Читать книгу Заноза в его сердце - Анна Мишина - Страница 3

Тая

Грохот. Еще раз этот громкий звук повторяется. Морщусь, все еще не открыв глаза. До будильника, уверена, еще есть время. И за это время прекрасно можно было поспать. Но, видимо, дома новый “концерт” с битьем посуды, которой и так почти не осталось. Натягиваю одеяло, скрываясь с головой под ним. Нет, надо было оставаться у бабули. Но ведь мать ей вытреплет все нервы. А у бабули сердце больное.

Иногда я задаюсь вопросом. Почему меня родила именно эта женщина?

Но, как говорят, родителей не выбирают. Но вот судьбу мы делаем сами…

– Тая! – слышится крик матери.

Все, покоя мне не видать. Надо бы по-быстрому свинтить из дома, желательно с вещами.

Дальше слышатся приглушенные голоса матери и ее сожителя. Снова что-то не поделили.

Выбираюсь из-под одеяла и быстро одеваюсь. Собираю волосы в пучок и быстренько собираю в рюкзак все нужные мне вещи. Ближайшие пару дней я тут показываться не собираюсь.

В него летят тетради, старенький ноутбук, кое-что из вещей. И телефон, самое главное.

Открываю дверь, выглядываю в коридор. Никого.

Но стоит сделать шаг, как из кухни, словно почувствовав меня, выглядывает мать.

– Куда собралась? – упирает руки в бока, перекинув полотенце через плечо.

– В институт, – говорю почти правду. Черт, я ведь даже не посмотрела, сколько сейчас времени.

– В семь утра? У тебя кто-то появился? – летят в меня вопрос за вопросом.

На последнем я начинаю смеяться, не вспомнив, что за это могу схлопотать тем же самым полотенцем.

И эта мысль приходит ко мне позже прилетевшей влажной тряпки. Боль как вспышка. Тут же замолкаю, касаясь щеки. Отступаю на шаг.

– Не смей так себя вести, – заявляет она. – Все шляешься где не попадя, что люди скажут? Чем ты вообще занимаешься?

– Люди? Ты серьезно? Если бы тебя это беспокоило, ты бы не притащила сюда своего алкаша. И сама бы с ним не принималась пить. Что с тобой стало? Как умер отец, ты словно с ума сошла, – выдаю то, что так долго копилось во мне. Я ведь никогда не разговаривала с ней в таком тоне.

– Ты как с матерью разговариваешь? – из-за маминого плеча выглядывает он, тот, с появлением которого, кажется, наша жизнь стала разваливаться со скоростью звука.

Отца нет уже почти год. Буквально через полгода мать познакомилась вот с этим существом, которое считает себя здесь полноправным жителем и членом семьи. Качает права и пытается меня воспитывать.

– Вас забыла спросить, – говорю, но снова отступаю к двери, натягиваю кроссовки и хватаю куртку с вешалки.

– Там матери помочь надо на кухне прибраться, – словно не слышит меня мужчина. Фу, даже мужиком-то назвать его сложно.

– Сам убирайся, все равно не работаешь, – пробубнила я и, дернув дверь, выбралась из квартиры.

А следом летят слова, да такие, что на глазах наворачиваются слезы. Разве так должны любить родители своих детей?

– И домой больше не возвращайся! – доносится следом.

Я выскакиваю на улицу из подъезда и сгибаюсь пополам. Бежала так, словно за мной гнались.

Выдыхаю. Дыхание восстанавливается и, перехватив рюкзак, направляюсь в сторону остановки. Хорошо, успела кошелек прихватить свой. Разве что только забыла своего любимого медвежонка забрать. Того, что папа подарил пару лет назад. Ладно, его еще заберу, буквально через пару дней. Когда мать выйдет на работу после выходных.

Восьмой час. Это я понимаю, разглядев-таки цифры на телефоне. Решаюсь идти мимо остановки к метро. Мне нужно где-то пару часов провести. А это проще прокатиться по ветке пару раз туда-обратно. Так и поступаю. Спускаюсь в подземку, сажусь в первый прибывший поезд и, заняв укромное местечко, уложив рюкзак на колени, достаю свой блокнот и вписываю туда свои мысли.

– Та-а-я! – стоит только войти на территорию института, как слышу голос друга.

– Тая! – окрикивает Света. Ну что, мне разорваться между ними? – Пчелкин, отвали, – отмахивается от парня девушка. – Короче, это трындец.

– Что такое?

– Я узнала новость, – восклицает подруга. Но тут же прищуривает взгляд. – Что это, – касается пальцами моей щеки.

– Ничего.

– Снова поругалась с матерью?

– Угу, так, давай по делу. Что за новость? – с таким утром я уже боюсь любых неожиданных новостей.

– Кто стоит за стройкой в сквере, – делает театральную паузу, остановившись и уставившись на меня.

Стройка! У дома бабули есть замечательный скверик. Да, заброшен и не ухожен. Но если там навести порядок, это же будет чудо. И с детками там гуляют, и пожилые люди из близлежащих домов. А тут вдруг благоустройство. И вроде бы что в этом плохого? Но покопавшись в интернете на различных сайтах, мы пришли к выводу, что это самое благоустройство не запланировано было. А значит, этим дело займется тот, кто в этом заинтересован. Но мы знаем такие примеры, и это ничего хорошего не сулит.

– Ну? – мы попали на самый ход, то и дело кто-то задевал, проходя мимо. – Отойдем, давай, а то снесут, – дергаю ее за руку, отводя в сторону от снующих туда-сюда студентов. – Говори уже, а то я от любопытства лопну.

– Максимовский.

Я задумываюсь, где могла слышать эту фамилию, то и дело, прокручивая ее в голове.

– Не помню… будто слышала где-то эту фамилию, – пожимаю плечами.

– Да ты его рожу в каждом подъезде увидишь на листовках. Баннерах. Даже машины порой проезжают с агитационными надписями – голосуй за Максимовского, в будущее с Максимовским и бла-бла-бла – напоминает подруга. – У него имя еще такое странное, необычное.

– В депутаты лезет, – морщусь я, понимая, что шансы на то, чтобы отвоевать скверик и так были ничтожно малы, так теперь и вовсе на глазах тают.

– Ага, – поддакивает Света. – Пойдем, а то рискуем опоздать на пару, – и, схватив меня за руку, тянет за собой к нужной аудитории.

Открыв тетрадку и подперев рукой голову, я прокручивала в голове полученную от подруги информацию. Недолго думая, беру телефон и в поисковой строке вбиваю фамилию будущего депутата. Понять же надо, что за редиска такая.

Вот вам, пожалуйста.

Максимовский Леон Игоревич. Тридцать четыре года, не женат. Правая рука главы строительной компании, который приходится ему отцом.

– Студент Белова, вы слушаете? – отвлекает голос преподавателя, и откладываю телефон в сторону.

– Смотри, – подруга подсовывает под нос свой телефон с открытой страницей в браузере.

“При каких обстоятельствах Максимовский-младший разбил машину? Не скрывает ли он серьезную аварию?” – звучит заголовок статьи.

Так и проходят занятия. Набираю бабушке на одном из перерывов, предупреждаю, что приду сегодня к ней. Она очень рада меня слышать и будет ждать. Вопросов не задает. Скорее всего, уже догадывается.

После пар я стараюсь не начинать разговор по поводу сквера и всего из этого вытекающего. Нужно подумать. А еще авария эта. Не знаю, почему-то в голову закрадывается странная мысль. С друзьями я не тороплюсь ею делиться.

Подходя к подъезду, останавливаюсь около доски объявлений, зависая взглядом на изображении мужчины. Я даже не обращаю внимания, что там написано. Что-то снова агитационное. Просто не могу оторвать глаз от красивого лица. Ему бы не в политику лезть, а сниматься для женских журналов. Был бы очень популярен. Хотя, наверное, у него с этим проблем нет.

Перемещаюсь взглядом к его глазам. Каре-зеленые, с легким прищуром. Сложно оторвать взгляд от картинки. А если его встретить в жизни? Он таким же притягивающим будет?

Тряхнула головой, избавляя себя от непрошенных и непонятных мне мыслей.

Поднявшись на первый этаж, открываю дверь своими ключами. В квартире тишина, бабуля, видимо, ушла на прогулку. Быстро скидываю кеды, бросаю рюкзак на пол и плетусь в кухню. За день после обеда даже некогда было и крошку в рот засунуть.

На плите стоит сковорода с ароматной картошечкой, которую я ставлю на подставку и на стол, принимаюсь есть сразу из нее. Когда особо голоден, не до перекладываний еды в тарелки. Да и так мне кажется вкуснее.

После мою посуду и, налив горячего чая в кружку, отправилась с ней в свою комнату, подцепив по пути рюкзак.

Начало сентября, а заданий уже выше крыши. Поэтому окапываюсь в лекциях.

Вскоре я слышу, как хлопнула входная дверь, а затем и бабушка заглянула в комнату.

– Привет, как ты тут? – входит в комнату и садится на постель.

– Отлично, – натягиваю улыбку, показывая всем видом, что у меня все хорошо.

– А что с щекой? – невесомо касается кожи. – Мать снова?

Молчу, а что тут скажешь.

– Она опять с этим со своим?

– Да.

– Выпороть бы ее, да баба взрослая, смешно же будет.

– Ба, все нормально. Если ты не против, я у тебя поживу.

– Да когда же я против была, Таюша? – тянется ко мне, обнимает.

– Ба?

– М-м-м?

– Мне так не хватает папы, – на глазах непрошено наворачиваются слезы.

– Я знаю, маленькая. Мне тоже, – у бабули с сыном были очень теплые отношения.

Так еще немного посидев, расплетаем руки, и бабуля встает с постели.

– Завтра Алена обещала зайти.

Алена – это моя тетка, папина младшая сестра.

На следующий день, а он, слава ежикам, выходной, я провожу в приюте, помогая с собаками. Как же я их обожаю! За время общения с ними запитываешься положительной энергией, и этого заряда хватает на несколько дней наперед.

В приют для животных подалась я как раз после папиной смерти. Мне очень не хватало тепла от матери, видимо, поэтому я нашла ей своеобразную замену. Здесь чувствуешь себя любимой, нужной, и эти чувства искренни. Никто не любит так преданно, как животные.

Домой возвращаюсь в хорошем настроении. Внутри все вибрирует. Открыв дверь квартиры, тут же почувствовала свежий запах выпечки. Бабуля решила побаловать…

– Алена, – улыбаюсь тетке, которая тут же встречает меня в дверях.

– Привет, золотко, – обнимает меня Алена.

Кажется, вот в такие минуты нет ничего лучше, чем вот так оказаться в любимых женских руках, после бабушки, конечно.

– Как ты? – отстраняется, разглядывая меня. – Как будто подросла за эти пару недель что я тебя не видела.

– Да ну прям, скажешь тоже, – смеюсь в ответ.

– Девочки, давайте за стол, – зовет бабуля.

– Пойдем, – хихикает Алена. – А то попадет, и не видать нам шарлотки.

Так и уселись пить чай с ароматным яблочным пирогом. Как же я люблю такие моменты. Когда сидим за столом, рядом самые родные и близкие люди. И больше ничего не надо. Главное, что все здоровы.

– Мать не звонила? – спрашивает Алена, а бабушка тут же хмурится и украдкой кидает взгляд на меня.

– Нет, – качаю головой, стараясь показать равнодушие.

– Вот же! – хочет ругнуться Алена, да бабуля ее одергивает.

– Дочь, я же просила тебя, – шикает бабуля.

– Все, молчу, – замолкает тетка.

Разговор про сквер я не начинаю, хотя меня так и подмывает все доложить тетушке. Я догадываюсь, что она вряд ли предложит помощь. Хотя сейчас ее журналистская хватка была бы очень кстати. В последний раз она очень здорово помогла приюту. Благодаря ее статье и репортажу в приют стали привозить корма, лекарства, а кто-то перечислял деньги. И эта помощь дорогого стоит.

– Чего у тебя нового? Как приют? – первой после паузы заговаривает Алена.

– Хорошо, спасибо. Ты очень помогла, правда.

– Ладно, – отмахивается. – Это может сделать каждый. Может, еще что-то нужно?

– Тут, – мнусь, не решаясь начать при бабушке. Знаю, она будет очень недовольна, что я лезу в это.

– Что?

– Зашевелились вокруг нашего сквера, – начала я неуверенно.

Алена прищурила глаза.

– Ты же туда не лезешь? – настороженно спрашивает, пока бабуля вышла на балкон.

Молчу.

– Тай, это не шутки. Ты не понимаешь, какие люди там могут быть замешаны, – шепчет она.

– Там Максимовский замешан, – так же шепотом отвечаю. – А он в депутаты лезет, и судя по всему, этот сквер будет его больной мозолью, уж я-то постараюсь.

– Тая! Ты уверена, что выбрала то самое направление для учебы? Тебе не в экологии разбираться, а в журналистике, или еще пуще, вести расследования, – горько усмехнулась. – Я прошу тебя, не лезь туда. Максимовские – это акулы бизнеса. Тебя, как букашку, переедут и не заметят. Я прошу тебя, ради бабули…

Ради бабули я это и делаю.

– Обещай мне, – шипит тетка.

– Я ничего тебе обещать не буду, – отодвинула чашку и вышла из-за стола, скрывшись в своей комнате.

Помощи от нее не будет. Я почему-то об этом так и думала. Придется брать массой. Но где ее взять?

Сажусь за стол и, включив свой ноутбук, ищу информацию по поводу аварии. Странно, но статей практически нет. Лишь чудом удается мне найти ту самую, что показывала мне Света. Но никаких подробностей. Лишь версии, почему у Максимовского разбит автомобиль бизнесс-класса. И есть предположение, что он находится на данный момент в больнице, но прессе ничего не озвучивается.

Алена перед тем, как уйти, заглянула ко мне.

– Тая…

– Можно тебя попросить об одолжении?

– Каком?

– Он попал в аварию.

– Кто? – заходит, прикрыв за собой дверь.

– Леон Максимовский.

– Тая, ты снова об этом, я же тебя попросила, – возмущается Алена.

– Я выполню твою просьбу только тогда, если ты поможешь мне в одном деле. И я обещаю тебе, что никуда не полезу.

– Что за дело? – хмурит брови, складывая руки на груди.

– Мне нужен адрес больницы, где он лежит.

– Зачем? Апельсинчики снести?

– Задать пару вопросов, и больше, я тебе обещаю, не полезу в тему, касающуюся сквера.

– Ты меня в могилу сведешь, – тяжело вздыхает тетушка.

– Ну, так что?

– Хорошо, я постараюсь.

– Спасибо!

А под утро на телефон приходит сообщение с адресом клиники, где якобы находится Максимовский. И, по словам Алены, эту информацию было очень сложно добыть. В сообщении она еще раз напоминает о моем обещании и просит перезвонить, как только я с ним переговорю, если мне удастся.

Прочитав сообщение, снова откидываюсь на подушку, крутя в голове мысли и строя план, как к нему попасть, что говорить и вообще почему уже так странно себя чувствую? Страшно?