Читать книгу Мор. Книга первая - Анна Платонова - Страница 4

Я успел добраться до выхода за секунду до того, как дверь захлопнулась. Парень пытался разобраться с управлением лифта. Когда мы ехали сюда, он был в отключке и не видел, что нужно нажимать, чтобы лифт заработал. Я дохромал до лифта и поднял раздвижные створки.

– Всё! Добегался!

Парень отгородился от меня рукой, используя связку ключей как оружие.

– Не подходи! – крикнул он.

– Ключи! – потребовал я и вытянул в его сторону руку. – Хуже будет!

Парень замешкался, нервно облизал губы и нахмурился. Его взгляд забегал между мной и связкой.

– Не могу, – прохныкал он. – Ты меня убьёшь…

Он бросил связку мне, но второй раз на этот трюк я не попался. Позволил ключам упасть на пол, а сам следил только за парнем. Он решил, что отвлёк меня, и попытался проскочить мимо. Я обхватил его обеими руками, приподнял над полом и швырнул к стене. Удар выбил из его лёгких весь воздух, парень вскрикнул. Я сгрёб его за шиворот, опрокинул на пол и прижал.

– А ну не рыпайся! – прорычал я.

– Да пошёл ты…

Парень забарахтался, попытался сбросить мою руку со спины. Я прижал его к полу коленом и надавил.

– Поломаешь… – прохрипел он.

– А ты веди себя хорошо.

Парень закивал и перестал дёргаться. Я отпустил его. Он отполз в угол, сел и хмуро смотрел на меня исподлобья. Я поднял с пола ключи и опустил створки лифта. Ключ-крестовина замкнул цепь, лифт заработал и пошёл вниз. Краем глаза я поглядывал за своим трофеем. Как только лифт начал опускаться в шахту, он закрыл глаза. Его губы шевелились, и мне показалось, что он ведёт отсчёт секундам: «Раз, Миссисипи. Два, Миссисипи. Три…». Я вспомнил про его клаустрофобию.

– Ты как. Нормально?

Парень кивнул.

– Надо на воздух, – скороговоркой произнёс он, и я действительно услышал следующее число: – Семь…

– Сейчас.

Лифт остановился, я поднял створку, подошёл к парню и помог ему подняться на ноги. Его трясло.

– Тихо. Иди за мной.

Я подал ему руку, и он ухватился за неё так крепко, словно боялся, что я оставлю его в лифте одного. В убежище было темно. Быстро осмотревшись, я провёл парня в спальню. Только её окна выходили на залив, а не на город. Усадил парня на кровать и сорвал с окон картон, пуская в комнату тусклый ночной свет. Парень открыл глаза, и я услышал, как он глубоко задышал, пытаясь успокоиться. Я вернулся к нему, а он крепко сжал мою руку и шепнул:

– Спасибо…

– Что-то тебя сильно зажимает, парень… – сказал я и понял, что не знаю, как его зовут. – Тебя как зовут?

– Адам, – тихо ответил он. – А тебя?

– Мор.

– Ты убьёшь меня, Мор?

– Нет. Сказал же уже.

– Изнасилуешь?

– Нет.

– Тогда зачем я тебе? Я не понимаю… – Он перевёл взгляд на руку. Я не хотел её отпускать и держал, хотя в этом не было нужды. Адам посмотрел мне в глаза и повторил свой вопрос: – Зачем я тебе, Мор?

– Не знаю, – честно признался я. – Не знаю, как объяснить.

Я опустился перед ним на колени и не мог отвести взгляд от этого лица, от бездонных глаз, от его необъяснимой для меня притягательности. Хотя, кого я обманываю, я знал его секрет: он мог противостоять моему Дару, и я хотел этого: хотел простого человеческого тепла. Вот и всё.

Он забрал свою руку, обнял моё лицо ладонями, наклонился и внимательно всмотрелся в глаза.

– Объясни мне, прошу.

Его голос обволакивал. Так и тянуло признаться, но я знал, что этого делать нельзя. Я прикрыл глаза и накрыл его ладони своими. Как же хорошо вот так, ничего не говоря и ничего не объясняя, просто чувствовать, как кто-то касается тебя своим теплом. Он поднял мою голову чуть выше… А в следующий момент со всей дури врезал лбом, ломая переносицу. Громко хрустнуло, и боль пронзила меня от макушки до конца позвоночника. Я взревел, подлетел на месте и зашарил руками вокруг. Перед глазами плыли цветные пятна. Совсем рядом раздался грохот – это Адам, рванувшись от меня, запутался в скомканном одеяле, увяз и свалился с другой стороны кровати. Я пошёл к выходу из комнаты ему наперерез и успел схватить за загривок. От злости шумело в ушах, а в голове стоял багровый туман. Я с размаху швырнул Адама в одну стену, потом в другую. Он шипел, вырывался и брыкался, но я не обращал внимания на такие мелочи.

– Ты мне нос сломал, сучёныш! – проревел я, в очередной раз впечатывая Адама в стену.

– Сам отвали, сука! – заорал Адам, всё ещё пытаясь освободиться от моей хватки. – Сейчас дотянусь и жизнь тебе сломаю, понял?!

Угроза от этого сопляка, который не мог до меня дотянуться – руки коротки, меня отрезвила. Я с размаху ударил его об стену и прикрикнул:

– Уймись!

Адам трепыхался и пытался до меня дотянуться. Я повторил приём.

– Уймись, я сказал! Я то мордой долбить начну!

Он моментально сник. Я поставил его на пол и придержал. Взгляд Адама стрельнул в сторону выхода, но я был готов: как только он рванулся в сторону, я встряхнул его и снова ударил о стену.

– Я же ничего не делал, – захныкал Адам, шмыгая носом и пуская невидимые наигранные слёзы.

– Я тоже, – рявкнул я.

Врал, а что я ещё мог?! Этот парень «ничего не делая» мне нос сломал. Нос, кстати, до сих пор болел. Адски болел! Мне срочно нужен анальгетик. Но сначала надо как-то нейтрализовать своего «ангелочка». Я огляделся. В спальне ничего подходящего не нашлось.

– Пошли-ка со мной, – сказал я.

Я выволок Адама в большую комнату. Идти он не хотел, упирался, но хотя бы больше не брыкался как сумасшедший. В комнате нашлись пару мотков хозяйственной верёвки.

– Руки перед собой. Вместе, – приказал я.

– Нет.

А мне вдруг резко перехотелось касаться этого ангелочка и чувствовать его сраное человеческое тепло. Зато нестерпимо сильно захотелось ему врезать.

– Это видишь?! – прорычал я, суя Адаму кулак под нос.

А гадёныш прижался к кулаку губами и лизнул его, скользнув мокрым языком между пальцев. От неожиданности я его выпустил. Адам пригнулся как можно ниже и сиганул к выходу.

– Стоять!!! – взревел я, пиная его по ногам.

Адам завалился на бок. Я прижал его к полу, скрутил руки за спиной и связал их мотком верёвки.

– Не надо, пожа-алуйста, – попросил он.

Я повернул его лицом к себе и усадил, прислонив спиной к стене.

– А то что?!

– У меня приступ будет.

– Я открою окно.

– Не поможет. Приступ всё равно будет.

– А мне насрать!!! – заорал я, устав от этих дурацких переговоров.

Вот не было же у меня никаких забот. Какой чёрт дёрнул связаться с этим ненормальным?!

– Да. Вот, – заявил Адам деловым тоном, усаживаясь поудобнее. – Мне надо в туалет.

Я засмеялся нервным смехом, – он довёл меня, – затем наклонился, широко улыбнулся и ответил:

– Потерпишь, гадёныш!

Адам шмыгнул носом, дёрнул связанной рукой, но утереть нос не смог. Пожал плечами и отвернулся. От него тут же запахло…

– Ты что творишь?! – заорал я.

– Мне надо было в туалет, – спокойно ответил Адам. – Я и так терпел. Больше не мог.

Я сжимал и разжимал кулаки от бурлящего во мне гнева. Да что он себе позволяет! Сейчас бы врезать ему… Я медленно перевёл дыхание и отгородился от Адама ладонью.

– Никуда не уходи, – процедил я сквозь зубы, и ушёл: где-то в шкафах должна быть аптечка.

Мысленно я проклял всё, что было связано с Адамом. Тот момент, когда он сломал мне нос. Тот, когда этот далеко не ангелочек врезал мне по яйцам. Тот, когда он появился в убежище. А особенно тот, когда я вообще придумал эту гениальную идею: привезти его ко мне!!! Теперь уже не Адам, а я сам задавал себе вопрос, на который не было ответа: «На кой чёрт он тебе сдался, Мор?!»

* * *

По возвращении я нашёл Адама там же, где оставил, но порадоваться его послушанию не успел. У Адама изо рта бежала струйка слюны, глаза закатились. Не соврал, у него снова был приступ.

Я выругался, сорвал с окон картон, распахнул раму и перетащил Адама к окну.

– Эй, малыш! А ну прекрати.

Что я ещё мог для него сделать? Он ведь предупреждал, что так и будет, если его связать. Я повернул Адама набок, развязал ему руки, но верёвку далеко убирать не стал. Он совсем не такой безобидный парень, каким выглядел.

– Адам, – позвал я. – Адам, очнись!

Он заворочался в моих руках, захрипел, а затем затих и задышал ровно. Кажется, хуже ему не становилось. Оставалось ждать. Я сидел и держал Адама на руках. Второй раз за вечер. От него несло мочой, рвотой и немытым телом, но мне было всё равно. И не к такому привык за свою жизнь. Я ведь людей убивал…

Дотронулся до его лица. Гладко и тепло. Непривычно ощущать прикосновение к человеку и знать, что он от этого не умрёт.

Интересно, как он это делает? Впервые в жизни встречаю человека, способного противостоять моему Дару. Может, стоило просто поискать? Как бы то ни было, он меня сам нашёл. Мой спаситель, мой «ангел». Тикающей болью напомнил о себе сломанный нос и заныли яйца, и мне пришлось вспомнить, что на моих руках далеко не покладистый ангелочек. Я придвинул верёвку ближе. Как только этот гадёныш придёт в себя, она мне пригодится.

Адам заворочался. Одна его рука упала на пол ладонью вверх, и мне вспомнилось, как он обнимал моё лицо ладонями. Я провёл кончиками пальцев по ладони Адама. Его пальцы дрогнули, как лепестки раскрытого бутона. Адам шевельнулся, его ресницы затрепетали, он скользнул мутным взглядом по моему лицу и разочарованно выдохнул:

– А-а, это ты… Псих… – Он облизнул пересохшие губы и убрал руку. – Я уж размечтался, что ты мне привиделся. Жаль, конечно…

– Как себя чувствуешь?

– Иди ты!.. – Адам сел, глубоко вздохнул и посмотрел на небо за окном. – Жрать хочу. Спать хочу. Голова трещит. – Он повернулся и тут же опёрся об пол – его качнуло. – Таблеток от головы нет? – Он потянул носом и поморщился, поняв, откуда идёт запах. – Здесь ванная есть? Мне бы вещи постирать? Раковина? Вода есть вообще?

Я усмехнулся. Он так легко переключался: с одной темы на другую, с плохого на хорошее. Полезная черта в наше время.

– Душ есть, – ответил я на один из вопросов, встал и протянул руку. – Давай помогу дойти.

– Дойти я и сам могу, – проворчал Адам, но помощь принял.

Ванной комнатой в убежище служил бывший санузел. В нём была оборудована мойка: низкий бортик и душевая лейка с длинным шлангом. Наверное, это было сделано для технических нужд, но мы с ребятами установили над раковиной котёл для нагрева воды и использовали мойку как полноценную душевую. Правда, занавеску так и не повесили. Не было нужды, мы сюда не купаться приходили.

Я пропустил Адама вперёд, а сам остановился на пороге.

– Тебе помощь нужна?

– Отвали. – Адам отошёл к раковине и включил воду. – Дверь только…

– Дверь я оставлю открытой. И это не обсуждается!

Адам посмотрел на меня как на идиота.

– Так и хотел сказать. Или ты хочешь получить ещё один приступ? – Он тяжело вздохнул и отвернулся. – Два за вечер, чувак. Я дико устал. – Он потянулся к поясу. Спросил, не оборачиваясь: – Смотреть будешь?

В ванной было небольшое окно: почти над потолком и очень узкое. Я бы не пролез. Но Адам не я, он бы пролез.

– Буду, – ответил я. – Из соседней комнаты.

Адам что-то пробурчал себе под нос и начал раздеваться. Наблюдать я не стал. Нашёл удобное для обзора место в соседней комнате и устроился там, приглядывая только за тем, чтобы Адам не сбежал. За тем окном узкий карниз. Перебраться по нему до угла здания, а затем по обломкам стены вниз – невозможно, сорваться – запросто! Но Адам, я был уверен, непременно рискнёт и погибнет. А его гибели я хотел меньше всего. Пока не узнаю, в чём его секрет.

Адам начал стираться, а я задумался. Сейчас я могу за ним наблюдать, а как я удержу его ночью, когда буду спать? Связывать нельзя, запирать тоже. Запереть около окна? Так лучше сразу на улицу выпустить! Как же неудобна эта его клаустрофобия! Ещё и в такой запущенной форме.

Мой взгляд прогулялся кругом. Кровать в спальне стояла посреди голых стен и остатков строительного мусора. Вместо отопления обрезанный мусорный бак в углу, вместо дров запас хлама. Из плюсов: по всему зданию есть вода в трубах, а в большой комнате мы с ребятами оборудовали небольшую кухоньку. Но от этого логово не становилось уютным жильём, остаться здесь надолго не выйдет. Тем более, что скоро зима. На улице нет-нет да пробрасывал первый снег. Придётся возвращаться домой. Но что делать с Адамом?..

Из ванной раздалось пение, и я невольно улыбнулся. Адам не мог не вызывать улыбки: он мгновенно переключался с негатива вокруг себя на те позитивные моменты, что мог найти. Вот и сейчас, когда сбежать от такого психа, каким я ему представлялся, не удалось, он с удовольствием плескался в мойке. Уверен, будь у меня резиновая уточка, она непременно составила бы Адаму компанию. Но уточки не было.

В большой комнате затарахтел холодильник, и я постарался вспомнить, есть ли у меня что-нибудь поесть. Точно оставался кусок пиццы и пара банок пива. Я бросил взгляд на ванную комнату. Адам мылся и распевал какую-то похабщину. Если не шуметь, то он может и не узнать, что я покинул наблюдательный пост. Я поднялся с места и ушел.

* * *

– Мор! Мо-ор!

Милый паренёк, но совершенно невыносимый! Я вернулся и заглянул в ванную комнату. Постиранные вещи висели на водопроводных трубах, а Адам стоял в мойке, ожидая меня.

– Звал?

– Звал, – задумчиво ответил Адам. – Уходил куда-то?

– Не твоё дело.

– Ну да, ну да. Пошёл я… – пробормотал Адам, всплеснув руками. – Полотенце есть?

– Нет, – честно ответил я.

– Ты издеваешься?! Нет полотенца? Как ты тут живёшь вообще?! – заорал Адам.

– Это временное укрытие. Тут удобства не нужны.

– Мне нужны! – продолжил орать Адам. – Нет, Мор. Я, конечно, живу на улице, но такого срача, как у тебя в «укрытии» нигде не встречал.

– Привык к джакузи и обслуживанию в номерах? Отвыкай!

– С фига ли?! Предлагаешь мне к твоему бардаку привыкать?!.. – Из соседней комнаты донёсся сигнал микроволновки. Адам вытянулся в струнку, принюхался и сглотнул слюну. – Будет еда? – с надеждой спросил он.

Он вылез из мойки, подошёл и замер передо мной. Я стоял на пороге так, что мимо было не пройти. Адам снова потянул носом. Аромат пиццы расползался по комнатам и отчётливо слышался даже здесь. Адам пожевал нижнюю губу, переступил с ноги на ногу и решился. Он поколупал пальцем мне футболку на груди и предложил:

– Давай так! Ты меня покормишь, а я переночую у тебя и не буду пытаться сбежать.

– Продашься за кусочек пиццы?

– Так вроде только о ночёвке речь шла?.. – спросил Адам, прищуриваясь и глядя на меня сквозь пушистые ресницы.

– О ночёвке, – подтвердил я и отступил в сторону, выпуская его. – Микроволновка там, – сказал я, но это было уже лишним: Адам шёл на запах еды.

Я осмотрел ванную. От этого «ангелочка» можно было ожидать чего угодно. Всё лежало на местах. Кажется… С собой Адам ничего не смог бы вынести: он вышел из ванной голым.

Когда я вернулся в комнату, Адам запихивал в себя последний кусок пиццы. Пиво он пить не стал, в углу шипел, закипая, чайник.

– На будущее, Мор, – с набитым ртом сказал Адам. – К еде надо подавать напиток.

– Не пятизвёздочный ресторан. Перебьёшься, – ответил я и протянул Адаму футболку. Нашёл её в куче хлама, сваленного у кровати. – На, оденься.

– О! Круто! – Адам облизал жирные после пиццы пальцы и натянул футболку. Она висела на нём мешком, но это его не смутило. – Красавчик! – похвалил он себя.

Засвистел чайник. Адам кинул в кружку пакетик с заваркой и залил кипятком.

– Ну у тебя и срач, – в очередной раз проворчал он, пытаясь разбавить чай холодной водой из-под крана: раковина была забита грязной посудой и упаковками от фаст-фуда.

– Я здесь не живу…

– Ага, – перебил меня Адам. – На самом деле у меня офигенный трёхэтажный замок за городом, – передразнил он, залпом выпил чай, довольно хмыкнул и объявил: – Я спать!

Я проследил за тем, как Адам дошёл до дивана, не обходя его перевалился через спинку и затих. А через миг до меня донеслось сладкое посапывание. Притворяется? Я прислушался. Вряд ли это было притворство. Адам спал. Вымотался за вечер и уснул в один момент. Пацан!

Я налил себе кофе и огляделся. И правда срач. А с другой стороны, не буду же я наводить чистоту и порядок в логове, которое и жильём-то не назовёшь. Дома у меня почище. Я вспомнил почти такую же гору посуды в раковине и вещи, разбросанные по дому. А нет, кажется, такой же срач.

На диване всхрапнул Адам, я отставил недопитый кофе и подошёл к нему. Адам спал, свернувшись калачиком. В убежище было прохладно, особенно по ночам. Я принёс из спальни большое покрывало, которым накрывался сам, и накинул на Адама. Взгляд прошёлся по его телу. На подростка он никак не тянул. Слишком крепко сбит. Пожалуй, он говорил правду о своём возрасте. Может, и накинул себе годик-два для солидности, но вряд ли больше.

Адам что-то забормотал сквозь сон и повернулся на спину. Золотистые волосы разметались вокруг лица. После ванной они были влажными и завитыми в мелкие кудри. Губы приоткрылись, и лицо стало казаться ещё более детским. Как у ангелов – снова пришло это неуместное сравнение. Я усмехнулся. Ангел, который два раза ощутимо врезал мне за вечер, нассал в штаны из вредности и без спроса скурил сигарету.

Чёрт! Я бы и сам сейчас не отказался от сигареты, но моя куртка осталась на крыше. Когда Адам ломанулся к выходу, украв ключи, она слетела с его плеч и осталась лежать там. Нужно сходить за ней.

Я вышел из убежища. Отсюда не было другого выхода, кроме как спуститься на лифте до первого этажа, а оттуда покинуть здание, поэтому я оставил Адама лежать на диване – спал он или опять притворялся – и спокойно поехал на крышу. Спускаться обратно я не торопился. Накинул куртку, достал сигарету и прикурил.

Небо стало ещё темнее, а искорки звёзд заметнее. Передо мной, как в кино, мелькали события сегодняшнего вечера. И всё, что случилось плохого, меркло перед Адамом. «Он не умирает от моих прикосновений!» – билась лишь одна мысль в голове.

Я посмотрел на свои руки и потёр ладони, пытаясь представить, каково это: коснуться ими человека и не убить его. После открытия в себе способностей – этих дурацких, смертоносных способностей, Дара убийцы, – я только об этом и мечтал, чтобы нашёлся такой человек. И он нашёлся. Я ничуть не жалел о том, что удерживаю его в логове против воли. Да кому он нужен на улице? Бродяга, бомж. Никто руки помощи не подаст. А я за ним пригляжу.