Читать книгу Взгляд со стороны (сборник) - Анна Попова - Страница 1

Эта книга для того, кто хочет взглянуть на привычное со стороны. На привычное – значит, и на себя тоже. Прежде всего – на себя.

Большинство из нас ищет в книгах необычайное, такое, от чего захватывает дух. Не только подросткам (активно познающим окружающую действительность), но и взрослым свойственно из обыденности стремиться в тот мир, где достаточно выйти на улицу, чтобы попасть в водоворот чудес и приключений, где за честь и любовь сражаются, где герой всегда прав, а злодей по мере развития сюжета совершает все больше и больше злодейств, утверждая читателя в мысли о справедливом и неотвратимом наказании. Этот мир – опасный, но «правильный». Наш – безопасный, стабильный до скуки, но – неправильный, потому что чуть ли не ежедневно предлагает – нет, не предлагает, навязывает! – неоднозначные ситуации. Вчерашний друг может подсидеть на работе, вчерашняя склочная соседка может превратиться в любимую женщину…

В книге, предлагаемой вашему вниманию, нет недостатка в сражениях, чудесах, любовных историях. Но – вот что удивительно – герои, которые вершат судьбы потрясенного мира и которые являют потрясенному миру удивительные таланты, не избавлены от пресловутой неоднозначности. Не избавлены, как и мы, от суровой необходимости выбирать и в полной мере отвечать за последствия своего выбора. И потому в книге очень мало «чистых», «стопроцентных» героев и злодеев. Большинство персонажей – такие же, как и мы, – разве что последствия подлости, совершенной на поле боя, куда страшнее, чем последствия недоброй шутки над соседом, а размен золотого таланта на медяки известности – большее преступление, нежели халтурно выполненный отчет…

Взгляд со стороны – взгляд объективный, потому что это взгляд зрителя, который не знает – или намеренно убедил себя, что не знает – событий спектакля. Для него все впереди, и только в самом конце он получит право вынести суждение, право арбитра. Автор помогает читателю, не ставя и себя в ситуацию «знатока», он тоже зритель, который не тревожит героев своим присутствием в гуще событий. Он рядом, в стороне. Потому что он не хочет судить; он хочет разобраться в сути происходящего.

…Перед вами – пять историй. Множество судеб. И бесконечное количество выборов.

Книгу открывает история шахматной войны. Изначально шахматная партия имела аналогию с боем, затем – что мы видим и в данном случае – аналогия распространилась и на человеческую жизнь вообще. В этой драме каждое действующее лицо играет строго определенную роль, подобно тому как на шахматной доске каждая фигура ходит определенным образом. Однако игру делают не ходы, а характеры, а еще точнее – их доминанты. Белая Королева – это любовь, Черный Король – амбиции, Черный Офицер – цинизм, слегка облагороженный обаянием, и т. д. Здесь нет агрессоров и защищающихся, есть неприятели, равные по силам, и потому исход нельзя предугадать. И в каждой из двух армий есть свои герои и подлецы. Но больше всего тех, в ком одно или второе возобладает под давлением обстоятельств…

«Сердцевина» книги – два либретто мюзиклов по мотивам известных произведений: «Отец Горио» О. де Бальзака и «Блистающий мир» А. Грина. Мюзикл – жанр весьма современный, развивающийся. Интересно, что в новаторскую форму зачастую вкладывается классическое содержание. А вместе с ним приходит и классическая проблематика. В мюзиклах «Отец Горио» и «Четыре тысячи колокольчиков» определяющая проблема – проблема меры добра и зла не только в человеке, но в обществе в целом. Созерцательный реализм Бальзака сближается с воинственным идеализмом Грина. Автор бережно сохраняет особенности первоисточников – социальность Бальзака и фееричность Грина.

Стихотворная пьеса-притча «Судьба в кредит» не случайно занимает в сборнике место после философской сказки по мотивам романа А. Грина «Блистающий мир». Единожды – в «Алых парусах» – Грин дал своему произведению подзаголовок «феерия», но, по сути, все его романы, с их условной географией, именами, не принадлежащими какому-либо народу, были феериями. Более того, произведения Грина пронизаны символизмом. Вот и «Судьба в кредит» – тоже феерия, в ней и герои, и ситуации глубоко символичны. Роднит два произведения и тема творческого дара, который делает героев особенными и становится их судьбой.

Книга открывается и закрывается произведениями, основанными на вечных сюжетах. «Троя», как и «Черно-белый этюд», – история войны, которая давно стала многоуровневым символом – символом платы за любовь, символом жестокости, символом героизма. Герои-символы, судьбы-символы…

Каждое из пяти произведений – притча. Притча о выборе, притча о даре, о милосердии, ответом на которое стала жестокость, о жестокости, которая заставила вспомнить о милосердии. Притчи о выборе. О судьбе, которая прямо или косвенно зависит от выбора. Ситуация выбора – равно как и ситуация боя – заставляет героя раскрываться с наибольшей полнотой. Шахматная война призывает героев выбирать между амбициями и любовью, дружбой и долгом, привычными оценками и подлинными принципами. Первая же сцена «Отца Горио» обозначает проблему выбора. Кем станет бедный, но амбициозный провинциал в блистательном Париже, где искушения соседствуют с испытаниями? Растиньяк выбирает между прозябанием в пансионе мадам Воке и блестящим будущим, ради которого надо стать убийцей, хотя кровью обагрятся руки другого. К чести Растиньяка, он не воспользовался сладкими плодами, взращенными на крови. Руна Бегуэм тоже разрешает сложную (в этом случае – сложную исключительно психологически) ситуацию с помощью убийства – и расплачивается вечной печалью. Дважды совершает выбор Ансельм. И если в начале жизненного пути его выбор прост, хотя и не очевиден (взять или не взять деньги, искренне предложенные лучшим другом?), то второй его выбор очевиден, но не прост. Ансельм не готов поступиться ради умирающего друга и малой толикой жизненных благ. Выбирает между Ансельмом и Фридрихом Элен. Но тяжелее других выбор Фридриха. Он не просто отдает другу деньги – он жертвует своим будущим ради будущего того, кого считает талантливее себя. Роковое заблуждение…

Притчи о даре. О творческом даре. О жертвенном даре. О том, как непосильный дар может сделать человека жертвой. Дар и жертва – многоуровневые символы. Многоуровневые даже в пределах одного произведения. Дар – это умение любить, свойственное Белой и Черной Королевам, Белой Пешке, Тави. Дар – жертва ради любимого или друга. Отец Горио и Фридрих жертвуют всем, и их удел – жизнь на чердаке. Белая Королева жертвует собою во имя любви к Белому Королю, в то время как Черный Король жертвует Черной Королевой ради амбиций, она же – венец ее личной драмы! – осознавая все это, тем не менее, жертвует собою ради своего Короля. Дар – необычное творческое умение (Друд, Ансельм). Безусловно, дар бывает более обыденным – например, умение нравиться (Растиньяк, Руна Бегуэм). В «Судьбе в кредит» дар обретает значение главного символа: дар – символ состоявшегося успеха Ансельма и не состоявшегося, хотя вполне возможного успеха Фридриха, дар – рука и сердце Элен. Важно, что талант Ансельма (это показано четко и ясно) – проживать чужие жизни, говорить за тех, кто сам не может о себе сказать. К несчастью, его собственный жизненный путь оказывается труднее, чем создание литературного произведения. Альтруистический дар Фридриха превратился в жертву, взрастившую эгоизм Ансельма.

Каков же итог? Итог – обоснованно нулевой.

На первых страницах «Черно-белого этюда» Черные и Белые распевают воинственные песни, но они равны – равны не только силой, но и боевым задором. И сразу же становится ясно: в этой войне каждый – и жертва, и убийца. А значит – близится трагедия. Мы видим, как от воинственного пыла не остается и следа. Потери, личные драмы. И, в конце концов, – пат. Тот самый нулевой итог битвы, в которой нет победителей, но есть проигравшие.

Умирает Горио, и Растиньяк – единственный из обитателей пансиона мадам Воке, кого эта смерть заставила задуматься. Но это – тот самый Растиньяк, который дал «добро» на убийство богатого наследника, чтобы через женитьбу завладеть его деньгами. Нулевой итог? По крайней мере, близко к тому.

Чудо Друда наследует единственная неравнодушная – чистая душою Тави Тум. Гибнет Друд – героическая личность, а наследница чуда – девушка, вся сила которой – в духовной чистоте. Может ли чистота стать оружием против полчищ воинствующих мещан?

Самоотверженный дар Фридриха оказался столь же бесплодной попыткой сделать мир лучше. И только смерть дарителя заставила Ансельма задуматься… пока – лишь задуматься. Непомерная плата за такой итог.

И только в «Трое» итог ненулевой. Троя пала. Но на ее развалинах, как чудо из чудес, появился цветок милосердия…

И все-таки не верится в нулевые финалы, не верится! Есть нечто, корректирующее их. Объективный, но неравнодушный взгляд. Взгляд со стороны, но не взгляд постороннего. Посторонний не получит права вынести в финале суждение.

Не потому ли так важны повторяющиеся сцены, повторяющиеся фрагменты диалогов? Каждый повтор – это не повторение пройденного, а шаг вперед, новый уровень понимания героями самих себя и мира – или хотя бы понимание того, что жизнь свела их с чем-то новым, во благо или во вред.

Не потому ли так важны параллели, бесчисленные параллели? Друзья из разных станов не перестают быть друзьями, а из одного – превращаются в смертельных врагов («Черно-белый этюд»). Отвергнутая дочь молит Бога, чтобы он смягчил жестокое отцовское сердце, а в это время меркантильные избалованные дочери разоряют своего заботливого отца («Отец Горио»). Две женщины любят одного мужчину, но одна принимает его как дар судьбы, а другая губит, потому что не сумела переделать на свой лад («Четыре тысячи колокольчиков»). Два мужчины любят одну женщину, но один – нелюбимый ею – воистину достоин любви, а другой, увы, любим, – но девушка избирает достойного («Судьба в кредит»). Рядом со слабым эгоистичным юношей – его брат-воин, готовый погибнуть, защищая родной город («Троя»).

Не потому ли особенно важны присутствующие в пространстве каждого из произведений герои-арбитры?

Арбитр – Элен, которая завоевывает это право благодаря нравственному максимализму. Она, как бы это ни было трудно, живет по законам беспристрастной справедливости, а значит, может оценивать других. Но на чьей же стороне правда – на стороне Ансельма или на стороне Фридриха? Ансельм принимает бескорыстный дар, зная, что это поможет ему добиться славы. Фридрих отказывается от жизненного успеха – впрочем, он не слишком верит в то, что этот успех возможен. Мы – верим, потому что Элен – арбитр, многое перестрадавший, мудрый – верит. Сомнения Фридриха и раскаяние Ансельма – нулевой итог. Мудрость – ненулевой.

Черного Коня максималистом не назовешь. Он – сомневающийся насмешник, сродни шекспировским шутам, которые, бренча колокольчиками, раскрывали своим господам нелицеприятную правду. Критический, но отнюдь не равнодушный взгляд на события и их участников дает Черному Коню право быть арбитром. Когда война завершается патом, Черный Конь печалится не об этом исходе, а о погибших, и доходит до логического вывода из своих рассуждений: войну порождают жадность, хитрость и подлость, а вовсе не дворцовая интрижка, которая подразумевалась в качестве причины. Он – не плакальщик. Он – мудрец. Ненулевой итог.

Арбитры, как истинные мудрецы, не дают готовых решений. Они ставят больше вопросов, нежели дают ответов. Иными словами, предлагают поиск – другим героям и читателям. Предлагают стать арбитрами. Предлагают взглянуть беспристрастно, но сочувственно. Взглянуть со стороны.

Елена Яворская