Читать книгу Девушка, смотрящая на башню - Анна Мусаэлян - Страница 4

На дворе что-то грохнуло, и Мария испуганно вздрогнула. Она бросила шитьё на лавку, и кинулась к окну. Но лицо её было озабоченным лишь на краткое мгновение. То, что на дворе не было посторонних, она поняла сразу. Тихо подкрасться к дому с задней стороны не позволил бы крутой склон холма. Даже в ауле бы услышали осыпающуюся землю и камни под чьими-то ногами. Да и каким же отчаянным надо быть, чтобы, ради желания прокрасться в простой небогатый дом, так необдуманно рисковать жизнью! Та сторона холма вела в пропасть. Замок калитки, который хорошо просматривался из окна, был всё так же заперт. Забор был вроде бы тоже на месте. А если бы кто и осмелился перебраться через него, что при её жизни никогда не случалось, то, стоит думать, шум был бы громче того, что она услышала несколько минут назад. Отец в своё время хорошо подумал о безопасности. Там, где деревья позволяли подойти к дому, минуя калитку, их ждали маленькие папины ловушки. Вреда они бы не причинили, а вот шума бы наделали. Да и за то время, что они жили здесь, во дворе возле забора скопилось много разных хозяйственных вещей – предметов вроде бы и ненужных, но в бедном доме всегда мало что выкидывают. Они бы тоже причинили нежеланному гостю немало неприятностей, и не позволили бы ему остаться незамеченным.

Девушка вышла в сени и, немного поразмыслив, всё же захватила вилы, стоявшие в углу. Потом приоткрыла дверь и выглянула наружу. На дворе было солнечно и тихо. И только лёгкое позвякивание разносилось в воздухе.

– Вот неугомонная! – в сердцах крикнула Мария, и, поставив вилы на место, открыла дверь пошире и вышла из дому.

Перед ней, пританцовывая на месте, стояла любимая коза Нюра. Как-то отдали её отцу в качестве платы за оказанные услуги. Мама, помнится, очень обрадовалась козе и сразу же дала ей это имя. Может, у отца и были на неё другие планы, но им не суждено было сбыться. Посмотрев тогда на счастливое лицо матери, он сразу оставил свои желания при себе. Теперь же Нюра была единственным живым существом для Марии.

– Что же так меня пугать? – девушка хотелось быть строгой, но умильное лицо любимой козочки сразу растопило её сердце. Она погладила козу, и та довольно замекала. – Что, скучно одной? Вот снова поводок оборвала, так их на тебя не напасёшься. Ну-ка стой, егоза! Сейчас пойдём, прогуляемся.

Мария опять вернулась в дом, чтобы захватить новую верёвку для козы. Раньше их искусно плёл отец, а теперь… Некому было заниматься этой работой. Ей же он так и не показал искусство плетения, а её результаты работы любимая Нюра регулярно рвала в клочья.

Кроме верёвки, девушка захватила большую корзину и немного еды. Она не сильно надеялась, что ей удастся найти полезные тра́вы, которые собирала раньше её мать. Когда они вместе шли на сборы, та только тыкала в растение и кратко объясняла, в чём его полезность. Девушка старалась всё запомнить, но на деле оказалось, что уроки она выучила плохо. Но ведь можно было собрать немного диких фруктов и ягод в лесу. Или ещё что-нибудь полезное могло попасться. А может, как иногда уже бывало, с ней поделятся хлебом и сыром пастухи. Но к ним она старалась не приближаться, если видела, что они в одиночестве – без детей или женщин. А когда они сопровождали мужчин, так, завидев её, сами приглашали к столу. Людей она продолжала всячески избегать. Но быть невежливой она тоже не могла. Тогда она подходила, здоровалась и на короткое время присоединялась к компании. Порой, сидя с ними, ей украдкой клала себе небольшой кусочек сыра или хлеба в корзину. Марии было отчаянно стыдно за такой свой поступок. Но с тех пор, как она осталась одна, без родителей, ей приходилось вести хозяйство в одиночку. И, как она сама для себя открыла, многого она не просто умела. Оказалось, родители совершенно не подумали о том, что когда-нибудь она сможет остаться одна. То, что приметила из общения с ними, у неё не всегда получалось. А подсказать, поправить или научить уже было просто некому.

С этими мыслями она покинула дом. Крепко привязав новую верёвку вокруг шеи козы Нюры, она вышла за калитку, заперла её и отправилась в горы. Прочь от аула и его жителей. Туда, где она могла не бояться ежеминутного столкновения с людьми.

Время летело быстро. Коза вволю нарезвилась, и теперь лениво лежала возле Марии. Девушка перебрала в корзине то немногое, что ей удалось собраться за сегодняшний день. На пару дней хватит. Девушка принялась за свой скромный обед, что захватила с собой из дома. И невольно тяжёлые мысли вновь вернулись к ней.

Она посмотрела туда, где простирался аул. Сейчас, скрытый за холмом, он не так её пугал, как дома, когда она находилась от него всего лишь на расстоянии дороги от холма. А вот так, на безопасном удалении, это странное для неё селение даже манило свой загадочностью и неизведанностью. Особенно его башни. Каждое утро, когда солнце только показывалось из-за горизонта, а все люди аула ещё спали, она уже была на ногах. Девушка любила встречать рассвет вместе с серыми башнями. Они были также молчаливы, как и она. И совсем не мешали ей танцевать с солнечными лучами.

Мария казалось, что она единственная из всех, кто знает самый важный секрет башен – любовь к солнцу. Всепоглощающую, преданную любовь братьев-гигантов к солнечной красавице. Мария каждый день наблюдала, как эти серые сумрачные гиганты таяли под солнечными ладошками. Казалось, что они готовы пасть к её ногам, изменив своей монолитности. Такая появлялась у них слабость с приходом солнечной принцессы. Словно седые старики-горцы, когда им кажется, что на них никто не смотрит, порой пускают слезу, смотря не невинные шалости ребёнка. И только ей башни позволяли также сильно любить солнце. Это была их общая слабость и общий секрет. И порой Марии казалось, что невиданный вихрь поднимает её в воздух, и вот она уже на самой вершине башни. Словно сидит на плече у гиганта. И оттуда, с огромной кружащей высоты, они вместе встречают рассвет солнца. Марии не хотелось в аул. Но она мечтала попасть в башню и поздороваться с одним из братьев-гигантов лично.

Мария вздохнула. В последнее время она всё больше и больше придавалась грустным мыслям. Её мучил вопрос о будущем. Время неумолимо шло вперёд, и с каждым днём становилось всё очевиднее, что надо на что-то решиться. Жить в одиночестве она долго не сможет. Первая же зима убьёт её. Попросить помощи в ауле? Но что она может предложить им в ответ на их старания? Хотя страшнее всего то, что они могут попросить. От этих мыслей Мария передёрнула плечами. Уехать? Куда? В далёкую и не понятную ей Россию? Новости, которые разносило горное эхо, её пугали больше, чем соседство с ингушами. Один пережитый набег русских солдат, когда она впервые увидела страх в глазах отца, который, казалось, никогда ничего не боялся, отбил в ней всякую охоту там побывать. Искать родственников, как велела мать? Внутренним чутьём девушка понимала, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Не зря же её родители так и не вернулись к ним. Что-то же их удерживало от того, чтобы спуститься с гор к своим. Россия казалась девушке враждебной и суровой. И там она будет так же одна, как и здесь. Но уже только среди совершенно чужих людей в совершенно чужой стороне. А здесь хоть горы родные. Авось не оставят они её на произвол судьбы…

Мария вообще росла и думала, что это навсегда – солнце и эти горы, чужие соседи и любимые башни, и, конечно, её родители. Правда, теперь папы и мамы нет. Она одна. И идти некуда. Глаза девушки снова заволокли слёзы. Она бросила взгляд на горы, и заплакала навзрыд…

«Утро наступило, стоило только солнцу просто напомнить о своём существовании. На дворе ещё было серо, но мать уже бежала на двор. Девочка рванулась вслед за ней, хватаясь за платье женщины.

– Нани! Папа не в первый раз не ночует дома. Может, его задержали пастухи? Он ведь иногда им помогает, когда они просят его о помощи…

Но мама её не слушала. А остановить рвущуюся изо всех сил женщину Мария не могла. Только у калитки мама на мгновение замерла, прижав руки к груди. Она унимала рвущееся из груди сердце. В её опухших от слёз глазах читалась надежда, растущая с каждым лучом солнца.

– Да, ты права, доченька. Извини. Но вот только что-то на сердце не спокойно. Вчера, перед уходом, он снова выпил лишнего. А в таком состоянии…

Женщина сжала руками платок, накинутый ей на плечи. Девочка тихо вздохнула. Она помнила вчерашний день, словно он застыл во времени, и утро ещё не наступило. Родители снова о чём-то поспорили, затем разговор перешёл в крик и соответственно в ссору. Так у них бывало, но всё всегда кончалось вполне благополучно. После крепкой ссоры отец напивался и уходил куда-нибудь прочь. Мама плакала и ждала его у окна. Через пару-тройку часов отец остывал, и возвращался обратно. Молча ложился спать, оберегаемые счастливыми руками матери. А наутро в доме снова воцарялся мир. Теперь же отец ушёл на всю ночь. Это тоже беспокоило девушку. Но, чтобы ещё больше не тревожить мать, она скрывала свои чувства и старалась всячески подбодрить родительницу.

– Мамочка, папа любит нас. Он обязательно вернётся. И ты снова будешь корить себя за то, что не спала всю ночь, маялась, и совсем вымоталась. А кто будет готовить отцу завтрак?

Забота об отце в их доме было превыше всего. И хотя папа сердился, когда мама подкладывала ему самые лучшие куски еды, и говорил ей, чтобы она лучше отдавала бы их дочери, поведение матери от этого не менялось. Она всегда в первую очередь думала об отце, а потом уже о дочери.

– Да… Завтрак… – женщина встрепенулась. – Он, стоит думать, вернётся голодным…

Она повернулась и сделала шаг по направлению к дому. Девушка вздохнула, надеясь, что всё-таки смогла успокоить мать. Но тут они обе услышали звук чьих-то шагов, приближающихся к дому. Женщина снова рванулась к забору.

– Пётр! – она резко открыла калитку. Но по каменным плечам матери и звонкой тишине, девушка поняла, что происходит что-то не так. Она выглянула из-за её плеча и увидала незнакомца. Весь его вид говорил, что он ингуш, а значит, скорее всего, пришёл из аула.

Мужчина смутился оттого, что ему не дали подготовиться к встрече. Его рука повисла в воздухе, так и не совершив удара по дереву. Он медленно опустил руку, и вцепился в шапку, которая уже прочно лежала в другой руке. Мужчина явно нервничал.

– Здравствуйте, Асланбек Ваха3! – поприветствовала мать незнакомца. И отодвинулась от прохода, одновременно жестом руки приглашая войти. – Петра Алексеевича нет, но вы можете подождать его в доме. Он скоро должен вернуться.

Незнакомец замялся, явно не решая войти. И Марию сразу охватили дурные предчувствия. Это имя она уже слышала в родном доме, а по приметному описанию – заметный шрам внизу подбородка – догадалась, что их посетил сам староста аула. А это значило, что произошло что-то важное. Может, снова срочно понадобился отец, а точнее его специальные навыки? От этих мыслей в душе девушки затеплилась надежда.

– Здравствуйте, Матрона Ефимовна, Мария Петровна! – Старейшина еле заметно кивнул обеим женщинам, и всё-таки вошёл во двор.

– Здравствуйте! – Мария вышла из-за плеча матери и поклонилась вошедшему мужчине – как учили её родители.

После все замерли. Они ждали, что тот пройдёт дальше, в дом, но Асланбек Ваха остался стоять у калитки.

– Что ж вы в дом не заходите? На дворе жарко. Пройдите, отдохните, выпейте воды. Вот куда взбираться пришлось! – мама отчаянно старалась скрыть снедавшую её всю ночь озабоченность, хотя заплаканное лицо всё равно выдавало её с головой.

– Спасибо, Матрона Ефимовна, за гостеприимство, – Асланбек Ваха посмотрел на женщину, и быстро отвёл глаза. Дурные предчувствия вновь охватили сердце Марии. Староста явно вёл себя подозрительно. Он как будто скрывал что-то от них. – Я не надолго.

– Спешите! – констатировала мама. – Если вам что-то надо от Петра Алексеевича, то я могу передать ему всё в точности, как вы скажите.

– Нет, я по другому вопросу. Мне жаль выступать в роли плохого вестника. Но я должен вам передать печальную весть. Пётр Алексеевич, ваш муж…

Тут сердце мама не выдержало, и она рванулась к старейшине. Если бы Мария не спохватилась и не удержала бы её за руку, то она бы точно вцепилась в полы его бешмета и начала бы трясти, трясти, как безумная. Асланбек Ваха инстинктивно отшатнулся. Он нахмурил брови и рубанул, как с плеча:

– Ваш муж погиб, Матрона Ефимовна. Несчастный случай. В темноте заплутал в горах, и, видимо, не туда ступил. Он упал в пропасть. Мне очень жаль. – После этих слов староста повернулся к калитке, сделал шаг, и замер. О чём-то подумав, минуту спустя, он решительно развернулся и посмотрел на них. Мама замерла, словно статуя. Она была безмолвна, словно новость поразила её как молния. Прошла сквозь неё, не оставив шансов на жизнь. Мария же растерянно стояла, как рыба, вынутая их воды, и не знала, что ей делать. Она не могла поверить, что отца больше нет.

– Мы поможем вам его похоронить. Он много для нас сделал, – тяжёло произнёс Асланбек Ваха.

– Баркал4! – тихо сказала девушка, понимая, что он обращается именно к ней.

После этого староста развернулся и вышел. Она услышала, как за калиткой заржал конь, и кто-то что-то сказал по-ингушски. Асланбек Ваха пришёл не один. Мария испуганно рванулась к калитке, и поспешно закрыла её. В это мгновение за спиной она услышала душераздирающий плач…»