Читать книгу Переплетения смерти - Анна Плеханова - Страница 2

Я опаздывала, как никогда. И надо же – это случилось именно сегодня, когда бесценна каждая минута. Так можно и карьеру загубить, что в мои планы абсолютно не входило. Выбежав из квартиры, я как ненормальная помчалась по лестницам, не дожидаясь лифта. Эхо от высоких каблуков звонко разносилось по подъезду. На ходу запихивая документы в сумку, я пару раз чуть не упала, но чудом удержалась на ногах, ухватившись за перила. Выскочила на улицу и попала под мелкий колючий дождь неласкового питерского утра. Пришлось распрощаться с безвозвратно утерянными часами, потраченными на укладку и макияж. Бросившись к своей машине, стоявшей на противоположной стороне двора, я лихо распахнула дверцу и победно плюхнулась на водительское место. Наскоро подтерев потекшую тушь и взбив промокшую чёлку, я приготовилась ринуться в бой с невезухой. Вставила ключ в замок зажигания и почти поверила, что успею на эту чёртову презентацию солнечных очков. Будь они неладны! Сорвавшись с места, понеслась по улицам города навстречу триумфу, в ярких красках расписанному в моей голове. Но далеко я не уехала: дороги, забитые автомобилями, вынудили меня остановиться. Пробка потрясала внушительными размерами. Нетерпеливые водители высовывались под дождь и яростно выкрикивали всё, что они думают друг о друге. Шум и нервные гудки жутко раздражали; казалось, это будет длиться вечно. И где была моя голова, когда я садилась за руль? Нет чтобы сразу бежать к метро. Может, ещё не поздно? Но что в таком случае делать с машиной? Бросить её на проезжей части? А что, блестящая мысль, если хочу приличный штраф схлопотать или попрощаться с ней навсегда. Я откинулась на спинку сиденья и устало прикрыла глаза. Опоздание на работу становилось вполне реальным, и такая перспектива совсем не радовала. Вдруг внутри меня будто бы что-то щелкнуло, и здравый смысл уступил место порыву. Схватив сумку, я выскочила из машины и бросилась напрямик через проезжую часть. Какая-то неодолимая сила влекла меня вперёд, не позволяя раздумывать о последствиях. Оказавшись на противоположной стороне дороги, я побежала в сторону метро. Увы, заветной цели достичь не удалось.

Время внезапно словно остановилось, позволяя воспринимать окружающий мир, как при замедленной съёмке.

Глухой хрустящий звук ломающихся подо мной каблуков, сначала тихий, едва уловимый, постепенно нарастал, становился всё отчётливее и, наконец, оглушил меня. Ноги взметнулись и будто застыли в таком положении. Раскинув в стороны руки, я медленно и плавно летела вниз, в пустоту. Земля быстро приближалась, и неизбежность падения стала очевидной. Я не испытывала страха, лишь удивление. Неожиданность случившегося казалась издёвкой судьбы, вдруг решившей подшутить надо мной. Что ж, это вполне в её вкусе. Рассуждать здраво больше не получалось. Я упала на мокрый асфальт и ощутила резкую отчаянную боль. Она вгрызлась в меня, проникла во все клеточки тела, пронзила, лишила зрения, слуха. Жуткая, всепоглощающая, мучительная боль стала со мною единым целым. Поселилась внутри навсегда. Парализуя сознание, бросила в пугающую тишину и безжалостно в ней растворила. Клочок пасмурного неба возник в мозгу сначала в виде маленькой точки. Разросся до небольшого пятна и превратился в тёмные хмурые тучи. Звуки жизни вернулись шумом дождя и криками людей, бегущих ко мне.

– Ваша Милость! – мальчик лет пятнадцати наклонился надо мной, тревожно заглядывая мне в лицо.

Светловолосый, он походил скорее на пастуха. Простая холщовая рубаха полностью промокла, но он не обращал на это внимания. Вскоре к нему присоединились ещё двое мужчин. Их длинные бороды и угрюмый вид сильно озадачили меня. Оттеснив парня в сторону, они попытались помочь мне встать, но, застонав от боли, я вновь отключилась. Сознание вернулось, когда один из мужчин бережно перекинул меня через спину лошади. Усевшись рядом, он тронул поводья, и земля понеслась мимо меня. Это вызвало тошноту и рвоту. Перед глазами поплыли красные круги, и вскоре я опять провалилась в черноту.

– Боже, пожалей нас, – шептал кто-то надо мной. – За что нам такая кара? Прояви милость, спаси дочь мою, Господи.

Подле меня молилась женщина лет тридцати, не больше. Лицом вниз, глаза закрыты. Странный белый плат на голове скрывал волосы и шею. Я попыталась оглядеться, но резкая боль в голове заставила меня застонать. Женщина прекратила молиться и подсела ближе. Её взгляд, полный доброты и сочувствия, словно обогрел меня. Надежда, светящаяся в нём, и мягкая улыбка успокоили, позволили немного забыть о боли. Я вновь прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Всё, что происходило в данный момент, казалось сном, нереальным видением. Комната, в которой я пребывала, мало походила на больничную палату. Помимо огромной кровати под балдахином, на которой я и лежала, в помещении был камин, возле которого приютился небольшой сундук. Глиняные полы, выстланные соломой, узкое решетчатое окно – вот, в общем-то, и весь интерьер. Мне вспомнились происшествия минувшего утра: дождь… спешка… падение… Возможно, я находилась без сознания, и всё, что меня окружало, являлось лишь бредом воспалённого мозга? Это, по крайней мере, объясняло бы происходящее. Я не испытывала страха, скорее недоумение, что ли. Дверь в комнату отворилась, и вошли люди.

– Как она? – спросил мужской голос.

– Очень плохо, – ответила женщина, сидящая рядом. Много ушибов, пробита голова. Иногда она приходит в себя, но ненадолго. Я уповаю лишь на Господа нашего. Только в его власти исцелить её. Женщина всхлипнула и замолчала.

– Правильно, дочь моя, – назидательно проговорил другой голос. – Всё в руках Всевышнего, поэтому молись усерднее, и тогда Господь сжалится над вами. Я принёс кое-что для твоей дочери. Это амулет, дающий силу выздоровления. Положи его Матильде под подушку. Зажги две восковые свечи. Если всё это не поможет, придется прибегнуть к кровопусканию.

– Спасибо, святой отец, за ваши бесценные советы и помощь. Да хранит вас Бог, – проговорила женщина.

Присутствующие говорили по-английски, но их язык отличался от современного. Удивляло другое: как легко понимала я каждое слово, произнесённое посетителями. Это озадачивало не на шутку – откуда взялись знания, которыми я раньше не владела? Дверь закрылась, и запах горящего воска стал сильнее. Страшно болела голова, но усилием воли я разлепила глаза и вновь заметила женщину в белом покрывале. Похоже, она задремала, опустив голову на руки. Вечерние сумерки окрасили комнату в серый цвет. Лёгкий ветерок из открытого окна колыхал пламя свечей, и тени плясали на стенах. Причудливые, таинственные и непонятные, как мир, окружающий меня после падения. Незаметно для себя я вновь провалилась в забытьё. Сколько это длилось, не знаю, но вскоре сквозь сон послышались неясные женские голоса.

– Иди отдохни, Маргарет. Я подменю тебя.

– Ах, няня, мне так страшно. Что будет с моей бедной девочкой?

– Всё в руках Господа, дорогая. Если случится непоправимое, нам останется лишь смириться.

Они обсуждали мою вероятную смерть, однако я сдаваться не торопилась. Хотя я и была до предела изнеможена, но твёрдо решила выкарабкаться из болезненного состояния во что бы то ни стало. Комната едва освещалась почти потухшими свечами, но я смогла разглядеть посетительницу. Полнотелая, в длинном платье с узкими рукавами, расширяющимися книзу. Такое же белое покрывало на голове, как у той, что считала себя моей матерью. Я не пыталась объяснить видения, посещавшие меня. Старалась воспринимать всё просто как сон. Только он почему-то и не думал ни заканчиваться, ни хотя бы меняться.

– Одно плохо, – опять зашептала няня, вынуждая меня прислушиваться, – барон Вильям Берингтон прослышал о нашем несчастье. Как бы он не отменил помолвку сына.

– Это будет очень некстати. Мой муж возлагал на свадьбу Матильды большие надежды.

– Будем молиться и уповать на милость Господа нашего. А теперь иди отдохни, Маргарет, а я побуду здесь до утра.

– Спасибо, няня.

Вот те раз! Недурненько всё складывается! Сначала я не попала на презентацию солнечных очков, что, конечно, плачевно. Моя карьера рухнула, можно сказать, в самый неподходящий момент. Но этого, как видно, мало. Я нахожусь среди призраков, считающих меня родственницей. Они искренне мне сочувствуют и переживают из-за моей будущей свадьбы. Разве не замечательно? Более того, молятся за моё здоровье, снабжают спасительными амулетами и жгут свечи. Лечат, что называется, не жалея средств и душевных сил. С другой стороны, если это сон, я бы, возможно, участвовала в событиях, но не более того. А я тут слишком уж много размышляю и пытаюсь найти объяснения случившемуся. Вряд ли это из-за ушиба головы. Хотя кто его знает? Упала я ведь действительно не слабо. Все мозги себе перетряхнула, вот и результат. Рядом вдруг раздался раскатистый храп, и я вздрогнула от неожиданности. Няня, сменившая Маргарет, и не думала молиться Господу о моём выздоровлении. Вот это да! Не все призраки, оказывается, так набожны, как я думала. Ну да ладно, пускай поспит, мне что, жалко! Храп няни становился всё громче, наполняя комнату свистом и трубными звуками. Вот-вот, её только к больным посылать! А что, хорошее средство для выздоровления. Хочешь не хочешь, а поднимешься и из комнаты сбежишь. Если честно, меня это уже порядком начало раздражать. Попробовала привстать, опираясь на локоть, но почувствовала резкое головокружение и вновь упала на подушку. К моей великой радости, я отключилась и больше не слышала и не видела ничего. Дня через три я окрепла настолько, что начала садиться в постели, а ещё через пару встала на ноги. С трудом передвигаясь вдоль стен, делала первые шаги после падения. Мои псевдо-родственники светились от счастья. Отец, крупный мужчина с аккуратно постриженными усами и бородой, улыбался и всё время твердил о предстоящей свадьбе. Уж не знаю, чему он радовался больше: воплощению своих планов или моему выздоровлению. В глазах матери сверкали слезы. Она поддерживала меня за правую руку и одновременно с этим шептала молитвы, восхваляющие Господа. Как выяснилось, у меня есть три сестры – десяти, шести и семи лет. Милые темноволосые девочки. Они следили за моими робкими передвижениями по комнате и испуганно вскрикивали каждый раз, когда я теряла равновесие. Но Маргарет крепко держала меня и не давала упасть. На стене у кровати я обнаружила небольшое прямоугольное зеркало, раньше скрытое от меня балдахином. Что ж, появилась возможность взглянуть на себя со стороны. И понять, наконец, почему эти люди считают, что я принадлежу к их роду. Медленными шажками с помощью Маргарет я направилась к зеркалу, чтобы получить ответ на так долго мучивший меня вопрос. Я несмело взглянула на своё отражение и обомлела: на меня смотрела невысокая девочка лет тринадцати с распущенными каштановыми волосами и повязкой на голове. На её осунувшемся бледном лице застыло удивление, а в больших карих глазах затаился страх. На моём месте любой бы перепугался. Мало того, что несколько дней мне пришлось терпеть присутствие странных людей, так, вдобавок ко всему, я и сама оказалась ребёнком. Не перебор ли? Хотя, с другой стороны, тело девочки, а ум и опыт взрослой женщины могут сыграть мне только на руку в чужом неизвестном мире. Скорее всего, в нынешнем моём положении намного больше плюсов, чем кажется. Наверное, стоит о них подумать.

– Вот что, Маргарет, – перебил мои размышления отец. – Матильда пошла на поправку, и это замечательно. Через два дня мы пригласим в гости барона Вильяма с сыном. Пусть они сами убедятся, что все несчастья нас миновали и не стоит откладывать свадьбу в долгий ящик.

– Но наша дочь еще очень слаба, Генри, – возразила Маргарет, и я мысленно поблагодарила её за заботу.

– Через два дня она достаточно окрепнет, чтобы сидеть за столом и мило улыбаться гостям.

– А вдруг это навредит её здоровью?

– Хватит, – сурово прикрикнул Генри, и Маргарет тут же потупила взгляд и притихла. – Я не могу жертвовать нашими землями в угоду необоснованным женским страхам и капризам. Если Вильям отменит помолвку и объединится с нашими врагами, мы потеряем всё, что имеем. Тебе это известно не хуже меня.

С этими словами Генри вышел из комнаты, даже не взглянув на домочадцев. Маргарет молча подвела меня к кровати и вновь уложила в постель. Забрав дочек, тихо прикрыла дверь, оставив меня наедине с моими мыслями. А подумать и правда было о чём. Если в этом мире мне лет тринадцать, то о какой свадьбе они вообще тут талдычат? Просто дурдом какой-то. И Генри тоже хорош. Абсолютно не переживает за дочь. Так и норовит меня сбагрить. От волнения я вновь почувствовала тошноту и головную боль. Прикрыв глаза, постаралась расслабиться, но это давалось нелегко. Приходилось мириться с новой действительностью и учиться жить в странном, непонятном для меня месте. Через два дня мне, действительно, стало лучше, я могла уже передвигаться без посторонней помощи. Как оказалось, спальня, в которой я провела столько времени, находилась в замке, построенном из серого мрачного камня. Выглянув в окно, я определила, что здание стоит на горе, вокруг которой вырыт глубокий ров. Через него перекидывался подъёмный мост с мощными железными цепями. Мне захотелось выйти из комнаты и обследовать нынешнее жилище, но для этого нужна была одежда.

Разумеется, белая рубаха из тонкого полотна, доходящая мне до щиколоток, в расчёт не шла. Так, где бы разжиться платьем – вот в чём вопрос. Шкафа в комнате не наблюдалось, но зато прямо у кровати находился большой деревянный сундук. Откинув крышку, я удовлетворённо хмыкнула и вытащила свёрнутую в рулон одежду. Расправив её, осталась вполне довольна: ведь нашла именно то, что я искала. Правда, фасон платья слегка озадачивал: уж больно старомодный! Но было не до капризов. Тем более что здесь все женщины ходили в похожей одежде. Кое-как застегнув платье по бокам, я подошла к зеркалу. Из него на меня смотрела всё та же тринадцатилетняя девочка, правда, удивительно преобразившаяся и уже не такая бледная.

Верх платья чересчур стягивал грудь, но на уровне бёдер оно становилось просторным и красивыми складками ниспадало вниз. Рукава от плеч до локтя казались слишком узкими, но затем расширялись и свисали чуть ли не до пола. Зелёный цвет платья освежал меня и неплохо гармонировал с каштановыми волосами. Вновь порывшись в сундуке, я вытащила пару мягких остроконечных туфель, украшенных вышивкой. Они оказались мне впору.

Закончив переодеваться, я вышла из спальни и очутилась в тесном длинном коридоре. По обеим его сторонам шли двери, а в самом конце спускалась вниз крутая винтовая лестница. Одолев её, я присела на последнюю ступеньку, чтобы отдышаться. Отдохнув, отправилась осматривать замок. Второй этаж состоял из нескольких залов. Все они были квадратными и казались огромными и однообразными. В каждой комнате стояли большие камины, а глиняные полы утеплялись выстланной соломой. Мебель не отличалась изысканностью, и ее было мало – только самое необходимое. Стены украшали массивные луки, копья, мечи и шпаги, а также охотничьи трофеи в виде голов животных, рогов и шкур. Я как будто попала в музей со старинными экспонатами. Некоторые казались действующими: повсюду чужие женщины пряли, шили, чинили одежду. Некоторые стелили постели, вытирали пыль. Я решила здесь не задерживаться, а обследовать следующий этаж. Спустившись вниз ещё по одной узкой винтовой лестнице, попала прямиком в кухню. Это помещение заинтересовало меня куда больше, чем комнаты. Прямо напротив входа размещались две огромные печи, в которых ярко пылал огонь. В одной на железных подставках стояли вертела, их беспрерывно поворачивали подростки лет четырнадцати. Тут запекалось мясо птицы. В другой печи я увидела два внушительного вида котла, в которых кипело густо приправленное специями неизвестное мне варево. В центре расположился большой деревянный стол, заваленный овощами, рыбой и глиняной посудой. За ним сидели мальчики чуть младше тех, что работали у печей. Они умело орудовали ножами, чистили, резали продукты, попутно о чём-то болтая. Заметив меня, многие улыбнулись и поздоровались, но я прошла мимо, делая вид, что вовсе их не замечаю. Мои видения пугали своей реалистичностью, однако я пыталась держаться отстраненно и не вступать с призраками в беседу. На кухне я не увидела женщин, это показалось мне довольно странным.

Пара взрослых мужчин, видимо повара, отдавали приказы, покрикивая на поварят. Везде стояли высокие полки с медной утварью, начищенной до блеска. Висели половники разных размеров, большие вилки с двумя зубцами, топоры и ещё много-много всего разного с непонятным мне предназначением. Моё внимание привлекла арочная дверь, и я не преминула ее тут же открыть. То, что это кладовка, не вызывало сомнений. Бочки, мешки с зерном и мукой, овощи, рыба, а также кувшины с молоком, яйца…

Чего там только не было! Поглазев немного на это изобилие, я решила прогуляться по другим помещениям замка.

С деревянного стола взяла красное яблоко, а немного подумав, захватила и небольшой нож. На мои действия не обратили никакого внимания ни повара, ни их помощники, по уши занятые своей работой. Выйдя из кухни через боковую дверь, я уселась прямо на солому, раскиданную по полу, и надкусила яблоко. Увы, его сладость не смогла отвлечь меня от горьких мыслей. Я жевала спелый сочный фрукт и чувствовала себя безнадёжно затерянной в этом странном месте. Слёзы навернулись на глаза, и их солёный вкус смешался с яблочным соком на губах. Коридор, в котором я очутилась после еды, не имел окон и освещался редкими факелами. Тут всё пропиталось сырым запахом плесени. Но ничто не могло остановить меня от дальнейшего изучения нового жилища. Вскоре стало заметно, что коридор начал расширяться, постепенно образовав довольно объёмное помещение. В самом его центре располагался каменный колодец, скорее всего снабжавший водой всех обитателей замка. В этом полутёмном и, казалось, заброшенном месте царила полная тишина, не вязавшаяся с суматохой людных комнат. Покой и уединение, так необходимые мне в последнее время, позволили немного передохнуть и отвлечься от постоянного созерцания призраков. Но радовалась я недолго. Дикий крик и лязганье железа повергли меня в настоящий шок.

Оглянувшись на шум, я увидела толстые металлические решетки, вбитые прямо в каменные стены. Сквозь них можно было разглядеть худощавый силуэт мужчины, обросшего всклокоченными волосами и косматой бородой. Его вид был ужасен: грязный, оборванный, с безумным перекошенным лицом, он потрясал огромными цепями, надетыми на запястья и щиколотки. Пленник явно пытался что-то сказать, но вместо слов получался или невразумительный крик, или невнятный шёпот. Превозмогая страх, я приблизилась к нему, но тут же отпрянула, так как узник, подобно кошке, прыгнул прямо к решётке. Сколько лет он томился в этих жутких условиях, я не знала, но безысходное одиночество сделало своё дело, превратив его в полузверя. Жалость наполнила моё сердце, ведь, в сущности, я так же, как и он, находилась в плену и не могла попасть домой. Прежде чем вернуться на кухню, я решила припрятать нож. В дальнем углу не поленилась выкопать небольшое углубление в глиняном полу и схоронила там свой трофей. Ещё раз оглянулась на пленника: он насторожённо наблюдал за мной. Вновь оказавшись на кухне, я как ни в чём не бывало отломила приличный кусок хлеба от каравая, лежащего на столе, и взяла пару луковиц.

– Проголодались, Миледи? – поинтересовался один из слуг, но я предпочла промолчать. Вступать в разговоры с призраками не входило в мои планы.

Я опять оказалась в полутёмном помещении, освещённом лишь тусклым светом факелов. Подошла к решётке, протянула еду узнику. Он с недоумением посмотрел на меня застывшим взглядом, а затем с неимоверной скоростью выхватил пищу. Упав на колени, принялся есть с жадностью голодного и дикого человека. Это зрелище выбило меня из колеи, мне захотелось поскорее глотнуть свежего воздуха. Во дворе замка я увидела множество разнообразных хозяйственных и жилых построек: конюшни, псарни и хлев. А также кузницу, ремесленные мастерские и склады. Плотники и гончары работали под открытым небом, прачки тут же стирали бельё. Рыцари, охранявшие замок, были одеты в броню и кольчуги, доходившие им до колен. На голове у каждого – шлем с наносником.

Вооружением рыцарям служили короткий меч и копьё, а также огромный продолговатый щит. Я как заворожённая ходила вокруг людей, работающих во дворе замка. Они казались мне фигурами колоритными, пришедшими сюда из глубины далёких веков.

– Ваша Милость, Ваша Милость, – мальчик лет десяти дёргал меня за длинный рукав платья. – Ваша мать ищет вас. Поспешите в замок. Приехал барон Берингтон с женой и сыном.

Какая замечательная новость! Моя будущая семейка в полном составе. Как будто сегодняшних впечатлений было недостаточно. Уныло опустив голову, я побрела вслед за мальчишкой. В спальне на третьем этаже встретилась с Маргарет и няней. Они с облегчением вздохнули и принялись оглядывать меня с ног до головы, словно вещь.

– Няня, принеси для Матильды пояс, а я пока заплету ей косы.

Моего мнения по поводу внешности никто не спрашивал, но в данном случае это было неважно. Руки Маргарет быстро, со знанием дела, справились с моими волосами, разделив их на две части и заплетя в косы. Вскоре явилась няня с прекрасным поясом, украшенным драгоценными камнями. Дважды опоясав мою талию, женщина завязала его спереди и осталась довольна.

– Какая красавица! – всплакнула Маргарет.

– И уже совсем взрослая, – вторила ей няня. – Скоро свои детки пойдут… даже не верится…

Подойдя к зеркалу и посмотрев на своё отражение, я залюбовалась тринадцатилетней девочкой с большими карими глазами, в которых проглядывало недоумение. Оставалось лишь надеяться, что всё происходящее просто-напросто сон, видение – что угодно, но только не правда. Я боялась признаться самой себе, что против воли очутилась в другой реальности. Ведь я чувствовала вкус еды и чужие прикосновения. Ощущала запахи и слышала звуки. Эта действительность навалилась на меня, как непрекращающийся кошмар.

– Няня, мне необходимо всё проверить на кухне, – прервала мои размышления Маргарет. – Сегодня слишком важный день, и всё должно быть идеально. Не спускай глаз с Матильды. Если она вновь пропадёт надолго, Генри будет вне себя от ярости, и тогда нам всем плохо придётся.

– Не волнуйся, Маргарет, я побуду тут с нашей девочкой. Она появится на званом ужине вовремя.

Я, словно пустое место, продолжала стоять у зеркала. С момента моего появления в замке мне ещё ни с кем не довелось перемолвиться даже словечком. Возможностей, конечно, было хоть отбавляй, но что-то меня не очень тянуло общаться с призраками. Странным казалось то, что никого не удивляло моё молчание. Напротив, оно всех устраивало и воспринималось как послушание. Няня, порывшись в сундуке, достала маленькие круглые пяльцы и цветные нитки. Уселась на кровать и подозвала меня.

– Матильда, присядь-ка да займи руки работой. Женщине не пристало праздно проводить время. Это неугодно Господу и не понравится твоему будущему мужу.

Я подошла поближе, но заняться вышивкой не спешила. По правде сказать, даже не знала, с какого бока к ней подступиться, не говоря уж о том, что вышивать мне просто не хотелось. Удивительно, но я прекрасно понимала язык, на котором говорили окружающие люди, хотя абсолютно не разбиралась в их повседневных делах и заботах. Я всё-таки взяла у няни пяльцы. На куске полотна, вставленном в них, красовался незаконченный ярко-синий цветок, который предполагалось завершить. Мое неумелое обращение с иглой, неуклюжие кривые стежки полностью обескуражили няню. А я ничего объяснять ей не собиралась. Встала с кровати, подошла к окну и выглянула наружу. Во внутреннем дворе замка кипела жизнь. Мужчины и женщины трудились, а маленькие дети забавлялись своими нехитрыми играми. Прачки пересмеивались с рыцарями, из кузницы доносился звон металла. Кудахтали куры и ржали лошади, наполняя замок звуками жизни.

– Матильда, да что с тобой такое? – недоумевала няня. – Почему ты всё время молчишь? Ты хорошо себя чувствуешь?

Я не удостоила её ответом, а продолжала глазеть в окно.

– Вот что я скажу тебе, милая, – няня поднялась с кровати и подошла ко мне. – Сегодня важный день, и, если ты не будешь послушной и смиренной, не угодишь отцу и разочаруешь гостей, Господь наш всемогущий покарает тебя. Твой отец не отличается спокойным и ровным нравом. Так что берегись, не стоит лишний раз раздражать и злить его.

В дверь постучали, и на пороге появился слуга, мальчик лет двенадцати, сообщивший о том, что гости уже за столом и желают видеть дочь хозяина замка.

– Не забудь про мои слова, – строго глядя мне в лицо, назидательно проговорила женщина. – Порядочную женщину отличает скромность и послушание. Сиди за столом с опущенным взглядом и отвечай лишь тогда, когда к тебе обратятся. Будь воздержанной в еде и молись про себя, чтобы гости остались довольны твоим поведением.

Даже слышать подобное казалось диким, а уж выполнять… Что ж, сначала следовало увидеть важных гостей, а потом уж решать, как поступить дальше. Спустившись в обеденный зал, украшенный доспехами, мечами и звериными рогами, я в сопровождении няни подошла к столу, в центре которого восседал Генри, мой так называемый отец. По правую руку от него расположилась Маргарет. Человеком, сидевшим слева, был, скорее всего, барон Вильям Берингтон. Рядом разместились сухопарая женщина и подросток лет пятнадцати.

– А вот и Матильда, – объявил Генри и велел мне занять место напротив гостей.

Они без стеснения принялись разглядывать меня, словно товар, в ответ я гордо вскинула голову, презрев нянины советы и предостережения. Барон Вильям произвёл на меня ужасающее впечатление. Грубый, хамоватый мужчина, резко высказывающийся о женщинах. Он громко смеялся над собственными дурацкими шутками, которые произносил с умным видом. Его жена, леди Агнес, вероятно, до смерти боялась мужа. Она втягивала голову в плечи каждый раз, когда супруг обращался к ней, но на меня бросала злобные неприязненные взгляды, надеясь, возможно, хоть на ком-то отыграться за свою загубленную жизнь. Похоже, что их сынок, прыщавый подросток, унаследовал характер отца. Та же манера поведения в совокупности с высокомерием и похотью, сквозившими в его оценивающем, прощупывающем меня взгляде. Генри изо всех сил старался развлечь гостей, но я могла думать лишь о том, что меня ожидает, если вдруг эта чёртова свадьба состоится. Коль скоро я попала в сей ненормальный мир, пришла пора побороться за своё будущее в нём. Для начала стоило вынудить гостей разочароваться в выборе невесты, заставить их от меня отказаться. Я окинула взглядом накрытый стол и решила немного подкрепиться. Оторвав большой кусок от неизвестной мне жареной птицы, запихнула его в рот целиком и принялась смачно жевать. Утерев губы длинным рукавом платья, потянулась за рассыпчатой кашей и отъела прямо из общей тарелки. За столом воцарилось гробовое молчание. Домочадцы и гости с огромным удивлением наблюдали за моими действиями, но я и не подумала остановиться. Зачерпнув себе в тарелку густой овощной похлёбки, я громко причмокнула.

– Матильда! – возмутился Генри, едва пришедший в себя от изумления. – Что происходит с нашей дочерью? – он гневно повернулся к Маргарет, и та побледнела.

– Не правда ли, повара чудесно готовят, – произнесла я, расплёскивая похлёбку и размазывая её по столу. – Кстати, няня сегодня учила меня вышивать, но у неё ничего не вышло. Скучища! И слишком сложно, – захихикав, я встала с места и прямиком направилась к сыну барона Вильяма. Усевшись напротив него прямо на стол, я подмигнула парню:

– Значит, вы, молодой человек, хотите стать моим будущим мужем? А вы уверены, что доросли до женитьбы?

От такой откровенной наглости у подростка, да и у всех остальных, просто челюсть отвисла. Подобное поведение абсолютно не вязалось с общепринятыми понятиями о скромности женщины. Но мириться с ужасным будущим, запланированным для меня этими людьми, я не могла и не хотела. Не знаю, сколько бы ещё продолжался весь этот цирк, но неожиданно для всех Генри подскочил ко мне и от души отвесил оглушительную оплеуху. Упав на солому, я схватилась за лицо. Из разбитой губы текла кровь, а боль оказалась сильной и настоящей. Видения, окружавшие меня, были более чем реальными, в чём я только что убедилась.

– Поведение вашей дочери просто возмутительно! – сквозь шум в ушах донёсся до меня голос барона Вильяма. – Мой сын не заслуживает подобного отношения. Где это видано, чтобы женщина поступала подобным образом? Где скромность и послушание?

– Простите, барон. Она стала такой после падения с лошади. Ударилась головой, и вот последствия, – сокрушённо произнес Генри, оглядываясь на меня.

– Я слышала, что Матильда хорошая наездница, – вклинилась в разговор леди Агнес. – Как можно было упасть в таком возрасте?

– Всё дело в непогоде, – попыталась объяснить Маргарет. Началась гроза, и сильный гром испугал лошадь. Она понесла, и Матильда упала. К несчастью, такое с каждым может случиться.

– Чушь! – отмахнулся Вильям. – У вашей дочери, по-видимому, не всё в порядке с воспитанием. Она умалишённая, что очевидно. Какое потомство будет у такой женщины? Подумайте об этом. Я расторгаю помолвку и найду сыну кроткую смиренную жену, способную стать образцом для собственных детей.

С такими словами барон Берингтон направился к выходу, и его супруга и сынок тут же последовали за ним. Лёжа на полу, я утирала кровь и слёзы, но, по всей видимости, до конца сегодняшнего представления было ещё далеко. Слуги в зале застыли в немом молчании, испуганно глядя на хозяина. С ненавистью смерив меня взором, он велел принести розги. Видимо, воспитанию в этом мире отводилось очень важное место, в чём скоро мне предстояло убедиться на собственной шкуре. Мне стало по-настоящему страшно, но я попыталась взять себя в руки. С трудом поднявшись, подошла к Генри и улыбнулась распухшими губами:

– Скажи, отец, а когда же, наконец, прибудет барон Берингтон с семьёй? Скоро ли моя свадьба? Я просто сгораю от нетерпения.

Не дожидаясь ответа, стала кружиться по комнате, напевая первый пришедший мне в голову мотивчик. Маргарет всхлипнула и прикрыла лицо белым покрывалом. Няня обняла её и тихонько заплакала. Принесли розги, но Генри словно и не заметил этого. Побледневший, он долго разглядывал меня, а затем, не говоря ни слова, вышел из комнаты.