Читать книгу Смена амплуа - Анна Морозова - Страница 3

Быков сдержал своё слово. Приходя в гости к Шориным, он проводил с Лизой уроки танцев, благо собрание музыки у Николая Ивановича было огромное. Вот только заканчивалось большинство этих занятий одинаково – пара со смехом падала на диван и предпочитала битву на подушках.

Постепенно Быков стал замечать, что девочка намеренно сбивает его с ног и прижимается всем телом. А несколько раз он замечал в её огромных каре-зелёных глазах нечто такое, от чего его кидало в жар. Тогда Даниил на несколько дней пропадал из жизни Шориных, ссылаясь на работу. Но всё равно Лиза оставалась для него маленькой девочкой, рыжей «мартышкой», и никаких особых чувств к ней мужчина не испытывал.

С Брошевой Шорина-младшая помирилась, а вскоре и подружилась, периодически выпрашивая советов по тому или иному поводу. Маргарита подсказывала девочке, как правильно одеваться, сочетать цвета и стили. Как ухаживать за роскошными рыжими волосами, чтобы выглядеть, когда надо – строгой, а когда надо – женственной.

– Лизонька, а ты свою маму помнишь? – осторожно начала разговор Маргарита в один из «домашних» вечеров у Шориных.

– Не помню, – девочка забралась с ногами на диван. – Но папа мне всегда рассказывал, что мама уехала далеко.

– Это она? – Брошева взяла с полки чёрно-белую фотографию высокой молодой женщины, Лиза кивнула. – Ты на неё очень похожа, – присела женщина рядом с девочкой.

– Машка тоже постоянно нам трендит, что её папаша уехал, папаша далеко, – продолжила Шорина-младшая. – А я его недавно в соседнем дворе видела с какой-то тёткой! Значит, и наша мама нас бросила! – сделала она вывод.

– Лизонька, – приобняла её Маргарита за плечо. – Я уверена, что твои родители любили друг друга. Просто, когда ты была маленькой, папа не говорил тебе всей правды. Твоя мама не бросала вас, она заболела…

Женщина осеклась. И опять не вся правда. Слишком рано девочке знать, что мама умерла из-за ошибки врачей, едва Лиза появилась на свет.

– Рита, я уже большая, – серьёзно посмотрела на неё Лизавета. – Мамы больше нет, да?

– Мама будет с тобой всегда, пока ты её помнишь, – тихо произнесла женщина. – Ты можешь рассказывать ей о своих неудачах или победах. Она тебя обязательно услышит, потому что будет в твоём сердце.

Лиза притихла, потом забрала из рук Маргариты фотографию и, резко поднявшись, скрылась в своей комнате. Брошева подошла к окну и долго смотрела вдаль. Она всегда задумывалась, почему именно к ней так тянется Лиза. Не к Васнецовой или Поповой. Или к тем же девочкам, Милане с Машей. А именно к ней?

А сейчас, увидев фото Шориной-старшей, Маргарита поняла, что девочка невольно видит в ней маму, потому что они очень похожи. Даже по одному снимку заметно, что женщина была сильной и уверенной в себе.

После этого разговора Лиза стала меняться. Она уже не так агрессивно относилась к окружению отца, и в доме стали собираться более шумные компании. Иногда Лиза и Даниил устраивали показательные выступления. Вот только относился он к ней по-прежнему как к маленькой девочке, чертёнку.

Четырнадцатилетие Лиза Шорина праздновала два раза. Сначала с одноклассниками в кафе недалеко от дома, потом в компании старших друзей дома.

При помощи Анны Поповой девочка приготовила и накрыла роскошный стол в большой комнате и стала ждать гостей.

Первой появилась её лучшая подружка и наставница Маргарита с огромной сумкой.

– Это всё мне? – схватила именинница подарки, едва Брошева появилась в квартире.

– Осторожнее, там наряды, – предупредила женщина. – Пошли красоту наводить.

Через полчаса, когда все уже были в сборе, Маргарита вышла из комнаты.

– Ну что? – весело оглядела она собравшихся за столом. – Готовы? Лиза, выходи!

На девочке было платье-сарафан лимонного цвета чуть ниже колен с широким, расшитым стразами, поясом. На ногах были туфли-лодочки, рыжие волосы были заплетены в широкую косу.

– Ну, пока ещё не совсем леди, – довольно улыбнулась Брошева, обнимая Лизу за плечи, – но уже барышня. Николай Иванович, ты чего? – удивлённо посмотрела она на Шорина, смахивающего слёзы.

– Вырос мой ребёнок, – улыбнулся тот, оглядывая всех.

– Папка! – бросилась ему на шею девочка. – Ты у меня самый лучший!

Подарков было много. Но больше всего Лизе понравился набор косметики от Миланы и брошка-бабочка от Даниила. Вот только праздника не получилось. Лиза весь вечер косо посматривала на Брошеву, сидящую рядом с Быковым, а потом и вовсе убежала. Сначала в сторону кухни, а потом и в свою комнату.

– Лизок, – постучалась к ней Маргарита. – Что случилось?

– У меня завтра контроша! – крикнула девочка из-за закрытой двери. – Я готовлюсь! – Брошевой лишь осталось развести руками, повернувшись к остальным.

– Лиза, – постучался к ней через час отец. – Все ушли. Открой.

Когда он зашёл, девочка быстро спрятала что-то под подушку и закрылась с головой одеялом.

– Что с тобой, Лизок? – присел Шорин рядом с ней. – Тебя обидел кто-то?

Девочка резко села на кровати и уткнулась отцу в плечо, рубашка Шорина тут же намокла от слёз.

– Ничего, ничего, – погладил он дочь по голове, – взрослеть всегда тяжело. Но я готов тебя выслушать, помочь. Ведь я твой лучший друг.

Лиза внимательно посмотрела на отца, воровато сунула ему в руки то, что держала под подушкой, и снова закрылась с головой одеялом. Шорин улыбнулся, пожелал дочери спокойной ночи и вышел из комнаты.

Утром рядом со зданием ФПС он столкнулся с Череповым, Брошевой и Быковым, которые бурно что-то обсуждали.

– Николай Иванович, – подошёл к нему Даниил. – Я удостоверение у вас вчера не оставлял?

– Держи свою пропажу, – хмыкнул в усы Шорин, вручая ему книжечку с золотыми буквами. Быков открыл её и тут же захлопнул.

– Да, Данька, – весело рассмеялась Маргарита, – придётся тебе его менять.

Всё ФПСовское удостоверение было украшено отпечатками губной помады и разрисовано сердечками.

– А я тоже такое хочу, – загоготал Сергей и тут же получил сложенной книжечкой по лбу. – Да ладно-ладно. Молчу.

– Придётся Вам с дочерью серьёзно поговорить, – вздохнула Маргарита.

Но вечером Лиза сама пришла к отцу. Она села с ним рядом на диван и прижалась к его плечу.

– Пап, а что такое любовь? – тихо спросила девочка.

– Любовь? – задумался Николай Иванович. – Это особое отношение к человеку. Когда ты думаешь о нём. Хочешь, чтобы не только тебе было хорошо с ним, но и ему было комфортно. Причём не обязательно рядом с тобой.

– Пфф, – недовольно скривилась Лиза. – Почему я должна отдавать его другой? Фигушки!

– Это ревность, дочка, – погладил её по голове Шорин. – И собственничество. А любовь – всегда жертвенность.

– А если тот, кого ты любишь, старше тебя, – мечтательно произнесла Лиза. – Ну, или младше, – тут же быстро добавила она.

– Настоящая любовь, дочка, не принимает ни границ, ни расстояний, – улыбнулся Николай Иванович. – Ни возраста, ни сословий. Ради любви императоры отрекались от престола1. А насчёт возраста? – задумался он. – Был такой путешественник, граф Николай Петрович Резанов. И во время одного из морских походов он влюбился в пятнадцатилетнюю Кончиту. И даже обвенчался с ней. А ведь ему было сорок два2.

– Почти как нам, – тихо прошептала Лиза, но отец её не услышал.

– Но граф был родом из России, а Кончита – итальянка, – продолжал Шорин. – И он вынужден был уехать. Но девушка осталась ему верна и ждала его всю жизнь.

– Пап, а писать стихи тяжело? – чуть прикусила нижнюю губу Лиза.

– Сложно, – кивнул Николай Иванович, – надо много читать, обладать определённым мышлением.

– А у нас есть сборники стихов?

– Да, – мужчина показал на шкаф. – Пушкин, Лермонтов, Цветаева, Есенин.

– Спасибо, пап, – чмокнула его Лиза. – Ты настоящий друг.

Несколько вечеров девочка проводила за книгами. Она внимательно читала, что-то выписывала, учила наизусть…

Когда в доме Шориных в очередной раз собралась компания, Лиза снова была «мартышкой». Она дурачилась с Сергеем, катаясь на нём, прикалывалась вместе с Житовой над Дивовым. И совершенно не обращала внимания на Быкова.

Вернувшись домой, Быков пошарил по карманам, проверяя, на месте ли удостоверение. Книжечка нашлась, а вместе с ней и сложенный вчетверо тетрадный листок. На нём неуверенным детским почерком было выведено:

Быков не стал дочитывать текст до конца, он отложил листок в сторону, прислонился затылком к стене и закрыл глаза. Как вспышками молнии, пронеслись все моменты. Облитая клеем сумка Риты. Лиза заваливает его на диван, заглядывая прямо в глаза. Во время танцев она прижимается то бедром, то едва сформировавшейся грудью. Ревнивые взгляды на них с Брошевой. Короткая юбка. Удостоверение… Похоже, только он не замечал этой влюблённости!

В душе у мужчины нарастала паника. Зная упёртый характер своей маленькой подружки, он был уверен, что она добьётся своего. Значит, выход у него только один. Даниил нашёл чистый лист бумаги, ручку и стал быстро писать. Левой рукой он схватил телефон.

– Рита? Ты не занята? Можешь приехать?

Поставив подпись и дату, он снова закрыл глаза. Надо же быть таким слепым! И как только Шорин его ещё не съел? Или он тоже ничего не замечает? Или не хочет замечать?

Очнулся Быков от звонка в дверь. Схватив оба листка, он помчался в коридор. Едва открыв дверь, он подхватил Брошеву на руки.

– Данька, – весело рассмеялась Рита, – я понимаю, что ты за день соскучился, но не до такой же степени!

– Рит, я пропал! – мужчина усадил её на диван и опустился рядом. – Мне срочно нужно уехать из города!

– Так, друг мой ситный! – внимательно посмотрела на него женщина. – В какой криминал вляпался?

– Хуже, – он протянул ей листок с Шекспиром.

– Дурак ты, Быков, – рассмеялась Маргарита. – Такая девочка в тебя влюбилась.

– Рита! – Даниил отошёл к окну. – Ей четырнадцать! А мне тридцать три, – чуть слышно добавил он.

– Понятно, – подошла к нему Брошева. – Да уж, характер у неё что надо.

– Рита, прости, – мужчина взял её руки в свои. – Ты красивая, умная. Ты обязательно встретишь того, кто тебя достоин. А я должен уехать. Передай это завтра Галине Петровне, – он протянул ей заявление.

– Ладно, – кивнула женщина. – Куда хоть поедешь?

– Не знаю, – вздохнул Быков. – В Питер пока. А там будет видно.

– Не пропадай только, – обняла его Маргарита. – Поеду я. У меня сегодня поход в театр с моей подопечной. А если она узнает, что я у тебя была, то клей окажется не в сумке, а на моих волосах.

– Вот видишь, – грустно улыбнулся Быков.

⠀

Через полчаса он уже сидел в «Сапсане». И чем дальше он отъезжал от Москвы, тем больше был уверен в правоте своих действий. Вот только интуиция буквально кричала ему, что это только начало его приключений. И эта рыжая принесёт ему ещё немало неприятностей.