Читать книгу Вампир, мон амур! - Анна Ольховская - Страница 9

В левом защечном мешке ограды обнаружился нарост из стекла и бетона – будка охраны. Причем проектировалась она, судя по размерам, на сухонького дедульку ростом с лопату для снега и вооруженного стреляющей солью берданкой. Обычно именно такие персонажи служат в охране больниц. Иногда – бабульки с вязальными спицами наперевес.

Но это в обычных больницах. Здесь же охрана была на уровне. На уровне двух метров в высоту и полутора – в ширину. Шея – размером с Юлькину… хм, обычно на эту часть приключений ищут. Вот только голова у мужика подкачала: маленькая, лысенькая, с узким лобиком. Юле она напомнила эпизод из фильма «Люди в черном», когда инопланетянин начал отращивать отстреленную голову. Только в фильме голова выросла до нормальных размеров, а здесь – не получилось.

И от этого махина, с трудом выпавшая из крохотной будки, выглядела совсем не страшно. Настолько не страшно, что девушке едва удалось затолкать обратно рвущийся на волю хихик.

Причем состояние «не страшно» оказалось вдруг тотальным, недавняя паника куда-то исчезла, Юле даже немного стыдно стало собственной истеричности. Едва не сбежала ведь, курица!

Все-таки какой он молодец, этот Жрец! Надо будет потом обязательно его разыскать и поблагодарить. А если ему понадобится помощь, Юля сделает все, что в ее силах.

Но пока Жрец выполнял за будущую телезвезду всю ее работу, причем четко и профессионально. Во всяком случае, гигант с рудиментарной головой не задал девушке больше ни одного вопроса. Он внимательно изучил ее паспорт, после чего вытащил из нагрудного кармана рацию и коротко приказал:

– Санитара четвертого блока на пост охраны.

И застыл, не выпуская посетительницу из поля зрения. Поле это оказалось весьма некомфортным – узким и давящим, отвлечься разглядыванием территории не получалось, потому что хотелось только одного: стать черепахой. Залезть себе в панцирь, и пусть этот гамадрил сверлит своими глазками-буравчиками сколько хочет. Нам, черепахам, это фиолетово. Или перпендикулярно?

В общем, появлению нового персонажа Юля искренне обрадовалась. Хотя в той, внепсихушечной жизни подобный тип вряд ли вызвал бы у девушки положительные эмоции. А если бы встреча с ним произошла вечером в Южном Бутово, то вполне вероятен вариант «описаться от страха».

Потому что в глазах появившейся горы сала в едва сходившемся на пузе застиранном белом халате не было ничего, кроме глумливой жестокости. А помещались эти гнилые болотца на изрытой угревой бомбежкой плоской физиономии с тяжелыми надбровными дугами и рыхлым бесформенным носом. Рот у миляги был широким, с отвратительно толстыми губищами, при разговоре разбрызгивавшими слюни во все стороны.

– Чего звал? – Фу, а он еще и дискантом разговаривает, причем тембр самый мерзкий, словно пенопластом по стеклу.

– Вот, к пациентке из твоего блока сестра пришла.

– И че? Как пришла, так и уйдет, посещения ведь запрещены.

– А тебе разве Леонидыч ничего не говорил?

– А Леонидыч сення не в себе весь день, обхода не делал, никаких новых назначений тоже. Заперся у себя в кабинете и носу не кажет. Похоже, с перепою. Так что ниче он мне не говорил.

– Странно, – нахмурился охранник. – А у меня на столе лежит подписанное главврачом ходатайство Филимонова Петра Леонидовича, лечащего врача пациентки Квятковской, о посещении ее двоюродной сестрой.

– Фигня какая-то! – пренебрежительно отмахнулся санитар. – Отродясь тут никаких посещений не было, тут же отморозки сидят! Что-то напутал ты, брат. А насчет этой кисуни, – болота с гнилью перетекли на Юлю, – все просто. Раз уж приехала, я готов ее развлечь. Тебе понравится, лапа, – толстые губы разъехались в пакостной ухмылке, явив миру и солнцу желтые кривые зубы.

– Ты губы-то закатай, – рявкнул охранник, показавшийся теперь Юле не таким уж и мутантом. – А вы, девушка, не обращайте на него внимания, это он так шутит.

– Но как же быть? – Ага, она бы с удовольствием не обращала внимания, но оно, внимание, буквально захлебывается от ужаса, увязая в булькающей топи чужих глаз. – Меня пропустят к Дине или нет?

– А я сейчас позвоню главврачу, уточню. – Секьюрити повернулся и полез в свою будку, вернув Юлю на съемки программы «Очевидное – невероятное».

Ну не должен он там помещаться, никак не должен!

Однако поместился, вопреки законам физики и логики. Причем не только он, но и стул, стол, телевизор и телефонный аппарат. Все это отлично просматривалось сквозь стекло. Может, эта будка – дверь в иную Вселенную? И никаких Врат, ведущих в Гиперборею, уже и искать не надо? Достаточно просто войти в будку?

– Слушай, – гора сала придвинулась к Юле вплотную, – а ты ведь точно родня этой морковки унылой! Я только щас заметил, как вы с ней похожи! Только у тебя волосы длинные, а у Динки обкорнайки. И ты покрасивей будешь, глазки там, грудки, попка – все есть, не то что у той доходяги.

Жирная лапа с черными каемками под ногтями потянулась к груди девушки, Юля шарахнулась и едва не налетела на вернувшегося охранника.

– Генка, тебе что было сказано? – заорал тот. – Куда ты свои грабли тянешь, кретин?!

– Подумаешь, цаца какая! – огрызнулся санитар. – Не убудет от нее. Так че главный сказал?

– Велел пропустить. Отведешь ее в палату Квятковской, а дверь запрешь снаружи. У вас ровно час на свидание с сестрой, – повернулся секьюрити к Юле. – Потом Геннадий вернется за вами и проводит на выход.

– Я с ним не пойду! – Девушка испуганно шарахнулась от оживившегося жирдяя. – Он… Он…

– Не боись, – брызнул слюной Мистер Вселенная. – Все будет чики-пуки.

– Тебе что, работа не нравится? – усмехнулся охранник. – Платят мало?

– С чего ты взял?

– А с того, что ты конкретно тупишь сегодня.

– Чего-о-о?

– Того. Извините, девушка, – охранник вежливо улыбнулся Юле, цепко беря Геннадия под заплывший жиром локоток, – мы отойдем буквально на пару минут.

Ну, отойдем – это мягко сказано. Они хоть и весили примерно одинаково, но в секьюрити вес держали тренированные мышцы, а в санитаре – жир. Поэтому Гентуся просто и незатейливо уволокли за будку, откуда послышались мягкие удары, словно пинали тюфяк, а потом – сдавленный шепот. Разобрать, о чем конкретно идет беседа, Юле не удалось. Да ее это, собственно, и не очень волновало, вполне достаточно пинков тюфяка.

Что именно оказалось наиболее доходчивым аргументом – пинки или слова, а может, и то и другое – в любом случае обратно вернулся совершенно другой человек.

Нет, прекрасным стройным принцем с густой копной льняных волос и фиалковыми глазами Гентусь не стал, из-за будки выкатилось все то же похотливо-жестокое страшилище, но смотрело теперь это страшилище на посетительницу по-другому. С уважением и даже некоторым страхом.

Любопытно, что же такое ему сказал охранник?

Любопытство раздулось до совсем уж неприличных размеров, когда Геннадий, стараясь двигаться как можно изящнее, буквально на пуантах подпорхнул к девушке и, скосив от напряжения глаза, пробубнил:

– Эта… Вы извините, если че не так. Я же не знал. Идемте, я провожу вас. Только не знаю, что вы будете делать там целый час, эта су…

– Гена!

Санитар вздрогнул от окрика охранника, словно тот не словом, а хлыстом, да с оттяжечкой, врезал, запнулся, подбирая слова, и забухтел дальше:

– Короче, эта… пациентка, Квятковская, она ведь вот уже полгода тыква тыквой.

– В смысле? – Юля перевела взгляд на охранника. – Что с моей сестрой?

– Все нормально, она тихая и спокойная, совершенно безопасна для окружающих, вот только…

– Да овощ она, о-вощ! – поторопился уточнить Гентусь. – Не соображает ниче, сидит целыми днями у окна, на небо пялится. Леонидыч – это лечащий врач вашей сестры – даже волноваться стал, боялся, что взгреют его за такое лечение. Ну, он и отменил две недели назад самое убойное лекарство.

– Какое?

– А… его знает! Извините. Я же уколы не ставлю, я не медбрат, а санитар. На фига мне голову забивать всякой ерундой. Короче, вашей сестре вот уже две недели только витамины колют, а сдвигов никаких. Как была овощем, так им и осталась. Наверное, поэтому и решили устроить ей свиданку с сестрой. Авось удастся снова человеком сделать. Хотя с другими пациентами так не возятся. Они же не шишки, как некоторые.

– Какие еще шишки? – искренне удивилась Юля.

– Гена, хватит болтать! – Охранник нахмурился и многозначительно посмотрел на Геннадия. – Отведи посетительницу в палату Квятковской. И никаких выходок, понял?

– Да понял, понял, не дебил вроде. – А вот это вопрос спорный. – Идемте, гражданочка. Только учтите, здесь вам не санаторий, здесь – психушка, тут всякое случиться может. Поэтому советую держаться ко мне поближе и не отставать.

Юле вдруг снова нестерпимо захотелось уйти отсюда. Оказаться сейчас в офисе, среди нормальных, адекватных людей, попить кофе с Виталиком, поболтать по телефону с подружками.

Но обратной дороги не было. Нет, она, конечно, была, вполне можно было прямо сейчас отказаться от посещения и выбраться на волю. Но это означало расписаться в собственной слабости и никчемности. Четко так расписаться, разборчиво: «Юлия Носова – пятый лебедь в третьем ряду. Пожизненно».

Нет уж, она рождена, чтобы танцевать главную партию!

– Ну, чего стоим? – Юля решительно подняла подбородок. – Ведите! Меня сестра ждет.