказала. – Нужно проверить. Но как же вы разглядели?

– Он царапал ногтями по лобовому стеклу перед моим носом. А на его голове была кровь.

– Это неудивительно.

– Почему?

– Объясню: его сбила машина.

– Головой он не бился. Старика подбросило вверх, после чего он упал на капот.

– Теперь понимаю, с чего вы вдруг отключились, – заметил Галуздин.

С лестницы послышались шаги. Скоро к ним подошла Песня.

– Вот, – она положила на стол картонную папку. – Лично дело Безрукова. Надеюсь, вам не нужна его медицинская карта?

– Это без надобности.

– И все-таки, – снова заговорила она. – Как Безруков мог оказаться ночью в лесу, да еще голый?

– Да еще с землей под ногтями, – добавил следователь. – Старик бы чистоплотным?

– Чего-чего, а этого у него не отнять.

– В двух словах, кто он такой?

– Бывший артист кордебалета, служил в провинциальном театре оперетты. Выходил в массовках, пел в хоре.

– Откуда вам это известно?

– Он сам мне рассказывал. Да и не только мне. Тихон Иванович – человек общительный.

– У него есть родственники?

– Нет, он одинок.

– С кем из проживающих здесь он дружил?

– Со всеми понемногу. Он ведь у нас недавно, всего несколько месяцев. Я, кстати, видела его вчера вечером на ужине. Мне сказали, что потом он сидел здесь, в гостиной, до тех пор, пока не отключился свет.

– Когда это случилось?

– Часов в восемь.

– Из-за чего?

Директриса пожала плечами:

– Не знаю. Завтра приедет электрик, он разберется.

Следователь протянул Дайнеке лист протокола:

– Прочитайте, напишите внизу: «С моих слов записано верно» и распишитесь. – И, пока Дайнека читала, он снова обратился к Татьяне Ивановне: – Кто вам сказал, что старик вечером находился здесь?

– Артюхова Ирина Маркеловна. Она с ним беседовала.

– Ваша сотрудница?

– Да нет же. Артюхова – актриса столичного драмтеатра, живет здесь с основания пансионата. Кажется, у них с Безруковым были отношения.

– Что?! – удивился следователь.

– А что в этом странного? У нас и такое бывает.

– С ней нужно поговорить…

– Не сейчас, – забеспокоилась Песня. – Здесь контингент пожилой. Их ночью беспокоить нельзя.

– А я и не говорю, что сейчас, – Галуздин сложил лист протокола вдвое и сунул в карман пиджака. – На сегодня достаточно.

Из коридора вышли трое мужчин. Когда они приблизились, в одном из них Дайнека узнала Квята. Взглянув на нее, он тихо сказал:

– Нужно было раньше уволиться…