Читать книгу Хроники везения и невезения - Анна Овчинникова - Страница 11

Януарий вывел шар из «Звездной славы», прыгнул в гравибус и исчез в рвущихся от спецэффектов небесах, а Роберт остался осваивать подарок.

Катиться у него получилось сразу – достаточно было наметить какую-нибудь цель и мысленно устремиться к ней. Зависать на высоте внутри прозрачной штуки было сперва страшновато: руль в мыслелете отсутствовал, и Роберт, глядя вниз, вцеплялся в подлокотники кресла и испуганно думал: «Сейча-ас упаду!» В ответ на такие мысли шар и вправду начинал падать, но в нем имелась защита от приступов паники малолетних пассажиров: в метре над землей он замедлял падение и мягко опускался на траву.

Убедившись, что разбиться в мыслелете невозможно, Роберт принялся носиться над полем со звездолетами, радостными воплями встречая вылетающие из-за замка праздничные чудеса.

Пластик шара вибрировал от музыки, Виндзорское поместье то и дело озарялось разноцветными огнями: в темно-синем вечернем небе огнедыщащие драконы пускались в погоню за пылающими кометами, световые кони мчались по иллюзорному Млечному Пути. Никто из семьи не видел, что вытворяет Роберт, – жизнь была прекрасна!

Наконец, музыка выдала последний торжественный аккорд и стихла, сияющая птица распахнула крылья от горизонта до горизонта и медленно погасла, и Роберт поднял шар высоко в опустевшее небо, чтобы оттуда как следует рассмотреть замок.

Ярко подсвеченный снизу и со всех сторон, замок был офигительным: золотистый, весь в башнях, воздушных мостиках, галереях, с разноцветными окнами… Но Роберту вдруг стало неуютно и одиноко. На поле перед воротами не осталось ни одного человека, значит, праздник переместился внутрь замка. Он не знал, сколько времени бесился в мыслелете, но семья наверняка уже его потеряла. Тетя Люсильда скажет: «Где ты пропадал, я вся переволновалась!» – а то и снова засадит его под арест…

Роберт перелетел через зубчатую стену и понесся над внутренним двором, выложенным светящимися желтыми плитами. По двору бродили андроиды, загоняя в шатры летающие кресла и столики; никто из слуг даже не взглянул на мыслелет, опустившийся у нижней ступеньки широкой лестницы. Двустворчатые двери были приоткрыты, из-за них доносилась музыка и гул голосов.

Роберт снял с головы передатчик, вылез из мыслелета и замешкался на нижней ступеньке, прикидывая, как бы потихоньку проскользнуть внутрь и сделать вид, что он здесь давным-давно, с самого начала…

Из дверей вышел андроид в красно-золотой одежде, с пустым подносом в руке, и начал спускаться по лестнице наискосок, направляясь прямиком к мальчику.

Роберт замер.

Слуга сильно и резко подбросил поднос, ловко поймал его за ребро и занес за плечом, глядя на Роберта знакомым тупым, неотрывным взглядом.

Роберт кинулся к мыслелету, прыгнул в кресло, в дикой спешке напялил передатчик и взмыл в воздух, на ходу задвинув колпак.

– Летим!!! – вслух выкрикнул он.

Шар послушно рванулся прочь, но потом беспорядочно заметался, как растерянные мысли его пилота.

«Папа сейчас в доме, вместе с гостями…»

«Я не могу влететь в дверь! Вдруг андроид проломит своим подносом оболочку мыслелета, а потом…»

«Позвать на помощь? Подождать, пока выйдет кто-нибудь из людей?»

И тут Роберт заметил то, чего не замечал раньше: несколько окон были открыты, легкий ветерок выдувал из них короткие полупрозрачные занавески. Мальчик оглянулся на лестницу. Андроид быстро шел по ступеням вниз, все еще держа наготове свое странное оружие.

Роберт очертя голову ринулся к ближайшему окну, направил шар в проем, вписавшись в него с точностью до сантиметра… И очутился в стае ярко-голубых птичек, сжимающих в клювах пухлые алые сердечки.

Птички бросились врассыпную, роняя сердечки, а Роберт в панике сделал крутой вираж, чтобы вырваться из стаи. Птички исчезли, но перед мыслелетом возникло нечто громадное, пестро-разноцветное. Мыслелет с разгону врезался в это «нечто», и оно с громким хлюпаньем разлетелось на куски.

– Аааах!.. – единым выдохом донеслось снизу.

Мысли Роберта так же дружно выдохнули: «Ааах!» – и упали в обморок.

Мальчик замер внутри заляпанного белым, желтым и красным шара, и мыслелет тоже замер, не получая от своего пилота никаких указаний.

Все вокруг затихло, застыло, даже музыка перестала играть.

Вися над круглым столом величиной с арену старинного цирка, Роберт сквозь перепачканный пластик смотрел на ошарашенных людей внизу. Лица, наряды и волосы гостей были в разноцветных пятнах, по всему столу валялись руины того, что в клочья разнес мыслелет, и птицы, побросав сердечки, с радостным щебетом клевали эти руины.

Время остановилось, и Роберт всей душой пожелал, чтобы оно остановилось навсегда! Потому что он понял, во что влетел.

В громадный воздушный торт.

Тетя Люсильда обожала такие торты и всегда настаивала на том, чтобы они не просто появлялись на столе, а торжественно над ним взмывали: не зря же их называют воздушными! И вот теперь ее любимое лакомство оказалось на пути мыслелета.

– Ро-берт!!! – донесся снизу пронзительный вопль, и время, вздрогнув, понеслось дальше.

Многоголосый крик ударил в прозрачный потолок, отразился от него и накрыл затрясшийся от ужаса шар. Крики неслись отовсюду, Роберт едва успевал крутить головой, отыскивая среди крикунов своих родных.

Вот Стивен счищает с волос липкий крем и, надсаживаясь, орет:

– Рыжий придурок!..

Вон тетя Люсильда ломает руки, как героини ее мыслекниг, и причитает:

– Да что же это такое?!

На тетином платье цвета морской волны, словно пена на штормовых валах, белеют взбитые сливки.

Вот дядя Альт, не обращая внимания на желтый кремовый цветок, накрывший его голову наподобие кокетливой шляпки, размахивает руками и возмущается:

– Как можно летать на таком аппарате? Где балансировка? Где дифферент? Кто тебе разрешил летать на этом убожестве?..

Почти все гости что-то орут, размазывая по лицам и одежде остатки торта, а андроиды вместо того, чтобы передвигаться размеренной целеустремленной походкой, дергаются и суетятся, не зная, куда устремиться в первую очередь…

Среди всеобщего хаоса Роберт мельком увидел Ти Би Джоя: откинувшись на спинку кресла с бокалом в руке, перепачканный кремом архитектор наблюдал за всем с таким белозубым интересом, как будто катастрофа с тортом была одним из его «ма-аленьких сюрпризиков». Януарий рядом с отцом сползал от хохота под стол, тряся перепачканными волосами.

– Р-роберт!!! – прорвался сквозь шум яростный рявк.

Гарольд Сингер встал из-за стола и отлепил от груди красную масляную розу.

Роберт отодвинул колпак мыслелета и закричал:

– Папа, там андроид-убийца!..

– Это ты убийца! – завопила тетя Люсильда. – Загубить такой торт!!!

– Папа, но там правда…

Скиолитовый король отшвырнул масляную розу и бешено гаркнул:

– Вон!

Роберт всхлипнул, развернул мыслелет и вылетел из зала тем же путем, каким в него влетел.

* * *

Он мчался над парком до тех пор, пока не заметил впереди легкое переливчатое поблескивание – границу силового поля. Граница проходила по ручью, за которым ухоженная трава и постриженные, искусно подсвеченные деревья сменялись буйным разнотравьем и дикими рощами.

Роберт несколько раз обернулся, чтобы убедиться, что за ним никто не гонится, опустил мыслелет на берегу, сорвал с головы передатчик, откинул купол и вывалился из шара.

Он долго лежал на траве, глядя в кровавое закатное небо, снова и снова вспоминая все, что случилось, от андроида с занесенным подносом до отцовского бешеного: «Вон!»

Крем и тесто, которыми был облеплен шар, приторно воняли. Роберта тошнило от этого запаха, но его живот громко жаловался, что сегодня не получил обеда. В конце концов Роберт встал, собрал с купола пригоршню пропитанного сиропом теста и запихал в рот. Через силу проглотил приторную дрянь, растянулся у воды, напился и сполоснул лицо.

Не зная, что делать дальше, он забрался в мыслелет и принялся кататься по мелководью, смывая с пластика следы крема, следы своего преступления. Десяток метров по течению, десяток метров – против, после – наискосок…

Он даже не заметил, в какой момент очутился на другом берегу. Просто купол вдруг с тонким звоном облепила мошка, и Роберт понял: он выбрался за пределы защитного поля. Поля, созданного для того, чтобы не пропускать на территорию поместья агрессивную местную фауну, но запросто пропустившего внутрь андроида-убийцу и выпустившего другого убийцу, загубившего праздник открытия Виндзора.

Роберт оглянулся на сияющий подсветкой парк, посмотрел на сумеречную глушь дикого поля… Передернул плечами и так резко взмыл в закатное небо, что десяток настырных насекомых размазало по пластику перед ним.

«Вперед! – мысленно приказал он. – К Дому!»

Его прежнего дома, «Твердыни», больше нет, в его новом доме, Виндзоре, его ничего хорошего не ждет, значит, осталось лететь к дому-кораблю – к Джосси, к Мяушше, к их странным, но добрым родителям.

Вот только хватит ли у мыслелета энергии, чтобы туда дотянуть? Януарий сказал, что на одном заряде магнетитовой батареи можно десять раз облететь вокруг парка. Но Роберт невесть сколько носился над полем и замком, а мыслелет, может, даже не был заряжен на полную катушку.

– Мне повезет, – сказал Роберт, хотя в последние несколько дней вовсе не чувствовал себя везучим. – Заряда обязательно хватит, мне повезет!

Шар мчался, оставляя позади милю за милей. Он благополучно миновал Дикое Поле, впереди уже показался Разноцветный Лес, но тут мыслелет начал замедлять ход.

– Нет! Лети! Пожалуйста, лети!

Роберт мысленно рванулся вперед, не сводя глаз с приближающегося леса. Сейчас, в закатном зареве, все деревья в нем казались одинаково оранжево-красными.

Роберт уже летел между лесным «пожаром» и небесным, когда шар начал снижаться, не реагируя на мысленные приказы. Несколько мгновений прошли в отчаянной молчаливой борьбе силы мысли с силой притяжения… В конце концов сила притяжения победила.

Шар падал медленно, как во сне, неумолимо приближаясь к огненным деревьям. Роберт сжался, представляя, как сейчас врежется в них. Мыслелет содрогнулся, срывая листья с верхушек, рывком набрал высоту, снова нырнул… По куполу захлестали ветки, и Роберт прикусил язык: шар жестко стукнулся об одну из них.

Пожар в небе погас, скрытый густыми кронами, мыслелет еще несколько раз ударился о ветки – и, как обычно замедлив падение у самой земли, плавно опустился на небольшой прогалине.

Роберт длинно выдохнул и неверным голосом пробормотал:

– Я же говорил, что я везучий…

Как только шар окунулся в лесную темноту, его оболочка засветилась, и этого молочного света хватало, чтобы видеть в паре метров вокруг. Роберт попробовал направить мыслелет к концу прогалины и радостно вскрикнул, когда шар покатился вперед: наверное, для передвижения по земле требовалось меньше энергии, чем для полета.

– Я назову тебя «Неустрашимым», если дотянешь до Дома, – вглядываясь в чащу, пообещал мыслелету Роберт. – Я раздобуду тебе скиолит вместо магнетитовой батареи! Давай, осталось уже немного!

В лесу кто-то шуршал и вскрикивал, заставляя мальчика вздрагивать и испуганно таращить глаза. Сколько опасных для жизни животных насчитали отцовские биологи на Сингериане?

Несколько раз ему чудилось, что в полутьме светятся зловещие багровые точки. Порой на пути попадались буреломы, но всякий раз шару удавалось продраться или перекатиться через них. И, наконец, черноту впереди разбавили красные отблески: лес редел.

– Теперь уже совсем недалеко!

Сбоку мелькнула громадная тень, и лапа с выпущенными когтями ударила по мыслелету, подбросив его на три метра в воздух.