Читать книгу Путь домой - Анна Михайловна Бобылева - Страница 6

Сон тревожил его в который раз, долго он падал в бездну, отчаянно хватаясь за воздух, проскальзывающий сквозь пальцы. Жуткое существо снова и снова являлось ему. Подкрадывалось всё ближе, и почти дотянулось до него длинными бледными пальцами. Голос грохотал повсюду, куда бы он ни направился. Он улавливал некоторые отрывки предложений, но, даже не имея целостности, знал, что оно зовёт его обратно в лес. Он отчаянно кричал во сне от ужаса, охватывающего разум, и Мила трясла его за плечи.

– Это сон дорогой! Всего лишь сон! – Её лицо озарилось светом свечи, тревожное и такое красивое.

Конечно же она беспокоится, ведь он кричит во сне почти каждую ночь, и она знает, что ему снится, чувствует, осязает его страхи. Эта связь между ними была больше любви, соединяла их на внутреннем уровне. Прошло полгода с того самого первого дня, как они стали жить вместе, решив, что не могут друг без друга даже дышать. С каждым днём их связь становилась всё крепче. Они чувствовали настроение друг друга, понимали без слов, видели одни и те же сны. Для него это казалось более чем странным, он совсем не представлял как это обьяснить себе самому, да и давно перестал пытаться сделать это. «Какой смысл искать ответы? Важна только она. Это всё, что имеет значение». Ему было наплевать на то, что она читала его мысли, ведь эта женщина любит его всей душой, и он это ценит. В целом, не считая жутких снов, всё было замечательно. Казах поселился с Марго, пацан живёт с ними, и они стали походить на образцовую семью. Он был рад за своих друзей всем сердцем. В новом мире найти своё счастье, обрести семью, дорогого стоило. Жильцы селения приняли их окончательно, считали своими. Даже Фил, переживающий потерю дочери, немного преобразился и стал дружелюбнее. Да и девушки наконец-то перестали донимать его. Мила так их запугала, что они предпочитали держать дистанцию.

Они сидели за ужином в избушке, желая остаться наедине. Он в который раз начал неприятную ей тему.

– Ты думала, что делать дальше?

– Не начинай родной, – глубоко вздохнула она.

– Мы не можем сидеть здесь вечно, нужно найти более комфортное место, и, возможно, мои сны прекратятся вдали отсюда.

– Мы не можем знать этого наверняка! – Раздраженно ответила она, заготовленной заранее фразой. Она поступала так всегда при обсуждении этой темы.

– Слушай, я понимаю здесь семья, друзья, и мы всегда сможем вернуться, если захотим. Дай нам шанс Мила. Тут я схожу с ума. Каждую ночь я вижу их, слышу их зов. Ты обещала подумать, и я не давил, но прошло довольно много времени, и я хочу знать, что ты решила. – Выглядел он как-то обречённо, ожидая вновь услышать отрицательный ответ.

– Ты думаешь об этом так часто, что я научилась блокировать свои способности. – Устало улыбнулась она.

– Знаешь, я бы хотел читать твои мысли, это многое упростило бы в жизни.

Она встала из-за стола, подошла к нему, села на колени, обвила его шею руками, и поцеловала.

– Это да?

– Да родной, давай попробуем.

Она согласилась уйти ради него, покинуть дом и семью, такое решение много значило, и он бескрайне был благодарен ей за это. Осталось разработать план похода, чем он и планировал заняться как можно скорее. Мысль о том, что кошмары прекратятся, как только они покинут селение, придавала ему сил, которые уже давно были на исходе. Утром, позавтракав, он направился к Казаху и рассказал ему об их решении уйти. Тот расстроился и совсем не пытался скрыть этого, ведь Марго не согласится покидать селение, она же учитель. Да и пацан здесь прижился. В конце концов, понимая, что не сможет отговорить друга, он пожал ему руку и крепко обнял, похлопывая по спине огромной лапой. С пацаном он прощаться не стал, долгие проводы – лишние слёзы, да и привязался к нему больше, чем рассчитывал. Мила пошла в это время сообщать об их путешествии маме и Филу. К закату вещи и еда были собраны и уложены. На ужин они решили пойти к костру. Последнюю перед походом трапезу им хотелось разделить с друзьями. Весело общаясь за столом и переглядываясь друг с другом, они ощущали беспричинную тревогу. Он списал это чувство на страх неизвестности, ожидающей их в пути, и отгородился от него, предпочитая настоящие эмоции мнимым. В какой-то момент посреди веселья и шума голосов, раздался крик боли из темноты. Мужчины поспешили туда, но в этом не было необходимости, их силуэты появились в бликах света от пляшущего огня. Высокие, жилистые, красноглазые, с острыми зубами, больше походившими на волчьи. Они стояли неподвижно, разглядывая людей, поворачивая из стороны в сторону хищные лица. «Около дюжины, и окружают, нужно бежать!». Один из них грациозно по-кошачьи изогнул спину и резким рывком оторвался от земли. Жилистое тело взлетело вверх легко и непринуждённо, и, преодолев несколько метров, приземлилось на ноги, взрыхлив почву. Оно оказалось вплотную к молодой девушке, которая побелела от страха и выглядела так, будто забыла родной язык, а затем и вовсе потеряла сознание. Из центра процессии вышел тот, что являлся ему во сне. Да это был определенно он, Швед так часто видел его, что запомнил малейшие черты и повадки. Ростом он был меньше остальных, телосложением плотнее, если сравнивать с другими дохляками. Красные глаза сверкнули, обвели глазами собравшихся, застывших в ужасе, и наконец остановились на нём. В пространстве зазвучал тот же бархатный, грохочущий голос.

– Ты не оставляешь мне выбора. Ты не можешь уйти. И она тоже. Будет лучше для всех, если ребёнок родится здесь.

Он не сразу понял о чём идёт речь, озираясь по сторонам, искал глазами пути отхода, но существа взяли их в плотное кольцо. Мила, держа руки на уровне живота, прошептала что-то невнятное. Сердце стучало как молоток, ускоряясь. «Ребёнок. Она ждёт от меня ребёнка! Но когда? Как?». Мысли путались, собираясь в змеиный клубок. «У меня. Нет, у нас будет ребёнок! Это же здорово!». Он невольно улыбнулся при мысли об этом. «Хотя, если подумать, она говорила, что дети не выживают в новом мире. Что же я наделал! Я погубил её! И зачем этим тварям наш ребёнок?».

– Что если я не остановлюсь? – Теперь его глаза засверкали адским пламенем, он защитит свою семью любой ценой.

– Нам придётся принять меры. Многие из твоих друзей погибнут.

«Как эта тварь смеет угрожать мне? Это же просто животное, созданное радиацией!». «Макс ты же знаешь, что это не так», – зазвучал голос Милы у него в голове. «Как она это сделала? Научилась? Давно ли?».

Пора было действовать, живым он им не дастся. Направив мысли на то, что он готов подчиниться воле существ, прекрасно осознавая, что их возможно читают, он схватил кирпич и запустил тому, что стояло с краю прямо в лоб. Существо завизжало от боли, закрывая неестественно большими руками лицо. Он быстро схватил Милу за руку и рванулся в сторону болота, проскочив чрез образованную брешь в кольце врага. Оглядываясь на бегу, он видел как Казах бросается и прижимает одно к земле всем своим кабаньим весом. Существо истерично взвизгнуло, изворачиваясь и пытаясь скинуть его с себя. «Суматоха нам на руку, спасибо дружище». В его голове звучал голос главного: «Глупец! Пожалеешь! Остановись!». Он уже не был бархатным, теперь в нем преобладали рычащие нотки. «Бежать, спасать Милу, спасать ребёнка, найти укрытие», – стучало у него в голове.

Она остановилась как вкопанная, и он знал о чём она думает, для этого не нужно было уметь читать мысли. Он схватил её за руку и потянул сильнее, чем прежде. Он злился. «Как она может думать о других сейчас? Она должна думать только о ребёнке! Сдурела!». Она вновь выдернула руку, намного настойчивее.

– Как ты можешь бежать? Они все погибнут из-за нас! – Глаза блестели от слёз, даже в кромешной тьме это было заметно.

– Хочешь или нет я спасу тебя и ребёнка! Совсем спятила? Пойдёшь махать мечом? И что дальше, а? – Потеряв над собой контроль, он орал ей это в лицо, брызжа слюной.

Она заметно поникла. Он понял, что теперь она плачет, но сделал вид что не замечает этого. «Нет времени, твари могут идти по пятам». В голове вновь зазвучала песнь болот, маня в свои затянутые ряской глубины. Он стиснул зубы, сосредоточился и гнал русалок из своей головы. «Какого хрена только я могу слышать их? Это дико бесит!». Мила поняла что происходит, вышла вперёд, взяла его за руку, и повела так быстро, как только могла. Песня в голове нарастала, громкость стала предельной, из ушей у него пошла кровь. Внезапно песню прервал голос Милы, эхом отражавшийся где-то в глубине его сознания. Она применяла свой новый дар, поддерживала, успокаивала, перебивала русалок, не давала затянуть песнь вновь. Тощие когтистые руки стали хватать воздух по обеим сторонам тропинки, они перешли на крайние меры. Одна рука скользнула ему по ноге и рассекла штаны вместе с кожей, кровь хлынула из раны, и дальше он двигался прихрамывая и затягивая путь до конца болот. Некоторые из русалок вылезали по пояс и шипели, но ближе подплыть не решались, увидев в руке Милы сверкающий в ночи меч. Видимо расставаться с жизнью, рискуя схватить их, русалкам не хочется. Наконец они пересекли болото, голоса и шипение стихли. Он заметно выдохнул. Остановившись, Мила наложила повязку ему на ногу. Молчание затянулось, он должен был что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни слова, так сильно происходящее ночи его потрясло и запутало.

– Я знаю, о чём ты думаешь Макс. Забыл? От меня нельзя скрыть абсолютно ничего. Хотя, я не смогла читать мысли русалок и тех существ, странно правда? – Её опечаленный голос был лишён красок.

– Наверное они устроены иначе вот и всё. – Он и сам поразился тому с какой лёгкостью говорил, потому как чувствовал себя совсем разбитым.

– Слушай, я знаю ты хочешь его, но мы не можем его оставить Макс. Я уже проходила через это, и дважды хоронить… – Фраза оборвалась, голос дрогнул, слёзы вновь покатились по её щекам, одна из слезинок прокатилась по шраму и скользнула под рубашку.

– Нет! – Закричал он так внезапно, что она дёрнулась от неожиданности – Слышишь, нет! Сейчас всё по другому! Слышала, что говорили те твари? Они хотели, чтобы ты рожала в селении, значит ребёнок выживет! Иначе зачем он им понадобился?

– Я об этом не подумала, – всхлипывала Мила.

Он обнял её крепко, крепко, зарылся лицом в волосы, и вдыхал её запах, который всегда его успокаивал. Затем он отстранился немного и погладил её плоский животик.

– Всё будет хорошо. Обещаю. Я люблю тебя милая. И тебя люблю мелкий, хоть ты наверное ещё и не слышишь меня. – Она улыбалась и светилась от счастья.

Следующие пару недель они брели по опасному лесу, прислушиваясь к каждому шороху. Останавливаясь на ночлег, дежурили у самодельной палатки по очереди. Странно, но новое положение Милы возбуждало в нем желание к действию, и теперь на дежурстве он не засыпал, хоть и дежурил большее количество времени, чтобы она и ребёночек могли отдыхать. Он не знал какими темпами должен расти живот у беременной женщины, да и вообще знал об этом мало, как и любой другой мужчина, но живот рос слишком стремительно и уже заметно округлился. «Ребёнку ведь всего месяц. Что же тогда будет через девять?». Настроение Милы менялось слишком часто, при этом он остро ощущал любое его проявление или перемену благодаря их необычной связи, и порой сам себя чувствовал беременным и истеричным. В такие моменты было тяжелее всего сдерживать эмоции. Она это знала и тоже старалась. Странно было и то, что за две недели в лесу они не встретили ни одной твари, ни трескунов, ни тех рогатых, прикончивших его брата, ни даже уродливых крыс и жуков. При этом, вдалеке от них были слышны звуки природы и животного мира, но к ним никто не смел приблизиться. Потому он с легкостью оставлял Милу одну и шёл на охоту, находя кого-нибудь посъедобнее за добрых пару километров от её местонахождения. Да и на него никто не нападал, даже те трескуны, что загнали их в магазин, убегали лишь завидев его. «Что-то явно не так. Как там говорила главная тварь? Везде найдут их? Может это они охраняют их от опасностей? Если так, то зачем?». Он догадывался зачем, и считал, что после того как Мила родит всё и начнётся, нужно было как следует подготовиться.

Наконец-то они выбрели на дорогу, и теперь неспешно шли по открытой местности, огибая заброшенные людьми машины, подбирая по пути нужные предметы. К наступлению ночи они добрались до города. Картина упадничества открылась их взору. Если бы он захотел изобразить на холсте апокалипсис, то несомненно нарисовал бы именно этот город. Здания были разрушены не все, некоторые каким-то неведомым образом всё же смогли уцелеть.

– Посмотри родной! Конфетная фабрика! Зайдём внутрь? Ну, пожалуйста! – Озорно и как-то по детски заверещала Мила.

– Стой здесь. Я проверю. – Она закатила глаза.

Ну конечно она может защититься сама, но перенапрягаться он ей не позволит. Швед зашёл внутрь, среди разрухи было полно коробок с конфетами и плитками шоколада, погрызенными вредителями. В здании было пусто, он заглянул в кладовку и обнаружил нетронутую коробку полную шоколадных плиток. «Вот это удача!». «Что ты нашёл?». Ну конечно она почувствовала его восторг. «Такой женщине разве можно сделать сюрприз?». В этот момент сзади щелкнуло предохранителем, и он замер на месте, не выпуская свою находку из рук.

– Медленно развернись дружок! Давай, давай! Или пулю захотел? – Голос был грубый, мужской, хриплый.

Куда ему тягаться со стволом, со своим то ножом? Он медленно развернулся лицом к говорящему. Квадратная голова, широкие плечи, руки как бочки, один глаз меньше другого, эдакий озорной прищур. Мужик направлял на него пистолет видавший виды. «Такие может даже порохом заряжают».

– Снимай верх и покажи тело! Живей!

– Ты что педик? Не буду я перед тобой оголяться! Лучше пристрели! – Кто-то за его спиной гулко заржал.

– Эй, Кондрат! Да опусти ты пистолет! Парень же видно, что шутит, зомби так не умеют! – Швед обернулся и увидел ещё одного мужчину: низкого роста, коренастого, посреди широкого лица как два уголька сверкали чёрные глазки, их опоясывали морщинки, кривые зубы делали улыбку своего рода деревенской.

Он слегка переместил взгляд и заметил за стендом, застывшую с мечом наизготовку Милу, и прочитал на её лице явное раздражение, означавшее, что его женщина только что неслабо понервничала. Он нахмурился.

– Никита. С Кондратом ты уже знаком. – Мужик протянул ему свою лапу, и тот пожал её.

Ситуация безвыходная, у его товарища был в руке пистолет, эдакая вынужденная вежливость. Мила вышла из-за стенда и присоединилась к нему. Оказалось, что эти двое и ещё дюжина выживших расположились неподалёку от города, куда и направлялись сейчас, и, за неимением других планов, они отправились с ними. Он пообещал самому себе, что будет предельно осторожен с этими двумя, знакомство у них произошло не в самой дружелюбной форме. Мила прочла его мысли и еле заметно кивнула. По дороге они обменивались накопленными знаниями. Никита рассказывал про зверюшек зеленого цвета размером со взрослую кошку, которые питаются мелкими тварями, и как его жена Лина приручила парочку таких дома. При этом воспоминании лицо здоровяка слегка побледнело. Домом он называл то место, где они жили. Ещё он говорил про мертвяков, что питаются плотью и водятся в этих краях. «Он что фильмов насмотрелся?». Мила хихикнула, но заметив серьезные выражения на лицах спутников, тут же состроила скучную мину. Кондрат всю дорогу молчал и поглядывал искоса, то на него, то на неё. Спустя некоторое время в пути, Никита объявил, что они уже почти на месте, оставалось всего пара километров, не больше. Это было крайне важно, потому что на улице уже темнело, ночью в этих местах не следовало оставаться на виду. Они шли по дороге, по обе стороны от которой расположились маленькие, полуразрушенные магазинчики. «Уверен когда-то давно это местечко было достаточно уютным, и я мог бы пригласить любимую погулять здесь, встреться мы немного раньше». Мила резко остановилась, прислушиваясь. «Что-то не так. Топот ног. Что это за?». Стена магазина буквально вылетела, разлетаясь на куски, столп пыли поднялся над дорогой. Видимость была нулевая. Он нащупал её руку и припустил вперёд со всей силы. Немного погодя он различил впереди квадратные спины их спутников. Позади не прекращался топот, сопровождаемый противными, булькающими, рвотными звуками. Пыль они миновали, и, обернувшись, он ужаснулся. «Это правда! Никита говорил правду!». Изуродованные, мерзкие, преследователи нагоняли их, у кого-то не было конечностей, у кого-то кишки волочились по земле, булькающие звуки исходили из их ртов. Жуткое зрелище, глаза видели такое впервые и отказывались передавать информацию мозгу. Они бежали так быстро, как только могли, но твари не отставали. «В фильмах уроды ходили медленно! Хорошо, что нога зажила после нападения на болоте». Вообще-то она зажила на следующий же день. Да и другие травмы затягивались на нём, как на собаке, довольно быстро, а в последнее время даже молниеносно, прямо на глазах так сказать. «Радиация делает своё дело». Никита упал, его товарищ побежал дальше, спасая свою шкуру, и он хотел поступить также, но не его Мила. Она остановилась и потянула за руку здоровяка, и Швед, не имея другого выхода, пришёл ей на помощь. Мертвяки настигли их слишком быстро. События разворачивались стремительно, времени всё обдумать не было. Один из уродов укусил за руку Никиту, и Мила секундой позже срубила ему за это башку. План добраться до их дома был уже не выполним, два километра раненому не пробежать, и они свернули в проулок и забежали в первую попавшуюся дверь. Он припер её металлическим шкафом, сотрясаемым ударами жаждущих крови трупов, и огляделся. Раньше здесь был какой-то офис. Возле стены полусидя прилёг Никита бледный как мел, вокруг укуса пузырилась гнойная жидкость, лопаясь и бурля.