Читать книгу Самоубийства. Суициды ради денег, криминал - Анна Олеговна Князева - Страница 10

С самого начала жизнь не задалась, всё пошло настолько ужасно что сложно поверить… С самого детства от испуга получил очень сильное заикание, дома постоянно как на войне, алкогольный притон каждый день с разборками и драками. При том, что положение хуже некуда, всякие мразоты иголки подкладывали в коврики, хотя чему тут завидовать? Может просто сильнее нагадить хотели люди, видя, что ситуация почти предмогильная. Периодически появлялась полиция и нарколог чтобы прокапать семью. Из-за этого я всегда был настолько подавлен и слаб, что всякая погань пыталась сделать ещё хуже. Виной всему мать, абсолютно сумасшедшая баба, злобная и коварная, папа очень хороший, добрый, постоянно работал чтобы прокормить семью. Ещё у бабушки такой же неадекватный супруг как моя мать, и разрешить это было невозможно. Всегда меня почему-то именно ко мне цеплялась всякая гниль, учителя, преподаватели и прочие очень враждебно относились ко мне ни за что. Позже из-за нервов помимо заикания добавились расстройства психики и болезни в общем ад снаружи и внутри меня. Девушки сами влюблялись, я даже ничего не делал, но из-за больной на голову матери я не смог доверится какой-либо из них, отношений избегал. Друзей особо и не было, всегда пытались пользоваться, я это чувствовал и обрубал связи. Хороших периодов в жизни вспомнить не могу, всегда на грани чего ужасного, была лишь одна черная полоса. Пытался покончить с собой больше пяти раз, но в последний момент что-то останавливало, чтобы не делал в жизни, применяя все силы и ум – всегда провал. Многих людей знаю, с хорошей жизнью, туповатые, но всегда радостные, с хорошим положением по жизни, и даётся все легко. Много раз видел сны, которые сбывались, и мне думается, что выбора в жизни нет, всё предначертано как в книге или фильме. И, по-моему, жизнь – это тюрьма и наказание, вся эта реальность искусственная, созданная кем-то из другого измерения. (Примечание автора: чужие от другой вообще звезды (инопланетяне – это с иной части Земли) стояли у чёрной дыры Сатана, кочуя к Сете (Лунное затмение, Солнечное затмение) и некоторые их заметив ощутили здесь на земле по сопоставлении от них тяги описанное. На самом деле даже чёрную дыру затмить они не могут сами с крейсеров, они исчисляли баланс, когда чёрные дыры затмевают по их движению друг друга и пучки Солнца не видно и в этот момент там сюда гадили, что отражает знак постижения бесконечности в математике (∞)). С детства мечтал умереть, если б можно было, отдал бы свою жизнь и здоровье инвалиду лишь бы отмучаться от этого изощренной пытки под названием жизнь. Одни мучения страдания и боль, ничего больше не видел и не знаю. Скорее бы отсидеть срок в этом теле и растворится в небытие. Только бы эта жизнь не повторялось или другая не началась. Что за тупой безумец сотворил эту лабораторию…

Одиночество томило меня бритого в одиночке. Всем направляли сразу мнение, что я сижу в тюрьме аж с 12 лет. Продали меня в 11 лет и в психиатрической больнице готовили, что моя жизни подошла к концу во имя миллионов, спасённых на моей потере вечности сейчас. Они мне многое доказывали, но я не верил, что меня прямо вероятно создаст другая звезда при том, что я так буду умирать вечно и держать их новыми. Они постоянно обкалывали меня, чтобы заставлять им разрешать на мне ставить опыты для остальных. Каждый день я выносил лишь агонию боли от голода и препаратов, чтобы им было приятно заниматься сексом, так как им приятно просто от боли другого человека. Меня часто рвало в пустой бетонной комнате без света, чтобы я был манипулируем. Я знал, что мне отсюда уже нет дороги к этим деревьям. Как я хотел на них опять посмотреть. Я видел лишь эти холодные лица и белые халаты, жаждущие лишь деньги их семьям от такого медленного убийства таких как я. Они вот одной крутостью заслужили у сущего право это просто так брать и делать. Они обычно молчали в мой адрес, но в один прекрасный день что-то начало меняться. Я даже немного успокоился и привык здесь. Они оставили мне нож в камере и просили использовать по назначению, чтобы легче умереть от препаратов, которые мне делали к 20-летию. Сейчас мне было 24…

– Макс.… – кричала мне 40-летняя Татьяна, что приносила мне еду за дверь закрытую, – мне 40… и только сейчас я смогла наладится!

Я выбрал свою жизнь… – ответил я ей, являя отказ совершать самоубийство, – мой родной отец бросил мать беременную, она вышла замуж за отчима родилась сестрёнка… У меня есть там сестрёнка. Сука!

И ругань… и скандалы…

– Вы меня купили все ещё в детстве… – орал я вопреки всему.

– Беднота… – начала они являть своё величие, – ровесники смеялись.

– Ты одевалась плохо, зато… – закричал я на неё уже по-свойски, – окончила учится ПТУ, работа…

– Опять издёвки коллег будут, – умоляла она уже.

– Потом! – сказал я.

– Я поняла с возрастом, то что ты не понимаешь! – не отступала она, – я симпатичная и трудолюбивая…

– Обыкновенная зависть… – констатировал я факт, – познакомили с мужчиной вас даже, Татьяна, насильно…

– Это ад! – кричит она мне.

– Я психопат настоящий… – сказал я ей на это печально.

– Я не понимала, что дело не во мне, – вскричала она остальным, – он со всеми так…

На этот их разговор я молчал и слушал. Дальше она опять начала на меня обзываться и требовать от меня самоубийство. Прошёл час и опять началась её исповедь:

– Я прошла многое, если ты не знал, – кричала она, – из-за низкой самооценки считала себя ничтожеством, депрессии встречалась с алкоголиками…

– Психбольница ещё небось, – ржал я, всё же понимая, где я нахожусь сейчас, – инвалидность… и вот вас после пощады в столовую работать приняли, а по совместительству санитар здесь.

– Но я многое хоть получила, – выпендривалась она, – познакомилась с девчонками битыми, жизнью…, и они мне помогли стать нормальной женщиной, защищать себя…

– Работа с психологом и священником, – явил я своё слово, – вот что я хочу.

– Ты условия мне ставишь, ублюдок? – кричала мне Татьяна.

– Я несколько лет замужем за хорошим мужчиной, что здесь Генералиссимус, – сказал я ей предельно откровенно, – он тоже нахлебался по жизни… и жены обманывали и квартиру обманом отобрали…

– Я ему тоже помогала… – визжала она медленным сопрано, – и с работой сейчас снимаем жилье… мы счастливы… живём хорошо… вот… не ставь на себе крест тоже… ты добрый парень… и можешь изменить жизнь к лучшему, совершив этот подвиг…

– У меня, знаешь, сколько неудач… – дерзил я, – и неудачных романов… черные полосы и попытки суицида… а сейчас я смотрю на это аж через дверь от боли…

– Я прошла и все хорошо…, и муж любит… – доказывала она мне успех после суицида, – и дело свое небольшое… и друзья настоящие… и здоровье можно вернуть… отрицательный опыт! Слышите! Отрицательный опыт!

– Не повторить ошибок… – держал я характер как мог в этом Аду.

– Желаю добра… – кричала она уже с угрозой, – тебя усыпят насилием!

Утром пришла Людмилия с двумя армейцами ввести мне яд:

– Макс, здравствуйте, – сказала она за дверь очень уважительно, – мы заходим.

Они начали открывать дверь, и я подготовился к бою. Они перестали открывать верь, так как нет согласия на суицид:

– Отношения с окружающими людьми влияют на наше состояние, – говорила Людмилия почти плача, – вы и сами замечаете эту закономерность.

– Жизнь человека в мире состоит из белых, черных цветов, а также различных оттенках серого, – поясняли с ней армейцы, – картина мира, в которой всё черное не является правдой.

– Есть проблема, мужики, – крикнул я армейцам, – проблема в том, что насильно Вашу картину мира никто не может изменить кроме Вас.

– Мама и папа не смогут ничего объяснить, – кричала мне баба с ядом, – степень любви родителей не зависит от степени Вашего страдания. Я очень сочувствую.

– Мысли о самоубийстве внушаются человеку, на любом уже даже сайте и есть достоверная информация об этом, – сказал мне один из армейцев, – против этого есть оружие только у нас. Вы не можете победить.

– Яз! – сказал я микроорганизму, надеясь, что из них хоть в воды выпустит химикат, пока они болтают.

Всё стало как я рассчитывал. Их прямо там и начало ломать. Они открыли дверь, а я встал на месте как в андрогенезе. Один из них попытался меня ударить, но я поймал его руку и ударил его же рукой. Второй даже подходить не стал ко мне. Эти сутки я провёл голодный и мечтал о речке…

– Макс, привет, – на следующее утро с попыткой поставить мне яд за еду пришла Мария, – может секс, а ты мне дашь укольчик сделать тебе?

– Я очень хорошо тебя понимаю, – сказал я ей, – в детстве и юношестве я видел очень много пьяных разборок моих мамы и отчима.

– Ну не ёрничай! – попросила она, – мой папа родной бросил нас с мамой, когда мне было 5 лет и что дальше?

– Когда тебе было лет 10, ты проснулась утром, а в твоей комнате спали пьяные мужики, – посмеялся я над ней, – мама после развода долго не могла найти хорошего мужа, пила, постоянные гости были в доме.

– Потом она встретила отчима, – кричала проходящая мимо сотрудница медицинского персонала в нашу сторону о ней.

– Они очень сильно пили и дрались, мне приходилось их разнимать, – осознала она своё прошлое, – тоже милиция приходила.

– В итоге ты заболела шизофренией, – дразнился я, – и сейчас я на уколах.

– Нет, – призналась она, – раз в два месяца мама делает мне укол нейролептика, потом я неделю хожу сонная, а потом нормально.

– Когда я избегала лекарств, то часто тоже попадала в дурку, – крикнула другая проходящая мимо нас сотрудница медицинского персонала Национальной гвардии РФ.

Другая в дали коридора заорала в психе:

– Даже я была беременна 4 дочкой, меня забрали в дурку, потому что случился приступ, там накачали и я потом родила дочку с синдромом Дауна и неоперабельным пороком сердца.

– Представил? – холодно сказала Людмилия, подойдя к Марии с ядами, – малышка прожила только 2 месяца, а потом тихо скончались у нас на руках.

– Ладно хоть як вас за то не придавил на пикнике, – продолжал я дерзить.

– Что я могу сказать тебе, дорогой Макс? – запугивала меня Мария, – жизнь непростая штука.

– Да, – согласился я, – она у нас одна, и она короткая.

– Мы постоянно должны работать над собой, – пыталась Мария усыпить мою бдительность, – Я всегда над собой работала.

– Я тоже, – утвердила, что тоже достойная Людмилия за дверью, – читала книги по психологии, перечитала очень много статей на любимом сайте. Сейчас прохожу школу Заочной любви курс по самопринятию.

– Мне тоже давали читать, – сказал я с благодарностью, – я не всем психологам доверяю, но Дмитрий Семеник – психолог с большой буквы.

– Да, – сказала Мария, – Мне очень помогают его статьи и Школа.

– Тоже, дорогой Макс, работай над собой, – сказала Людмилия, – Молись, чтобы Господь Иисус Христос подал тебе прежде конца покаяние и Царствие небесное. У тебя там уже есть всё необходимое. Разрешишь и укольчик сделаем.

– Если мы достойно проживём эту жизнь, то после неё нас ждёт Царствие небесное, а оно может быть внутри нас ещё здесь, на земле, – сказала мне Мария очередное дерьмо о женщинах, – не сдавайся, дорогой Макс.

Они начали издеваться.

– Начни делать добрые дела ради Христа: одевай нагих, корми голодных, посещай больных и узников и так далее, – сказала Людмилия, смеясь над агонией убиенных ими, – обязательно прочти духовное завещание Святого Серафима Вырицкого «От Меня это было», найди версию для мужского рода.

– Да, – поддакивала ей Мария, – и ещё прочитай Беседу Мотовилова со святым Серафима Саровским «О цели христианской жизни».

– Так лишь вы это поймав ёшь (Примечание автора: старославянский русский делил названия съедобного: «ешь ед, но не ешь ёшь») говорите, – объяснил я им более доступно, – откуда все испытания и зачем мы вообще живём, в чём наша цель все знают, как узнали. С твоим мировоззрением только на Яле переплывать моря одной.

– Читай почаще Новый Завет и советую тебе пройти курс по самопринятию в Заочной школе любви, – сказала Мария, – завтра тебя выкинут в лес и даже с одеждой, – у тебя прямо откроются глаза на многие вещи.

– Желаю тебе радости и счастья, – сказал я ей, – борись за свою жизнь. Всё будет хорошо.

Сколько ещё мне быть в этой яме? Я понимал, что Мария лишь травит меня надеждой выбраться отсюда. Всё они намеренно играли мнение обо мне дурачком меня сломать. И вот с теми же армейцами пришла узнавать результат Ирина с ядом утром:

– Здравствуйте, – сказал она, – хотите может есть?

– Сейчас вы взрослый и можете жить самостоятельно, работать, снимать жилье, устраивать личную жизнь, создать семью, – армеец намеренно мне пояснял, что самоубийство меня отсюда освободит к желаемому так, – и появится то хорошее, чего всегда не хватало.

– А суицид ни в чем не поможет… – пояснил я им вновь, – не ищите выход там, где его нет!

День прошёл в молчании, и я мог представлять себе высокий яр, окутанный солнечным светом, что в этих бетонных стенах был так бледен. Я уснул. Мне снились Ясы, мне снились другие народы, но только не свои этой ночью. (Примечание автора с Яндекс: Яс – представитель этнической группы в Венгрии)

Этот день был по факту последним такой моей обители здесь. Пришли только два армейца, имя, одного из которых Иван. Иван был с ядом. День.

– Здравствуйте, Макс, – поздоровался он, – мы ждём.

– Если атмосфера здесь токсичная, как вы намекаете, то может стоит найти отдельно обиталище? – открыто уже я их спросил, – вам бы вполне хватило одному небольшой комнаты которую можно ненадолго занять.

– Но для этого нужно сделать работу, чтобы эту комнату занять, – пояснил Иван, – это уже будет гораздо лучше, и там мы сможем отдохнуть от негатива.

– Вот вы говорите, – сказал я, – что меня вышвырните в дикую среду, и что там изменилось бы? И, по-моему, жизнь – это тюрьма и наказание, вся эта реальность искусственная, созданная кем-то из другого измерения.

– Знаете, – согласился Иван, – вы недалеко от истины.

– Помимо нашего мира, есть мир духовный, – объяснил я им, – но он тоже здесь. И он намного реальней, чем наш физический мир. И человек должен выбрать на чьей он стороне. Либо он принимает Бога и тогда его жизнь проходит благополучно, в гармонии с собой и окружающими, либо человек отвергает Бога и тогда все силы тьмы ополчаются против такого человека и его преследуют сплошные беды и жизнь приобретает серые тона. Однако вам и не ведомо что такое Бог, а дьявол постоянно атакует мыслями о суициде другого, так как он враг душ человеческих.

– Поэтому Макс у вас есть еще выбор стать на сторону Света и добра, то есть на сторону Бога, – кричал Иван, – и тогда вы будете под Его защитой.

– Вот что пишет царь Давид в 22 псалме. Псалом Давида, – вспомнил я то, что мне читал в детстве отец:

1 Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться:

2 Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим,

3 подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.

4 Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня.

5 Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.

6 Так, благость и милость [Твоя] да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни…

Давид многое претерпел в жизни от своих врагов, но Бог всегда помогал ему выйти из любой трудности и проблемы. Так он забрал меня естественной смертью от них в эту секунду, оставив им мучения их. Поможет Он и вам, нужно лишь принять Господа в свою жизнь, и тогда ваша жизнь кардинально изменится к лучшему. Желаю, чтобы это произошло быстрее.

(Примечание автора: Господ живому всегда наша звезда, что световыми массами ведёт нас даже при нашем первом шаге сама собой. Человек не может стать звездой, господствуя над другим человеком. Если вы это прочитали, вы уже приняли Господа, так как ПРОЧИТАЛИ. Далее остаётся лишь отличать Сатану и Сету, что отражают сюда днём, например, материальный свет и вещества при прогулках от Солнца, так как Солнца вы с планеты не видите – оно вообще настолько огромное)

Сатана днём отражает пучки света при обилии Солнечного света в целом. Сатана их концентрирует как то, что Бог в общем представлении, меняясь ночью с Сетой. В целом, их вообще много – это цикл света звёзд. Земля как относительно нас небо им поёт, и они в ответ пищат планетам, так как звёзды больше мастера веществ. Планеты же как космические дельфины. Если это знать можно просто шёпотом попросить Землю вам спеть, и оно споёт, например, деревьями или камнями. Обязательно попробуйте, но учитывая, что вы очень малы, а это гиганты.

Алибек

Привет всем. Моя жизнь кончена в плане карьеры в 20 лет. Началось с того, что отучился 9 лет на родном языке, ничего не понимая (родители оставили), пошел в колледж наивно на автослесаря из-за того, что не мог закончить 11. Год подрабатывал парикмахером, после курсов – в итоге не понравилось, и история прошлого не приятная. Теперь ищу работу, почти устроился в одну – но не осилил первый день стажировки, и меня выпроводили. А из-за них я отказал некоторым работодателям, и еще зря резюме рассылал и удалял. Теперь мне некуда идти, никуда не берут, никому кроме родителей не нужен. Я разочарован. Когда будет мне 30, меня тем более уже не возьмут никуда, ибо ни высшего образования, необучаемым будут считать. И денег нет, семья не может мне дать высшее, и я сам не могу даже на минимальную зарплату устроиться. Одни рабочие вакансии, а я физический труд не осиливаю (хочу консультировать по телефонам, почти взяли – но все эти вакансии заняты). Уже целый день лежу, думаю, что лучше бы умер, ибо все равно мое рождение было бесполезным – я ничего не стою. В учебе было так хорошо, а после – мрак.

Многие армейские на гражданке ловят вообще любого моей национальности в городах. Я не знал ещё к чему это начали в моём отношении, надеясь на то, что это случайно. В мою квартиру постучалась женщина в тот день и я должен был считать её своей давней знакомой, которую забыл:

– Алибек, добрый день! Меня зовут Людмилия. Мне очень жаль, что Вы так плохо о себе отзываетесь.

– Когда я плохо о себе отзывался? – закричал я на неё, – И какое мне вообще до тебя дело?

– Я не знакома с Вами, но на основании рассказа прониклась уважением к Вам по следующим причинам:

1. Вы ищете работу;

2. Вы ушли с работы, которая не понравилась;

3. Вы имеете понимание что Вам по силам;

4. Вы уважительно относитесь к своей семье, хотя её члены не могут оплатить желаемое высшее образование.

Пока она мне это проговаривала я просто матерился по-армянски. Она продолжила:

– Работа не индификатор Вашей нужности, успешности и востребованности.

– Я знаю, – ответил я ей, – дальше что?

– Работа – это поле реализации своих талантов, а деньги средство для приобретения благ.

– Я знаю, – сказал я ей опять, – дальше что?

– Любовь – это самое главное в жизни, а Вы умете любить, раз не гневаетесь на свою семью из-за нехватки денег. Вы принимаете это обстоятельство.

– Ты меня гипнотизировать пришла или что? – закричал я уже на русском.

– Поиск работы ставит много вопросов, что является отличной возможностью стать счастливым найдя занятие по душе!

– Да пошла ты! – заорал я.

– Желаю сил и энергии! – сказала она и ушла.

Вечер я провёл спокойно, даже заработав по интернету денег. Утром пришла другая:

Здравствуйте! – она сказала, – я Ирина.

– Что тебе надо? – закричал я, – до тебя уже приходила. Не надо мне ничего от вас.

– Продолжайте искать, найдёте.

– Я тебя, сука, найду похоже, а не твоих мясорубов! – зашипел я на неё.

– Ищите возможность поступать на бюджет на вышку.

– Это временные трудности, – посинел я от жажды крови, – что ты докопалась до меня?

– Вы молодец! И все получится, если будете идти дальше пробовать. Вы нужны родителям себе.

– А вам не нужен? – прозрел я этот надо мной стёб.

– В 30 лет люди ещё проходят обучение на новые профессии это ещё молодой возраст.

– Ты издеваешься надо мной, дура? – я уже порывался ей открыть, но опомнился, – все идут в своём темпе.

– Не смотрите на других, – продолжала она издеваться.

– Благодарите за то, что есть и идите дальше, – сказал я ей и эта в этот раз с лестницы уже побежала, а не спокойно ушла.

Я осознал, что они меня намеренно морят голодом на квартире. Я учёл этот момент и пил воду, пока она есть.

– Привет, Алибек, – пришла опять она… Людмилия.

– Ваш текст немного сумбурный, надо сказать, – пояснил я ей факт.

– Вы – юноша, ищете себя в этой жизни, пробуете, – начала она опять нотацию.

– Это понятно, – сказал я холодно, – не будет суицида.

– Складывается пока впечатление, что вы ходите по рынку труда как по базару, пробуете то одно, то другое – это вам не нравится, то – не подходит.

– То есть работодатели вас приглашают на работу даже без документа о высшем образовании, а вы вдруг отказываетесь от выполнения этой работы, потому что вам кажется, что вам не нравится и вы не справитесь, – пояснил я ей, – это о вас! Я от тебя даже жратву бы не взял.

– Можно посоветовать вам взять за правило прежде чем уходить с какой-то подработки, обязательно отработать 3 месяца и не лениться.

Дайте себе время адаптироваться к любой новой деятельности сама, – ответил я ей, – не бегите сразу.

– И хочу вас предостеречь от мошеннической деятельности!! – кричала она мне уже с явно нарастающим обломом, – очень много вариантов подработки для наивной и неуверенной в себе молодёжи, суть которой – обман других людей, впаривание товаров или услуг.

– Вот и оставайся там, сука! – заорал я на неё, – обходите мутные предложения работы, как огня!

– Невозможно себя уважать, строя жизнь на обмане, – продолжала она это издевательство, – не факт, что такие работодатели не кинут и вас на зарплату.

– А вы хороших людей среди коллег по подобной работе не встретите, – ответил я ей предельно искренне, – только честный труд!

– Алибек, вам нужно чего-то очень сильно захотеть, – снова она не отпускала ко мне вопрос, – и ради исполнения своей мечты вы начнёте искать средства, вы побежите работать.

– Бог в помощь! – на полном серьёзе я ей явил их будущее.

К приходу её коллеги я уже заготовил чашку тёмной воды:

– Здравствуйте, – сказала она за дверью приветливо, – я Ирина.

– Не стоит отчаиваться после одной неудачи, – ответил я ей, зная, что с ней было и почему она сюда ещё ходит, – идите дальше, не опускайте руки.

– Найдется вакансия, – ехидничала она с невозмутимостью, – рано или поздно обязательно! – Главное стремитесь, – осознал я её стресс, – ищите, пытайтесь. Не ругайте себя!

– Наоборот, пусть прошлые ошибки станут опытом, – начала она спорить, – чтоб в будущем их больше не допускать.

– Успехов вам! – отшил я её.

Я курил дома последние остатки и денег пока было мало. У меня даже была мысль открыть и тут оставить до получки. Утро. Опять:

– Аликбек, – начала в дверь заводить реверанс теперь Лариса, – здесь случай, когда мелочь выбивает из колеи.

– Соседка! – завопил я, её узнав, – у вас замечательная семья, отличные профессии, вы хорошо умеете общаться с клиентами, вы молода и таких плюсов миллион. Что посоветовать?

– Ценить что имеете, – ответила она вскользь, – с такими способностями вы найдете себе применение.

– Уже найду? – спросил я её, – и обратите внимание на физическую форму.

– Просите Бога помочь вам стать физически крепче и изучать опыт других, – опять начала она угрозы.

– Мы как вы опыт не изучаем, – отшил я её, – из самых известных – это Суворов Александр и японец Ниши.

«Достали!» – подумал я.

– Да, – согласилась она, – Оба родились слабыми, но нашли способы стать физически сильными.

– И пусть портрет Суворова вас не смущает, – угорал я над её растерянностью там, – как он смущал меня.

Я рыдал под дверью от смеха.

– Преподобному черепу учёные восстановили его портрет, – сказала она мне так, словно я того не знал вообще, – волевой, мужественный вид.

– А те портреты, что мы видим, неверны, – упрекнул я её довод.

– Всего доброго, – наконец-то эта сума попрощалась.

– Найти свою любимую работу и мир вашему дому, – отправил я её куда подальше.

Я лёг на диван, включил телек и просто отдыхал, раз работы нет. Наконец-то всё спокойно. Меня весь вечер мучало желание давить их как клопов за все их, минимум, операции с людьми без наркоза заживо, как доноров. Меня весь вечер аж ломало от злобы, как дикого пса. Утро. Сибирский казус от сук.

– Привет! – кричала мне опять новая среди них, – я Даша! Мне очень приятно с вами познакомиться. Мой парень поступил на юриста в 28 лет, когда накопил.

– Все ещё наладится, – уже замаливал я вселенную в них.

– Когда тебе 20, ты ещё не можешь увидеть все возможности, – весело говорила за дверью молодая девушка, – не знаешь возможные работы, компании и должности.

– Это приходит с возрастом и опытом, – верил я в лучшее относительно соседей.

Она ушла столько мне сказав… Высоты облаков и приключения. Мне нет от этого уже спасения. Я, выходя за хлебом, обомлел: в почтовый ящик мне закинули конверт, а там предел. Я побоялся даже тратить, так как был ещё и ни у дел… Оставил пока дома, так как кто вложил не углядел. И утро… Всё, как я предполагал. Приходит Инга за деньгами и… Провал:

– Здравствуйте, Алибек, – она мне говорит, – я Инга. Вы не можете подарок сделать, а то братишка у меня хандрит.

– Сложно найти работу, – я ответил.

– Да, понимаю, – она поясняет, – а начальник наш того и не заметил. Сама это проходила в 90-е годы.

– А что с вами было? – поинтересовался я.

– С Красным дипломом бухгалтера не могла устроиться даже техничкой, а продавцом – это уже была мечта, – рассказала мне она, – и я не преувеличиваю.

– Да, – согласился с ней я, – Такие времена были…

– Но я не сдавалась, – она мне ненормальной показалась, – мне на тот момент было 20 лет, как и Вам.

– Обошла почти все предприятия своего маленького города, но нигде не было для тебя работы? – уточнил я на тонкой ноте издёвки над ней, – в одном месте предложили, но ты отказалась, так как нужно было идти вразрез со своими принципами.

– Этого позволить себе не могла, – покаялась она, – хотя отчаянно нуждалась в работе.

– И? – уточнил я, закуривая уже не последнюю хоть сигарету.

– Никогда об этом не жалела, что поступила по совести, – объясняла она, – в конце концов стала просить Господа о работе, чтобы помог мне найти.

– Продолжала молиться и искать? – уточнил я. а после догадался, – и случилось чудо!

– Да, – пояснила она, – меня взяли в очень хорошую организацию бухгалтером с отличной зарплатой по тем временам и совершенно без бухгалтерского стажа.

– Это было просто невероятно, – восхитился я чуть-чуть, – даже мне это ясно. Ведь я уже от отчаяния у работодателей просил, чтобы хоть кем взяли (такая ситуация была с работой), а получил то, о чем и не мечтал. Вот так Господь мой и Спаситель Иисус ответил на мои молитвы.

– Потом я поняла, почему закрывались двери… – начала она пояснять её смятение, – это Милостивый и Любящий Бог готовил лучшее из возможного для меня…

– Это чудо, – удивился я.

– Потом я узнала, – продолжила Инга, – что на то место, на которое меня взяли, просились более опытные работники, но Бог так устроил, что взяли неопытную молодую девушку. Подробности описывать не буду, но всё было честно и чисто.

– А кто Бог? – спросил я обыденно.

– Конечно, я, – пояснила Инга, – я очень старалась на работе, была ответственна и исполнительна, что немаловажно.

«Бог, меня это достало уже, блядь!» – помыслил я кое-кому.

– Оттуда, проработав несколько лет, – продолжила она, – ушла в декретный отпуск. До сих пор благодарю Господа за такой старт.

– А что было бы если сдалась? – уточнил я у неё.

– Не знаю, – объяснила она.

– Не опускайте руки, – пояснил ей я, но они не понимают, что в прямом смысле, так как дверь я ей давно открыл.

– Алибек! – воскликнула она, – ищите и найдёте.

– Просите помощи у Господа, – с некоей печалью проливал я остатки определения их идиотизма, – ведь Бог хочет участвовать во всех сферах нашей жизни, но без нашего позволения не будет врываться ни в наше сердце, ни в нашу жизнь.

– Желаю Вам душевной крепости, – начала она их серенаду, – стойкости, не унывать, а довериться Тому, Кто Вас очень любит – Сыну Божьему, Спасителю и Господу Иисусу Христу, Который умер за Вас, расплатился за все Ваши грехи и воскрес, чтобы подарить Вам ЖИЗНЬ и прощение грехов, чтобы Вы имели мир с Богом, будущность и надежду.

– ЖИВИТЕ, – отшил её я.

– Дорогой Алибек, – она уходила, – и никогда не сдавайтесь!

Больше никто не приходил и дальше меня даже взяли в монтажный отдел местного машиностроительного цеха. Я никогда бы не подумал, что всё у них заканчивается этим до сих пор…

Ничтожество

Приходить на работу с 14 лет для меня всегда было обыденным, так как у меня семья очень бедная. Работа сидеть и всем всё напоминать и всё. Серый город, серые дома и серые облака с от скуки бешенными гражданами. Меня зовут Таня и мне 14 лет.

– Всем привет, – поздоровалась я с начальницей, – знаете, мне так обидно за своё существование! Я увольняюсь, чтобы вы меня не изуродовали.

– А ты думаешь тебя отпустят уволиться? – заявила она мне.

– Я никогда не переживала из-за своей внешности, – объяснила я ей, – так как не обращала внимания.

– Ну мы же ставили внимательность условием вакансии, – оправдалась она передо мной.

– Я очень боюсь за моё будущее, – привела я ещё один аргумент, – но для него, ничего не делаю.

– Желание отпало у меня с тобой работать, – ответила она, – пиши заявление. Отдав ей заявление, я оправдалась:

– У меня нет друзей, талантов, я тупая.

– Так обидно, что ты не выдержала, – расстроилась начальница.

– Мне всего лишь 14, – объяснила я и ушла побыстрее.

Они такие мрази, а я так загоняюсь по всему. ПО ВСЕМУ!! Я сейчас лежу дома и ничего не чувствую, кроме чувства, что хочу умереть. Уже год с половиной такое… Как мне объяснить. У меня ужасные оценки, я так завидую умным людям… Мне неприятно говорить о своём возрасте, так как большинство людей считают, что в таком возрасте не может быть ничего подобного!! Поэтому, ничего никому не рассказываю. Иногда я думаю, что если я совершу суицид, то все проблемы исчезнут, но нет. Ещё хочу сказать, я слишком стеснительная, что, когда иду в школу, возникает чувство как будто вырвет и трясутся руки. Я боюсь увидеть кого-нибудь, поэтому прихожу, когда начинается урок. У меня не плохое детство, но и не хорошее. Есть старшая сестра, которую я очень люблю, и она меня. И не думаю, как ей будет плохо после моей смерти. О маме я тоже хорошего мнения. Хочу сказать о маме, я люблю её, но в тоже время ненавижу, когда она подходит ко мне обниматься, мне противно. Конечно, много чего, что могло повлиять так на меня. Мне страшно от своих мыслей.

– Что мне делать!?!? – спросила я маму.

– Делай выводы, – сказала мне мать.

– Как мне начать, что-нибудь чувствовать? – спросила я у неё дальше, – к миру и к обществу…

– Способ есть, но он к тебе не гуманен, – ответила она мне и куда-то ушла.

Сидела без работы и размышляла о деде. Сестра зашла ко мне в комнату:

– Таня, такие мысли могут встретиться в любом возрасте, – пояснила она, – то, что ты ощущаешь это нормально. Мне кажется, тебе стоит мне выговориться, как близкому человеку, который тебя не осудит, поймет, просто выслушает.

– Не хочу, – сказа я ей, – мама итак тебе всё сказала уже.

– У тебя прекрасный возраст, когда изучаешь и открываешь для себя много всего нового, в том числе и отрицательные моменты жизни, эмоции. Это часть взросления. Старайся сейчас находить положительные моменты вокруг себя.

– Ага, щас, – возмутилась я этим издевательством, – «Сегодня солнышко светит», или пытаться хвалить себя, словно мастурбаторша, или «Да, сегодня я убралась в комнате», «вымыла посуду» и т. д.

– Ты не ничтожество, забудь про это слово – ты человек, – сказала сестра и ушла из моей комнаты.

На следующий день мама взяла административный отпуск и сделала нам чай с лимоном, чтобы поболтать о моей боли. Мы сидели на кухне за столом, и она читала мне опять нотации:

– Таня, говори мне чаще, что ты меня любишь, – сказала она мне, – мама очень сильно любит тебя.

– Ты даже себе не представляешь, как сильно любит тебя мама, – сказала я ей искренне, – Она будет растрогана позже, когда тебе будет за 30, тем как сильно любишь ее ты.

– Ты даже не представляешь, как сильно будешь ты любить маму, – дерзила мне сестра, – в твоей жизни все получится.

На улицах и в кратерах, квартирах стоял их бесконечный бой за любой сигнал определённой силы их половыми органами до расчленений. Являя друг другу преимущества, они сначала подводили изнасилования, заманивая остальных дружбой, а потом каждого разрывали на мясо и половыми органами в их останки целились, чтобы секс был приятным. Они испытывали радость экстаза и вину за это убийство каждый раз и старались обращать в таких же как они ещё людей. Власть святых в понимании многих была оконченной, а раса умирала такой медленной смертью в слезах своего унижения. Народный подвиг для геноцида был близок к завершению их смертями мясом и всё. Разные ситуации мне продолжали наигрывать эти наивные, искренне веря, что я не заметила это. На прогулке ко мне подошла женщина в разы старше меня. Звали её Мила. Я с ней разболталась и опять всё окончилось нотацией о моих переживаниях:

– Девочка, милая, это переходный возраст, гормональная перестройка может быть причиной подавленности… Амбивалентность – ты описываешь ее, и люблю, и ненавижу, тоже свойственна подросткам и юношеству. Всё с тобой нормально. Переживи это время, перетерпи.

– Отрицательные эмоции – это часть нашей жизни, с ними бороться бесполезно, но научиться управлять – можно. Придет время, – ответила я ей, – и я научусь.

– Научишься. Есть хорошая новость – твоя воля растет вместе с тобой и теперь она может быть тебе помощницей, – ответила она мне, – с ее помощью ты можешь делать то, что нужно в данный момент. Например, улыбнуться в ответ на дружелюбное приветствие, встать с постели, заправить ее, выйти на прогулку и т. д. Ищи положительное и хвали себя за хорошие дела.

– А если мне будет туго? – спросила я, зная, что она мне ответит.

– Будет туго, – пояснила Мила, – звони на телефон доверия 88002000122.

Она даже обняла меня на прощание. Распределение доноров. Замечательный она человек!

Диким ангелом я пошла к моей подруге, с которой давно не болтала.

– Привет, – сказала я ей с порога. Она меня тоже поприветствовала.

Она налила чай, и мы сели беседовать.

– Материнство убивают аборты, – сказала она о том, что её волнует в наши общие времена.

– Если у тебя есть не рождённые братья и сёстры, неудивительно, что ты боишься мамы, – заметила я.

– Да, – согласилась она, – это как в спорте: после тяжёлого перелома сможешь ходить, но продолжать карьеру – уже никогда.

– Когда будут у тебя дети, никогда не делай аборты, – подстраховала я её, – это самое страшное предательство.

– Заповедь есть, – захихикала она, – не слушай никаких заабортных советчиков.

Мы вместе рассмеялись. Каждого человека в мир посылает Бог, поэтому лучше знает, кому, когда, в каком порядке и с каким здоровьем рождаться.

– А из-за чего ужасные оценки? – спросила она меня, – Не понимаешь какой-либо предмет?

– Почти, – я даже покраснела от её проницательности.

– Сначала постарайся найти, где отстала, – посоветовала она, – Обращайся к учителям, это не стыдно.

– А ты тоже не отставай, – напугала я её, – Читай учебники как книги, прекрасный метод, особенно для тех, кто не любит математику.

– Да, я так и сделала, – сказала она, – встала рано утром в субботу, села, прочитала не более 3 тем по разным предметам – и пошла гулять.

– День впереди, ещё можно, – пояснила я.

– Собирайся, – сказала она радостно, – когда нагоняешь, появляется интерес, предпочтения.

Мы вышли на улицу и побрели по аллее, игнорируя частые истерики криков друг на друга окружающих:

– Для того и нужно общее образование, чтобы всё попробовать и выбрать, – продолжила она разговор со мной, – оценка – уровень соответствия требованиям конкретного учителя на конкретный момент.

– Где здесь про ум? – иронизировала я, – Пушкин был худший по успеваемости, Эдисона считали отсталым.

– Не любит тебя учитель? – дерзнула мне подруга открыть глаза на правду, – ты не за этим к нему пришла.

– Учу предмет для себя, – пояснила я ей, – вручат аттестаты хотя бы.

– И неприятный человек останется в прошлом, – согласилась она, – А что такое таланты?

– Я сама не знаю, – пояснила я, – что-то кем-то замеченное для делах остальных. Вообще это валюта была рабовладельческая.

– Ходить на кружки и блистать на шоу? – уточнила она у меня, – детская память на сто столиц быстро уходит, дутая сенсация в детстве скорее вредит.

– Помнишь песни «Пусть бегут неуклюже», «От улыбки станет всем светлей»? – ушла я от вопроса вопросом, – их исполнителя – Серёжу Парамонова – в детстве возносили, а потом забыли, и он спился.

– Да, – продолжали мы идти по аллее, – множество людей делают разные хорошие вещи своим трудом.

«Есть ведь то, что ты любишь», – сказала она мне, – статья научная начальных тематик мне понравилась.

– Доверься Богу, милая, – попрощалась я с ней дерзко на это, – Иди к Нему в ближайшую церковь, и никакие критики (а бабушки в платочках сейчас скорее мем, чем правда) тебе там не помешают. Я понимаю всё о талантах с твоей стороны.

Откладывать на потом свой уход я не стала. Я шла по аллее, а смерть уже вела меня по ней…

Ничтожное многих убивает, что они и считают суицидом. Глупцы. Полные глупцы в психе от их жалкости перед даже червячками. Я достала из лужи червячка и показала знакомой около её автомобиля, от чего она позеленела от страха.

– Они вас победили, видите? – я показала ей червячка, – вы этот геноцид сделаете, и они обещают, что вас не будет всё равно. Не они, так всё остальное здесь.

Я прекрасно понимала, что они защищают своё странное мясо анабиозом с трупами детей и меня от того по дороге не раз вырвало. Дуры и дураки. И шутят они верно, что здесь останутся только дураки и дороги в Российской Федерации, а в Республике Башкортостан даже дорог не остаётся, так как они в безмыслии мешают башкирам и они умирали победить здесь именно татар и не быть их рабами. Русских они смогли всё равно обманывать, а татары всё им и дорог не останется вместе с татарами и русскими, так как их искалечит на смерть органической отдачей от таких смертей татар. И вот ещё доказательство передо мной почему. До сих пор иду я по дороге смерти, наблюдая что будет здесь ещё в своей ничтожности…

Александра

Я мама наркоманки с 27 летним стажем.

Все это время живу как в аду:

ломбарды, кредиты, милиция,

клиники, ребцентры (раз 20 лежала).

А в конце прошлого года – новая беда —

внук стал игроманом.

Я так жить больше не могу – хочу умереть.

Слишком велика боль.

Двоих я не выдержу.

Моя национальность очень редкая в России – Алеут. Человек я мягкий и наивный. Я мама наркоманки с 27 летним стажем. Все это время живу как в аду: ломбарды, кредиты, милиция, клиники, ребцентры (раз 20 лежала). Жила только ради мамы и внука. Пять лет назад мама ушла. А в конце прошлого года – новая беда – внук стал игроманом, забросил институт, назанимал у всего города огромные деньги. Занимался с психологом – все бесполезно. Я собрала дома детей:

– Сыновья мои, простите и поймите, но я не восхищаюсь вашими подвигами, потому что я их уже не осиливаю по последствиям. Я так жить больше не могу – хочу умереть. Слишком велика боль. Двоих самоубийц я не выдержу.

– Что ты завелась-то, мам? – спросила меня старшая.

– Опера дьявола! – смеялся младший, – Ещё давай!

Я в слезах ушла из дома к моему знакомому, что жил в соседнем доме. Дойдя до двери подъезда, я орала в домофон в слезах, что мне срочно нужна его небольшая поддержка и он меня встретил и пригласил на чашку кофе. Естественно, я с ним поздоровалась у входа и он со мной.

– Здравствуйте, Александра, – сказал он, приветливо указав на открывшуюся кабину лифта в их подъезде, – проходите.

– Даже не могу представить, как вам сейчас тяжело, – заметила я, что он не в лучших настроениях, – но все же это не повод уходить из жизни. Мои дети наркоманами и игроманами становятся от безысходности и это даже не психологическая проблема, а духовная.

– Когда душа человека не занята Богом, то образуется пустота и эту пустоту каждый заполняет по-разному, – начал объяснять мне Иван, – одни употребляют алкоголь, другие сидят на наркотиках, третьих тянет на приключения и развлечения, а иные становятся игроманами – это тоже своеобразный наркотик.

– Значит не все потеряно, пока все живы, – немного воспряла я, – всегда есть шанс измениться и изменить ситуацию вокруг вас.

– Но для этого нужно попросить помощи у Господа, – с иронией обусловил Иван главный общественный вопрос, – самостоятельно вы не сможете разрулить эту проблему. Вам нужно буквально вымаливать у Господа своих родных – дочь и внука. Даже если у вас еще не хватает на это веры, то Бог укрепит вас в вере и даст силы бороться, а суицидом вы ничего не улучшите, только лишь усугубите ситуацию.

Зайдя на кухню его квартиры, он включил рубильник и поставил кофе. Мы начали болтать. – ПРОШУ ПОМОЛИТЬСЯ и оставьте свою нужду, – спокойно сказал мне Иван, – и тогда неравнодушные к вашему горю будут просить за вас перед Отцом Небесным. И я уверен, что счастье еще посетит ваш дом.

Мы попили кофе, и я только собиралась уходить, как к нему пришла, чтобы тоже познакомиться со мной Лясине.

– Александра, здравствуйте! – приветливо присела она рядом, он наливал ей в чашку её любимый напиток. Я не торопясь поведала ей свою проблему за нашей совместной беседой.

– Вы пробовали 12 шаговые программы? – спросила меня она.

– Нет, – сказала я, – сыновья сами проходили программы для реабилитации созависимых. А к чему вопрос?

– Потому что вы – увы! – созависимая?! – важно констатировала Лясине с большим ко мне презрением, – я сама – зависимая, и могу сказать, что роль семьи в реабилитации просто неоценима.

– Но самое главное – поддержать себя, потому что помочь кому-либо мы можем только, обладая ресурсом, – тонко подметил Иван, – а он у вас кончился.

– Да, – согласилась я с ними, – надо искать способы его обрести.

– У нас, в сообществе «Взрослые дети алкоголиков», есть хорошая молитва: «Я отдаю свою семью Богу, как я его понимаю…» – сказала она мне очередной довод им ещё заплатить, – перестав переделывать свою семью, у меня появились силы, чтобы заняться собой, своим здоровьем, как телесным, так и душевным.

– Рекомендую лекции Валентины Владимировны Новиковой (наверное, вы её знаете) – сказал м не Иван, – очень хорошо разобрана роль родителей: отойти и дать ребёнку (внуку) обрести собственный опыт.

– Вы издеваетесь? – разозлилась я, – Я им уж дала и вот…

– Если всё плохо – обратитесь к психиатру, возможно, курс антидепрессантов – это ваш путь, – дерзила мне Лясине, – но я в придачу к антидепрессантам всегда рекомендую одну из 12 шаговых программ (на выбор), потому что на собственном опыте убедилась в их доступности и действенности.

– Причём у меня есть другой опыт, – комментировал Иван, – 12 шаговая программа – пятый испробованный мной вид психотерапии, есть с чем сравнивать.

Нет, – отказалась я, – отчаяние – самый страшный ваш враг.

– Молитесь, верьте, ищите помощь для себя, а там, даст Бог, всё наладится, – продолжала дерзить Лясине, допивая кофе, – Удачи!

– Лясине, не уходи пока, – удержал её Иван и налил всем ещё по чашке, заварив ещё, – Бог любит нас, хотя в это иногда так трудно поверить, но вы уж поверьте трижды самоубийце…

Кто-то позвонил в дверь, и Иван открыл дверь:

– Михаил! – закричал он, – Заходи! Александра с нами обсуждает важный вопрос! Присоединишься?

Он зашёл, приветливо всех поприветствовав и меня:

– Здравствуйте все, – громко он сказал, проходя на кухню за большой овальный стол, – Здравствуйте Александра, в Церкви есть чудотворная Икона Божьей Матери Неупиваемая Чаша, она помогает всем людям с разными зависимостями.

– Молитесь от всего сердца и у вас станет на душе легко и всё будет хорошо, – сказал Иван, наливая ему тоже свежий кофе.

Снова звонок в дверь:

– Это Анна пришла! – радостно пошёл Иван ей отворять. Женщина поздоровалась и тоже присела с нами. Я продолжила обсуждать ещё возможные варианты решения моего вопроса:

– Саша, оставьте своих родных на волю Божию, – ответила она, раздражённая на эту тематику, – вы ничего не сможете поделать, спасти от наркомании, игромании нельзя.

– Наоборот, скорее всего, этим спасанием можно лишить зависимых людей последнего шанса, – добавил Иван, – шанса им самим спасти себя.

– Дайте им идти их путем, у Бога для них свой Его промысл, – подметила Анна, – мой брат пил лет 20, превратился в бомжа, потерял человеческий облик полностью.

– И тоже все спасали, уговаривали, лечили, давали деньги, – подколол Михаил, – а однажды перестали.

– И вот тогда он перестал пить, понимаете? – заверещала Анна, – это кажется просто фантастикой, но это правда.

– Нам не хватает смирения всем, – констатировала я факт, – мы считаем, что можем повлиять на волю другого человека, на его одержимость.

– Это так и не так, – неоднозначно воспринял от меня обусловленность Иван, – все, что мы можем – молиться о своих родных.

– И все? – спросила Лясине.

– И всё, – ответила ей за меня Анна.

– Оставьте их в покое, это их жизнь, – помешал им Михаил, – дайте им пройти этот путь самим.

– Вы очень немолоды, ваших сил недостаточно, – поддержала я Михаила, – понимаете?

– Это не под силу никому – бороться с чужой зависимостью, – объяснил мне Иван, – Саша, прошу вас, измените свой взгляд.

– Отстранитесь, подумайте о себе, – скромно говорила Анна, – о своей душе, о Боге…

– Жизни итак осталось на донышке, – издевалась Лясине, – годы пролетают мгновенно. Куда спешить и зачем?

– Нет спасения людям нигде, – подвёл итоговую мудрость Михаил, – кроме как в Церкви. Вы можете спасти и себя и своих любимых родных людей через таинства исповеди, причастия, молитвы, обязательно нужно быть на Литургии в воскресенье.

– Только так? – удивилась я, – А?

– Значит не занимаясь их кредитами, – пояснил мне Иван, – работами, реабцентрами.

– Отойдите в сторону, – словно приказала мне Лясине, – дайте вашей дочери испугаться за сына, за себя. Дайте внуку шанс не повторять судьбу матери. Отойдите, предоставьте их самим себе!

– Если вы их любите, – учила меня Анна при моих слезах от этого, – молитесь за себя и за них, если любите. И больше ничего не нужно. И больше этого нет. Молитва самая трудная в жизни вещь, это подвиг.

– Так совершите настоящий подвиг во имя себя и дочери со внуком, – поддержал Михаил их наставление, – молитесь о себе и о них каждый день. Утром и вечером. И в храме в воскресенье на Литератургии. Вот тогда начнутся изменения.

– Если вы по-настоящему возьметесь за дело и погрузитесь в изучение Евангелия, молитв, будете причащаться, – продолжила Анна, – больше за них никто не помолится в этом мире. – И? – возмутилась я.

– Покончив с собой, вы точно оставите их на погибель и сами пойдете просто в ад, – аргументировала Анна дальше свои мне доводы, – вы одна можете молиться в этой ситуации, Сашенька, Господь похоже только и ждёт вашего обращения к Нему. Но от них отстранитесь, ваше участие только вредит, вы понимаете?

– Не вникайте даже больше в эти ломбарды, кредиты, загулы и т. д., – поддержала её Лясине, – дайте пожалуйста им настоящий шанс, да и вас Саша впервые возможно в жизни появится такой покой, умиротворение, радость, что Вас нельзя будет оторвать от матери Церкви.

– Дерзайте, Александра, – глумился Михаил в мою сторону, – помоги вам Господь!

Звонок в дверь… Пришла Людмилия. Иван отправился открывать, они поболтали и при входе в кухню, пока он наливал ей кофе, она поздоровалась со мной:

– Александра, здравствуйте!

– Здравствуйте, Людмилия, – ответила ей я.

– Слышала от Ивана о вашей проблеме, – сказала она приветливо, – вы можете помочь себе. Зависимость – это семейная болезнь. Если Ваш внук страдает игроманией, то все его близкие являются созависимыми.

– Они мои дети, а не внуки, – объяснила я ей, – и мне это уже говорили.

– В семье создается благоприятная среда для развития этого паразита, – продолжила она обсуждение этого колкого вопроса, – игромании только симптом у внука, а Ваша склонность к мыслям о суициде – симптом у Вас.

– Получается Вы не лучше внука, – подколола я её, – простите меня за такую неприятную правду, но вы явно моих детей при том перепутали с вашими внуками.

– Хм, – улыбнулась она с неловкостью, – радостной новостью является факт, что если один станет счастливее, то и второй будет выздоравливать!

– Все в Ваших руках! – сказала я ей, – Трудность этой работы заключается в том, что придется заниматься собой, а не другим.

– Это очень тяжелый труд, но очень приятный, – рассказывала Людмилия, – То, что Вы находитесь на этом собрании Ваш подарок! Потому что здесь люди, знающие материалы, которые помогут составить трезвую картину мира, а это главное оружие!

Далее Иван открыл Алине:

– Александра, здравствуйте!

– Здравствуйте, Алина, – ответила я ей, – Мне ранее ответила Анна – абсолютно ГЕНИАЛЬНО! Спросите её об этом вопросе 100 раз и попробуйте сделать так, как она говорит.

– Это именно то, что нужно, – ответила она с улыбкой убийцы, – это именно то, что работает. – Да, – поддержал её Иван, – понять не всегда просто: «как это – отстраниться? Их же спасать надо! Они же без меня…»

– В том-то и дело, – согласилась Алина с ним, – никто никого спасти не может! Только САМ человек может начать бороться с зависимостью, когда у него воля активизируется, а это может произойти, если он сильно испугается – за себя, за близких, выжить захочет.

– А как же он может испугаться, когда вокруг спасатели, которые им везде соломки подстилают? – поинтересовалась у неё я.

– Да, есть сложность в том, чтобы жёстко удержать границы (например, не дать денег) и после этого выдержать поток негатива за это от зависимого близкого, – объяснила мне Алина, – Александра, Вы сильная, у Вас получится!

– Вы тоже сильная, – ответила я, – только теперь Вам надо перенаправить силы в другое, непривычное, но правильное русло! Если сложно, поищите материалы о том, как отстраняться созависимым родственникам, с конкретными примерами.

– Переключите свои силы на молитву Господу и Его Пречистой Матери! – озлобилась Алина, – Александра, дорогая, сил Вам, поддерживаю Вас, храни Вас Бог!

Сдерживать свою злобу друг на друга мы все едва уже могли, но продолжали общение. Иван опять пошёл открывать и вернулся с Ириной. Места хватило за столом и ей, как и чашек с кофе:

– Здравствуйте, – поздоровалась я с ней.

– Александра, – откликнулась она мне, – очень Вам сочувствую. Но суицид – огромный грех, не совершайте непоправимого! Молитесь за дочь, за внука. Божьей помощи Вам и им. Держитесь, пожалуйста!

И мы все продолжили беседу. Рабочий день уже час как у всех был завершён. И вот Иван открыл Екатерине и накрыл ей кофе:

– Дорогая Александра, – докопалась и она с советом, – огромная боль у вас на сердце…

– Я дочь алкоголички, – призналась я, – и больнее всего мне не за себя, а за свою бабушку, мамину маму.

– Воспитать дочь, отдать буквально все… – разочарованно во мне отозвалась Екатерина, – и получить такой вот итог.

– Моя мама пропила квартиру, – объяснила я, – прошла тюрьму и в итоге замёрзла до смерти… несмотря на все мои МНОГОЧИСЛЕННЫЕ попытки её спасать.

– Бесконечные попытки… – похихикала она над жестокостью реалии, – хочется вам посоветовать хорошую книгу Мелоди Битти Спасать или спасаться.

– Книга о созависимости, – узнала я название, – я даже слышала о ней.

– И я не скажу лучше, чем там написано, – восхваляла книгу Екатерина, – эта книга стала моим якорем в жизни.

– Александра, вы заслуживаете того, чтобы жить, – выдвинул мне Иван вердикт, – несмотря на то, что происходит с вашими родными, да, их выбор причиняет невыносимую боль… поверьте, я знаю, но – пожалуйста, живите.

– Ваша жизнь – это же не застиранный половик, – объяснила мне Екатерина, – которым только ноги вытирать. Она стоящая, понимаете? Ваша жизнь нужна и вы – нужны. Я могу только мечтать о такой маме, как вы.

– Спасибо, родные! – сказала Александра, уже было, собравшись уходить, но сзади её обняла Екатерина.

Иван быстро взял нож и проткнул ей сердце, после чего группа с её ключами пришла к ней на квартиру и расчленила заживо её сына и дочь. Группа на сегодняшний день цела и невредима…