Читать книгу История и теория медиа - Анна Новикова - Страница 11

На первый взгляд роль медиа в экономическом развитии может показаться очень косвенной, однако в реальности коммуникация (и, соответственно, медиа как форма коммуникации) имеет решающее значение в любом экономическом действии. Для понимания этого значения нам необходимо от макроструктур (роль информации во всей экономической системе) обратиться к микроструктурам и понять, какую вообще роль играет информация в процессе любого рыночного действия.

Классическая экономическая теория исходит из того, что рыночные агенты принимают решения на основе обладания информацией о свойствах продуктов, то есть экономические агенты действуют исключительно в собственных эгоистических интересах, принимая индивидуальные решения на основе обладания всей полнотой информации. Потребитель должен обладать всей полнотой информации о качествах и свойствах приобретаемого продукта, а также об уровне цен на него у иных продавцов. Продавец же должен обладать информацией об уровне цен и качестве товара у конкурентов и поставщиков более высокого уровня.

В этом смысле классические экономические модели (например, спроса и предложения) исходят из суммы индивидуальных запросов атомизированных агентов на рынке, что означает: кривая спроса есть сумма индивидуальных уровней цен, по которым готовы покупать индивидуальные покупатели на рынке. Приходя в магазин, обычный потребитель сравнивает цены на товар в данном магазине с ценами на тот же товар в других магазинах, а также сопоставляет свойства и качества товара и принимает решение о покупке. Все потребители ведут себя подобным образом. Из этого исходит классическая экономическая теория. Таким образом, на микроуровне коммуникация между агентами присутствует всегда в процессе обмена, так как коммуникация сама есть обмен, в процессе которого агенты должны договориться об условиях сделок и проинформировать друг друга о качестве и свойствах благ[44].

Как видим, данная модель предполагает ряд допущений о поведении индивида, которые представляются весьма сомнительными. Во-первых, допущение о том, что индивид абсолютно автономен и эгоистичен (принимает индивидуальные решения только в собственных интересах).

В реальности мы понимаем, что человек может принимать те или иные решения о покупке товара, например, по совету кого-то или в интересах группы либо на основе чужого опыта. В этом случае вовсе не факт, что индикатор цены и объективная информация о свойствах благ будут для потребителя только результатом его собственного опыта. Во-вторых, допущение о том, что потребитель обладает всей полнотой информации и принимает решение сообразно этому факту. Чаще всего потребитель не обладает всей полнотой информации о ценах и свойствах блага, потому что часть этой информации не явлена ему непосредственным образом, а для ее получения необходимы дополнительные издержки. Сравнение характеристик двух стиральных машин, например, требует определенного времени, а также компетенции (нужно разобраться в том, что эти характеристики обозначают), поэтому потребитель ограничивает искусственно набор критериев для сравнения. В этом смысле представления социальных наук и наук экономических о поведении человека как экономического субъекта сильно различаются[45].

Отчасти классическая экономическая теория и роль информации в ней были подвергнуты пересмотру институционалистами, предположившими, что ключевой проблемой в экономическом обмене является информационная асимметрия, то есть ограниченность информации, которой обладает одна из сторон сделки. И от степени ограниченности информации зависит способность агентов на оппортунизм (манипуляцию). Условно говоря, когда мы прилетаем в незнакомую страну, в незнакомый аэропорт, а там услуги по извозу предлагают частные таксисты, риск быть обманутым у нас очень велик в связи с тем, что таксисты пользуются информационной асимметрией в свою пользу; нам же не до конца понятны даже курс валюты и уровень цен в той стране, куда мы прилетели.

В связи с информационной асимметрией и риском оппортунизма экономические агенты вынуждены нести целый ряд дополнительных издержек, которые классической экономикой не учитывались и называются «трансакционные издержки», то есть связанные с заключением неполного контракта[46]. В первую очередь с необходимостью коммуникации сопряжены следующие издержки:

• поиск информации об альтернативах сделки, то есть о цене и партнере, что, как мы видим, связано с необходимостью коммуникации этого вида информации;

• измерение количественных и качественных характеристик блага, для чего также необходимо получение информации о свойствах блага;

• ведение переговоров и заключение контракта; в данном случае речь идет о коммуникации между партнерами, которая также обеспечивается определенными видами медиа.

Еще одна коммуникативная проблема на микроуровне связана с неполнотой контрактов, что также является принципиальным вопросом. Контракты всегда остаются неполными, потому что нельзя предусмотреть все возможные ситуации их реализации. В этом смысле развитие коммуникации и ее инструментов на протяжении истории позволяло ликвидировать проблему информационной асимметрии и неполноты контрактов, а следовательно, и проблему оппортунизма[47].

Изменение форм коммуникации, поддерживающей сделки, связано с эволюцией принципов торговли и условий осуществления экономических обменов. Рассмотрим четыре ситуации, пищу для размышления о которых нам предоставил Фредерик Бастиа своей фразой о том, что «есть только два способа добывать средства, необходимые для сохранения, украшения и улучшения жизни: производство и грабеж»[48]:

• деревня А ворует товары, произведенные деревней Б (ситуация 1);

• деревня А убеждает деревню Б платить налоги с произведенных товаров в обмен на определенные виды благ (охрану, защиту), предоставляемые деревней А (ситуация 2);

• деревни А и Б производят разные блага и обмениваются ими только друг с другом (ситуация 3);

• деревни А и Б производят разные блага и торгуют ими с другими деревнями (ситуация 4).

Если рассмотреть данные четыре ситуации с точки зрения степени задействования символических институтов (то есть необходимости выстраивать коммуникацию), то ситуации 1 и 3 в меньшей степени нуждаются в коммуникации и обмене информацией, чем ситуации 2 и 4, потому что в случае ситуации 1 достаточно обычного принуждения для воровства, а в случае ситуации 3, при отсутствии альтернатив в торговле, нет необходимости выяснять уровень цен и информационно поддерживать обмен. В ситуации 2 информация необходима для убеждения жителей деревни Б платить налоги и производить согласование интересов (своего рода заключение контракта) между деревнями А и Б. В этом случае необходима и принудительная власть, которая будет следить за исполнением контракта. В ситуации 4 информация необходима для выбора альтернатив сделок. Все четыре ситуации приведены в таблице (см. табл. 2.1).

Таким образом, мы видим, что потребность в коммуникации возникает в процессе заключения сделок (контрактов) со множеством альтернатив и при необходимости обеспечивать коллективные блага (налоги). Следовательно, коммуникации начинают применяться в ситуации рыночного обмена, а разные носители коммуникаций и разная степень репродуцируемости коммуникаций каждый раз по-своему структурировали возможные типы контрактов.

На ранних этапах развития рынков торговля поддерживалась в основном через интерперсональные коммуникации. Это работало в условиях чистых феодальных государств, когда весь обмен между землями находился в руках их владельцев и держался на интерперсональных коммуникациях, а обмен внутри феодов происходил на рынках. Как правило, в этот период велась торговля такими благами, обмен которыми осуществлялся мгновенно, то есть передача прав собственности на которые производилась моментально. Грубо говоря, при покупке на рынке килограмма картофеля границей перехода прав собственности является прилавок, через который передаются сначала деньги продавцу, а затем товар покупателю. Сделки в этот период приводились в исполнение преимущественно лично их участниками, при непосредственном присутствии продавца и покупателя. Кроме того, важным фактором является то, что продавец и производитель товара были одним и тем же лицом, то есть, например, крестьянин выезжал раз в неделю в город для реализации своего товара.

Таблица 2.1

Четыре ситуации экономико-коммуникативного обмена

Нужна ли при таком обмене хотя бы какая-то форма медиатизированной коммуникации? Безусловно да, но лишь для самого продавца – для ведения учета проданных благ и полученных доходов. И в древних государствах «калькули», то есть специальные обозначения для ведения учета проданных благ (такими обозначениями часто были специальной формы камешки, глиняные фигурки), появляются задолго до возникновения письменности[49]. Однако и первая форма пиктографической письменности – клинопись – получает распространение в торговой цивилизации (Месопотамии) и используется в первую очередь для ведения учета в торговле.

Со временем, однако, в торговле происходят существенные изменения. Во-первых, торговля становится более удаленной, а это значит, что права собственности передаются не моментально и проходит существенное время между непосредственно актами передачи денег и товара. Появляется необходимость спецификации сделок, их описания и заключения неким формальным образом. Кроме того, увеличиваются расстояния осуществления торговли, поэтому торговцы зачастую не могут опираться на уже сложившиеся по предыдущим контрактам отношения. В этой ситуации требуется материализованная форма коммуникации между поставщиком и потребителем товара, то есть нужна определенного рода фиксация договоренностей. Именно поэтому от устной коммуникации, обеспечивающей обмен, происходит переход к письменной коммуникации, закреплявшей договоренности сторон в форме документа. Так рождается контракт. Обратим внимание также на то, что контракт был невозможен без наличия механизма, побуждающего к его исполнению, то есть права (законов) и инструментов принуждения к соблюдению законов (тех или иных форм судебной системы).

Во-вторых, меняется форма торговых отношений: от форм регулярной торговли (рынков, ярмарок) постепенно происходит переход к формам постоянной торговли (лавкам, магазинам). Такая трансформация приводит к разделению труда между продавцами и производителями.

Следовательно, количество сделок вырастает в том числе за счет соглашений между поставщиками и продавцами товара. Продавцы создают свои глобальные сети поставщиков, у них возникает потребность быть информированными об уровне цен на товары, которыми они торгуют и которые закупают на внешних рынках, а также о стоимости фрахта судов для перевозки товаров.

Все эти изменения происходят приблизительно в XV–XVI вв. В это время в Европе складывается довольно плотная сеть торговых городов, в которых осуществлялась массовая торговля и обмен товарами с различных рынков (в том числе из-за границы). Торговец, к примеру, из Амстердама закупал китайский шелк, пришедший кораблем, у торговца в Венеции, а затем продавал его в Великобританию. Такие трансъевропейские сети обмена товарами делали невозможным удовлетворение информационных потребностей торговцев в уровне цен и в качестве товаров при помощи обычных интерперсональных коммуникаций. Первое время дефицит торговой информации восполнялся агентами, что называется, за свой счет. К XVI в. складывается европейская система обмена торговыми новостями при помощи гонцов, которые работали в той или иной мере на соответствующих торговцев-хозяев. Людвиг Саламон воссоздал картографию циркуляции такой информации[50]