Читать книгу Пять историй с вопросами и ответам - Анна Кул - Страница 2

Ирина выскочила из подъезда, сильно хлопнув входной дверью. Собственно, она не собиралась шуметь, дверь распахнулась так резко под натиском её обиды, злости, отчаянья. Девушка, смахивая непрерывно текущие слёзы, на секунду остановилась, а потом, резко развернувшись, помчалась в сторону метро.

– Вот бедная девочка! – две бабульки на подъездной скамейке жалобно завздыхали. – Опять, значит, Степановы ругаются…

Ира, перестав вытирать слёзы, немного успокоилась и перешла с бега на спокойный шаг, понимая, что сил совсем нет, и даже идти становилось лень. Оставив дома выясняющих отношения и очень агрессивных родителей, решила в очередной раз поехать к бабушке. В голове, несмолкающей пластинкой, уже в который раз крутились мысли: «Зачем родители вместе? Кому это надо?!».

Виктор Степанов родился в семье инженеров. Материально они всегда жили очень средне, и молодой человек решил стать офицером: это был шанс и голодным никогда не остаться, и квартиру со временем получить. Но что-то у него не заладилось, Виктор ушёл со службы через пять лет после окончания училища и вернулся домой. Вернулся не один, а с молодой женой, Танечкой, красивой, хрупкой, но совсем не приспособленной к жизни, девочкой. Танечка через год родила дочку Иру, и что-то в молодой женщине сломалось: молока у неё не было, дочку она не кормила, а, сидя одна дома, начала понемногу злиться на весь мир. И Виктора, недовольного своей жизнью, потихоньку стали раздражать жена и вечно плачущая маленькая дочка. Дедушка с бабушкой практически воспитали Иру, при этом затратив огромное количество сил, пытаясь наладить отношения между сыном и снохой. Но теперь у них опустились руки, а Ирина металась между вечно ругающимися родителями и сильно постаревшими дедушкой и бабушкой. И, несмотря на обиды, нервотрёпки, вечные скандалы, слёзы, жалобы соседей, девушка хорошо закончила школу и, ни секунды не сомневаясь, поступила в медицинский на психолога.

Подходя к метро, решила по привычке зайти в соседнее кафе. Хотя это был очень многолюдный и шумный район города, в кафе всегда было мило, доброжелательно и спокойно. Ира села за столик, и к ней сразу же подошёл официант:

– Простите, вас Ириной зовут?

Девушка с удивлением подняла на него глаза:

– Ириной…

– Тогда для вас сюрприз.

Ира ничего не успела спросить, так как официант отошёл и тут же вернулся, держа в руках очень красивый, со вкусом оформленный букет ромашек и пояснил:

– Только что приходил курьер, сказал, что цветы для Ирины, девушки с красивыми рыжими волосами, – официант улыбнулся, разглядывая удивлённое лицо с милыми веснушками, – от кого цветы, курьер не сказал. Принести вазу?

– Вазу? – Ира совсем растерялась. – Пожалуй, нет. Мне капучино и эклер. Я долго не буду сидеть.

Официант бережно положил букет на стол и пошёл выполнять заказ. Ирина взяла букет, заглянула вовнутрь упаковки, пытаясь найти открытку или записку. Там ничего не было.

Когда Ирина пришла к бабушке с букетом цветов, то вдруг вспомнила, что в прошлом месяце, когда она подходила к своему подъезду, сверху, на крошечном парашютике, к её ногам спланировал очень симпатичный игрушечный медвежонок. А ещё раньше, чуть ли ей не на голову, сверху упали, связанные в букет, тюльпаны. Тогда она подумала про приятную случайность и забыла об этом. А теперь они с бабушкой решили, что кому-то Ириша нравится, и этот кто-то так нестандартно выражает свою симпатию.

– Признаться, наверное, стесняется, вот и придумывает всякие приятные неожиданности, – улыбнулась бабуля.

Ира переночевала у дедушки с бабушкой, от них же поехала утром на занятия в институт. А в голове печальной занозой сидела мысль: «Совсем родителям не нужна – даже не позвонили ни разу, ни мне, ни бабуле с дедушкой». И после занятий всё же поехала домой, посмотреть, как там родители. Переходя дорогу как раз напротив своего подъезда, услышала вдруг странный звук.

– Опять, кажется, что-то падает.

Ирина даже не успела додумать эту мысль, как свистящий звук падения завершился глухим ударом. Но девушка, успевшая поднять глаза ещё в момент падения, увидела на краю крыши лицо нагнувшегося мужчины с широко раскрытыми глазами. Потом, когда её опрашивали в полиции, они удивлялись, как можно было с земли увидеть глаза человека на крыше девятиэтажного дома. Но Ира прекрасно помнила, что человек там, на крыше, посмотрел ей прямо в глаза. Это длилось доли секунды, потому что в тот же момент о землю ударилось тело молодой женщины. Ирина сразу рванула к ней, дотронулась до её шеи, нащупывая пульс, хотя понимала, что от такого удара в теле не будет уже никакой пульсации жизни.

С этих пор жизнь Ирины резко изменилась. Хотя дома всё было по-прежнему: ругань, скандалы почти каждый день. Но дома девушка бывала всё реже. Много времени отнимал институт, приближалась сессия. Потом приболела бабушка, пришлось пожить у неё пару дней. И полиция периодически вызывала Ирину, надеясь, что та вспомнит что-то новое, так как возможного убийцу упавшей девушки найти пока не смогли. Но главное, Ире стало казаться, что за ней следят. Она об этом даже сказала в полиции. За ней на целый день поставили наблюдать полицейского, но тот никакой слежки не заметил. Сверху на Ирину больше ничего не падало – ни цветы, ни трупы, зато у себя в рюкзачке она обнаружила как-то два билета на премьерный, уже нашумевший спектакль. Цена на билетах стояла запредельная. Поэтому Ира долго пыталась найти хозяина этих билетов, но, в конце концов, ей самой со счастливой подругой, пришлось идти на этот спектакль. Возвращаясь поздно вечером домой, девушка занервничала: ей показалось, что кто-то прячется то за углом дома, то за стволом дерева. В подъезд она вошла с опаской, но так как за ней никто не попытался войти, Ира спокойно открыла ключом дверь своей квартиры. Перешагнув порог квартиры, испуганно дёрнулась, так как сзади кто-то перехватил рукой вокруг её талии, а второй рукой сильно зажал рот.

– Не дёргайся, а то прирежу. Просто отдай мне его, и никто не пострадает, – прошипел ей этот кто-то в самое ухо и втолкнул в дверь кухни.

Ирина попыталась отрицательно помотать головой, что, мол, не буду дёргаться, но две руки сдавили её ещё сильнее, и девушка поняла, что теряет сознание то ли от страха, то ли от нехватки воздуха. Её тело как-то обмякло, и она начала выпадать из крепко держащих её рук. Нападавший растерялся, положил Ирину на пол и в темноте завертел головой, пытаясь разглядеть кран с водой, но неожиданно получил удар по голове. Отец Ирины пошёл на кухню что-то перекусить, и тут вдруг увидел мужчину, склонившегося над телом его дочери. Всё раздражение, злость разом вылетели из его головы, превратившись в ужас за дочь и злобу на незнакомца. Он схватил огромную бутылку с молоком, стоящую на кухонном столе, и, размахнувшись, хотел разбить её о голову незнакомца, но промазал и смог ударить мужчину только по уху. Тот отпрыгнул в сторону, а потом кинулся на отца. Ира, застонав, пришла в себя, села на полу, а потом громко закричала от ужаса, от невероятности ситуации, от страха за отца. Видно было, что нападавший моложе и сильнее. Девушка, превозмогая головокружение, встала и кинулась отцу на помощь. Но мужчина, резко взмахнув рукой, снова уложил её на пол. И в этот момент в дверь неожиданно и очень настойчиво позвонили:

– Откройте немедленно! Это полиция.

Ирина снова поднялась и почти побежала к двери. Незнакомец кинулся было за ней, но на него сзади навалился отец. Девушка открыла полиции дверь, и тогда нападавший выскочил на кухонный балкон, а оттуда, не задумываясь ни секунды, перепрыгнул к соседям. Ира бросилась отцу на шею:

– Папа, ведь он мог тебя убить!

– Девочка моя, что-то мы с матерью вообще…Ведь тебя чуть не потеряли…– отец боялся отпустить дочку из объятий.

Один из вошедших полицейских тоже выскочил на балкон, закричав, чтобы оставшиеся внизу перекрыли все входы в подъезды. Второй подошёл к испуганным жильцам:

– Давайте поговорим. Кто это был? Что вообще-то случилось?

В это время из спальни слегка взлохмаченная, с припухшим лицом вышла мать.

– Блин! Что вы так все орёте – не поспать человеку, не отдохнуть! Вообще, кто вы все такие?!

Офицер вопросительно посмотрел почему-то на Ирину. Та, пунцово вспыхнув, зачастила:

– Не обращайте внимания. Мама спала, не в курсе. (Это офицеру полиции).

– Мама, у нас тут неприятности случились, полиция приехала (Это к матери).

– Да кто это среди ночи, чтоб им пусто было, вызвал эту полицию?! – голос матери зазвенел на высоких визгливых нотах.

Отец взял её за руку и повёл в ванную, на ходу спросив у дочери:

– Ириша, ты когда успела полицию вызвать? – и повернувшись к офицеру полиции. – Проходите, проходите в комнату, там стол есть, если надо.

Ирина растерянно посмотрела на полицейского:

– Да когда же я бы вас вызвала? Он меня то душил, то ронял на пол.

Офицер оторопело глянул на девушку и даже поднял руку, чтобы почесать затылок, но почему-то постеснялся.

– Давайте, мы с вами сядем, и вы всё подробненько расскажете.

В это время в комнату с балкона вошёл полицейский и печально развёл руками:

– Как сквозь землю провалился.

– А кто? Кто провалился-то? – начал терять терпение Ирин собеседник.

Ирина, смущаясь, и от смущения постоянно пожимая плечами, рассказала, как на неё напали, потом выбежал отец и стал драться с нападавшим, а тут позвонили в дверь, «вы позвонили», пояснила девушка. И тяжело вздохнула:

– А потом он выскочил на балкон, и вот…

– Что «вот»?!

– Куда-то делся, я же тебе о чём и толкую, – флегматично пояснил коллега.

И всё началось сначала: Иру снова вызывали в полицию для дачи показаний и просили что-то вспомнить. Но в этот раз вызывали и отца. Сделали попытку поговорить и с матерью, но поняли, что это бесполезная трата времени и нервов. На первом допросе, вернее, беседе, Ирина смогла повторить только то, что ночью рассказала полицейскому, а на следующее утро вдруг вспомнила, что нападавший предлагал ей что-то отдать, чтобы никто не пострадал. И потом, когда отец дрался, а Ира пыталась ему помочь, этот бандит или вор резко повернулся к ней и ударил рукой, но в тот момент глаза их встретились. И Ирина сейчас была уверенна, что это были, так же широко раскрытые с увеличенным зрачком, глаза того мужчины на крыше. А отец сразу вспомнил, что во время драки увидел на шее напавшего мужчины татуировку из трёх звёзд разного размера. Дела о гибели девушки и теперешнем нападении на Ирину сразу объединили, правда, это не сильно помогло следствию, так как в базе полиции человек с такой татуировкой или, тем более, с расширенными зрачками, не числился.

На следующий день Ирине даже некогда было сходить в институт, поэтому возвращалась она домой из полиции чуть раньше обычного. Переходя дорогу напротив своего подъезда, услышала, что её кто-то окрикнул по имени. Девушка завертела головой, и снова увидела спускающийся парашютик с прикреплённым к нему пакетом. Ира поймала летающий объект и сердито закричала, поворачиваясь в разные стороны:

– Эй, ты кто? Что тебе от меня надо? Почему не можешь по-человечески общаться?!

Так как никто не захотел с ней поговорить, девушка зашла в подъезд, сердито хлопнув дверью. Дома она открыла пакет, в нём лежала флешка. Ира подбежала к компьютеру, вставила флешку. На ней оказались фотографии того человека, что на неё напал накануне. Фотографии были сделаны в те мгновенья, когда мужчина заходил, а через какое-то время выбегал, из ириного дома. Снимки были сделаны в темноте, с какого-то окна дома напротив, поэтому качество у них было совсем неважное. Но на некоторых фото мужчина развернулся лицом к объективу снимавшего, и, как предположила Ирина, лицо это вполне можно было узнать.

– Папа, – закричала она, – иди, посмотри, что у меня есть!

Из кухни вышла мать. Она была раздражена и даже зла:

– Да что же ты орёшь, словно в лесу заблудилась?! И так голова раскалывается.

Ирина с тревогой глянула на мать, поражаясь, как ужасно выглядит эта взвинченная, постоянно раздражённая, с чёрными кругами под глазами, а некогда красивая женщина. И ей её стало в очередной раз безумно жалко:

– Мамулечка, пойдём чаю попьём. А где папа?

– Сказал, что на работу пошёл, – сказала мама, тяжело вздохнув, и пошла следом за дочкой на кухню.

– Мама, или хочешь, мы с тобой пройдёмся. Мне со следователем надо поговорить, а ты со мной погуляешь до отделения полиции.

Ирина взяла флешку, помогла матери собраться и, войдя в отделение полиции, пошла в кабинет следователя.

– Мама, ты в коридоре меня подождёшь? Вот здесь посиди. Я быстро.

Следователь, подробно расспросив, откуда у Иры эта флешка, только вставил её в компьютер и начал просматривать, как дверь резко распахнулась. На пороге стояла ирина мама:

– Достали все меня! – сообщила она сердито. – Гражданка, вы к кому, гражданочка, кого вы ждёте? А я просто сижу и дочку жду. Лучше я у вас побуду.

Ира виновато глянула на следователя:

– Сергей Викторович, это моя мама, Надежда Михайловна.

– Да я в курсе. Очень приятно. Мы уже с вашей мамой сталкивались.

– Точно! – подтвердила та. – Я, конечно, спросонья тогда была…Но вас помню. У меня вообще фотографическая память на лица.

Удивлённая Ирина ничего не успела сказать, потому что мама быстро подошла к компьютеру следователя и ткнула в экран пальцем:

– И вот этого парня я знаю! Несколько дней назад я проходила мимо соседнего магазина, а он стоял за углом и очень громко ругался с красивой барышней.

– И когда это было, не припомните? – следователь впервые с интересом посмотрел на эту странную женщину.

– Ну… Это, наверное… Нет, точно. Это было в тот день, когда на нашу Иришку свалился с крыши труп.

Ира во все глаза смотрела на мать, она к ней относилась последнее время, как к маленькому, капризному ребёнку, а тут такая неожиданная наблюдательность.

Надежда Михайловна занервничала, так как и дочь, и полицейский молчали, разглядывая ее с удивлением:

– Чего вы молчите-то?! Думаете, что я вру? Да я вам и девушку, с которой он ругался, могу описать. Я ещё почему на них обратила внимание – был день, да и место такое – обыкновенное, а барышня была одета и накрашена, как для приёма какого-то.

– Для приёма? – почему-то очень удивился следователь, так как его самого напрягало то, как была одета погибшая. Он тогда решил, что она собиралась в театр, и не понимал, почему девушка оказалась на крыше.

– Мама, ну, ты даёшь, – с удивлением протянула Ирина, так как сама практически никогда не обращала внимания на то, как и во что одеты люди.

Следователь выхватил фотографию из своего стола и толкнул её собеседнице:

– Надежда Михайловна, не припомните, эта не она ругалась с тем молодым человеком?

–Ох… Так это тот труп, который свалился на дочку? Да, она. Но тогда она была другой…живой, – и женщина резко перевернула фотографию лицом вниз.

Полицейский встал со стула, взял руку Надежды Михайловны и с благодарностью её пожал:

– Спасибо, вы нам очень помогли! Побольше бы таких наблюдательных свидетелей!

Но женщина неожиданно выдернула руку, свела сосредоточенно брови, потом снова перевернула фотографию:

– Вы знаете, у неё на шее висело что-то очень красивое и так, знаете, шедшее к её одежде. А сейчас этого украшения нет.

– Это, видимо, как раз то, о чём вам намекал нападавший, – следователь посмотрел на Ирину, – вы, когда нашли труп, не видели на нём никакого украшения?

Девушка удивлённо вскинула брови, а Надежда Михайловна накинулась на полицейского тигрицей:

– Вы что хотите сказать?! Что моя дочь воровка?!! Ириша, немедленно пойдём отсюда. Мы этому бездарному следователю помогаем от всей души, а он…

Женщина резко встала, уронив при этом стул. Ирина бросилась за матерью, но остановилась в дверях:

– А вы, действительно, территорию обыскивали? Она же с какой высоты летела, украшение могла сорваться и улететь за много метров.

– Да подождите вы, честное слово, – Сергей Викторович тоже поднялся со стула, – никто вас ни в чём не обвиняет. Просто, благодаря Надежде Михайловне, мы теперь понимаем, из-за чего убили девушку. Мы вокруг упавшего тела и на крыше всё пересмотрели, и собаку посылали, ничего не обнаружили. А теперь однозначно понятно, что это украшение до сих пор может где-то валяться. Если его, конечно, никто не подобрал.

– Неужели, вы за эту неделю так и не узнали, кто она? – девушка всё ещё стояла в дверях.

– Ирина, – следователь сделал пригласительный жест, – вы же ко мне для чего пришли? Чтобы флешку показать и попытаться узнать, кто на фотографиях и кто автор этих снимков.

Ира выглянула в коридор:

– Мама, подожди ещё чуть-чуть, – и вернулась в кабинет.

– Да, вы правы, и мать ваша права – я ощущаю себя полной бездарностью. Мы даже личность погибшей не смогли установить. За это время никто не подавал заявления о такой пропавшей девушке, мы перерыли все соцсети, никого похожего так и не нашли. Словно инопланетянка какая, – следователь судорожно вздохнул, – но вот автора снимков, думаю, удастся вычислить очень быстро. Этот человек фотографировал явно с дома напротив, и даже можно будет определить с какого окна. Как что будет о нём известно, я вам сообщу.

– А фото нападавшего?..

– Если у человека на флешке есть хоть какое-то криминальное пятно в биографии, мы его обязательно найдём, не переживайте.

Ирина кивнула головой, тяжело вздохнула и, попрощавшись, вышла из кабинета, думая о том, что сегодня мама во всём права.

Надежда Михайловна ждала дочь во дворе. У женщины, после блестящего выступления в кабинете следователя, появилось какое-то чувство, только она пока не понимала, что эта за чувство. Взглянув на здание полиции, увидела, как открылась дверь, и к ней помчалась дочка:

– Мама, – ещё издалека закричала она, – я тобой горжусь!

«Точно, чувство гордости! – сразу подумала Надежда Михайловна. – А что, очень, оказывается, неплохое чувство». Обсуждая по дороге события последних дней, женщины вошли в подъезд своего дома, и тут произошёл невероятный момент. Они обе остановились, воскликнув:

– А вот, интересно…

– Мама, подожди-ка…

И кинулись обратно из подъезда.

– Ира, ты точно помнишь, куда упало тело? И нет ли там рядом…

– Есть! – радостно воскликнула девушка.

Ирина уверенно пошла к тому месту, где произошла трагедия. И там обе женщины с гордостью посмотрели друг на друга.

– Но оно же могло вовнутрь провалиться.

– Давай просто посмотрим, а вдруг оно зацепилось, или там вообще неглубоко, – предложила Надежда Михайловна.

Они стояли возле сливного люка. В этом месте люк был закрыт не тяжёлой круглой крышкой, а чугунной решёткой. Встав возле него на колени, Ира хотела в щелях провести рукой. Мама её остановила:

– Подожди-ка, если украшение там где-то зацепилось, ты можешь его сбить. Давай, за спичками сбегаешь, посветим.

– Да у меня на телефоне фонарик есть, – Ира достала его и начала просвечивать все щели решётки, – здесь мелкий совсем люк, скорее слив какой-то. Неа, ничего не видно. Хотя… Мама, ты можешь тоже присесть.

Под решётку занесло обрывок бумаги, и когда девушка на него светила, там что-то начинало поблескивать.

– Доча, ведь, скорее всего, оно там лежит. Что делать-то будем? Решётку ломать или пусть полиция сама ломает.

– Может быть, мы с тобой и ошибаемся, но давай я лучше позвоню Сергею Викторовичу, пусть сами смотрят.

Уже через двадцать минут дворник, по просьбе полицейских, вскрыл решётку и там, к общей радости и восторгу женщин, обнаружилось двухъярусное колье невероятной красоты. Следователь минут пять тряс женщинам руки, говорил, что они просто гении сыска, и не хотят ли пойти к ним на работу. Надежда Михайловна, с некоторой долей кокетства, пообещала устроиться в полицию, если больше нигде не найдёт работы.

– Да, Ирина, – следователь повернулся к девушке, – наши ребята сразу вычислили адрес квартиры, откуда были сделаны фотографии на флешке. Там с родителями проживает Калмыков Андрей. Я ему позвонил. И знаете, что он мне сказал?

– Что? – глаза у Ирины от удивления и любопытства так распахнулись, что заняли пол-лица «Вот, ведь, красавица какая, а ещё и умница», – усмехнулся про себя следователь.

– Он сказал, что очень хотел вам помочь, потому что влюблён в вас. Да, а полицию к вам в день нападения тоже он вызвал.

Колье оказалось эксклюзивным, принадлежащим знаменитому дому Моды, которое уже неделю, как объявило украшение в розыск. Директор дома Моды на радостях обещал сделать всё, чтобы помочь разыскать похитителя украшения. Сергей Викторович показал ему фото погибшей девушки, в которой сотрудники сразу же признали модель, которая на приёме в честь годовщины дома Моды должна была демонстрировать это колье, но пропала в день показа вместе с украшением. А когда отдел кадров попросили выдать документы погибшей манекенщицы, оказалось, что документы тоже пропали. Начальник отдела кадров только смогла сказать, что девушку звали Марией, и работала она совсем недавно, меньше месяца.

– Почему же вы её в розыск не объявили?! – поразился следователь.

– Нам такого указания не было. Руководство очень убивалось из-за колье. Вот про него мы в полицию и заявили.

В доме Моды пришлось допрашивать всех сотрудников. К вечеру стало понятно, что погибшая Мария работала совсем недолго. Собственно, её взяли на работу под это колье. Художник, создавший украшение, был, как выяснилось, гением, но гением со своими причудами. Он считал, что его должна демонстрировать девушка с определёнными внешними данными. Для всех украшений манекенщицы были уже давно подобраны, а для этого колье требовалась красавица очень утончённая и при этом интеллигентная. И рост, чтобы у неё был ровно 175 см, не больше и не меньше. Директор дома Моды уже понимал, что у него или случится инфаркт, или он просто не сможет продемонстрировать это произведение искусств, правда, в этом случае инфаркт бы случился однозначно. И тут появилась она. Пришла в отдел кадров и предложила свои услуги. И вот этот момент оказался самым интересным. Руководство, включая отдел кадров, считало, что Мария появилась просто с улицы, а многие манекенщицы говорили, что её привёл знакомый или даже брат.

– Я не понимаю, – удивлялся следователь, – человек с вами работал, а вы про него ничего не знаете!

Девушки манекенщицы пожимали безразлично плечами:

– Маша была вообще неконтактной. За этот месяц хорошо, если она пару фраз кому-то и сказала.

– Кому? – добивался Сергей Викторович.

Из группы девушек вышла высокая блондинка:

– Честно говоря, я очень надеялась, что сама буду демонстрировать эта колье, но мне сказали, что я для него слишком высокая. Поэтому я разозлилась, когда появилась эта красавица. Она, действительно, красивая была… Я и говорю как-то, откуда ты, мол, на мою голову свалилась?! А она засмеялась, и говорит – из Владимира. Да, а потом как-то сказала, что сама бы ни за что не решилась сюда прийти, если бы не брат.

– Брат?! – полицейский тогда решил показать фото человека с флешки. – Девушки, посмотрите, пожалуйста, а вам этот человек не знаком, случайно?

Все с интересом стали заглядывать к нему через плечо:

– О! Плохая фотка какая, не разглядишь ничего.

– Да ты что?! Посмотри – это же вылитый наш охранник, забыла, как его зовут…

– Точно! Это наш охранник, Стасом его зовут.

– Девочки! – обрадовался Сергей Владимирович. – Вы не представляете, как помогли мне! – и побежал опять в отдел кадров.

Полная, с сердитым выражением лица («Будешь тут сердитой, когда вокруг одни красавицы», – подумал полицейский), начальница тяжело вздохнула:

– Ну что вам опять от меня надо?

– Мне нужны документы на вашего охранника по имени Стас. Только не говорите, что его документы тоже пропали.

Начальница отдела кадров, продолжая вздыхать на разные лады, долго перебирала папки. Потом повернулась к следователю. В этот раз выражение её лица изменилось – оно было очень удивлённое:

– Не поверите, но его документов тоже нет!

– Но вы хотя бы что-то о нём знаете? Фамилию его? Он когда выйдет на работу?

– Так он не выйдет. Он неделю, как уволился. Но вы, господин полицейский, так не расстраивайтесь. Стас у нас года два работал, поэтому все его данные у меня есть в компьютере. Просто информацию по погибшей Марии я не успела ещё занести в базу данных. Подождите, подождите… А ведь я вспомнила её фамилию: она такая же была, как и у Стаса – Терентьева!

– Мне, пожалуйста, дело Стаса распечатайте. Адрес, телефон… А можете глянуть, он родом из Владимира?

– Точно, из Владимира. А вы с ним знакомы?

– Нет, но горю желанием познакомиться.

***

Ирина после разговора со следователем сразу же направилась в квартиру, которую ей назвал Сергей Викторович. Резко нажав на звонок, мысленно составляла гневную речь о праве на частную жизнь, о недозволенности лезть со своими подарками к незнакомому человеку, но дверь распахнулась, и с Ириной случилось то, что люди называю озарением, потрясением или просто любовью с первого взгляда. Перед ней в инвалидной коляске сидел молодой человек, взглянув на которого, Ира подумала, что она его знает сто лет, что это самый родной ей человек, что она его ждала всю жизнь.

– Привет! – сказал он. – Меня Андреем зовут. Проходи. Вообще-то я следователю сказал, чтобы он тебе не давал мой адрес.

– Это ещё почему?! – возмутилась Ирина, проходя в комнату.

– Чай? Кофе? Или пообедаем вообще?

– Кофе. Давай, я сварю.

– Сиди, сиди, пожалуйста. Я сам. Мы с мамой соревновались, кто из нас лучше накрывает на стол, выиграла она, но кофе в нашем доме лучше всех готовлю всё же я, – улыбнулся Андрей, и у Иры сердце совершило странный кульбит.

Андрей оказался бывшим одноклассником лучшей Ириной подруги. Андрей года два назад увидел девушек из окна и сразу в Иру влюбился. Но, памятуя о своём кресле, даже и не думал ей об этом говорить. Зато, благодаря подруге и постоянным наблюдением из окна, знал об Ире всё. Даже знал, что, отправляясь к деду с бабушкой, она каждый раз заглядывала в кафе рядом с метро. Знал, что при повороте направо Ира поедет в институт, а если шла в другую сторону, значит, к бабушке.

– Два года! И ты молчал целых два года?!

– Ира, да как же я мог?! Неужели не понятно?!

– Вообщем так. Ты про меня знаешь все, а теперь всё-всё- всё рассказывай про себя. Будем навёрстывать потерянное время.

***

Сергей Викторович, во главе опергруппы, стоял под дверью Стаса Терентьева. Они звонили, стучали, и хотя за дверью слышалась громкая музыка, дверь никто не открыл. Её пришлось выбивать. В квартире окна, несмотря на лето, были закрыты. Поэтому стоял жуткий запах спиртного и уже несвежей еды, во всю орала музыка, а на диване, спиной к вошедшим, неподвижно лежал человек. Полицейские выключили колонки. Следователь резко повернул лежащего на спину, у того на шее была татуировка в виде трёх звёзд. Мужчина сердито заворчал и, приоткрыв с трудом один глаз, выдохнул вместе с перегаром:

– Кто такие? Чего припёрлись?

Сутки Терентьева приводили в себя после многодневного запоя. И первое, что он внятно смог сказать, был крик, скорее похожий на стон:

– Я её не убивал, она, дура, сама свалилась!

А дальше, не останавливаясь ни на секунду, стал говорить о том, что он в доме Моды давно работал и понимал, что его сестра лучше всех этих красоток на подиуме, но цены себе не знала: одевалась никак, косметикой не пользовалась, да ещё свои роскошные волосы пыталась платочком прикрыть.

– И в соцсетях поэтому не состояла, – утвердительно сказал следователь.

– Да какие там соцсети?! Понимаете, у нас мама рано умерла, а отец очень жёсткий человек был. Я, собственно, поэтому и сбежал в Москву. А Машка в восемнадцать лет замуж выскочила. Не знаю, что этому гаду, её мужу, не хватало, он гулял и поколачивал ещё сеструху. Она от него ушла, но самооценки это ей не прибавило. А тут в доме Моды началась эта подготовка к показу, и всё никак манекенщицу к какому-то колье не могли подобрать. А я однажды попал на репетицию, увидел это колье, и просто обалдел – такая красота! Девочки сказали, что это редкое колье, которое практически из серебра было сделано, то есть по цене совсем недорогое, но как оно было сделано! Словно сияние от него исходило. Я потом на выходные ездил домой, глянул на сестру и понял, что она именно то, что они так долго ищут. И тут мне пришла в голову шальная мысль: с Машкиной помощью украсть это колье. Я неделю её уговаривал, то сам приезжал, то по телефону. Говорил, что мы с ней уедем куда подальше, и у нас новая жизнь начнётся. Сеструха сначала и согласилась.

– Сначала?

– Ну да. Я сказал, что пойдём с ней в салон, из неё человека сделают, а потом она приедет в Москву и попытается устроиться там манекенщицей.

– Но велели не говорить, что она ваша сестра. Да и вообще помалкивать побольше.

– Верно. Никто и не догадался, что она моя сестра. И мы с Машкой договорились, что после показа она сбежит, а я её уже буду ждать с такси. У нас были билеты на самолёт до Турции.

– А документы в отделе кадров тоже вы прихватили?

– Ну да. Я же свой как бы был, никто особо на меня и не обращал внимания. Вечером как-то зашёл и забрал их. Дурак, про компьютер не подумал. Короче, всё было хорошо. И вдруг она мне перед самым показом звонит, выйди, мол, на улицу. Смотрю, реветь собирается: «Я не буду в этом участвовать!». А сама уже в этом колье стоит. Смотрю, такси едет, я махнул ему, втолкнул сеструху, и сам прыгнул. Поехали на вокзал. А она мне так шёпотом, что, мол, если сейчас же не остановимся, она будет орать. Я смотрю, правда, заорёт. Таксисту велел остановиться. Мы как раз недалеко от магазинчика встали, а там, дальше девятиэтажка. Сестра пошла к девятиэтажке, к проезжей части, хотела снова поймать такси и в дом Моды поехать. Я её схватил за руку, попытался сорвать колье, да куда там! Машка выдернула руку и на каблуках так рванула, что я, в кроссовках, не мог её догнать. К несчастью из двери одного из подъездов кто-то вышел, сеструха туда и влетела. Чего влетела, зачем потом вверх поехала на лифте?!

– Ну, от тебя убегала.

– Убегала. А я, придурок, мчался за ней. Загнал на крышу. А тут её каблуки и подвели: она заскользила, и поехала. Я кинулся к ней, даже пальцев руки в последнее мгновение успел коснуться, но не удержал, – и Стас горько, совсем по-детски, заплакал.

– А в квартиру в этой девятиэтажке зачем залез? Колье искал?

– Ну да. Я понял, что полиция колье не нашла. Сам потом всё вокруг облазил. Ничего. Думаю, значит та, рыжеволосая его и прихватила. Я был прав?

– Рыжеволосую Ирой зовут, и она его, действительно, нашла, но только вчера. В сливном люке рядом с подъездом. Слушай, парень, а отец-то твой знает, что Мария умерла?

– Отца самого уже два года, как не стало… Начальник, а ты меня сейчас арестуешь? – Терентьев жалобно посмотрел на следователя. – Мне бы сеструху похоронить. Я знаю, что она ещё у вас. Меня же надолго, наверное, посадят?

– Двойная попытка ограбления и непредумышленное убийство. Всё от адвоката будет зависеть. Ищи себе хорошего. Попробую тебя пока по подписке отпустить, если получится. Только ты смотри, без фокусов.

***

Через пару дней Сергей Викторович возвращался домой через городской парк и на параллельной аллее увидел очень жизнерадостную компанию из четырёх человек: Ирину, что-то весело рассказывающую и её родителей, державшихся за руки и напоминающих влюблённых. Но самым счастливым в этой компании казался молодой человек, едущий на инвалидной коляске.