Читать книгу Танец койота. Городское фэнтези - Анна Котавуопио - Страница 3

Охранники рывком поставили парня на колени, и пятясь, чтобы ненароком не повернутся спиной, вышли. Инго запротестовал, но здоровяки оттеснили его в глубь коридора и захлопнули дверь.

Найрад набросил на комнату облако отторжения, настроив его так, чтобы тюремщики чувствовали, что с ним все в порядке, но не могли видеть, что происходит внутри.

Пленник глядел в пол. Желтоватые волосы намокли от пота. На вид ему было около двадцати пяти лет. Крепкий спортивный парень. Несмотря на следы побоев, можно было легко догадаться, что он пользовался популярностью у юных волчиц.

– Открывайся, – приказал вожак.

Уровень силы позволял Найраду просматривать воспоминания без разрешения, но он не торопился пользовался этим преимуществом. Копаться в чужих головах не доставляло перекидышу никакого удовольствия. Скорее наоборот, он чувствовал брезгливость всякий раз, когда приходилось этим заниматься.

Нынешний просмотр являлся вынужденной мерой. Вожак хотел понять мотивы переметнувшегося на сторону врага сородича.

Предатель заёрзал на полу и поднял глаза. Во взгляде пленника уважение смешивалось с ненавистью. Не в силах смотреть прямо, оборотень зажмурился и повалился на пол, то ли в надежде сыскать снисхождение, то ли не в силах противится инстинкту подчинения.

Найрад потянулся к нему нитью своего сознания. Он чувствовал запах пота, исходивший от сородича несмотря на то, что их разделяло полкомнаты. А уж о том, что творилось в уме заключённого, лучше не упоминать.

Пленник попытался открыться, но ничего не вышло. Страх и гнев – не лучшие помощники в установке ментального контакта. Прихвостню Анти удалось лишь немного приоткрыть верхнюю заслонку защитного купола. Этого оказалось достаточно, чтобы Найрад запустил ментальное щупальце, через которое, как через дата-кабель, потекла информация.

Вожак отмотал назад воспоминания арестанта и выяснил, что того избили в полевой тюрьме перед отъездом. Перекидыш не стал вникать в подробности, но, похоже, приказ доставить преступника в общину спас бедолаге жизнь.

Местные охранники обошлись без рукоприкладства, за что Найрад мысленно поставил им плюсик. Неоправданное насилие он не жаловал.

Пленника втолкнули в комнату допросов. Ослепительный свет заставил парня зажмуриться. Найрад сначала не понял, что это было. Через пару секунд до него дошло, что так выглядит его собственное сияние.

От мерцания исходило ощущение силы и мощи, а также спокойствие и уверенность. Оно вызывало трепет и уважение. За него хотелось без колебаний отдать жизнь. Вот что чувствовали подданные, когда видели его.

Интересно, почему никто не рассказал ему об этом эффекте? Видимо, все думали, что он уже в курсе. Но откуда Найрад мог знать? Ведь ему самому ни разу не приходилось встречаться с императором.

Охранники подняли преступника на ноги. Ослепляющий свет потускнел и стал похож на лучи заходящего солнца. Вот в чем смысл поклона. Выражая почтение, подданные получали возможность лицезреть правителя, не щурясь.

Найрад отмахнулся от событий текущего дня и двинулся вглубь воспоминаний, хотя сам совсем недавно утвердил указ, запрещающий насильственный просмотр памяти.

Несколько месяцев назад волк вступил в ряды Анти. Найрад хотел понять почему. Когда-то Мирта внедрилась во вражескую организацию, чтобы спасти их общего друга, поэтому перекидыш понимал, что не стоит грести всех отступников под одну гребенку. Прежде чем вынести приговор он хотел убедиться, что перед ним злодей, а не жертва обстоятельств. Именно поэтому закон о запрете просмотра памяти не распространялся на предателей ради их же собственного блага.

Покопавшись в голове оборотня, Найрад выяснил, что парня звали Ларс, родом он был из южной части Полиса. В прошлом году перебрался в «Бурый вереск», а оттуда завербовался в Анти.

Все оказалось прозаичнее, чем можно было представить. Най рисовал в воображении трагические события из-за которых юноша предал свой род, но в случае Ларса это был просто холодный расчет.

Парень узнал о сговоре вожаков и решил, что если лидеры пошли на отчаянный шаг, то рядовым волкам не остается ничего другого, как последовать их примеру.

Не было девушки, попавшей в плен, сестрёнки, захваченной для опытов, братишки, за смерть которого парень хотел отомстить. Только расчет, который мог оказаться верным, если бы не объединение общин.

С появлением императора предательство перестало быть единственным вариантом выживания, и теперь Ларс сожалел о своем поступке и загубленной жизни. Он знал, что у любой власти короткий разговор с перебежчиками.

Правитель разорвал ментальный контакт и ждал, когда заключенный очнется. Просмотр воспоминаний в том виде, в котором его использовал Найрад, не был незнаком перекидышам и отнимал много энергии. На время показа тот, чью память просматривали, погружался в транс, напоминающий сон со сновидениями.

Через пару минут арестант поднялся и сел, прислонившись к стенке. Несколько секунд он хлопал глазами, приходя в себя. Увидев комнату допросов, оборотень погрустнел. Наверное, ему снилось что-то получше.

– Я совершил ошибку, – признался парень, глядя куда-то в сторону.

– Ты предал оборотней, – холодно произнес Найрад, мысленно поставив парню плюсик.

Ларс не обратился к нему по этикету, а значит, принадлежал к той редкой породе перекидышей, которыми стремился окружить себя молодой монарх.

– Что мне оставалось? Наш вожак продался ублюдкам, – ответил заключенный.

– Это не оправдывает твой поступок.

– Разве волки не должны следовать за своими лидерами?

– Прогнивших вожаков нужно сместить, а не тащится за ними в обрыв, подобно хромой овечке.

– Я всего лишь простой смертный.

– Я тоже.

Арестованный криво усмехнулся, явно не считая Найрада таковым.

– Такие парни, как я и ты, пишут историю.

Во взгляде пленника читался скепсис.

– Что со мной будет? – спросил он.

– Сам как думаешь?

Юноша не ответил. Обхватив колени руками, он беззвучно плакал. Шлейф ментального контакта все еще висел в воздухе. Найрад чувствовал, что парень ненавидел себя за проявленную слабость, и за то, что кто-то видел его в таком состоянии.

– У меня есть предложение, – прокашлявшись продолжил вожак, отмахнувшись от чужих эмоций.

Заключенный поднял голову.

– Я готов! – выпалил парень.

– Ты не дослушал.

– Сделаю, что скажете, – перебил Ларс, в пух и прах нарушая волчий этикет.

Найрад подумал, что, наверное, юноша подобным образом уверял в верности Анти, но ничего не сказал. Арестант поморщился, догадавшись о ходе его мыслей.

– Я пошел на измену потому, что это был единственный шанс выжить. Если бы знал, что ситуация изменится…

– Я все видел, – прервал его Найрад, не желая слышать оправданий, – то, что я предлагаю не простой шпионаж. Это выходит за рамки волчьей этики.

– Я уже все равно не жилец, – нахмурившись сказал Ларс, – сделаю все, что скажете. Не ради прощения, об этом я даже не мечтаю. Хочу восстановить запятнанную честь.

Найрад кивнул. Ему нравился этот парень. Он говорил искренне.

– Слышал про огненосных птиц, которых использовала скорбящая княжна, чтобы сжечь селение свободолюбивого племени?

– Припоминаю что-то подобное.

– Согласен стать голубком?

– Что это значит?

– Ты и другие предатели получите шанс искупить вину.

– Что в этом неэтичного?

– Я не могу поверить отступникам на слово. Единственный вариант отпустить тебя и других – это создать внушение, включающее блокировку воли.

– Превратить нас в големов?

– Почти, – ответил Найрад, – находясь под гипнозом, ты останешься собой, но не сможешь сделать ничего, выходящего за рамки поручения.

– Тогда шанса вернуться нет.

– Есть, но небольшой.

– Что будет в случае успеха?

– Если все получится – с тебя снимут обвинения, и ты станешь полноправным членом общины.

– Согласен, – выдавил из себя арестант, промакивая лоб воротом футболки.

Найраду стало неуютно. Одно дело отправлять на смерть гипотетических предателей, а другое – реального парня, с которым ведешь беседу. К тому же, не самого отпетого негодяя.

Ему подумалось, что поставить Ларса к стенке и шлепнуть было бы честнее, чем превращать в безвольную марионетку, запрограммированную на самоуничтожение.

Капля личной симпатии путала карты, мешая сосредоточится на интересах стаи. Найраду захотелось оправдать юношу и взять его в свою команду, но он не мог себе этого позволить. Если правитель будет выносить приговоры, руководствуясь эмоциями, что тогда говорить о наместниках?

Инго был прав, стоило поручить дело кому-нибудь из командиров, а самому попивать чай и любоваться закатом, но идти на попятную было поздно. Найрад уже подарил арестанту надежду, поэтому должен довести дело до конца.

– Тебя не пришлось уговаривать, – бровил вожак рассчитывая, что тот передумает.

Хотя, что оставалось бедолаге? В такой ситуации он и сам согласился бы на все, что угодно.

– Думаете, что перед вами бессовестный выродок? Я знаю, что поступил плохо, и мать-волчица не пропустит меня на пир предков. Отдав жизнь за волков, я заслужу прощение, а если получится вернуться, то и сородичи меня простят.

От этого признания Найраду стало паршиво. Он не мог прикрыться подозрением, что, бросая пафосные фразы, парень пудрил ему мозги. Вожак знал, что арестант говорил правду.

– Несмотря на дурной проступок, ты небезнадежен. Однако, тебе придется заслужить прощение. В волчьем кодексе чести написано, что предательство можно смыть только кровью. Я предположил, что это может быть также кровь врага. Анти доверяют рекрутам-перекидышам, поэтому тебе не составит труда подобраться к ним вплотную и уничтожить много солдат. А если таких смельчаков найдется достаточно, это послужит существенным рывком к победе.

– Предлагаете выступить в качестве камикадзе?

– Я не против, если у тебя получится выжить.

– Все зависит от внушения, – задумчиво произнес арестант, зажмурившись при попытке заглянуть в глаза вожаку.

– Ты неглуп, – улыбнулся Найрад, поняв, что его раскусили.

– В этом и есть суть приговора? Я отправлюсь на задание с бомбой замедленного действия, тикающей в собственной голове. В решающий момент, в зависимости от заложенной программы, я либо погибну, либо смогу спастись?

– Над подачей еще стоит поработать, но в общих чертах ты уловил идею.

– Теперь я понимаю, в чем неэтичность предложения.

– В теории это выглядело лучше, чем на практике, – признался Найрад, – но, согласись, что-то в этом есть? Предателей в любом случае ждет смертный приговор. Так почему не извлечь из этого выгоду? Такие, как ты, смогут искупить грех и отправится на пир предков, а также помочь братьям выиграть войну? А если повезет, даже реабилитироваться в обществе.

– Ваш план сработает. По крайней мере, я готов ухватится за любую соломинку. Думаю, найдется немало таких, кто согласится.

– После этого разговора я подумал, что это не такая хорошая идея. Противно играть с отчаявшимися, словно кошка с мышкой. Многие пойдут на верную смерть, лелея надежду на спасение.

– Если я правильно понял, вы планируете вынести приговор во время внушения, отложив его исполнение на будущее? Приказ сработает после того, как волонтер выполнит миссию. Тогда бедолага либо шагнет под пули, либо получит назад здравый рассудок?

– Именно.

– Это подходящее наказание, – задумчиво сказал заключенный.

– На мой вкус слишком жестокое, – сказал Найрад.

Они замолчали, каждый думая о своем.

– Могу я просить об исполнении последней воли?

– Говори.

– Если я не вернусь, точнее, вы ведь знаете приговор… Позвольте написать письмо, и отправьте в случае, если мне не суждено вернуться.

– А если суждено?

– Тогда я сам доставлю его, – натянуто улыбнулся заключенный.

– Я распоряжусь, чтобы тебе выдали бумагу и ручку, и лично позабочусь о письме.

– Спасибо, для меня честь познакомиться с вами.

– Не лукавь, Ларс. Ты ведь из тех, кто не впитал почтение к вожаку с молоком матери.

– Неужели это бросается в глаза?

– За время, что занимаю этот пост, я научился различать.

– Значит, мое возвращение вам не к чему, – потупился парень.

– Умеешь хранить секреты?

– Друзья говорили, что да.

– Если Анти тебя не прихлопнут, ты вернешься. Тебе можно доверять, поэтому обойдемся минимальным внушением. После того, как выполнишь задание, на твоем сиянии проявится императорский знак. Свои тебя точно не тронут.

– Почему вы решили, что мне можно доверять?

– Считай это бонусом подопытной крысы. Акция действует только сегодня. Остальные перебежчики будут иметь дело с командорами. В отличие от меня, они парни суровые и несентиментальные. Надеюсь, этот разговор останется между нами.

– Как прикажет Его Императорское Величество, – улыбнулся арестант, не веря своей удаче.