Читать книгу Девушка из тихого омута - Анна Князева, Ксения Князева - Страница 9

Автомобиль заехал на территорию усадьбы и стал медленно огибать фонтан, который к зиме накрыли большим коробом, похожим на дощатый сарай.

Дорогая машина остановилась возле роскошного трехэтажного дома с высокими окнами.

Во двор изливался свет бесчисленных люстр, одна из которых, многоярусная хрустальная, тянулась сверху на протяжении трех этажей. Все то время, пока автомобиль ехал к дому, за ним наблюдали в окно, и как только он остановился у входа, на крыльцо вышла горничная в черном форменном платье и белом фартуке. Ежась от холода, она дождалась, пока Лионелла выйдет из салона машины.

– Добро пожаловать!

– Спасибо, – ответила Лионелла и поинтересовалась: – Егор Макарович еще не приехал?

– Он будет позже. Вы позволите? – Девушка забрала сумку Лионеллы из рук водителя и проводила гостью в дом.

В прихожей их ожидала шатенка лет сорока. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на нее, – глубокие ямочки на щеках, которые особенно были заметны, когда она улыбалась.

– Здравствуйте, меня зовут Марианна.

– Вы – жена Егора Макаровича? – спросила Лионелла.

– Кажется, да.

Лионелла оценила чувство юмора и подумала, что с ней будет легко поладить.

– Меня зовут Лионелла, и я к вам ненадолго.

– Очень жаль, – заметила Марианна. – Я – ваша давняя поклонница.

– Неужели?

– Смотрела все ваши фильмы и даже не мечтала, что когда-нибудь увижу вживую.

– Мне об этом все говорят, даже если не видели ни одного моего фильма. Впрочем, к вам это не относится. Вам я безоговорочно верю.

– Ксана, отнеси сумку Лионеллы наверх и покажи ей комнату, – велела Марианна горничной, после чего вновь обратилась к гостье: – Вам нужно время, чтобы прийти в себя, отдохнуть с дороги. Не буду задерживать. К восьми спускайтесь на ужин.

Марианна Тихвина вела себя достойно и просто, что вызывало определенное уважение, поскольку Лионелле были известны другие примеры жен олигархов. Вслед за горничной она поднялась на третий этаж и вошла в комнату с двуспальной кроватью. Здесь, как и повсюду, царил стиль хай-тек: светлые тона, металлическая мебель и большое, во всю стену, окно.

С помощью Ксаны Лионелла ознакомилась с пультом, который содержал основные функции управления комнатой: зашторить окна, включить свет, телевизор, кондиционер. Похожее устройство было в ее собственном доме, но значительно проще.

Оставшись одна, Лионелла расстегнула дорожную сумку и разложила на кровати одежду. Выбор был скудным, и она всерьез задумалась над тем, стоит ли вообще спускаться на ужин.

Лионелла сняла с лица остатки грима, приняла душ и улеглась на кровать. Была одна мысль, которую хотелось обдумать, посмаковать и насладиться произведенным эффектом от собственных действий. Она вспомнила физиономию Лосева, когда Тихвин провожал ее до машины. Понимая, что вопреки запрету подозреваемая покидает «Рыбачий», он не посмел остановить ее. В этой связи было интересно: что еще, кроме денег, обеспечивало Тихвину такую уверенность в своей вседозволенности?

Лионелла знала, что рано или поздно доберется до истины. Стоит только понаблюдать, порасспрашивать, а возможно, просто догадаться, используя всю добытую информацию.

Ее тревожило одно обстоятельство: зачем Тихвин отправил ее с водителем, а сам остался на съемочной площадке? Хорошо, если только для того, чтобы попрощаться с Комиссаровым. А если поговорить с Лосевым? Поговорить или договориться – и то и другое внушало ей опасения, поскольку неизвестно, чем может закончиться эта история. На этой мысли Лионелла потянулась к телефону, чтобы в очередной раз позвонить мужу. К счастью, он ответил:

– Ну здравствуй.

Она с облегчением выдохнула:

– Наконец-то!

– Ты волновалась за меня?

– Конечно, но дело не в этом.

– А в чем? – Лев сразу понял, что ей не до шуток, и готов был выслушать.

– Со мной случилась неприятность.

– Ты в Москве?

– Нет. Я все еще здесь.

– В пансионате?

– Не совсем. Я – в доме Тихвина.

– Тихвина Егора Макаровича? – удивился Лев.

– Да, я в его доме.

– Какого черта ты там делаешь?

Почувствовав, что за возмущением мужа стоит больше, чем ревность, она объяснилась:

– У меня не было выхода. Иначе бы пришлось торчать в пансионате «Рыбачий» фактически под арестом.

– Я не понимаю, Лионелла. Объясни, что стряслось.

– Позапрошлой ночью в лесу убили Надежду Ефимовну Бирюкову.

– Народную артистку? Кому это понадобилось?

– Следователь Лосев считает, что мне.

– Что за бред?! Ты это серьезно?

– Настолько серьезно, что не хочется в это верить.

– Послушай, Лионелла, любое подозрение должно опираться на факты.

– Они есть.

– Повтори, я не расслышал.

– Факты, говорю, есть.

– Какие? – севшим голосом спросил Лев.

– В ту ночь, когда ее убивали, я гуляла и обронила в лесу перчатку.

– Ее нашли рядом с трупом?

– Да, но это еще не все, – продолжила Лионелла.

– Слушаю тебя.

– Утром после завтрака мы с Максимом пошли погулять и наткнулись в лесу на мертвую Бирюкову.

– Кто такой Максим? – сухо спросил Лев.

– Стрешнев – исполнитель роли князя Олексы. Неужели не помнишь?

– Этот красавчик? Ну-ну…

– Что значит, ну-ну?

Словно не услышав вопроса жены, Лев задал новый вопрос:

– Как ее убили?

– Повесили на осине.

– Как символично… – хмыкнул он.

– Я не понимаю, к чему ты это сказал.

– Не улавливаешь?

– Нет.

– На осине повесился Иуда Искариот[6].

– Лев! Мне сейчас не до этого!

– Прости. Само по себе вспомнилось. Из-за осины. Значит, так: сиди там, и никуда ни ногой, – распорядился муж. – Завтра к тебе приедут.

– Кто?

– Какая тебе разница? Адвокаты, юристы, кто-нибудь из прокуратуры. Какой там ближайший город?

– Кажется, Валдай.

– Кажется?

– Я не знаю, Лев. Это не точно.

– Ну, хорошо, я сам все разузнаю. – В окончание разговора он резюмировал: – Короче, сиди в доме у Тихвина и жди, пока приедут юристы. Договорились?

– Договорились.

Немного помолчав, Лев спросил:

– Тихвин сам тебя пригласил?

– Сам.

– Как некстати…

– Не понимаю, о чем это ты? – насторожилась Лионелла.

– Потом расскажу, – ответил Лев и поспешил попрощаться.

Лионелле осталось только догадываться, что он имел в виду.

– Иуда Искариот. – Она потянулась в постели. – И к чему Лев его вспомнил? Непонятно.

Собираясь на ужин, Лионелла надела простое черное платье, в котором приехала на съемки. По счастью, в сумке отыскался шелковый платок фирмы «Гермес». Она сложила платок по диагонали и приколола к плечу булавкой, подобрав с изнанки. Вышло просто, без затей, но в этом был безусловный шарм.

Туфель Лионелла с собой не взяла, пришлось надеть черные замшевые ботинки. К счастью, они были на каблуках.

Прикрыв за собой дверь комнаты, Лионелла взглянула на часы – начало девятого. Самое время спуститься по лестнице и эффектно появиться на ужине.

Реальность превзошла все ее ожидания. Лионелла вошла в зал, освещенный десятком больших люстр, за столом сидели около сорока человек. Овальный стол, длиной не меньше пятнадцати метров, был накрыт белой скатертью и уставлен множеством блюд. Возле него крутилось несколько официантов.

Первым Лионеллу заметил сам Тихвин. Он встал и направился к ней. Взяв за руку, обернулся к гостям:

– Хочу представить мою гостью – Лионеллу Баландовскую!

Мужчины начали вставать, на что она тотчас отреагировала:

– Прошу вас, сидите… – Потом взглянула на Тихвина: – Пожалуйста, проводите меня до моего места.

– Конечно, конечно. – Егор Макарович усадил ее на свободный стул рядом с собой. К ней сразу подошел официант с блюдом.

– Что это? – спросила Лионелла.

– Зеленый салат с куриной грудкой и помидорами черри.

– Терпеть не могу куриное мясо.

Тихвин махнул рукой, и на месте этого официанта оказался другой:

– Зелень с авокадо, креветками и кедровыми орешками.

– Пожалуй. – Лионелла кивнула, и официант положил на тарелку салат.

– Как провели время в дороге? – спросил Тихвин.

– Мучилась вопросом… – так же тихо обронила она.

– Это интересно. – Он покрутил головой. – Могу узнать, что за вопрос? Или не скажете?

– Отчего не сказать? – Лионелла щелкнула ногтем по бокалу. – Вина сначала налейте.

Егор Макарович наполнил бокал и снова спросил:

– Итак?

– Почему вы не уехали вместе со мной?

Он удовлетворенно кивнул:

– Помню, обещал сопроводить лично.

– Что же помешало?

– Хотел сделать сюрприз.

– Для кого?

– Не догадываетесь? Конечно, для вас.

Только теперь Лионелла заметила, что среди незнакомых людей за столом сидели члены съемочной группы.

– Как мило. Вы решили всех покормить?

– Я подумал, что вам будет приятно увидеть знакомые лица.

– Почему бы и нет. – Она пожала плечами и задала вопрос, на который могла ответить сама: – Комиссаров уехал?

– Да, у него дела в Москве. – Тихвин встал и постучал вилкой по графину. – Внимание! – Многоголосый говор за столом сразу стих. – Позвольте тост! Сегодня среди нас много новых интересных людей, тружеников кино. Прошу выпить за них! – Тихвин обернулся к Лионелле, и ей пришлось встать. – За вас, прекрасная Лионелла!

Все выпили, и некоторое время за столом раздавался только стук вилок и ножей. Потом мало-помалу возобновились разговоры.

Выглянув из-за мужа, – она сидела от него с другой стороны, – Марианна Тихвина спросила Лионеллу:

– Как вам салат?

– Очень вкусно, – ответила Лионелла, не собираясь продолжать разговор, поскольку и вопрос, и ответ были формальными. Она сама, принимая гостей, практиковала такое.

– Позвольте познакомить вас с моими друзьями, – предложил Тихвин.

– Хотите, чтобы я обошла весь этот стол? – с нежеланием уточнила Лионелла.

– Все, кто нужен, рядом со мной. – Тихвин привстал и положил руку на плечо плотного темноволосого мужчины в галстуке: – Юрий Друзь – начальник службы безопасности.

– Рад познакомиться, – сказал Друзь, глядя на Лионеллу, но у нее сложилось впечатление, что говорил он не с ней, а с Тихвиным.

– Взаимно, – вежливо кивнула Лионелла и перевела взгляд на Тихвина.

Егор Макарович встал и, обойдя стол, остановился возле лысого человека в очках.

– Главный технолог комбината – Кислянский.

– Рад познакомиться. – Реакция технолога была такой же, как у режимника: он ни на секунду не выпускал из виду хозяина, реагируя на каждое его движение или слово.

– Я тоже рада, – сказала Лионелла, с интересом наблюдая за тем, что происходит. Заметив, что рука у Кислянского в гипсе, она спросила: – Что с вашей рукой?

– Упал, – коротко ответил технолог и взглянул на хозяина.

Тихвин между тем сел и по-барски развалился в своем кресле:

– Хорошо покатались. – Он усмехнулся. – Ну и как? Ручка бо-бо?

Кислянский с готовностью закивал:

– Дергает.

– Что же ты, друг дорогой? Был пьян или за руль не держался?

– Да он же, Егор Макарович, как зверь из-под тебя рвется!

– Авария? – догадалась Лионелла.

– По лесу на квадроциклах катались, – ответил Тихвин. – Все мужики как мужики, и только этот дрищ не удержался в седле.

– Второй день маюсь. – Кислянский словно оправдывался.

– Зачем же пришел? Остался бы дома на диване.

Наблюдая за технологом, Лионелла была уверена, что, будь его воля, он так бы и сделал. Что же помешало? И, кажется, она знала ответ: страх потерять расположение Тихвина.

Лионелла чувствовала – ее буквально пронизывает ощущение всеобщей угодливости и преклонения. От этого сделалось мерзко.

– Значит, на квадроциклах вы катались недавно? – уточнила она.

– Позавчера, – уточнил Кислянский. – По лесу доехали до «Рыбачьего», потом – обратно. То есть обратно я уже не сам ехал. Меня до «Скорой помощи» довезли. Потом – в приемный покой.

– Во сколько это было? – Лионелла сама не понимала, для чего ей детали.

– Часов в девять вечера, – ответил Кислянский. – Было уже темно.

– Ага, – глубокомысленно заметила Лионелла. Однако все, что происходило в тот день раньше одиннадцати, не интересовало ее. В девять часов вечера съемочная группа приехала в пансионат, и Бирюкова была жива.

Тихвин встал и, кивнув на стол, приказал жене:

– Нужно все освежить.

Марианна подозвала распорядителя ужина, и по его команде вокруг стола с удвоенной энергией засуетились официанты.

Егор Макарович с Лионеллой вышли в соседний зал, за ними, словно выполняя приказ, потянулись все остальные.

Лионелла достала из сумочки футляр с янтарным мундштуком и тонкую сигарету.

– Идемте на веранду, – сказал Тихвин.

– Вы же не курите, – вспомнила Лионелла.

– Я вам уже говорил. И не люблю запах дыма в доме.

– Что ж, идем на веранду. Но там холодно.

– Там – тепло. Там зимний сад.

Покинув зал, Тихвин и Лионелла вошли в заросли тропической зелени. Посреди зимнего сада располагался большой пруд с вуалехвостыми рыбами. Лионелла села на скамейку и закурила. Тихвин присел рядом.

– Хочу вам признаться, – заговорил он.

– Давайте.

– Ваш первый фильм я смотрел двадцать два раза.

– Как глупо.

– Второй – двадцать пять.

– Не побоюсь спросить про мой третий фильм. Сколько раз вы смотрели «Вверх по течению»? – Лионелла манерно выпустила кольцо дыма и взглянула в лицо Тихвина.

Отвечая, он, кажется, растерялся:

– Не помню.

– Что ж вы так?

– Не скрою, был в вас влюблен.

– Как глупо, – повторила она. – Вы же совсем не знали меня.

– В те времена я знал каждый ваш жест, каждый поворот головы и движение губ.

– Вы не кажетесь мне романтиком, – заметила Лионелла.

– Теперь – да. Жизнь очень изменчива.

– Из чего следует, что люди меняются.

– Не во всем. – Тихвин придвинулся, и Лионелла почувствовала запах его парфюма.

– Это признание? – спросила она.

– Вы разбередили мне душу.

Лионелла потянулась стряхнуть пепел, но Тихвин схватил ее руку и стал жадно целовать.

– Тихо… Тихо… – прошептала она и вдруг заметила среди зелени консультанта Никанина. – Юрий Платонович, идите к нам!

Никанин подошел, остановился чуть в стороне.

– Очень хорошо, что вы здесь. Садитесь, – сказала Лионелла. – Есть тема для разговора.

– О чем желаете говорить? – Никанин сел на край скамьи и покосился на Тихвина.

– Можете курить, – мрачно сказал тот.

– Вы же знаете, что Бирюкову повесили на осине… – начала Лионелла.

– От этого разговора – увольте. – Никанин протестующе вскинул руки и встал, собираясь уйти.

– Стойте! – окликнул его Тихвин, и консультант замер. – Что за ребячество? Дама хочет поговорить. Отчего же не удовлетворить ее желание?

– Я ничего об этом не знаю, – пробормотал Юрий Платонович.

– А это неважно, – сказала Лионелла. – Что вы знаете про Иуду Искариота?

– Что за дикая затея – связывать убийство Бирюковой с библейскими мифами?

– И все-таки?

– Иуда Искариот – один из двенадцати апостолов, ученик Иисуса Христа, – ответил Никанин.

– Кажется, его тоже повесили на осине?

– Никто его не вешал. – Никанин поморщился. – Предав Иисуса за тридцать сребреников, Иуда вскоре раскаялся и повесился сам, как вы справедливо заметили, на осине.

– Как интересно…

– С осиной вообще связано много мифов и легенд. – Никанин закурил и, затянувшись, выдохнул: – Нечистое, проклятое дерево.

– Кто его проклял? – заинтересовался Тихвин.

– Существует несколько вариантов. Например: когда Богоматерь с Иосифом бежали в Египет, спасая младенца Христа, они укрывались от преследования воинов царя Ирода под деревьями, и те переставали шелестеть листьями, чтобы не выдать святое семейство. И только осина шелестела своими листьями. За это она была проклята и по сей день шелестит листьями на ветру и без ветра. И, кстати, прутья, которыми бичевали Христа, и крест, на котором его распяли, были осиновыми.

– Это совпадение? – спросила Лионелла.

– Это миф, – ответил Никанин.

– А как насчет повешения?

– Это было самоубийство, – напомнил Юрий Платонович. – И вообще, когда Иуда решил повеситься, сначала он выбрал березу.

– Но ведь вы…

– Дослушайте! – Никанин повысил голос: – Береза так испугалась, что ее кора побелела от страха. Тогда Иуда решил закрепить веревку на груше.

– И что ему помешало? – спросил Тихвин с плохо скрытой иронией.

– Груша ощетинилась колючками и не подпустила его к себе. В конце концов Иуда Искариот повесился на осине, за что она была проклята.

– В очередной раз, – резюмировал Тихвин.

– Напрасно иронизируете. Если желаете знать, осину до сих пор не сажают у дома. Из нее ничего не строят, не рубят на дрова. Но у осины есть преимущества. Если вам доведется заночевать в лесу, возьмите ветку осины и очертите вокруг себя круг.

– Зачем? – спросила Лионелла.

– Чтобы защититься от лешего.

– Серьезно? – улыбнулась она.

– Вы спрашивали, я вам ответил. Возможно, слишком исчерпывающе. В таком случае приношу свои извинения. – Никанин затушил сигарету и огляделся: – Куда я могу…

Тихвин придвинул пепельницу:

– Прошу.

– Насколько я понял, вы как хозяин дома поспособствуете, чтобы нас увезли в «Рыбачий»? Я оплатил путевку, планирую остаться в пансионате на недельку.

– Конечно, вас отвезут, – сказал Тихвин. – Или желаете уехать сейчас?

– Не возражал бы.

– Впереди много интересного. У меня в гостях Корзун и Филиппов.

– Среди гостей я их не видел.

– Будет концерт.

– Ах, вот оно что… Меня это не занимает, – сказал Никанин. – Но могу предположить, что коллеги по съемочной группе останутся.

– Оставайтесь и вы.

– Придется, – вздохнул он и вдруг обернулся. – Что там за шум?

– Идемте, посмотрим. – Лионела поднялась и направилась в зал, нисколько не заботясь о том, последуют ли за ней мужчины.

Посреди зала Максим Стрешнев и недавно представленный ей начальник службы безопасности Друзь стояли, вцепившись друг в друга, по их раскрасневшимся злым лицам было ясно: еще немного, и они подерутся.

– В чем дело? – К ним подошел Тихвин. Отцепившись лишь на мгновение, мужчины снова схватились друг друга за грудки.

– Все! – крикнул Тихвин, и они разошлись.

Теперь Егор Макарович обращался только к Друзю: – Юра, в чем дело?!

– Актеришка сильно борзый, – ответил тот.

– Рубашку в брюки заправь! Безопасник… – Тихвин смерил подчиненного неодобрительным взглядом.

Марианна Тихвина, пытаясь сгладить конфликт, пригласила гостей за стол, а вскоре начался концерт звезд российской эстрады. Помимо Корзуна и Филиппова, выступала популярная девичья группа, которую в желтой прессе называли «поющими трусами». Трусы и вправду были хороши, как и силиконовые бюсты красавиц.

Во время концерта Лионелла наблюдала за Стрешневым. Он не отрывал глаз от скатерти, и было ясно, что его мысли далеко от этого зала. Решив, что хорошо бы узнать, что именно послужило поводом для ссоры с режимником, Лионелла положилась на случай – кто первым из них подвернется, того и расспросит.

Однако в тот вечер случай не подвернулся, после концерта гости разошлись по всему дому, многие вышли на улицу посмотреть на салют и выпить горячего глинтвейна. Лионелла тоже вышла, но не встретила ни Стрешнева, ни Друзя.

В два часа ночи Лионелла вернулась в дом, поднялась в свою комнату и уснула сразу, едва коснувшись щекой подушки.