Читать книгу Любовь – боль, Любовь – свобода - Анна Котляревская - Страница 5

Ханна

Меня кинуло в жар, живот скрутило, кислород как будто бы испарился из воздуха… В надежде, что мне привиделось, я начала часто-часто моргать, но это не помогло. Чувство паники и горечи охватывало меня…

Он стоял в синих джинсах и простой белой футболке, которая, как всегда, безупречно оттеняла его темные глаза и подчеркивала тату. Я не удержалась и посмотрела на нее… Бесспорно, передо мной стоял Макс. Кажется, он слегка похудел, под глазами пролегли синие круги, а на лбу появился небольшой шрам… Откуда?

Он изменился… Что-то в его взгляде изменилось… Не было больше легкости и беззаботности… Но он все также буравил меня взглядом… Взглядом, который проходил сквозь меня, окутывал и проникал в самое сердце… Мой прекрасный подонок… В какой-то момент промелькнула мысль…

Прекрасный? Нет уж! Точно не прекрасный! Отвратительный! Мерзкий! Подонок! Кричало все внутри меня. Зачем он заявился сюда? Проделал такой долгий путь в Америку… Наверное, он каким-то образом узнал о ребенке… Но как? Ладно, это неважно. Мне нечего ему сказать. Нашего ребенка больше нет, и он может благополучно катиться в Украину.

Мысли носились в моей голове как молнии. Перед глазами мелькали картинки нашей первой встречи, наш первый поцелуй, секс, наши разговоры и планы… Было так больно. Я задыхалась от этих воспоминаний. Все возвращается… Нет. Нет. Нет! Я не хочу этого. Я заблокировала все, что связано с этим человеком и этого не изменить.

– Привет… Ханна, – его голос был грубее обычного, глаза налились теплом. Он изучает меня, ждет моей реакции.

– Я не знаю, зачем ты пришел, но ты можешь валить отсюда и больше никогда не возвращаться. Я не хочу ни слышать, ни видеть тебя. Сказать мне тоже нечего, кроме того, что ты подонок! А для таких людей мои двери навсегда закрыты!

Я произнесла свою речь на одном дыхании. А после громко захлопнула дверь перед его носом и закрыла на замок. Все, больше этого человека не будет в моей жизни.

– С тех пор, как ты поселилась в этой комнате, сюда стали заходить безумно горячие парни, – Аманда закатила глаза и рассмеялась. – Если твой парень Чед, то кто это?

Я обреченно вздохнула.

– Это Макс, мой бывший парень и тот самый музыкант, который написал «My Paradise»…

Макс

Это был адский месяц. Нет, он был не сложным. Не тяжелым. Не кошмарным. Все эти эпитеты не подходят совершенно под описание времени, которое мне пришлось пережить. Черт, это время изменило все. Меня, мою жизнь и, кажется, Ханну тоже. Так не должно было произойти, но так произошло.

Я летел к своей любимой малышке для того, чтобы начать новую жизнь вместе с ней. Это все, чего я хотел. Когда самолет начал падать, Ханна была моей единственной ниточкой, за которую я цеплялся. Которая, заставляла бояться умереть. Которая шептала на ухо «будь со мной», когда я погружался в темноту. Ради которой я взял себя в руки и вернулся.

Многие ли люди переживают авиакатастрофу? Вот и я не должен был пережить. Потерял так много крови, что меня чудом довезли в больницу. В тот момент я уже готов был умереть. Да, я не хотел этого. Я боялся. Но я знал, что умру.

Первым делом врачи, конечно же, связались с моими родителями и организаторами фестиваля. Это были единственные контакты. Спасти меня мог только мой отец, у которого такая же группа крови, как и у меня. Третья отрицательная. Но он не прилетел. Собственно, он бы и не успел. 18-20 часов в дороге. Мой организм не дождался бы. Но, кажется, отец никуда и не спешил.

Конечно же, о всем происходящем я узнал позже, когда очнулся.

Джейс прибыл в Филадельфию в течение двух часов. Не знаю, как ему удалось так быстро, но он стал моим спасением. Человеком, подарившим вторую жизнь. Не понимаю, каким чудом у него оказалась третья отрицательная, но этот человек спас меня. Мой лечащий врач сказал, что Джейс кричал на всю больницу «Возьмите еще». Теперь с этой шутки мы смеемся вечерами в нашей квартире.

Я очнулся на следующий день от жажды и с ужасной болью по всему телу. У меня был перелом руки, сотрясение, множественные синяки и ушибы. Но самое дерьмовое – я не чувствовал своих ног. Когда я это осознал, мой мир рухнул. Одна мысль крутилась в голове в тот момент: «Какого хрена я выжил»?

Я не испытывал ощущений хуже… за всю свою жизнь, чем полное отсутствие ощущений в конечностях. В душе была пустота. Я калека… Врачи сказали, что меня привалило обломком самолета. Они не могли гарантировать, что я встану на ноги, но такая вероятность была.

Честно признаться, для меня такой вероятности не было. Да, я опустил руки. В голове то и дело вспыхивали картины того, как гибнут люди на моих глазах. Я был морально подавлен. И больше всего теперь корю себя… что не смог взять себя в руки сразу.

Мой телефон разрывался от телефонных звонков Дэна и мамы. Рассказывать что-либо было сложно. Но я рассказал. Мама собиралась лететь ко мне, но перед самым рейсом ей стало плохо, и ее увезли в больницу. Ничего серьезного, это возрастные проблемы с сердцем, плюс стресс из-за меня.

С Дэном все обстояло хуже. Он был в шоке, потому что ему звонила Ханна.

Ханна…

Я был так разбит морально и физически… Я не знал, что делать… Я калека… Разве нужен Ханне такой парень? Я ненавидел себя, но не хотел, чтобы она когда-либо видела меня в таком состоянии. Не хотел, чтобы она плакала от безнадежности и жалела меня. Я не хотел быть ничтожеством в ее глазах.

Я должен был принять решение… Последним толчком стал тот факт, что Ханна узнала о моем визите к Виолетте. Черт, я осознавал, как это будет больно, но я не мог придумать ничего лучше в тот момент. Дэн не поддержал мою затею, и я буквально умолял сказать Ханне, что я остался с Виолеттой. Правду знали только Кэйт и Дэн. Подруга устроила настоящую истерику. Честно, думал, что ее точно не получится уговорить… Но она все же сдалась с осознанием того, что Ханне будет больно в любом случае. Только так она сможет начать новую жизнь… без меня… А не мучиться со мной до конца жизни…

Больше никто не знал правды. Все остальные думали, что я благополучно улетел в Америку и остался с Ханной. Я подпитывал эту ложь позже, когда немного пришел в себя и возобновил общение с друзьями… Но я был эгоистом. Где-то в глубине души я все же надеялся, что Ханна каким-то образом узнает правду, что ей позвонит Мэри… или она увидит трагедию в новостях… Но она больше не связывалась с друзьями… И не знала, что я летел тем рейсом…

Ничего нельзя было вернуть. Я принял решение, о котором буду жалеть всю жизнь.

Джейс в тот же день снял квартиру недалеко от больницы и носился со мной две недели, как с маленьким ребенком. Порой, мне кажется, что если бы не он, то я бы так никогда и не смог прийти в себя. Он спал возле моей постели и не уставал повторять, что я должен бороться за жизнь, что я должен найти в себе пускай самые последние силы, но найти… И пустить их на то, чтобы все вернуть.

Он отменил наше участие на фестивале и сказал, что мы обязательно отыграем вместе чуть позже, так как летний сезон еще в самом разгаре. Джейс пытался подарить мне «надежду», но я отказывался ее принимать. Я никогда не встану на ноги. А, значит, уже никогда не смогу вернуть свою жизнь.

Первую неделю друг был со мной мягок. Но вскоре ему надоела моя «кислая морда», как говорит теперь Джейс. Что правда, то правда.

– Чувак, тебе 25 лет. Твоя жизнь в самом разгаре. Ты талантлив и умен. У тебя такие перспективы, которые даже не снились. А еще у тебя девушка, которую ты любишь, но продолжаешь обманывать… У тебя есть все, понимаешь? Тебе лишь нужно встать и «пойти»… Сделать шаг, понимаешь? На встречу к этой жизни. Просто попытайся! – говорил мне он в очередной раз, а я вскипал.

В какой-то момент Джейс не выдержал, просто подошел к моей постели и вмазал мне. Да, это был пиздец. Но, кажется, это стало той самой отправной точкой моего выздоровления. Я так вскипел, что резким движением усевшись в постели, я потянул его к себе и ударил в ответ. Так хотелось разнести его самодовольную рожу. Но, кажется, его это только позабавило. Мы разнесли тумбочку, постель и некоторую медицинскую аппаратуру. Это была жесть. Я разбил ему нос, а этот засранец оставил фингал под моим глазом, как будто бы мне было мало синяков.

Когда Джейса выгнали из палаты, все изменилось. Его не было рядом, но я вдруг понял… я почувствовал адреналин… силу внутри… и в мышцах… Я понял, что я мужчина, а не слабак… А значит я могу и буду бороться за свою жизнь…

Джейсу разрешили вернуться через несколько дней, к тому времени я уже пытался делать первые «шаги». Это было сложно. Нет, просто невозможно. Ничего не получалось. Я ничего не чувствовал. Это ужасно бесило, но я не сдавался. Все изменилось в конце второй недели, когда медсестра случайно вылила горячий суп на мою постель. И я почувствовал…

Было очень горячо. Безумно. Но это меня не волновало. Я чувствовал свои ноги! Даже если я получу ожог! Насрать! Я чувствую свои ноги!

С тех пор я начал делать успехи. С каждым днем ходить все лучше и лучше. Джейс все время помогал и подбадривал. За это время он стал для меня не просто другом, он стал очень близким человеком… Как брат!

На третью неделю меня выписали, но я все еще должен был наблюдаться у врача, поэтому какое-то время мы жили на съемной квартире. С моим здоровьем все налаживалось и это значит, что скоро мне придется вернуться домой…

Думал ли я о Ханне? Я постоянно о ней думал. Каждую секунду. Я пытался осознать, что натворил. Сердце разрывалось от любви к ней, а мозг кипел, потому что я не знал как она. Я ничего не знал. Что она чувствовала? Я даже не хотел представлять… К концу третьей недели у меня начиналась новая депрессия… и название ей «Ханна».

Дэн и Джейс твердили мне, что так больше не может продолжаться. Дэн устал лгать. Я его понимал. Кэйт грозилась все рассказать Ханне. А Джейс все не унимался со своим «верни ее».

Они не понимали… Она не простит меня… И это… страшно. Увидеть безразличие в ее глазах. Я вообще не представлял, что должен сказать ей… Как просить прощения… Все фразы в моей голове были глупыми и никчемными…

– Чувак, ты тоже не на Мальдивах загорал. Да, ты поступил как урод, уж прости. Ты обманул ее, принял решение за нее, сделал больно, в конце концов разбил девушке сердце… Но, когда она узнает о трагедии, я уверен, что смягчится, – пытался убедить меня Джейс.

– Да, но я не хочу давить на жалость и просить прощения, основываясь на этом… – что же я натворил?! Идиот!

Да, я хотел ее вернуть. А как по-другому? Я хотел вымаливать прощение часами, днями, неделями, месяцами… если понадобиться. Пока она не простит. Но я не выдержу, если увижу безразличие в ее глазах… А я увижу… слишком много всего произошло… слишком много раз я облажался… Слишком много времени прошло…

На четвертую неделю мы вернулись в Нью-Йорк, и я поселился в квартире у Джейса. Со здоровьем все было хорошо. Я потерял вес и все еще ходил с усталым видом, но врач пообещал, что прописанные витамины и занятия спортом все исправят. Ноги работали – это главное. Что, правда, я все еще немного хромал. Надеюсь, это пройдет. Учитывая, что врачи не давали никаких гарантий – и так чудо, что все закончилось именно так.

– Макс, у меня есть к тебе деловое предложение, – обратился ко мне Джейс пару недель назад. – У моего хорошего друга Тима свой клуб и ему нужен помощник. Человек, который хорошо разбирается в музыке, в модных течениях и все такое, и такой, которому можно доверять. В целом, необходимо будет искать интересных или же популярных исполнителей для клубных тусовок, приглашать ди-джеев. Проводить всю бумажную и организаторскую работу. Это тебе близко и работа будет хорошо оплачиваться, поэтому я предложил твою кандидатуру. Когда Тим узнал, что у тебя еще и свой лейбл, то захотел заполучить тебя с руками и ногами. Работающими ногами, кстати! – Джейс добродушно заржал. – И, что самое главное, он готов предоставить тебе рабочую визу!

Блять. Я урод. Мудак. И подонок. Но все же удачливый. Конечно, я согласился. Поэтому уже две недели работаю с Тимом. Кажется, все идет неплохо. Пока мы живем с Джейсом в нашей холостяцкой квартире.

Это был адский месяц. Да, именно так я представляю себе ад. Все, что было до этого месяца неважно. Все, что я когда-либо переживал. Проблемы с отцом, с лейблом, с будущим. Все это так неважно. Черт. Когда твоя жизнь может оборваться в одно мгновение, ты переосмысливаешь все. Мне кажется, что тот Макс, который был прежде, уже никогда не вернется.

Но есть одна девушка, которая может все вернуть…

…

– Сказать, что я удивлена – это ничего не сказать. Не хочу быть не вежливой, но какого фига ты звонишь мне?! – подруга Ханны – Бет, выглядела очень злой.

– Привет, и я рад с тобой познакомиться. – Уверен, что Бет в курсе всех событий и именно поэтому так на меня реагирует.

Я нашел профиль Бет в Facebook, чтобы позвонить и поговорить с ней о Ханне. Она заблокировала меня везде. Я не могу связаться с ней. И что хуже всего, я не знаю где она… уехала ли в академию или осталась дома… а еще я… кажется, мне было необходимо прощупать почву.

– Тебе очень повезло, что я взяла трубку! У тебя есть две секунды! Время пошло! – а эта девушка страшна в гневе. Что ж, я заслужил.

– Я хочу вернуть Ханну, – уверенно заявил я.

Бет рассмеялась во весь голос.

– Извини? Ты серьезно? Ты разбил ей сердце. В очередной раз! Макс, ты такой подонок, понимаешь? Она знать тебя не хочет! У нее новая жизнь.

У нее новая жизнь… А чего ты хотел, болван? Ты сам для этого все сделал…

– Я понимаю… Но я люблю ее.

– И поэтому постоянно изменяешь?? – глаза подруги швыряли молнии.

– Я не изменял ей. Я попал в авиакатастрофу.

Челюсть Бет отвисла.

Я рассказал ей свою историю. Настоящую. Ту, которую вчера рассказал Энди, Марку и Мэри. Пора раскрыть карты, пора объяснится и осознать, что это было в моей жизни. И это не исправить. Пора признать ошибки и перестать лгать.

– Макс… у меня нет слов… Мне хотелось бы верить, что это твой очередной обман… Но уверена у тебя не такая хорошая фантазия… – кажется, Бет украдкой вытерла слезы.

– Я понимаю, что это ничего не меняет. Я все равно кретин. Снова обманул и принял решение за нее. Да и теперь веду себя как трус, оттягивая нашу встречу… Но она нужна мне. Я не могу без нее. Я пробовал… много раз… И я знаю, что она не может без меня…

Глаза Беттани наполнились грустью.

– Я не знаю… Я не уверенна… Понимаешь, у нее правда новая жизнь… Академия, новые друзья, и… Макс… она начала встречаться с Чедом…

Мою грудь прорезала острая боль. БЛЯТЬ. Этого не может быть!

– Мне очень жаль… Я правда хотела для нее этой новой жизни… По правде говоря… мы даже поругались… Но… она так сильно любила тебя. И я думаю, будет любить всегда. Но сейчас она с Чедом… – Бет казалась расстроенной.

– Думал, ты недолюбливаешь меня?

– Я тоже так думала… Но Ханна была права… К тебе невозможно не пропитаться теплыми чувствами… Ты слишком искренний. Хоть ты и болван, ничего не скажешь, – она улыбнулась, но на последней фразе ее лицо приобрело серьезность.

– Знаю… Ты поможешь мне? Я просто хочу с ней встретиться и все объяснить.

– Она убьет меня… Знаешь… мы никогда не ругались прежде…

– Мне жаль, это все из-за меня, – черт, я все порчу.

– Уверена, что дело не только в тебе. Но и в моем языке, – она пожала плечами. – Хорошо, я достану для тебя адрес кампуса и номер комнаты. Но, Макс…

– Что?

– Это последний шанс. От меня. Я не знаю, даст ли шанс тебе Ханна. Но от меня это последний шанс. Если ты не можешь сделать ее счастливой, то не нужно.

Мне понравилась Бет. Она была хорошей подругой. И мне совершенно не хотелось ее подводить.

– Я понимаю.

…

Я так и не смог составить план действий, придумать какие-то слова… Я просто больше не могу без нее. Она так сильно нужна мне. И этот Чед… Знаю, что он не сделал ей ничего плохого… Но теперь он обнимает ее и целует… Не я. Не должно было быть никого, кроме меня. Потому что она моя. Только моя малышка. Но я сам отпустил ее…

Она открыла дверь. Просто восхитительно красивая.

Ее улыбка начала медленно сходить с лица, а руки дрожать. Черт… Я боялся, что она сейчас упадет в обморок, и был готов подловить в любой момент.

Она была такой, какой я ее и запомнил. Моя сладкая девочка. Все, что мне хотелось сейчас – это поскорее обнять и ощутить ее тепло. Ее взгляд скользнул по моему телу. Да, малышка, это я. Не гони меня, прошу.

Она смотрела на меня по-другому. Не так, как раньше. Я видел скорбь или тревогу в ее глазах… я не понимал, что это… Но я разберусь с этим.

– Привет…Ханна, – это звучало так глупо. Блять.

– Я не знаю, зачем ты пришел, но ты можешь валить отсюда и больше никогда не возвращаться. Я не хочу ни слышать, ни видеть тебя. Сказать мне тоже нечего, кроме того, что ты подонок! А для таких людей мои двери навсегда закрыты!

Я смотрел на свою девочку, и не узнавал… Ее лицо исказилось злостью. Это я с ней сделал такое… Блять, сукин сын…

Она захлопнула дверь перед моим лицом.

Ну а чего ты еще ожидал, кретин? Что она кинется в твои объятия? Я прикрыл глаза и потер переносицу между бровей. Другой реакции и быть не могло.

Последний месяц жизни научил меня бороться за то, что важно, каких бы сил это тебе не стоило.

Поэтому это не конец для нас.

Я разогнался и выбил эту проклятую дверь с потрохами.

Я не дам ей выстроить стену между нами, потому что я не увидел безразличия в ее глазах. Я увидел боль… Много боли… Но в них не было безразличия.