Читать книгу Саламанкеро - Анна Михалевская - Страница 3

Брайда вжалась в стену, замерла. Сорвался теплый ветер, подхватил подол платья и принялся его неистово трепать.

Любопытное вишневое дерево тянуло ветки за стены сада, листья шелестели на ветру, просились на свободу. Брайда мечтательно закрыла глаза – рот наполнился слюной, будто терпкий кисло-сладкий сок уже попал на язык. Сколько же вишни там за стеной! Если бы только старый Лукен не был таким противным! Неужели ему и впрямь жаль горстки ягод для детей?

Ворчание в саду стихло, шаркающие шаги удалились, скрипнула дверь. Лукен ушел в дом и наверняка не выйдет, пока не спадет жара.

Брайда повернулась, подмигнула сестре – мол, пора! Мариза стояла ни жива, ни мертва – и так большие глаза сделались еще больше, лицо залила бледность. Сестра разволновалась, но ведь ни за что бы не бросила ее! Лучшего друга у Брайды нет и никогда не будет.

– Скорее! – Мариза сжала локоть холодными пальцами.

Девочка оглянулась – никого. Она нащупала в кладке нужный камешек, Мариза взялась за камешек повыше.

Они долго готовились – кирпичи надо было расшатать, выскоблить из стены. В ход шли обломки маминых спиц, старые ключи… И в один день шершавые камни сами вывалились в руки – ступеньки были сделаны! Чтобы Лукен ничего не заподозрил, Брайда с Маризой аккуратно приладили кирпичи на прежние места, а просветы засыпали трухой.

Девочка смотала с пояса затертую веревку, протянула Маризе. Сестра была на год старше и немного повыше Брайды – веревку предстояло бросать ей.

– Мы поступаем дурно! Так нельзя, Брайди! – она неуверенно топталась на месте.

Брайда онемела. Вот тебе и лучший друг!

– Трусишь, трусишь, да? Так и скажи, сама полезу!

Она уверенно поставила ногу на первую «ступеньку», перешла на вторую, потянулась к третьей. Рука осталась без опоры, девочка не удержалась, спрыгнула вниз.

– Ну куда ты, погоди… – вздохнула Мариза.

Просвистела веревка – мимо… Раза с пятого свободный конец зацепился за толстую ветку, змеей скользнул вниз.

Так-то лучше!

Брайда по-обезьяньи вскарабкалась наверх, заглянула в сад и охнула. Сад был огромным – гораздо больше, чем казался снаружи. Скрюченные деревья бесконечными рядами тянулись к горизонту прямо в свинцовое небо. На черных, будто выжженных ветках каплями крови блестели ягоды.

Ни листика, ни птички, ни травинки.

Брайда поежилась, вдруг стало холодно. Она оглянулась – по ту сторону от стены был ясный солнечный день. Над ее головой все так же приветливо покачивалась обычная ветка вишневого дерева.

– Брайди!

Она нагнулась, протянула руку:

– Мариза, Мариза, давай сюда! Здесь такое!

Лицо сестры вытянулось, Мариза отшатнулась, выпустила веревку.

– Спускайся, я не пойду!

Брайда рассердилась. Ей и самой не очень-то хотелось лезть в сад, но не отступать же сейчас!

Она развязала узел веревки, отвернулась от сестры – пусть остается за стеной, если такая трусиха, – и принялась карабкаться по ветке.

Гулять по саду было неприятно, но она и не думала останавливаться. Тело била мелкая дрожь, и, чтобы отвлечься, девочка сорвала по дороге пару вишен. Хоть и красивые, они оказались кислющими. Настроение окончательно испортилось. Считай, затея провалилась. К тому же Мариза ее предала.

И не нужны вовсе Брайде эти вишни… Но как хотелось затеять общее дело! Они все меньше времени проводили вдвоем. К сестре приходили учителя, наукам учили. А Брайде уже семь, но на нее махнули рукой – какие науки, когда булки с кренделями печь надо! В прошлом году весной была ярмарка в Женаве, и то не взяли на гулянья. Потом пришлось сидеть дома из-за туарских воинов, застрявших под городом на целый месяц.

Ссохшаяся земля хрустела под ногами, в глазах рябило. За деревом справа мелькнул силуэт и сразу исчез.

Брайда тряхнула головой. Неудивительно, что у Лукена скверный характер, здесь любой бы обезумел. И все-таки интересно, почему сад такой чудной? В чем фокус?

Резко хлопнула дверь. Девочка дернулась, обернулась.

Сгорбленный Лукен стоял на пороге, в руке подрагивал хлыст.

Дать бы сейчас деру, обреченно подумала Брайда, но где там! Черные угли, что были у Лукена вместо глаз, скоро прожгут в ней дырку. Недаром на деревьях ни одного листика – все взглядом извел, злобный старикашка!

Губы Лукена разъехались в зловещей ухмылке.

Брайда попятилась, споткнулась, упала на жесткие комья. Подняв облачко пыли, совсем рядом щелкнул хлыст. Она зажмурилась, закричала, почувствовала, как запястье сдавили тиски. Ее поволокли по сухой земле.

– Кха… кха… кха… – старик не то зашелся в приступе кашля, не то закаркал, – нашла, что искала?

Он схватил за плечи, сильно тряхнул, и Брайда наконец открыла глаза.

Лицо Лукена прорезали глубокие морщины, рот уродливо кривился, на лысой голове блестели капельки пота.

Девочка неопределенно качнула головой – пригрози ей сейчас чем угодно, она бы и пискнуть не смогла.

– Еще раз придешь, кха, навсегда здесь останешься, – Лукен задумчиво посмотрел вверх.

Брайда задрала голову вслед за ним – в свинцовом небе, распластав крылья, парила огромная серая птица.

Девочка поежилась – стало нестерпимо холодно.

– Вон отсюда! Кха! – угли глаз блеснули, будто кто-то раздул тлеющий огонек.

Она бросилась к садовой двери, мигом открыла тяжелый засов, вывалилась на солнечный свет.

Под стеной, закрыв лицо руками, сидела Мариза. Брайда позвала сестру, но та откликнулась не сразу.

– Все хорошо! Уже хорошо! – она помогла Маризе подняться. – Пошли, пошли скорей, пока Лукен не передумал!

– Брайди! – сестра всхлипнула, бросилась обниматься, в ухо Брайды ткнулся мокрый нос. – Я должна была лезть с тобой, но мне сделалось так страшно… Ой, что это?

Мариза отстранилась, осторожно взяла за руку.

Девочка с удивлением уставилась на свое запястье. Исполосованная хлыстом кожа кровоточила, на месте удара остался спиральный порез. Она быстро убрала руку за спину.

– Ничего. Поцарапалась о ветку…

Стыдно было говорить правду. И вообще хотелось забыть о Лукене, как о дурном сне.