Читать книгу По дороге из детства - Анна Морозова - Страница 10

Началась осень. Огород уже был убран и кое-где лежала кучками ботва. В год приезда в Сибирь у родителей было много работы. Разгребались завалы мусора и вывозились на свалку. Возводились хозпостройки: стайка холодная и тёплая, сарай, гараж. Самое время было сколотить будку для Малыша – бабушкиной собаки.

Папа смастерил настоящий домик, даже крышу обшил рубероидом. Домик ждал хозяина и пленял мой взгляд. Папа и фуганком прошёлся, чтобы стены были гладкими. Сколоченная из новеньких досок конура, очень вкусно пахла деревом. Ну как пятилетнему ребенку не залезть внутрь? Очень уж было уютно и тепло внутри.

Уже смеркалось. Мама вышла на крыльцо и позвала: «Аня, куша-а-а-а-а-а-а-а-а-ать!»

Я что-то ответила, но пространство контуры, видимо, поглотило ответ, и меня не было слышно. Мама ушла. Потом вышел звать папа. А мне настолько не хотелось выходить из этого ароматного домика, что я решила вовсе не отвечать.

Мама с папой ходили по двору и звали меня. Эта «игра» показалась забавной, и я с энтузиазмом наблюдала в щелку за ними. Родители и в огороде меня искали и выходили на улицу кричать. Им даже в голову не могло прийти, что я сижу в будке в каких-то трёх метрах от дома… Сколько времени так прошло я не знаю, но когда внутри стало темно и холодно, к тому же мама уже начинала всхлипывать, а мои ноги стали затекать, я решила выйти из укрытия.

– Я здесь, вы меня не нашли! – бодренько так и радостно вскрикнула я.

Мама чуть в обморок не упала, не помню, как отреагировал папа, но очутившись дома, я моментально отправилась в угол. Первое время было интересно стоять и переглядываться с братом, который улыбался и наворачивал на полный рот жареную картошку. Но живот мой предательски урчал, да и стоять вскоре наскучило.

Много раз мы оказывались в углу. Вкусный аромат известки просто дурманил, я даже лизала их.

Однажды мы с братом оба пропали. На соседней улице строился дом. Была зима и строительство шло медленно. Каким-то образом залезли мы на чердак и играли там, прыгали по клеткам из утеплителя. Вернулись, когда уже стемнело. Зимой рано темнеет. Оказывается, родители искали нас и оббегали всех соседей. А дальше снова угол, только мы стояли в тазиках с теплой водой, так как ноги наши просто околели. Я снова лизала известку, а Андрей ковырялся пальцем в стене.

Всегда он первым выходил из угла и шёл просить прощения. Я росла гордым ребёнком и стояла обычно дольше. Но аромат еды манил меня со страшной силой и гордость свою приходилось прятать подальше.

А весной, где-то в мае, Малыша переехал «КАМАЗ», прямо на наших глазах у ворот дома. Глуховатый от старости пёс почему-то не был привязан, сидел посреди дороги, а камазист как ехал, так и ехал. Помню в обед мы бежали на угол улицы встречать папу на обед.

– Пап, у нас для тебя две новости, одна хорошая, а одна плохая. С какой начать?

И почему-то папа попросил начать с хорошей, а не с плохой.

– Приехала баба Аня в гости.

– О, какая хорошая новость! А плохая?

– Малыш умер… По нему проехала большая машина…

Папа что-то ответил, не помню, что именно. Мне тогда думалось, что он непременно захочет узнать сначала плохую новость, чтобы хорошая смогла как-то сгладить скорбь по собаке, но этого не произошло. И шли мы потом молча до самой калитки…