Читать книгу Илька из Закустовки - Анна Леденцовская - Страница 3
Глава 3. О магических опасностях и сложностях взаимопонимания
ОглавлениеПока Илька разглядывала колоритного носатого старичка, гоблин, поприветствовав Грету, не преминул еще раз поддеть молчавшую девушку, видимо, чтобы как-то расшевелить, в своей обычной ехидной манере:
– А точно из Лисовских-то деваха? Какая-то тихая она. Может, приемная?
Не успел Пафнутий Саврасыч договорить, как с недоумением шарахнулся прочь, а под столом обиженно взвыл Грема.
«У-у-у! Меня обожгло! Укусило! Долбануло! Погибаю во цвете лет! Мои усики!»
Визг в голове вывел Ильку из ступора, и она, нимало не задумавшись, как выглядит со стороны, нырнула под скатерть и вытащила питомца за лапы, чтобы рассмотреть, что с ним произошло.
Слезящиеся обидой глаза и скрученные на кончиках, слегка подпаленные усы страдальца ее успокоили, но причитания метаршигла не умолкали. Илька морщилась про себя от громкости причитаний в голове и пыталась уговорить Шуршегрема не скандалить.
– Это чегой-то? И тебя, что ли, задело? – Пожилой гоблин в недоумении покрутил на себе браслет, поправил висящий на цепочке от часов какой-то значок и пожал плечами. – Не должно было. Защита только на твоего зверя сработала. Что ж ты его не воспитала-то? Кусать работника магической академии небезопасно, а магов – вообще почти несовместимо с жизнью. Кто знает, что за защиту они на себя накрутят…
Напуганный такими сведениями Грема заскулил уже вслух, а у Ильки в голове пожаловался, что просто хотел чуть прикусить противного дедка за его гадкие слова в адрес хозяйки.
«Кто же знал, что на нем магия какая-то…»
– Ой, Грема, не ной. – Грета, зная Шуршегрема как облупленного, отмахнулась от пытающегося разжалобить всех колючего зверя. – Зато наука тебе будет. Как ты в академии-то жить будешь с таким поведением? Сначала надо думать, а потом делать. Скажи спасибо лучше Пафнутию Саврасовичу за науку. А вы, Пафнутий Саврасович, тоже извинились бы, что ли! Это мы к вашим шуточкам привычные, а Ильмарочка у нас первый раз в городе и не освоилась пока нигде. Вот Шуршегрем за нее и попытался вступиться. Илечка, это завхоз МАСМ, Пафнутий Саврасович Шнырь. Он так-то хороший, только вредный немножко, как все гоблины.
– Можно подумать, гномы сильно полезные, – не остался в долгу завхоз. – Только и можете, что дырки в горах расковыривать. А ты, девчулька, прости старика. Не со зла я. Значит, Ильмара Лисовская. А магия у тебя какая? У нас все факультеты как на подбор, везде хорошо. Лучшая академия в округе. И ректор у нас замечательный, сама Эртониза д'Азфир!
Про то, что ректор в академии драконица, Илька знала, братья говорили. Рассказывали много хорошего. И что справедливая, и строгая, и повеселиться может со студентами, если праздник какой.
«Илька! – Лапа Гремы потянула ее за подол. – Я туда не хочу уже. Если там все маги, то будут измываться надо мной, а я и ответить не смогу. Это не твоего ухажера пугать. Долбанут магически – и прости-прощай, Гремушка, вечная тебе память».
Пухлая печальная мордочка метаршигла скуксилась, как будто он кислицы пожевал, а встопорщенные на спине иголки поникли.
– Этот зверь-то твой разумный, что ли? – Пафнутий Саврасыч разглядывал колючего малинового зверя.
– Это фронтирский метаршигл, – просветила гоблина Грета, отчего тот аж за сердце схватился, а Шуршегрем, сразу приободрившись, приосанился. – Его Илька маленьким нашла и что-то колданула с перепугу. Поэтому он неопасный, розовый и с ней как-то общается, а остальных просто понимает. Его профессор Рорх обследовал тогда и велел привезти потом, когда Ильмара поступать приедет.
– Так вот оно что, – почесал Пафнутий кончик выдающегося носа, пока Грема злобно костерил гномку, что он не розовый, а малиновый, и Ильку, что это она его так изуродовала.
– А чего это ты, старый, девчонок мне тут маринуешь? Почему на кухне с этого столика заказа нет? Греточка, твой пронырливый муженек с братом сняли комнату на одного и, оставив там багаж, вернули ключ. Сказали, для сестренки сняли. В академию поступает. – Глубокое грудное контральто разнеслось от стойки на весь зал.
К их столику под изумленным взглядом Ильки двигалась высокая статная красавица с черными как смоль косами на пышной груди. Только серебристые нити, кое-где мелькающие в волосах, лучики морщинок да много повидавший взгляд выдавали ее возраст. Подскочивший с места Пафнутий моментально оказался в сдобных объятиях жены, утонув носом в декольте, поскольку только дотуда и был росточком, а столик начал заставляться аппетитно пахнущими вкусностями, которые шустро принесли юркие официанты.
– Я не совсем поняла, мадам Шнырь, а куда сам-то мой муженек с братцем подевались? – Грета даже не обратила внимания на поставленное перед ней фирменное блюдо гномской кухни «говядина в темном пиве».
– Сказали, дела у них, а в академию, сама знаешь, их без блокиратора со следилкой не пустят. – Жена завхоза пыхнула разноцветным ароматным дымком из зажатой в зубах изящно вырезанной курительной трубки. – Помнишь же, что они там в свой прошлый визит учудили.
Гоблин, сидя рядом с супругой, раскатисто заржал, а Грета покраснела и насупилась, бормоча, что еще припомнит мужу его подозрительные «дела».
Ильке было очень интересно, что же такого устроили неугомонные близнецы, но, видимо, ей об этом никто рассказывать не собирался.
Шуршегрем, опять забравшийся под стол, слегка прикусил ее за ногу и начал сердито выговаривать, что сердца у противной девчонки совсем нет, да и совести тоже.
«Я тебя тут защищал, а кто меня в этом скопище магов защитит? – осенней мухой зудел он в голове Ильки. – Или ты меня тут оставишь? Может, они тут метаршиглов готовят по праздникам! И кстати, пахнет вкусно… А ты мне даже ни кусочка не предложила. Жадина!» – нисколько не заботясь о логике своих рассуждений, возмущался всегда голодный Грема.
Сара была женщиной умной, да и опыт общения с разными магическими питомцами у женщины имелся. Чего стоила одна болтливая золотая рыбка Карп Поликарпыч или семейство выусней, которых как-то притащил похвастаться Пантелеймон, домовой некромантского факультета.
– Это питомец твой? Голодный, наверное? – ласково пропела она, искоса лукаво взглянув на высовывающийся из-под скатерти кончик черного носа в обрамлении подпаленных усов. – А что это у него с усиками? Бедняжка! Он ведь разумный? Меня понимает?
Шуршегрем высунулся из-под скатерти целиком, и маленькие пуговки рубиновых глазок влюбленно уставились на потрясающую даму, так понимающую его тонкую душевную организацию.
– Сарочка, это так-то фронтирский метаршигл, – предостерег жену гоблин. – Вроде неопасный, после того как девочка на него как-то повлияла, но меня вот пытался покусать!
– Видимо, ты опять ехидничал и обидел зверька или хозяйку, а скорее всего, обоих разом! Его в академию тоже поведете? Тогда выдай колюченькому защиту, а то там наверняка найдется пара-тройка пораньше приехавших с фронтира студентов. Ты завхоз и должен обеспечить безопасность для поступающих в том числе! – обратилась она к мужу, заставив Шуршегрема восторженно зашуршать по полу колючим хвостом.
– Сарочка, душа моя, но зверь не поступающий! – попытался избежать расхода казенного имущества на непонятную живность хозяйственный гоблин.
– А девочка поступает! – возразила мужу женщина, подсунув скромно молчащей Ильке под нос тарелочку с воздушным кремовым пирожным, одуряюще пахнущим ванилью и шоколадом. – Вот кинется она его защищать и пострадает!
Завхоз тяжело вздохнул и полез копаться в карманах, сердито ворча под нос, что только монстриков под защиту академии брать не хватало.
– Ни красоты, ни пользы, – бухтел он, никак не находя у себя в запасах подходящего на первое время артефакта, – одни расходы.
Сарочка тем временем успела обменяться новостями с Гретой, расспросив ее обо всем, окружила материнской заботой робевшую Ильку и организовала Греме здоровенную миску фруктово-овощной нарезки, предварительно выпытав у девушки, что любит питомец. Помимо салатика колючий получил полкаравая и кусок медовых сот.
Из-под скатерти теперь раздавалось только причмокивание, а в голове у Ильки восторженно гудело и стонало: «М-м-м… как же вку-у-усно! Потрясающая дама! И за что старому зануде такое счастье? Не хочу я в академию, я тут останусь. М-м-м… ням… ням-м-м… мням».
Но остаться разомлевшему от вкусняшек колючему шарику не довелось. Завхоз отыскал-таки в своих бездонных карманах какую-то стекляшку на цепочке и наклонился к Шуршегрему.
– Смотри, не вздумай кусаться и слушай внимательно! – Ловкие длинные пальцы закрепили цепочку за маленькое ухо, и круглая стекляшка плотно зафиксировалась на глазу, словно прилипла к щеточке мелких иголок вокруг него. – Это монокль. Щит на нем не слишком надежный, но на первое время хватит, чтобы твоя хозяйка успела все объяснить напавшему. Главное же в нем не это, а то, что он поможет избежать неприятностей! Аура потенциально опасных для тебя личностей будет светиться алым, ну, это такое свечение вокруг фигуры, – попытался обрисовать руками Шнырь. – Увидишь – лучше прячься, целее будешь. А поступит Ильмара – выдам что получше. Ясно?
Грема в монокле приобрел неожиданную солидность и важно кивнул, внимательно оглядев зал таверны. Агрессоров не наблюдалось.
А гоблин уже развил бурную деятельность, велев собираться:
– Чем быстрее оформим, тем проще будет. Девочка хоть по городу походит, осмотрится. К экзаменам подготовится.
Экзамены в академию были больше формальностью. На них просто проверялся уровень образования, достаточный для обучения магическим специальностям. Абитуриент должен был уметь писать, читать и считать, всему остальному учили в ходе обучения, разбивая на группы и выделяя в расписании место для факультативных занятий для отстающих. Тем же, кто экзамен не сдавал, предлагалось подучиться, если не наблюдалось магической нестабильности. Если же необученный маг был опасен, могли блокировать дар или предлагали носить ограничители до достижения подходящего уровня подготовки.
Из таверны Сары девушки вышли в сопровождении завхоза и важно шествующего и шелестящего иглами Гремы. Идти было недалеко – через пару улочек к стационарному порталу в виде квадратной будочки с четырьмя дверями. Рядом с каждой дверкой находилась в нише круглая сфера, завхоз ткнул в одну перстнем-печаткой на пальце, активируя переход.
Под восхищенным взглядом Ильки выбранная ими дверь открылась в огромный светлый холл с убегающей на второй этаж парадной лестницей и блестящим мраморным полом. Такой портал понравился ей больше неровной дырки со светящимися краями и мутной пленкой посередине, которую активировал Люк, где непонятно, куда шагаешь, потому что очертания выхода на той стороне сильно размывались и искажались.
– Ну вот! Добро пожаловать в МАСМ! – торжественно заявил Пафнутий Саврасович. – Вы давайте дуйте к Лэри, а потом вам, наверное, надо навестить профессора Бяо и Виолетту Дифинбахиевну. Грета, ты тут уже сама разберешься. И за девчонкой присмотришь, и за питомцем этим.
– А к Бяо зачем? – удивилась гномка.
– Так Рорха нет, а Бяо там магофон проверит, анализы всякие вон у колючего возьмет, дар девочки определит… Короче, я сказал: к Бяо сходите – значит, сходите!
Свалив с себя навязанные женой обязанности по сопровождению дам, старый гоблин шустро исчез, нырнув куда-то в боковой коридор.
Девушки же направились по парадной лестнице на второй этаж, где рядом с кабинетом ректора располагалась секретарская, в которой исполнял свои обязанности морф по имени Лэри.
– Понимаешь, морфы, они считаются опасными, – рассказывала гномка, поднимаясь по широким ступеням. – Они похожи на мохнатые глазастые кучки со щупальцами, в принципе довольно симпатичные и пушистые. Зато в боевом виде наш Лэри выглядит как обычный мужчина, причем просто красавец. За ним все бытовички бегают из года в год. А опасны морфы тем, что в боевом состоянии насылают на противника его самый большой кошмар, у них срабатывает защитная аура на агрессию. Лэри очень хороший, если обращаться к нему по делу и не допекать романтическими бреднями. Поняла? – Гномка остановилась на последней ступеньке, чтобы отдышаться, и тряхнула своими кудрями-пружинками.
– Ага. – Илька точно не собиралась допекать какого-то мужика с мохнатыми щупальцами. Ей и «прыща» Франека в женихах хватило, чтобы преисполниться решительности не связываться даже близко с кем-то там на романтической почве.
Только вот, несмотря на рассказ Греты, она никак не ожидала увидеть парочку расфуфыренных барышень с томными вздохами, подсматривающих в приоткрытую дверь, за которой виднелся большой плюшевый осьминог бирюзового цвета.