Читать книгу Аллергия: скажите ей «Прощай!» - Анна Май - Страница 10

Если пищевая и бытовая аллергия приводят к кожным высыпаниям, заложенному носу, бронхиальной астме и прочим неприятным, но не смертельным вещам, то взаимодействие с непереносимым лекарственным средством может иметь куда более печальные результаты (отек Квинке, анафилактоидная реакция, шок). Самое интересное, что лекарства при этом, как правило, не являются «истинными» аллергенами. Хотя проявления истинной аллергии и лекарственной непереносимости идентичны, по сути своей это разные вещи. Так, при всех разнообразных внешних и внутренних симптомах после введения непереносимого препарата в крови больного чаще всего обнаруживается нормальное количество иммуноглобулинов Е.

Истинный аллерген из лекарств только пенициллин, так как он изготавливается из плесневого грибка. А так то, что обычно называется общим словом «аллергия на лекарственные препараты», гораздо чаще является:

– передозировкой (в малой дозе вещество – лекарство, в чуть большей – яд);

– токсической реакцией;

– кумуляцией (накоплением).

При этом для пациента, оказавшегося в ситуации: лечиться, чтобы не мучиться, или не лечиться, чтобы не мучиться еще больше, самое главное – не выяснить, что у него: истинная аллергия или же лекарственная непереносимость, а понять, можно ему этим препаратом пользоваться или нельзя. И – о радость – несколько лет назад петербургским аллергологом-иммунологом, кандидатом мед.наук Ольгой Ивановной Смирновой из Первого мединститута и ее сыном, кандидатом мед.наук Андреем Смирновым была разработана поистине революционная и не имеющая аналогов методика определения этого. Она называется «диагностика лекарственной непереносимости ин витро (в пробирке)». Это значит, что реакция на подозреваемый препарат идет независимо от больного, по его крови.

– Наша методика имеет мало отношения к иммунологии, – рассказывает Ольга Ивановна. – Она состоит из двух реакций. Первый метод называется методом химических эритрограмм. Это значит, что у меня к крови в пробирке примешивается очень незначительная доза лекарственного препарата. И если он воздействует на эритроциты крови, то под его влиянием они разрушаются. Если же препарат такой реакции не вызывает, то мы это лекарство разрешаем. А вторая реакция ближе к иммунологической и связана с лейкоцитами. Она тоже очень важна и вместе с первой дает картину переносимости. Если и там, и там хорошо, то этот препарат можно спокойно рекомендовать.

– А если гемолиз (кровь) у человека в норме, но он истинный аллергик? Вы же не определяете антитела, как при иммуноферментном анализе?

– Да, мы эту реакцию не делаем, так как она нам ничего не дает. Иммуноферментную диагностику сейчас все хвалят. Да, они определяют антитела, знают их норму, но что это дает? Они же не могут сказать в результате, можно этот лекарственный препарат применять или нельзя, ведь тут все не так однозначно, как с пищей или пылью. Мы в свое время проводили исследования и делали и эту реакцию параллельно. Иногда бывают расхождения – антитела есть, но мы считаем, что этот препарат можно применять. Практика показала, что то, что мы разрешаем как переносимые препараты, в 98% случаев совпадает с жизнью. За 11 лет у меня побывало уже около 1000 пациентов, и я веду обязательную обратную связь с каждым из них – и все данные подтверждают, что наша методика очень хороша и верна. Ни у одного из пациентов не возникло ни тяжелой, ни легкой формы аллергии на те препараты, что были им рекомендованы как переносимые. Почему пациентов всего тысяча? Потому что я одна, а для каждого человека нужно сделать пробы на 10-12 препаратов. Поэтому я могу принимать не больше одного пациента в день.

Ольга Ивановна отрицательно относится к традиционным кожным пробам: – Так как их результат 50 на 50: 50% ложноположительных, 50% ложноотрицательных. И кроме того, каждая такая проба дополнительно аллергизирует организм. Они являются провокационными и могут вызывать разные реакции – от крапивницы и бронхиальной астмы вплоть до шока. Беда кожных проб в том, что кожа не может реагировать так, как кровь. Кроме того, делать их должен обязательно врач, а не медсестра, как это нередко бывает. Часто они делаются грязно, и лекарство попадает в кровь, куда оно при такой пробе попадать не должно, и получается уже совсем другая реакция.

– Какие по вашим наблюдениям и результатам препараты наиболее часто вызывают непереносимость?

– Это все совершенно индивидуально, но у нас есть таблица в процентах. На первом месте антибиотики пенициллинового ряда. На втором месте местные анестетики и наркотические анальгетики.

– Кстати, пока я мучилась в поисках выхода, врачи не раз советовали мне лечить зубы только под общим наркозом. А какой из них опасней – местный или общий?

– Конечно, общий! Можно ведь вообще не проснуться, и врачу будет трудней заметить, что с вами что-то не так. К тому ж общий наркоз не очень сильно, но влияет на мозг, и ослабляет иммунитет. Поэтому перед любой операцией я бы советовала сделать пробу на анестезию, тем более если человек и так аллергик.

На третьем месте макролиды (антибиотики широкого спектра действия). Это эритромицин, тетрациклин. Тетрациклин вообще очень опасный препарат, очень токсичный. Он вызывает разрушения в печени, а если лечить им детей, то их зубы навсегда приобретут желто-серый цвет (их так и называют – тетрациклиновые зубы).

Вообще, что такое аллергия? Это воспаление, но не специфическое, то есть вызванное не какой-то внутренней инфекцией – это воспаление под влиянием химических факторов среды. Недавно приходил ко мне анестезиолог посоветоваться – у него была больная на операционном столе, и ей ввели примерно 6 препаратов. И вот он мне рассказывает: «У нее вывернуло губы, веки, отекло лицо. Мы начали ее интубировать, но как только ввели трубку, ей стало еще хуже. В конце концов мы ее откачали. Но я так испугался, что у меня до сих пор колени трясутся». Ну так вот – они ей потом сделали всевозможные пробы, и оказалось, что у нее аллергия на полимер, из которого сделана дыхательная трубка. И все. То есть не могут они понять, что же с ней такое случилось. А я говорю: ну нельзя же за 15 минут вводить 6-7 препаратов одновременно! Да любой химик вам скажет, что от смешения разных веществ может быть взрыв в самом прямом смысле. Надо же постепенно вводить, а так это все соединяется, взаимодействует. И наши анестезиологи по идее обязаны знать, что в результате такой реакции получится – суммация, независимость, усиление, антагонизм… Кстати, в чем еще плюс нашей методики – мы и такой букет можем проверить на переносимость (то есть несколько препаратов одновременно), чего больше никто не делает, нет таких методик.

Ну что тут скажешь? Они самонадеянны, они предпочитают не делать пробы перед операцией, а бегать и реанимировать пациента, а потом даже не могут объяснить, что же произошло. И что делать, чтобы спасти больного, тоже не знаю часто. У меня недавно был профессор, он говорит: «Я очень тщательно собираю анамнез, и если пациент мне говорит, что он никогда в жизни не применял антибиотики, я могу смело их назначать». А я ему отвечаю: «А вы не боитесь? Может быть, у него грибок на ногах, может быть, он ел говядину, которую лечили пенициллином. Это все очень опасно – вы можете сразу получить шоковое состояние».