Читать книгу Разбитые маски - Анна Малышева - Страница 2

– Мне все кажется, что я спала, видела кошмары, а теперь проснулась, – говорила Ольга, наскоро накрывая на стол. Из угощения в доме нашлась только маринованная селедка, горчица и огурцы. Да еще пряники, изрядно подсохшие и напоминающие камни. Однако гость был доволен. Несмотря на свою солидную комплекцию, Илья вообще ел мало и неохотно.

– Было из-за чего огород городить, – заметил он, наливая себе водки. – Ирки испугалась, трусиха! Будешь?

Ольга сперва отказалась, но потом поставила на стол вторую рюмку. Алкоголя она не выносила, но сегодня был такой странный, совершенно особый день… Они выпили, и она взглянула на гостя увлажнившимися глазами:

– Ты меня спас, понимаешь? Просто спас.

– Скажешь тоже, – проворчал он. – Лучше скажи, отчего у вас так далеко зашло? Ты хотя бы понимаешь, что Ирка не имеет никаких прав на эту квартиру?

– Понимаю. Но она так настаивала…

Он вспылил:

– Мало ли кто на чем настаивает! На тебя подали в суд, а ты уж сразу считаешь себя виноватой! Небось поверила в сказки о дочкиной болезни?

Ольга покачала головой.

– Вовсе нет. Я узнала, что та здорова. Но если Ирка говорит, что дочь больна и приносит кучу справок – что тут сделаешь?

– Ну вот, – продолжал горячиться Илья. – Она только на это и рассчитывала. Дочка у нее больна, скажите на милость! Пожалейте ее! Знает, стерва, что главное – хороший адвокат! Заплатила ему за это безобразие около тысячи баксов, а с тебя получила шесть! Каков баланс?

Женщина покачала головой:

– Илюша, мне все равно. Только бы никогда ее не видеть, не слышать…

– И не обидно?

– Мне обидно только за тебя. – Она поставила на стол пряники, принесла с плиты чайник. – Ты так щедро выкинул деньги на ветер… Мне бы никогда такой суммы не набрать. Сам ведь знаешь мои обстоятельства.

– Обстоятельства у тебя тесные, – согласился он, прикусывая жесткий пряник белыми неровными зубами. Они выглядели так неестественно, что казались вставными. Но Ольга знала – зубы настоящие. В сущности, она знала об Илье почти все. Пять лет назад развелся. Бездетен. Очень хорошо зарабатывает, но точной суммы его доходов никто не знает. Живет с постоянной подругой, на которой вовсе не собирается жениться. Широкая натура, голубые глаза, высшее техническое образование. Прекрасный специалист в своей области – торговле компьютерами. Больше всего любит лежать в гамаке на своем дачном участке, но ему это редко удается осуществить.

– Ирина, конечно, не подарок, – продолжал он рассуждать, прихлебывая чай. – Чтобы с ней общаться, нужно быть такой же стервой. А ты, уж прости, не стерва.

– Спасибо, – грустно ответила Ольга. – Хоть это утешение.

– Может, легче быть стервой, – философски заметил Илья. – Смотри, как просто ей достаются деньги. Я, как посторонний, могу тебе сказать – ее иск гроша выеденного не стоил. Она его подала, просто чтобы тебе отомстить, потрепать нервы. А в результате получила кругленькую сумму… Короче, внакладе не осталась.

– Если бы не ты… – пробормотала Ольга, почти не слушавшая собеседника.

– Что – если бы не я?

Она махнула рукой:

– Тогда мне прямая дорога в сумасшедший дом. Ты не представляешь, что здесь творится.

Илья отставил чашку:

– Черт с ней, с Иркой, и этих денег мне не жалко…

– Я расплачусь…

– Не говори глупостей. Что с Витькой? Я все жду, когда ты сама расскажешь.

И она рассказала ему все. Начала даже раньше исчезновения мужа – с самого Нового года, с медового месяца – они поженились в декабре. Женщина изливала душу, и впервые ей становилось легче от того, что кто-то внимательно слушает ее жалобы. Она поведала, как они с мужем строили планы новой, прекрасной жизни, напомнила, как затеяли этот проклятый ремонт, как ей удалось выгодно продать свою квартиру в провинции… Описала тот несчастный февральский вечер – как она не ждала ничего дурного, как пыталась отыскать мужа в метро, что сказал его сослуживец, чем все кончилось…

Илья слушал, не перебивая, и его глаза приобретали какое-то странное выражение. Как будто ему лгали, но он был слишком хорошо воспитан, чтобы перебить собеседника и уличить его во лжи.

Наконец Ольга замолчала. Она подлила свежего чаю и вопросительно взглянула на гостя:

– Что ты об этом думаешь?

Он тяжело молчал. Ольга встревожилась:

– Ты тоже считаешь, что Витя погиб?

– А кто еще так считает?

– По-моему, все. Прямо мне не говорят, но судя по глазам… Да и ты смотришь на меня так странно.

– История дикая. А сама-то ты как полагаешь? – спросил он после короткой паузы. – Его нет уже пятый месяц. И ни единой весточки?

Она качнула головой.

– Вы же совсем недавно поженились, – продолжал Илья с беспощадной откровенностью близкого друга. – Если бы он таким образом сбежал от Ирки – тогда я понимаю. Но от тебя…

Ольга не выдержала – уже некоторое время что-то ее душило, она чувствовала, что подступают слезы.

– Да не сбежал он, не сбежал! – выкрикнула она. – Я не его бывшая жена, я бы поняла, если бы он просто захотел уйти. Сказал бы – все кончено, и я бы не сопротивлялась! И если он так странно исчез, значит, с ним что-то случилось… Но в смерть я не верю.

– Не хочешь верить, – поправил Илья.

Ольга отмолчалась. На самом деле мысли о смерти мужа посещали ее все чаще. Да и какое еще объяснение можно было подобрать? Даже из тюрьмы, из неволи, из рук похитителей люди дают о себе знать. Но такое глухое молчание… Что оно значит, если не смерть?

Она почувствовала прикосновение его руки – Илья, перегнувшись через стол, ободряюще сжал ее пальцы:

– Ну что ж, и правильно, что не веришь. Только ты не жди его каждую минуту, не убивайся. Попробуй забыть… Так и с ума сойдешь.

– Да я уж и схожу, – призналась Ольга, отмечая про себя, что тот не собирается убирать руку. Сделав легкое движение, она осторожно высвободилась. Встала, отошла к холодильнику, заглянула туда. Так и есть – на стол больше подавать нечего. Хозяйством она не занималась уже давно, готовить перестала с того самого дня, как исчез муж. Для кого стараться – не для себя же самой? Заготовки, сделанные специально для гостей, съели под водку рабочие. Они воспринимали содержимое холодильника как свою собственность, а Ольга не смела возражать. А как бы сейчас пригодилось какое-нибудь мясо! Она бы занялась готовкой и хоть как-то отвлеклась от тяжелых мыслей. И от внимания Ильи. Да, особенно от этого.

Потому что она давно ощущала на себе его долгие, загадочные взгляды. Еще с той поры, как впервые с ним познакомилась. Тогда Виталий никому не представлял ее своей невестой, но подразумевалось, что отношения сложились серьезные, а сообразительный Илья, очень мудрый в житейских вопросах, сразу это уловил. Он никогда не пытался за ней ухаживать, но Ольга замечала его чисто мужской, явный интерес, видела, что он охотно оказывает ей разные услуги, выслушивает самые пустые речи и самое главное – часто старается к ней прикоснуться. Совершенно невинно – взять за руку, тронуть плечо во время убедительного спора, сесть рядом – так, чтобы их бедра случайно соприкоснулись. Это и смущало, и льстило – все-таки ни одной женщине не может быть противно внимание привлекательного мужчины. Даже Виталий заметил особое отношение своего приятеля к невесте и как-то сказал ей:

– По сути дела, вы подходите друг другу больше. Он к тому же давно разведен, а у меня такие кандалы…

Тогда она грустно улыбнулась и попросила не говорить глупостей. Вплоть до самой свадьбы (где опять-таки свидетелем был Илья) ничего не менялось. Друг семьи приходил в гости, оказывал услуги, давал советы, а в трудные минуты одалживал деньги. Это ему была обязана своими заработками молодая пара. Виталий называл его «отец-благодетель», хотя мужчины были ровесниками. Илья посмеивался и говорил, что они ему в самом деле напоминают детей.

– Вас бросишь, вы и пропадете, – заявлял он, допоздна засиживаясь в гостях. – Ирка точит зубы, чтобы вас съесть, только случая все не представляется.

Вскоре после свадьбы Илья попросил позволения приехать в гости с подругой. Он действительно привез очень эффектную, полную брюнетку в дорогом красном костюме. Та сочно рассказывала анекдоты, иногда весьма рискованные, лихо пила водку, а надушена была так крепко, что каждый раз, проходя мимо нее, Ольга задерживала дыхание.

Когда гости ушли, у хозяйки резко испортилось настроение. Она сама не понимала, отчего – ведь угощение удалось на славу, было весело, она вовсе не устала. «Вульгарная тетка, – думала Ольга, застилая на ночь постель. – Никогда бы не подумала, что Илье по вкусу такие…»

Сама она была хрупкой, субтильной блондинкой, и несмотря на свои тридцать четыре года, выглядела совсем девочкой. Почти не пила, совсем не душилась, не любила красный цвет и, как ни старалась, не могла запомнить и рассказать ни одного анекдота. В ту ночь она долго ворочалась, не могла уснуть, с гневом прогнала подвыпившего мужа, пытавшегося изъявить свои нежные чувства… А проснувшись утром, неожиданно засмеялась, глядя в потрескавшийся потолок.

– Это просто ревность – глупая и пошлая, – сказала она вслух, но негромко – так, чтобы не слышал муж в ванной комнате. Он уже собирался на работу. – У нас так мало друзей, что я ревную их бог знает к кому. Ну до чего же глупо! Пусть живет с кем хочет!

Тогда этим и кончилось. Ольга посмеялась над своей чрезмерной чувствительностью и целиком отдалась насущным заботам. Молодая семья как раз затевала ремонт – квартира того требовала, а средства позволяли. Рабочих нашел Илья – стоило при нем заикнуться о какой-то проблеме, как у него моментально находилось решение.

– Эти ребята все сделают дешево и быстро, – пообещал он. – Только не особенно церемоньтесь с мастером. Он мужик толковый, когда касается технологии, но вкус у него отсутствует начисто. Впрочем, нельзя же получить все сразу!

И рабочие споро принялись за дело. В первые дни ими было сделано больше, чем за все последующие месяцы. Возможно, если бы Илья и дальше контролировал ход ремонта, он был бы давно закончен. Но вскоре после новогодних праздников тот уехал в Германию, работать в смежной торговой фирме. И все-таки, пока муж был рядом, Ольгу ничто не угнетало. Но когда он исчез…

А сейчас Илья критически обозревал оштукатуренные стены, коробки с плиткой в углу и недовольно хмурился.

– Что они копаются? – спросил он. – Какого черта? Почему ты их не поторопишь?

– Да как?

– Мы же внесли в договор пункт насчет срока сдачи работ, – напомнил он. – При мне и подписывали. Когда они должны были все закончить?

Ольга призналась, что месяц назад. Но в ту пору ей даже в голову не пришло ругать мастера.

– И вообще… Я этого не умею.

– Займусь, – пообещал Илья. – Дай-ка еще чаю, я сегодня устал… И пряники давай, там еще осталось? Поверишь ли – в Германии их ни за какие деньги не достать!

– Простых пряников?

– Вот именно. Печенье – какое душе угодно, а пряника даже не спрашивай. Вот буду возвращаться – накуплю килограммов пять, возьму с собой.

Женщина испуганно переспросила:

– Возвращаться? Так ты ненадолго?

– Недели на две, – ответил тот, улыбаясь ее испугу. – Ну, да ты не переживай. За это время мы твои проблемы решим. Я завтра же позвоню мастеру и сделаю ему нагоняй. Видит, гад, что перед ним одинокая женщина, и пользуется этим.

Ольга отмахнулась. Она так привыкла жить среди разрухи и неуюта, что ей уже не верилось, что когда-нибудь все переменится к лучшему.

– Бог с ним, с ремонтом, – прошептала она. – Меня не это волнует.

– А вот про Витю давай не будем, – мужчина встал и легонько тряхнул ее за плечи. Руки у него были жесткие и горячие – она чувствовала это даже сквозь платье. – Тут ничего не поделаешь, думать об этом – только нервы мотать. От Ирки ты избавилась, жизнь понемногу наладится. Ты молодая, красивая…

Говоря все это, он не отпускал ее плеч. Ольга едва различала слова – она думала совсем о другом. «Как же так? Теперь я вижу, что он ко мне неравнодушен. Раньше он себе такого не позволял. Не отпускает… Может, прямо ему сказать, что я не хочу ничего подобного… Он поймет, не обидится…» Но что-то мешало ей произнести решительное слово, освободиться от этих горячих рук. Она слишком долго была одна, слишком измучилась, отчаялась. Ей как никогда нужна была ласка, чье-то слово, чья-то рука…

Ольга подняла глаза – ей приходилось смотреть на Илью снизу вверх – он был намного выше.

– Так сделать чаю? – Только это и пришло ей в голову.

Он опустил руки. Женщина заметила на его лице тень улыбки – как будто Илья прекрасно понимал ее смущение и слегка посмеивался.

– Кстати, я хотел попросить тебя об одном одолжении, – небрежно заметил он. – Если нельзя – так сразу и скажи, договорились? Ненавижу быть обузой.

– Да все что хочешь! – обрадовалась она. – После того, что ты сегодня для меня сделал!

– Можно пожить у тебя? А то, понимаешь, квартиру я сдал друзьям, а у них дети, недавно второй родился. Как я туда вопрусь, спрашивается? Они и не знают, что я приехал.

Женщина растерялась. В первый миг она почувствовала радость – наконец-то будет не одна, а Илья поможет, защитит… Но тут же смутилась. Если он будет жить здесь две недели… В один из вечеров, в одну из ночей неизбежно случится то, о чем так ясно сейчас говорили его ясные голубые глаза. И никакая мужская дружба тут не помеха.

– Значит, нельзя? – истолковал он ее молчание.

– Что ты, конечно, живи… – Она обвела рукой голые стены. – Только тут грязно, неудобно… И воды горячей сейчас нет.

Илья заявил, что это пустяки, он не избалован. А грязи скоро вообще не будет. Он берет весь ремонт на себя и клянется, что все кончится еще до его возвращения в Германию. Ольга хотела благодарить, но как-то замялась. Пыталась радоваться, но вместо этого ощущала тревогу. «Да что со мной? – упрекала она себя, заваривая свежий чай. – Он такой милый, душевный человек, прямо как родной… Помогает щедро, а сам если что и просит, так обычно сущие пустяки. И не будет он ко мне лезть, если стану держаться твердо. Все поймет и отступится. И вообще, я не в его вкусе, ему нравятся толстые…»

А Илья, явно обрадовавшись, рассказывал теперь о своей работе в Германии, об успехах, сделанных за время командировки, о планах на будущее.

– Возьму вот и отремонтирую свою дачку, – мечтал он. – Все руки не доходили, но уж теперь точно соберусь. И будет там рай, ей-богу! Место того стоит. Верно?

Она согласилась, как соглашалась со всем, что он ей говорил. Но тут ее поразила внезапная мысль – она все время крутилась где-то рядом, не давала ей покоя с того момента, как Илья появился в суде.

– Послушай, а от кого ты узнал, что сегодня слушают мое дело? Как меня нашел?

Он засмеялся:

– Представь, это было первое, что я узнал, попав в Москву. Не видела заголовки в газетах? Везде на первой странице – твой портрет.

– Да будет тебе!

– Ну ладно, знакомые по телефону рассказали, – вздохнул он. – Я забросил вещи к Костику, сразу из аэропорта туда поехал. Домой как-то не тянуло, я сразу решил, что не буду травмировать людей, сваливаться им на голову.

– А Костик откуда знает? – удивилась она. Речь шла о старом приятеле мужа – единственном, кто ни разу не явился к ней с визитом соболезнования после того, как Виталий пропал. Это ее удивляло, но не слишком. Мало ли какие у человека дела…

– А Костик слышал что-то, да толком ничего рассказать не мог. Только какие-то ужасы – что Вити нет с февраля, что на тебя подали в суд, вот-вот на улицу выкинут. Я, конечно, сразу перезвонил кому смог. И не помню уж кто мне сказал, что как раз сегодня у тебя назначено очередное заседание по делу. Ну скажи – мог я в такой ситуации сидеть у Костика и распивать пиво? Сразу поехал к тебе. Успел, слава богу.

И вдруг коротко, с аппетитом хохотнул, будто увидел что-то вкусное:

– Не могу забыть Иркиного лица! Как она на меня смотрела – будто на привидение!

– Уверяю тебя, она решила, что все было подстроено, – заметила Ольга. – Как, должно быть, сейчас злится!

– Еще бы! Она женщина со средствами, и ясно, не из-за шести тысяч в тебя вцепилась. Получила совсем не то, что хотела. Ей запугать тебя хотелось, крови попить… Унизить, оскорбить, посмотреть на твои слезы. Сознайся – плакала ты перед ней?

Ольга с гордостью отвергла это обвинение. Когда Ирина оскорбляла ее, женщину била дрожь, она едва держалась на ногах, но глаза оставались сухими.

– И потом, чего ради мне плакать? – добавила она. – Ирина постоянно твердит, что я сломала ей жизнь, отняла отца у ребенка, разрушила прекрасную семью. Может, она и верит тому, что говорит, но ведь это ложь! Все рухнуло давным-давно, Витя рассказывал о ней ужасные вещи! И если бы не появилась я – появилась бы другая. А кончилось бы все равно разводом. Счастливые семьи так просто не распадаются. Я права или нет?

Он слегка пожал плечами:

– Ты, конечно, очень хорошо говоришь, умно… Но бывает и по-другому. Распадаются и счастливые семьи, и очень даже просто. Из-за пустяков.

– Например? – разгорячилась она. – Тебе лишь бы поставить на своем!

– Пример? – Он даже как будто лениво поднял брови. – Пример тому – мой собственный развод. Если ты помнишь, я тоже был женат… Хотя ты не помнишь. Мы тогда не были знакомы.

Ольга не смогла возразить. В самом деле, она почти забыла, что друг семьи тоже когда-то был женат. Илья был таким типичным, жизнерадостным холостяком, часто меняющим веселых нетребовательных подруг! Ей казалось, что он живет для этих подруг и для своих друзей, наслаждаясь свободой… И представить его в роли женатого человека она не могла.

– Извини, – смутилась Ольга.

– Не извиняйся. Я только хочу сказать, что идеальные браки распадаются с такой же скоростью, как скверные. У меня, например, все вышло из-за сущей ерунды. Ниночка приревновала меня к одной особе… Была права, конечно, нет дыма без огня. Но для нее это было таким потрясением! Представь, прожили вместе столько лет, все было чудесно. Любовь, доверие, уважение, общие интересы и так далее. Детей, правда, не было, и она из-за этого страдала, лечилась, стала нервной. Но я ее за бездетность никогда не упрекал. Смирился, да и не очень я хотел детей…

Ольга недоверчиво на него покосилась. Ей не верилось, что кто-то может всерьез не хотеть иметь ребенка. Но Илья настаивал на своем:

– Это и есть счастливый брак, понимаешь? Двое – и этого достаточно, никто уже не нужен. Но тут впуталась эта баба… Сейчас даже лица ее вспомнить не могу, имя забыл. А Ниночка устроила трагедию. И с тех пор как ни вернусь домой – она сидит заплаканная. Сперва молчит, потом начинает выматывать душу, просить подробностей… Самоистязанием занималась, нашла себе новое развлечение! Я с той бабенкой давно расстался, но для нее это все было как в первый день, когда она обнаружила… – Илья достал сигареты и раздраженно бросил их на стол: – И так все это глупо, нелепо, бездарно… Для меня было пыткой возвращаться домой. Как-то не вынес, напился у приятеля, остался переночевать. В самом деле, у приятеля! – убедительно повторил он. – На другой день возвращаюсь – ушла. И не так, знаешь, ушла, чтобы меня наказать… Ну там, на пару дней, на недельку. Ушла совсем. Ни записки, ни объяснений. Подала на развод, ничего не слушала, не просила. Когда в последний раз увиделись, сказала, что видеть меня не может. Какое-то безумие…

Он закурил. Ольга тоже взяла сигарету и села рядом. Ей хотелось сказать что-нибудь теплое, утешить – она никогда не видела у Ильи такого страдающего, искаженного лица. Но он на нее не смотрел.

– Я, знаешь, с тех пор много думал – почему у нас все так быстро развалилось? И вот до чего додумался – виноват был именно наш счастливый брак. Живи мы с ней плохо – вся эта история кончилась бы ничем. Потому что к несчастьям привыкаешь, ну и все кажется не таким страшным. А тут – гром среди ясного неба. Как будто я ее незаслуженно обидел, за что-то наказал…

– Понимаю, – тихо ответила Ольга. – У меня было то же самое ощущение, когда исчез Витя. Все было прекрасно, впервые жизнь наладилась. И вдруг – конец. Как будто неправильно переплели книгу, знаешь? Читаешь интересный роман о любви, переворачиваешь страницу, а там – глядь! – криминальная история. Попали страницы из другой книги, и всему удовольствию конец.

Они засиделись на кухне допоздна. Когда Ольга стелила гостю постель, глаза горели от усталости. Она уступила Илье почти отделанную комнату с лучшей кроватью, а сама устроилась на диванчике, в столовой. Илья не протестовал – он поблагодарил хозяйку, посетовал, что невозможно принять душ и закрыл за собой дверь.

В квартире погас свет. Ольга лежала с закрытыми глазами, настороженно прислушиваясь. Она ждала – ждала того, чего боялась, о чем все время думала. Сейчас он выйдет, шепотом окликнет ее. Если она отзовется… Он присядет рядом. А если промолчать? Возможно, он уйдет.

Она ждала до тех пор, пока не осознала, что уже некоторое время слышит ровный, басовитый храп за закрытой дверью. Ольга приподнялась на локте, удивленно прислушиваясь… И вдруг заулыбалась. «Ну какая же я дура! – подумала она, с наслаждением вытягиваясь на постели и снова закрывая глаза. – Можно подумать, что он без ума от моей небесной красоты! Мы только друзья, и слава богу! И это хорошо, это замечательно».

* * *

По случаю каникул занятий в лицее не было. Ольга перебивалась в летнее время частными уроками. На следующий день ей нужно было идти на урок в два часа, и она позволила себе выспаться – глубоко и сладко, как не спала уже давно.

Женщина открыла глаза только в полдень и всполошенно потянула к себе будильник. Вскочила, накинула халат и, заглянув в соседнюю комнату, обнаружила, что Илья ушел. Его постель была аккуратно прибрана. На одеяле – записка. Ольга взяла ее и прочитала: «Буду поздно, увидимся за ужином. Я взял вторые ключи от квартиры, извини!»

«Третьи, – машинально отметила про себя Ольга. – Вторые исчезли вместе с Витей». Она сварила себе кофе, прибралась на кухне, выглянула в окно. Двор палило полуденное солнце, в тени деревьев прятались бродячие собаки, ошалевшие от жары дети оглашали двор пронзительными голосами и звонками велосипедов. Это был тихий, уютный двор, один из тех, где «чужие не ходят». Ольга прожила здесь совсем недолго и тем не менее многих соседей узнавала в лицо. С нею часто здоровались. Оглядывая сейчас этот летний, залитый жарким солнцем двор, она вдруг ясно поняла, что мужа ждать не стоит. Ей вспомнился ледяной темный вечер, когда она вот так же стояла у окна и старалась что-то разглядеть в темноте. Это было так давно… Слишком давно, чтобы еще чего-то ждать.

И как ни странно, женщина почувствовала нечто вроде облегчения. Это ее напугало. «Неужели нескольких месяцев достаточно, чтобы забыть человека? Разве я забыла? Нет, я помню, жду, верю, что он вернется! Но если он жив – почему не дает о себе знать? Потерял память?»

Она взглянула на часы – время поджимает, пора бежать. Наскоро оделась. Первое время, отправляясь на уроки, она старалась одеться как можно лучше, богаче. Ведь родители ее учеников были отнюдь не бедными людьми – их дети посещали одну из самых дорогих московских школ. Ольга долго не могла привыкнуть к тому, что девочка лет одиннадцати носит в классе тысячедолларовые тряпки и щеголяет настоящими бриллиантами. А у мальчика – собственная машина. Правда, за рулем пока шофер. Зато тоже собственный.

Таких богачей в школе было не так уж много, но остальные дети изо всех сил за ними тянулись. А учителя… Те впадали в крайности. Кто-то, стремясь подчеркнуть свое превосходство, пускал детям пыль в глаза и ходил на уроки в драгоценностях. Кто-то, как Ольга, ходил в обычной одежде и дешевых сережках. Первое время она чувствовала себя Золушкой, но потом заставила себя уважать. Прежде всего, тем, что не обращала внимания на ехидные взгляды и насмешки. А потом…

Как-то на ее уроке одну из лучших учениц, но не одну из самых богатых, вслух высмеяли за дешевые джинсы. Ольга не выдержала и горячо произнесла речь. Она говорила о том, что каждый человек одевается не только как может, но и как хочет. Что настоящие миллионеры, если они к тому же люди культурные, давно отучились пускать пыль в глаза. Это к лицу только звездам шоу-бизнеса и бандитам.

– А тут, в классе, я не вижу ни тех ни других, – отрезала она. – И между прочим, самый богатый человек в мире, Билл Гейтс, ходит в обычных джинсах. Не думаю, что от какого-то кутюрье.

Такого выступления на тему культуры в одежде от Ольги не ожидали. Класс не знал, как реагировать. Но в конце концов отношение к ней заметно изменилось. Теперь и в школу, и на частные уроки она чаще всего одевалась нарочито просто. Специально, чтобы показать, что за пышностью не гонится.

Она вышла из подъезда, улыбнулась солнцу и тут же окаменела. Внизу, под широким козырьком, ее ждала Ирина. Одета она была в черное, как вдова, несмотря на дикую жару. На этот раз женщина явилась без Тани и адвоката, которые везде сопровождали ее в последнее время.

– Нужно поговорить, – отрывисто, но тихо произнесла она.

Ольга наконец опомнилась. Не отвечая, она сошла с крыльца и пересекла двор. Шла с напряженной спиной, скорее чувствуя, чем слыша сзади Ирину. Наконец та поравнялась с ней и пошла рядом.

– Ты меня слышала? – повторила она, по-прежнему не повышая голоса. – Обязательно нужно поговорить.

– У меня нет времени, – сквозь зубы ответила Ольга. Она надеялась, что та не будет ее преследовать после суда, и что же? На другой же день Ирина тут как тут! В квартиру, правда, на этот раз не поднялась, выполняет статью мирового соглашения… Дежурила у подъезда.

– У меня тоже нет времени, – возмутилась Ирина. – Я сюда не для удовольствия пришла. У меня важный разговор. О Виталии.

Ольга замедлила шаг. Недоверчиво взглянула на спутницу.

– А именно?

– В двух словах не объяснишь. И не на улице, конечно. – Ирина была на удивление вежлива. Они общались уже несколько минут, но до сих пор не прозвучало ни единого ругательства. Это был своеобразный рекорд.

– У меня урок…

– Присядем в кафе, – теперь та была просто любезна. – Вот здесь, на ветерке.

Никакого ветерка в помине не было, кафе представляло собой синюю клеенчатую палатку, где продавали пиво и чипсы, а урок был важный, денежный… И все-таки Ольга позволила себя усадить за шаткий пластиковый столик. На нее подействовало упоминание о муже.

– Ну так вот, – Ирина вернулась от стойки с бутылкой пива и нервно оглянулась. – Здесь можно поговорить.

«Меня, конечно, не угощает, – отметила Ольга. – Холодная война».

– С имуществом мы разобрались, – продолжала Ирина, наливая пиво в стакан. – С помощью твоего приятеля, правда…

И как-то похабно улыбнулась, будто на что-то намекая. Ольга вспылила:

– Разобрались, и слава богу! Вы свои деньги получили! Да они вам и не причитались, скажите спасибо Илье!

– Это ты его за меня поблагодари, – перебила та. – Наверное, уже и поблагодарила. По-своему.

– Да как вы можете…

– Я знаю, что он у тебя живет. Скажешь, неправда? К этому давно шло!

Ольга взяла сумку и встала:

– У меня дела, а вся эта грязь мне надоела. Знаете, я на прощание дам вам совет. Лечитесь! Хотя бы на те деньги, которые вчера получили!

И хотела было уйти, но Ирина неожиданно вцепилась в ремень сумки и потянула его к себе. Это было так похоже на начало драки, что Ольга всерьез перепугалась. Она никак не могла забыть той пощечины… Но Ирина драться не собиралась. Она крепко держала ремень и монотонно повторяла:

– Сядь, поговорим. Да сядь ты! Дело важное!

– У меня с вами больше нет дел!

– Виталий звонил!

Ольга села без дальнейших уговоров. У нее подкосились ноги, в горле пересохло. Ирина смотрела на нее прищуренными, цепкими, совершенно нормальными глазами. Да и была ли она в самом деле безумна? В этом сомневался даже ее бывший супруг. Во всяком случае, не сейчас. «Она не бредит, говорит серьезно, – пронеслось в голове у Ольги. – Но правда ли это? Она постоянно лжет!»

– Звонил мне вчера поздно вечером, – уточнила та. – А тебе?

– Что? – с трудом выговорила Ольга.

– Спрашиваю – тебе звонил?

– Нет… Он правда жив?

Ее приподняла горячая волна радости. Покачала на гребне и тут же бросила в пропасть. Жив, здоров, дал о себе знать! Все идет замечательно, со вчерашнего дня все пошло на лад! И тут же другая мысль – он звонил Ирине. Бывшей жене, с которой давно порвал все отношения. Не ей.

– Ты не врешь? – недоверчиво спрашивала Ирина, наблюдая за собеседницей. – Он правда тебе не звякнул? Странно.

– Да…

– Я-то думала, он просто отметился у меня, ради дочери. – И в неожиданном порыве откровенности женщина призналась: – Нечего считать меня ненормальной, я прекрасно понимаю, что ничто, кроме Тани, его в моем доме уже не интересует. Но почему он не позвонил тебе?

Ольга окончательно пришла в себя.

– Что с ним было? Почему так долго пропадал? Где? – Посыпались вопросы. – Он в Москве? Когда придет домой?

Та иронически пожала плечами:

– Я и сама хотела бы знать. Он ничего об этом не сказал.

– О чем же вы говорили?!

– О дочери, – сухо бросила та. – Он поинтересовался здоровьем Тани, успехами в учебе. Отметился, так сказать. Заботливый отец, ничего не скажешь. Я, конечно, решила, что он уже дома, распивает чай с женой и другом…

Теперь она заговорила совсем как прежде – с тонкой иронией, постепенно переходящей в хамство. Ирина переступала эту грань незаметно, и, скорее всего, даже для себя самой. Просто увлекалась. Но Ольга слышать не могла этой интонации. Теперь, осмелев, она перебила собеседницу:

– Это неважно, что вы подумали. Ничего этого не было. Что он сказал еще?

Та отодвинула пиво:

– А ничего. Попросил тебе ничего не говорить про этот звонок и повесил трубку. Я даже не успела опомниться, так ничего и не спросила.

– Это ложь! – поняла Ольга. – Ложь от начала до конца! Он не мог вас просить о таком! Он… Он вообще вам не звонил! Вы все это придумали, потому что у вас остался только Витя, чтобы продолжать меня мучить! А вы же без этого жить не можете!

И тут случилось то, в чем ее подозревал Илья. Ольга не выдержала и заплакала. Потрясение было слишком сильным. Сперва безумная радость, потом – подозрение… И наконец, прозрение – все было ложью, это очередной виртуозный садизм, которым славилась Ирина. Но на этот раз она превзошла саму себя.

Ольга встала. Ирина встала тоже. На них уже смотрели из-за соседних столиков. Плачущая хрупкая блондинка, а рядом – женщина в черном, с поджатыми губами, похожая на безутешную вдову.

– Я сказала правду, не реви, – пробормотала Ирина. – Ну ты и дура! Надо же, не веришь? А он правда звонил! И просил ничего тебе об этом не говорить! Ни тебе, никому другому!

– Не желаю вас слушать!

Ольга побежала вниз по улице, к метро. Ирина, постепенно отставая, прокричала вслед:

– Я же хотела с тобой посоветоваться – сообщить об этом в милицию или нет? Постой!

Та не обернулась и прибавила шагу. Через минуту она уже проскочила турникет метро, побежала вниз по эскалатору. Но торопилась она так вовсе не из-за того, что серьезно опаздывала на урок. Ей хотелось убежать от страха и гнева, которые преследовали ее с той самой минуты, как она впервые столкнулась с Ириной. Но сегодня, сегодня… Эти нормальные глаза и вполне спокойное начало разговора… И вдруг такая безумная, наглая, жестокая ложь!

Оказавшись на платформе, она наконец оглянулась, думая увидеть Ирину где-то на ступенях эскалатора. Но той нигде не было. Ольга села в подошедший поезд и только через две станции обнаружила, что едет не в ту сторону.