Читать книгу Божья любовь. Экстремальная литература - Анна Олеговна Князева - Страница 4

Он брёл об ангелах, не ведая вдоль здания знакомого. Душой себя считал во ждании бессмертия невесомого. И То же Небо тёмное ему предстало пустотой: узрел он омерзение слепое рвотой окатив асфальт столичный и родной.

Неадекватно. Он людей боялся. Боялся бешеной толпы, что сумасшедшим нарекут поиздеваться. Он вдруг оправился и посмотрел на башню: она прекрасна, живописна и орнамент окон заставляет разум мерцать ясно.

Он посмеялся, осознав, что там он согласился с сожалениями просто с кем-то где-то там. Стоял перед Кремлёвской башней он, словно молясь орнаменту дворянскому: спасибо вам, но вы самоубийцы. Он понял это чётко, явственно.

И мимо женщина в ажурном платье, в брюках шла. Она его увидела и сказать что ему первой не нашла. Но он сказал ей:

– Леди милая, постойте. Меня с вами беседы удостойте.

Она ответила в печали:

– Только смерть вокруг. Чего же надобно вам, сударь? Чего желаете в общении, мой друг?

– Я видел Ангела. Он толстый, с бородой. Он мне поведал: Бог убивает человека только, если он немой.

Она задумалась, ему сказав:

– Обыденностью надо нам сражаться, а те давно уже сражаются с ним там.

Орнамент по зигзагу шёл на башенке Кремля. Он впитывал историю людей день ото дня. Сейчас он видел, знал, что эти люди молодцы: они для будущего жизни продолжателей гонцы.

Он отряхнулся и преодолел свой ужас:

– Даже распятье милосерднее к живому, чем подобный способ смерти, поднатужась. Я аж как умирать забыл! Я аж забыл свою агонию! Мне страшно жить! Мне просто страшно видеть столь жестокую иронию.

Она вдруг улыбнулась и сказала мрачно и жестоко:

– Святые, тем не менее, сказали, что на всё для наших воля Бога.

– Мне страшно. Может познакомимся при напряжении таком? Культурно пообщаемся, чтобы не быть скотиной им туда на корм.

– Ну мы уже почти знакомы. Меня Полина звать. А вас как, сударь, предложите величать?

Он посмотрел на жёлтый Башни стройматериал, что в общности контраста золото ему напоминал.

– Меня зовут Кирилл. По имени я тот, кто Бога первым победил.

И уплотнилось вокруг них пространство. Оно изобразило им толстенного, богатого мужчину вполне беспристрастно.

– Смотри, – сказал Кирилл Полине, – его аж стало видно, словно на витрине.

– С какой же целью его там так убивают?

– Они считают там, что этим человека воскрешают. Когда его плоть заживо мертва, он типо может оживать при созидании сюда.

– Они совсем идиоты или как?

Кирилл смеялся:

– Ну вот они и посылают нам оттуда постоянно крах.

– Тогда пошли они обратно. И даже здесь культура сексуальности давно почти любому человеку просто смрадна.

– Одни у нас по жизни соприкосновения. То половыми органами, то с людьми, что погибают где-то аж до рвоты в омерзении.

Полина посмеялась:

– Тем не менее у вас, пока вы живы, кожа хорошо. Этот Кремлёвский купол, словно вам душа. Толстяк тот ваша жизни и все мы так закончим. Сегодня в обществе мы живы, а потом нас просто всех прикончат.

– не знаю я. «Я слишком глуп это понять», – сказал Кирилл, – я лучше дальше буду созерцать реальный мир.

– Мы все в реальности и здесь о субъективности вопрос, но здесь ты тоже прав: не стоит вешать нос.

Мужчина мимо них прошёл. Он толстым был и смуглым, посылая взглядом им укор. Он созерцал пространство, что гробами людям стало. Он знал, что Гильгамеша движется для всех начало.