Читать книгу Очарованная небом. Изгой - Анна Рыжая - Страница 3

1 глава

Оглавление

Меня зовут Сейлиндейл. От моего имени веет тиной и холодом, и оно под стать моему миру, которой лишен красок и тепла. Вам бы здесь точно не понравилось. Я никогда не видела солнца, луны и звезд. Я наблюдала их лишь на картинках книг и в своем воображении, когда редкие путешественники или торговцы проезжали через нашу деревню. Над моей головой только Гора, уходящая в бесконечность, и вечные серые тучи, скрывающие ее вершины.

Линорра – самая сырая деревня за Горой. Дожди здесь идут почти ежедневно, теплые, затяжные и опостылевшие всем до дрожи. Кажется, скоро я покроюсь плесенью и сгнию, как деревянный забор перед домом Марси. Кстати, именно поэтому в Линорре все дома каменные. Естественно, тоже серые. Прямо как небо, Гора и моя жизнь.

Больше всего на свете я хотела бы сбежать из этой сырости и перебраться хотя бы в Оргун или Тинбарру. В самом деле, кто по своей воле захочет жить там, где даже мухи давно сдохли. Одним мокрицам раздолье. Фу, мерзость, аж мурашки по коже!

Увы, моя деревня отрезана от мира замкнутой горной цепью – Безымянной горой. Сбежать отсюда можно только по воздуху. На драконе. А их в Линорре не водится. Резонно. Будь я драконом, тоже бы сюда не сунулась.

Я ждала этого дня с трепетом и волнением. Сначала я считала месяцы, потом недели и, наконец, дни. А накануне и вовсе заснула лишь под утро, все время прокручивая в мыслях, как хорошо покажу себя на смотре. Мама говорила, что если я буду стараться больше всех, меня заберут во дворец, в Ардалию за Горой, и моя жизнь станет совсем другой. Какой, она не сказала, но в силу возраста я и не задумывалась об этом.

Спросонья я сладко потянулась и зевнула. На улице было слишком громко даже для ярмарочного дня. Но ведь ярмарка прошла вчера…Минутку! Сегодня день смотра! Вечно я со сна туго соображаю. Так, я готова! Наверное…

Протерев глаза, в полумраке комнаты я разглядела шкаф, из-за неплотно прикрытой дверки которого торчал подол моего нового белого платья. Мама купила его вчера для особенных случаев. Таких, как день смотра.

Вдруг в комнату ветром влетела мама. Увидев меня сонную в кровати, она вспыхнула, как сухая трава от искры.

– Сейлиндейл! Почему ты еще спишь?! – уперев руки в бока, крикнула она. – А ну-ка живо вставай и приведи себя в порядок!

Я послушно слезла с кровати, хотя мягкая, нагретая за ночь перина так и манила меня обратно. Но когда мама на взводе, с ней лучше не спорить. А заводилась она в моем присутствии всегда с пол-оборота. Иногда мне казалось, что ее раздражает во мне абсолютно все: то, как я говорю, как хожу, что делаю. Больше же всего ей не нравилась моя внешность. Нет, я не была дурнушкой, напротив. Но мои светло-русые, почти белые, волосы и ярко-голубые глаза, взгляд которых она не могла спокойно выносить… Она стыдилась, что родила ведьму. Чего уж говорить, я вообще должна была родиться темноволосым мальчиком. И мне об этом напоминали при каждом удобном, да и не очень, случае.

Моя внешность вообще нетипична для жителей Горы, да и Ясных земель тоже. Мама говорит, это потому что меня сглазили при рождении, а соседи давно уже считают, что я стану злой ведьмой – бесовкой. Порой мне хочется оправдать их надежды и напустить на кого-нибудь заворот кишок да мощную отрыжку. Только вот, я не умею.

Мама быстро, но аккуратно достала из шкафа мое новое платье и положила его на стул.

– Вейго давно уже встал. Неужели тебя совершенно не заботит, что сегодня решается ваша с братом судьба? – и, не дав мне что-либо ответить, снова прикрикнула: – Ну чего стоишь? Умывайся, дуреха!

Я выбежала во двор прямо в ночной рубашке, едва нахлобучив старые хиги. Высокий каменный забор защищал наш маленький двор от ветра, но я все равно поежилась. Прохладно и пасмурно. Зато бодрит.

Хлюпая по грязи, я обошла чем-то недовольных гусей и умылась из корыта под окном. Ледяная вода окончательно пробудила меня.

– Ну что за капуша такая! – мама уже стояла на пороге. – За что мне это наказанье, Пречистая Хэо? У всех дети как дети, а у меня сонная муха! Да как ты работать-то во дворце будешь? Ты же спишь на ходу! Ох, отсекут пустую голову да пришлют мне посылкой. Вот стыдоба-то будет!

Я вбежала в дом. Мама стащила с меня ночную рубашку и натянула новое платье. Из белоснежного мягкого льна, с длинными свободными рукавами и широким, расшитым орнаментом, поясом василькового цвета. Таким же орнаментом были расшиты манжеты и воротник. Оно сразу же мне понравилось.

После минут пять мама больно продирала гребнем мои непослушные, спутавшиеся волосы и грозилась остричь меня наголо. Я уже тогда знала, что это пустые угрозы. Волосы для женщины Линорры – главное украшение. Если ко дню, когда девочка созреет, у нее не будет косы до пояса, ни один приличный мужчина на ней не женится.

Мама продолжала что-то недовольно бубнить, а я все думала, где Вейго. На днях он вырезал рукоять для ножа из ветки ивы, растущей на берегу Гнилого озера. Только самые смелые мальчики отваживались ходить в пещеру к озеру, и мне, конечно, льстило, что мой брат из таких. Хотя я все равно отругала его. Нельзя туда ходить! Говорят, там привидения.

– Мама, а где Вейго? – спросила я.

Что если он опять пошел к болоту?

– Давно уже готовится к смотру, не то, что ты, – буркнула она. – Не гневи Заступницу, сиди и не дергайся.

Не знаю, как насчет Заступницы, а вот маму гневить точно не стоит.

Наконец, мои волосы были причесаны и разложены по плечам, пояс туго завязан спереди, а ноги обуты в до блеска натертые хиги. Я стояла перед зеркалом и нравилась сама себе. Только в дни больших праздников девочкам и незамужним девушкам разрешалось распускать волосы.

– Мам, я красивая? – спросила я, с улыбкой разглядывая себя в зеркале.

– Красивая, – небрежно ответила она. – Поторопись. А то пропустим представление перед смотром.

Я с трепетом выдохнула. Пора. Для меня сегодня двойной праздник. Я выхожу в люди. Из-за моей бесовской внешности мама старалась как можно реже выпускать меня за двор. Зачем лишние пересуды от соседей? На редкие вопросы отвечала, что я слабая и болезненная. Я обижалась. Но раз мама сказала, куда деваться? Я надеялась, что если буду вести себя хорошо, она будет любить меня больше.

***

До шести лет моей единственной подругой была белая корова Буренка. В ее хлеву я проводила все свободное от работы по дому время. А еще играла с Вейго. Пожалуй, он единственный, кто по-настоящему любил меня в этой семье.

Вейго был старше меня на три года. Он рос крепким и смышленым мальчиком, смелым и ни разу не послушным. Но маму это не смущало. На моем фоне Вейго казался ей просто идеальным, и она закрывала глаза на его проделки и шалости.

Именно Вейго впервые тайком вывел меня за забор на улицу. Мне тогда было семь лет. Помню, с каким удивлением я шла по нашей улице, разглядывая дома соседей, деревья, повозки, запряженные лошадьми и прохожих. Конечно, я и раньше пыталась выбраться со двора, но мама запирала калитку на ключ, а забор был таким высоким, что даже с табуретки невозможно было ничего увидеть за ним. Разве что в щель в заборе, но разве там разглядишь что-то?

В тот же день, когда Вейго вывел меня за ворота, я познакомилась с Марси Ояр. Она оказалась нашей соседкой и моей ровесницей. Мы подружились и с того дня много времени проводили вместе. Мама бы, конечно, запретила, но Марси сразу познакомила меня со своими родителями, а те задались вопросом, почему здорового ребенка держат взаперти? После этого мама сдалась и разрешила мне выходить на улицу. Это был невероятно счастливый день! Отныне я могла гулять и играть с братом и Марси там, где пожелаю. Конечно, после того, как выполню всю домашнюю работу. А мама старалась нагрузить меня посильнее. Опять же – меньше буду мозолить глаза порядочным людям.

***

Мы вышли во двор. Мама подобрала расшитый подол юбки, дабы не запачкать в вечной линоррской грязи, и бросила мне, не оглядываясь:

– Смотри, платье не забрызгай! Не топай ногами по лужам!

– Поняла, не маленькая, – пробубнила я, перешагивая лужу.

Я заметила, что мама и сама нарядилась. Наверно, этот белый сарафан с красным кружевным воротом она тоже купила вчера на ярмарке. Замужним женщинам распускать волосы было непринято, потому мама заплела их в две косы и каждую обернула вокруг головы. Наверняка, в свое время к маме очередь из женихов стояла, ибо красотой волос Пречистая ее не обделила. Каждая ее черно-соболиная коса была толщиной в кулак и теперь, украшенные красными лентами, они смотрелись просто бесподобно.

Оказавшись за забором, мы встретились с Марси и ее родителями. Она была в новом платье точь-в-точь как мое. Наверно, других на ярмарке не продавали. Я помахала ей, она улыбнулась и помахала мне.

– Живее давай! – мама потянула меня за собой. – Отец будет в ярости, если не успеем к началу. – И помни, веди себя скромно, на вопросы отвечай коротко. Ох, не смутила б их твоя внешность…

Мама задрала подол до колена, и мы побежали вдоль заборов там, где было посуше. Голые мамины ноги были забрызганы грязью, зато подол оставался чистым. Мне показалось это неприличным, ведь мама сама всегда говорила, что приличная женщина не должна показывать даже голой ступни в присутствии посторонних. Но, видимо, бывают моменты, когда правила идут лесом.

Марси и ее родители бежали по другой стороне дороги. Они обгоняли нас, и вредина Марси показала мне язык. Ну, погоди, я тебе это припомню! Я хотела ответить ей тем же, но споткнулась и шмякнулась прямо в грязь, а мама, не успев остановиться, еще и протащила меня волоком по земле.

– О Пречистая! За что мне это наказанье?! Где твои глаза?! На жопе, что ли?! – мама подняла меня и, отвесив обидный подзатыльник, снова потянула за собой.

Через несколько минут мы таки были на ярмарочной площади. Мама грубо толкнула меня за пустые деревянные бочки около таверны. Я едва снова не упала, но врезалась спиной в одну из бочек.

– Стой здесь, наказанье! Упаси тебя Хэо выйти, пока я не позову, – пригрозила она. – Ох, Пречистая, что люди скажут? Генерина дочь как свинья пришла. Да поможет нам Хэо, не станут смотреть девок. Сразу как начнется смотр мальчишек, быстро беги к лошадиной поилке и замой грязь. И чтоб тебя никто не видел. Ты поняла меня?

Я сверлила глазами каменную мостовую под ногами.

– Поняла, я спрашиваю?!

Я кивнула. С разозленной мамой спорить себе дороже. В деревне за ней давно закрепилась слава гром-бабы. Той самой, которая и коня на скаку остановит. Причем, маме даже не придется его ловить. Она просто глянет пристально, по своему обыкновению сложит крепкие руки на широкой груди, и конь сам встанет. От греха подальше. Иначе потом хуже будет. Потому и папа с мамой пререкаться не любил. Не знаю, чем она стращала его, но вот мне частенько прилетало розгами.

Стоя за бочками, я с завистью и досадой рассматривала толпу на площади. Сегодня здесь собралась вся наша деревня, приехали жители соседних Оргуна и Тинбарры. Такие все красивые, веселые, и я как ведьма с болота. Этот день должен был стать праздником, а превращается в кошмар!

Площадь представляла собой квадрат длиной примерно в триста шагов, ее окружали двухэтажные постройки: таверна, дом лекаря, казарма и торговые лавки. Вся площадь была вымощена камнем, потому здесь подолов никто не задирал, и никто не смотрел под ноги, дабы не наступить в коровью лепешку. Люди громко разговаривали, кто-то смеялся, кто-то ругался. Но, мне все же показалось, что они чем-то встревожены.

– Эй, Сейлин, ты чего там делаешь? – Марси стояла за моей спиной. Она окинула меня насмешливым взглядом. – Ну, ты и растяпа. Новое платье в коровьем говнище!

– Это просто грязь, овца, – насупившись, фыркнула я. – Если б не ты, я бы не упала.

– Да уж как же!

Довольная физиономия Марси так и напрашивалась на грязевую лепешку. Вместе позор пережить легче.

– Выходи, чего теперь тут прятаться?

– Мама сказала, чтобы я стояла тут, – я бросила недовольный взгляд на свое красивое грязное платье и опустила голову. – Ей за меня стыдно.

– А как же принц тебя увидит?

– Какой еще принц?

– Принц Йерран, младший сын короля Вайрона.

– Что вообще принц забыл в нашей глухомани?

– Не знаю, мне не рассказывали.

– Не хватало еще, чтоб он меня вот так увидел, – я демонстративно растянула свою замызганную юбку.

– Да ладно, тоже мне, проблему нашла, – Марси взяла меня за руку и потянула за собой. – Пойдем, помоем тебя. Там огнеплясы выступают. И лично я не хочу все пропустить.

Я не стала сопротивляться и, увлекаемая Марси, пошла за ней сквозь толпу. Замыв в корыте мое платье, мы обе остались более или менее довольны результатом и собирались пойти смотреть на огнеплясов, как вдруг по площади прокатился неслыханный прежде рев, сменившийся криками перепуганных женщин.

– Дракон! – пролепетала Марси, до боли впившись ногтями мне в руку.

– Ай, – пискнула я, отдернув руку.

– А если он нас всех сожрет? Или поджарит? – Марси испуганно вертела головой. – Или поджарит, а потом сожрет?

– Вот почему у тебя всего два варианта? Подумаешь, дракон, – хмыкнула я. – Тут и без нас есть, кого жрать. Один вон Оральд чего стоит. Его сожрет, и наестся на неделю!

Марси засмеялась, наверняка, представив, как толстенькие короткие ножки Оральда исчезают в зубастой пасти. Хотя, учитывая, каким жирным был Оральд, он имел все шансы застрять в драконьей глотке. Бедняга дракон, наверняка, не знал, во что ввязывается.

– Я хочу посмотреть на этого дракона.

– Ты не боишься? – Марси опять выглядела испуганной. На ее побледневшем лице даже всегда яркие веснушки побелели.

– Пока не знаю. Приду и расскажу.

Если в самом деле дракон не оттяпает мне ноги. Марси сложила руки на груди.

– Да ты сама забоишься! Никуда ты не пойдешь!

А это уже вызов!

– Спорим на пять щелбанов?

Я показала Марси язык и поспешила в ту сторону, откуда донесся рев. Сколько себя помню, мне всегда хотелось посмотреть на настоящего живого дракона. Однажды папа взял меня с собой в соседнюю деревню. Оргун был значительно больше Линорры. В нем находился самый большой в Горе рынок. Все торговцы из Ясных земель на своих драконах привозили сюда товар. Но, то ли драконы прятались от меня, то ли я просто такая невезучая – мне так и не удалось увидеть ни одного из них.

Зато в тот день я познакомилась со своей тетей Раеттой. По дороге в Оргун папа рассказывал мне, что если бы не она, и я и мама просто бы погибли. Но Заступница послала ее нам на помощь. Только вот помощи мама совсем не оценила. Она говорила, что это ведьма испортила меня. Якобы повитуха видела, как мои черные волосы от рождения волосы побелели в воде. По-моему, так не бывает. Но вот глаза у тети Раетты были точь-в-точь как мои. А то, что она была ведьмой, папа не отрицал. Только у ведьм могли быть такие глаза, как у меня и тети.

Тогда я жутко боялась бесовок и того, что и мне уготована такая судьба – мама причитала, что таких не берут замуж, что их презирают. Папа же говорил, что тетя Раетта не бесовка, а целительница. Только кого же волновали такие мелочи? В деревнях, вроде нашей, всех, кто внешне чем-то отличался, называли бесовками.

Тетя действительно оказалось очень милой. Но вот перспектива остаться в девках очень пугала меня в детстве. Если б я тогда знала, что это меньшая из моих проблем…

***

«Где же может быть дракон?» – думала я, пробираясь сквозь народ на площади.

– Глянь, Генера свою бесовочку притащила.

– Она, что ж, надеется, что ее во дворец возьмут?

Кто это говорит? Тут столько народу!

– А куда ее девать? Замуж ее не возьмут, а чего зря лишний рот кормить?

– Ну, так-то оно да.

В силу возраста я не все поняла из слов тех женщин. Да и не до того мне было. Я искала дракона!

Я быстро обогнула всю площадь, но дракона так и не увидела. Куда он, интересно, делся? Если мама узнает, мне влетит. Но с другой стороны, когда я в следующий раз увижу дракона? Только через семь лет, если меня не выберут, и если принц снова почтит нашу глушь своим визитом. Нет уж, столько ждать я не собираюсь.

Внезапно передо мной возникла тощая сутулая фигура учителя Прауса. В выходном картапе с пышной горловиной с рюшами, со своим крючковатым носом он стал похож на надутого, но слегка недокормленного индюка. Привычным важным жестом он поправил очки на носу и строго взглянул на меня.

– Сейлиндейл Мар? Ты почему одна? Почему ты не на представлении? – гнусавым голосом спросил он.

– Я… я как раз туда бегу, – растерянно пролепетала я.

– Что с твоим платьем? – брезгливо осматривал он меня. – Куда только смотрит твоя мать?

Небрежно двумя пальцами он поднял прядь моих волос.

– Почему волосы не расчесаны?

– Они расчесаны! – возразила я. – Просто распущенные, а распущенные всегда путаются!

– Не сметь! – худое лицо учителя Прауса побагровело, он схватил меня за руку. – Совсем стыд потеряла, негодница! Я скажу твоему отцу, чтобы как следует выпорол тебя! А лучше сам отхожу тебя розгами!

Вырвав у него свою руку, я побежала прочь. Учитель что-то кричал мне вслед, но я предпочла не слышать. Догнать, он меня не догонит. Ему бегать не по статусу, он же учитель.

Остановилась я лишь у ворот конюшни, чтобы отдышаться. Задержись я там еще немного, учитель Праус мог бы выпороть меня прямо там, на глазах у всех. Однажды он уже ударил меня клюшкой за сущую ерунду. Нога болела неделю, а синяк проходил еще дольше. И никто из родителей никогда с ним не поспорил. Наверняка, он пожалуется отцу, как обычно все преувеличит, расскажет, как неуважительно я с ним говорила, и отец поверит. Хорошо, если лишат ужина, хуже, если заставят чистить хлев, и совсем не хотелось бы думать о порке.

Вдруг за дверью конюшни что-то фыркнуло и отвлекло меня от неприятных мыслей. Не знаю, что это было, но на лошадь не похоже. Так фыркнули бы хором десять лошадей или даже двадцать. Осторожно приоткрыв скрипучую деревянную дверь, я заглянула в конюшню и обмерла. Он стоял в проходе между стойлами, огромный, до потолка ростом. Дракон! Настоящий королевский дракон в золотой сбруе! Его гладкая чешуя сверкала и переливалась синим металлическим блеском, точно она была литая. Длинная крепкая шея, гордо изгибалась, заканчиваясь под сводом деревянной крыши остромордой змееобразной головой с гребнями по обеим сторонам. Сильные перепончатые крылья были сложены за спиной, как у птицы, и если бы дракон захотел расправить их здесь, то ничего бы не вышло, конюшня была слишком тесной для этого.

Наверное, дракона спрятали сюда, чтобы поберечь нервы сельчан, заранее выведя всех лошадей, дабы не сожрал или не выпугал до смерти.

Увидев меня, дракон дыхнул паром и ударил шипастым хвостом по полу, подняв столп пыли. Я смотрела на него как на чудо, а он в свою очередь рассматривал меня, наверно, оценивая, друг я или враг. Сожрать или оставить. Любопытство взяло верх над страхом. Очень медленно я вошла в конюшню и закрыла за собой дверь. Дракон повернул голову сначала на один бок, затем на другой. Похоже, ему тоже интересно, зачем я сюда приперлась.

– Привет, – тихо сказала я, улыбнувшись дракону, и помахала ему рукой.

Дракон лишь моргнул змеиным глазом. Я сделала шаг в его сторону. Затем медленно еще один, как вдруг дракон заревел так, что я упала на пол и зажала уши.

– Шаккар, назад! – кто-то встал прямо передо мной, но я боялась поднять голову. – Успокойся, мой хороший. Эта девочка тебя не обидит.

Чего? Это я его не обижу? Я подняла голову и увидела начищенные до блеска черные кожаные сапоги. Этот человек пришел сюда не на своих двух по нашей линоррской грязи.

Я решилась и посмотрела вверх. Передо мной стоял юноша немногим старше моего брата. На нем был надет яркий синий костюм. Широкий кожаный пояс подчеркивал стройную фигуру. Приталенный бархатный картап пересекала атласная золотая лента, точь-в-точь как его золотистые волосы. Юноша улыбнулся мне и помог встать на ноги, придержав под локоть.

– Не бойся, девочка, Шаккар сам тебя испугался, – ласково проговорил он.

Наверно, у меня сейчас жалкий вид. Одно только мокрое платье с грязными разводами и налипшей соломой чего стоит. И, тем не менее, он не побоялся испачкаться и не побрезговал дотронуться до простолюдинки. Я смущенно улыбнулась и сразу отвела взгляд. На господ таращиться нельзя.

– Как тебя зовут? – спросил юноша.

– Сейлиндейл Мар, господин, – неуверенно ответила я.

– Не бойся меня, я тебя не обижу, – сказал он приятным голосом. – И Шаккар тоже. Королевские драконы не обижают детей.

– А я уже не ребенок. Мне одиннадцать лет, – несколько обиженно взглянула я на незнакомца.

Он по-доброму улыбнулся и чуть задумчиво добавил:

– Какие у тебя красивые глаза, Сейлиндейл Мар. Я никогда таких не видел.

Мне стало очень приятно, хотя и неловко.

– Все говорят, что у меня глаза бесовки, и это дурной знак. Никто не считает их красивыми.

– И много в твоей деревне видели бесовок? – усмехнулся юноша.

Я пожала плечами.

– Вот что, солнышко, я видел немало женских глаз, – сказал незнакомец, – и поверь мне, когда ты подрастешь, ты и впрямь будешь околдовывать мужчин взглядом.

– Я вас не понимаю, – я в недоумении смотрела на него. – Я не бесовка! Я не умею колдовать! Честное слово!

Незнакомец рассмеялся. Какие у него белые зубы!

– Просто запомни мои слова. Года через три поймешь, что они значат.

Я не стала спорить. Спорить с человеком, у которого есть дракон, вообще неблагоразумно.

– Тебе нравятся драконы? – спросил он, поглаживая Шаккара по гордо изогнутой шее.

– Да, наверное, – ответила я, взглянув на дракона, который высматривал что-то в лошадином стойле. – Вообще-то, это первый дракон, которого я вижу.

– Хочешь погладить?

– А можно? – засияла я. Марси обзавидуется!

– Конечно, пойдем.

Незнакомец взял меня за руку и подвел к дракону, который теперь опять внимательно смотрел на меня сверху.

– Не бойся, можешь погладить.

– Я не боюсь, – сказала я скорее самой себе и аккуратно положила ладонь на чешуйчатую шею ящера. – Холодный.

– Драконы хладнокровные, как и все ящеры, – пояснил юноша.

– Но сердце у них горячее, – подхватила я. – Я знаю! Мне брат рассказывал.

Незнакомец вновь улыбнулся ослепительно белой улыбкой.

– Это так.

– А еще он говорил, что дракон может откусить мне голову и поджарить, как куропатку на костре.

– Это тоже правда, – юноша похлопал дракона по шее. – Но ручной дракон без команды всадника ничего тебе не откусит. А вот дикий запросто.

Я уже увереннее гладила дракона. Мне даже стало это нравиться. Холодный и твердый, точно сталь. Тем волнительнее знать, что внутри него томится пламя, способное испепелить все вокруг за минуты. Незнакомец сделал жест рукой, и дракон опустил к нам голову. Я невольно попятилась, но врезалась спиной в незнакомца, тот придержал меня за плечи.

– Если что, я невкусная, – на всякий случай сказала я. Вдруг драконы понимают человеческую речь.

Дракон развернул голову на меня, и теперь мы стояли «лицом к лицу». От пронзительного взгляда огромных рыжих глаз с узкими черными зрачками и горячего дыхания у меня подкосились ноги. Кажется, что даже сердце мое затаилось и стало биться тише. Одна лишь голова дракона была размером с половину меня, надо ли говорить, что закусить мной целиком не составит ему особых трудностей. С другой стороны, хотел бы – уже бы закусил, да и хозяин его рядом. Дракон смотрел прямо мне в глаза, и я видела в них свое отражение, точно в огненной пропасти. Сама не знаю зачем, я протянула руку и провела ладонью по лбу ящера между костяных гребней.

– Ты ему нравишься. Это очень необычно. Шаккар не любит женщин, – иронично раздалось за спиной. – Ты молодец, что не испугалась.

– Испугалась, – честно ответила я.

– Тогда тем более молодец, что преодолела свой страх.

– Какой он огромный, – прошептала я, задрав голову и пытаясь рассмотреть ящера получше.

– Это тебе так кажется, потому что ты не видела других, – с улыбкой заметил незнакомец. – Шаккар – арнийский синий дракон. Это еще не самая крупная порода.

– А какая самая крупная? – я с интересом смотрела на разговорившегося парня, беззастенчиво рассматривая его приятное, улыбчивое лицо.

– Нагарский горный певун. Они примерно в пять раз больше Шаккара.

– Вот это да! – восхищенно выпалила я. – Такая громадина! А почему певун? Драконы, что, умеют петь? А как они поют, как птицы или скорее ревут, как коровы?

– Потому что много болтает, – усмехнулся юноша. – Как ты сейчас.

Я сконфузилась.

– Простите, господин.

– Ничего, мне нравится твое любопытство. Девочкам несвойственно интересоваться драконами. Вам положено их бояться.

– У меня положено на то, что мне положено! Надоело уже! Сейлин, ты девочка, люби стирать, доить и стряпать! Бойся того, бойся этого! Сюда не ходи, там не стой! Это невозможно просто!

Синие глаза юноши округлились, а я поняла, как сильно сглупила. Брякнувшись на колени, я опустила голову и снова пролепетала невнятное «простите, господин». Ответом мне был заливистый хохот. Я даже не поверила своим ушам и решилась поднять голову. Он смотрел на меня, как на диковинного зверька, широко улыбаясь, и потирал пальцами подбородок.

– Ты смешная, Сейлиндейл Мар. Надо бы забрать тебя во дворец. Ты бы там всем понравилась.

– Мне нельзя во дворец, – в ужасе прошептала я. – Меня мама не отпустит.

– Я шучу, – он жестом приказал встать. Я послушалась. – Если бы ты была мальчиком, я бы прямо сейчас без смотра отобрал тебя в Академию. Но раз тебе повезло родиться девочкой, я просто отвечу на еще один любой твой вопрос.

Немного подумав, я спросила:

– Скажите, господин, а можно мне тоже научиться летать на драконе?

Юноша удивленно вздернул брови.

– Тебе?.. – он улыбнулся в раздумьях. – Ну, если вырастешь и не передумаешь, буду рад поприветствовать первую в истории женщину – всадника. Но почему-то мне кажется, что ты еще сто раз передумаешь. У такой красивой девочки, уверен, будет много женихов.

– Мне не нужны женихи!

Я надулась, а юноша погладил меня по голове:

– Ладно, ладно. Вырастешь и сама поймешь, что тебе нужно, а что нет. А теперь ступай и посмотри представление. Шаккару надо от тебя отдохнуть.

И не только ему, кажется. Я была безмерно благодарна этому милому юноше. Он мог бы прогнать меня, только увидев, а вместо этого рассказал столько интересного. Я не посмела спросить его имя и, поблагодарив, вышла на улицу. В моей голове никак не укладывалось столько новой информации. Горный певун, ардалийский черный… а нет, синий. Вот бы увидеть этих драконов своими глазами. Надо срочно найти Марси и рассказать ей!

– Сейлин! Я что тебе велела?! – громыхнуло над самым ухом.

В следующий миг мама отвесила мне смачный подзатыльник и, не дожидаясь ответа, потащила в толпу к центру площади.

Народу собралось – не протолкнуться, но мама активно работала локтями, и вскоре мы оказались в первом ряду зевак за веревочным ограждением. Веревкой оградили круг в центре площади. Здесь все еще танцевали огнеплясы с горящими факелами. Когда один из них, точно дракон, дунул огнем, толпа заревела то ли от страха, то ли от восхищения. Но куда ему до дракона? Как бы, интересно, заорали эти люди, если бы огнем дыхнул Шаккар?

Вдруг музыканты затихли, огнеплясы поспешно убежали, а в центр круга в остроконечной шляпе с перьями и блестящем красном картапе вышел разряженный королевский глашатай.

– Жители Горы! Согласно древней традиции, – медленно и важно заговорил он, – Его Королевское Высочество принц Йерран сегодня отберет курсантов Королевской Военной Академии. По окончанию обучения лучшие из лучших будут зачислены в личную охрану Его Королевского Высочества принца Йеррана, а их семьи получат пожизненное государственное обеспечение.

Толпа на площади одобрительно заревела. Так, что я закрыла руками уши.

– К испытаниям допускаются мальчики в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Лишь пятеро самых смелых и ловких удостоятся чести носить гордое звание курсанта Королевской Военной Академии. Да поможет вам Пречистая Хэо!

Закончив речь, глашатай отошел в сторону и подал знак слугам, ожидавшим за ограждением. Те быстро внесли в круг пять деревянных мишеней, расставили их на равном расстоянии друг от друга и также поспешно вышли обратно.

Все это время я искала глазами Вейго. Он так ждал этого дня, тренировался в стрельбе из лука, упражнялся с деревянным мечом. Он даже уроки прогуливал, смело заявляя учителям, что всему, что необходимо, его научат в Королевской Военной Академии. Вейго был уверен в том, что пройдет отбор. Он уже не видел для себя иного пути. Жизнь в деревне казалась для него скучной и унылой, а там за Горой ждал удивительный мир приключений и подвигов, светлый и красочный мир. Достаточно посмотреть вокруг, и начинаешь понимать его. Вечные тучи, дожди и грязь – мир северной Линорры был серым и суровым, под стать ее жителям. Или это они были под стать окружающему миру, не знаю. Мне никогда не приходило в голову осуждать брата за желание сбежать. А единственный шанс выбраться отсюда – поступить на военную службу, потому что попасть за гору можно только по воздуху – на драконах.

И вот двадцать семь мальчиков вышли в круг, некоторые из них были мне не знакомы. Наверное, они приехали из Тинбарры и Оргуна. Большая часть была не старше меня, низкорослые, щуплые, без малейшего оттенка мужественности. Вейго и еще несколько ребят выигрышно выделялись на их фоне и ростом и фигурой. Все претенденты были обнажены по пояс и стояли босыми ногами на холодных грязных камнях. Но, казалось, Вейго это было безразлично. На его лице не читалось никаких эмоций, лишь сжатые кулаки говорили о нетерпении и решимости показать себя.

Кто-то тихо дернул меня за рукав. Я обернулась и увидела улыбающееся круглое веснушчатое лицо Марси.

– Сейчас начнется самое интересное! – в предвкушении зрелища она сжала руками канат ограждения. – Вейго отберут, вот увидишь. Пречистая ему поможет.

– Я надеюсь. Он очень хочет уехать из деревни.

– Тогда почему я не вижу на твоем лице радости?

Я бросила грустный взгляд на огромную черную громадину, возвышавшуюся на горизонте. У нашей горы не было названия. Ее много как называли, но ни одно имя так и не прижилось. Потому и зовут, кто Безымянной, кто просто Горой. Она была такой огромной, что увидеть ее не составляло труда не только из любого места деревни, но, наверно, и из соседних провинций Тинбарры и Оргуна. Но в отличие от них, Линорра находилась прямо под горой, а наша улица и того ближе – крайний дом стоял в каких-то паре сотен метров от отвесной стены, забраться по которой было невозможно.

– Если Вейго уедет за гору, то я больше никогда его не увижу, – я почувствовала, как к глазам подступают слезы, и изо всех сил старалась не заплакать.

– Не говори так! – Марси взяла меня за руку. – Когда-нибудь Вейго прилетит в гости на королевском драконе. Будь у меня такой брат, я бы за него радовалась.

Я ничего не ответила. Умом я понимала, так лучше, там Вейго будет счастлив. Но сердце мое к доводам разума оставалось глухо.

Внезапно толпа оживилась, загудела, люди начали кричать и толкаться, точно стремясь уйти с дороги чего-то большого и ужасного. Раздался оглушительный рев дракона, и люди разбежались по сторонам на удивление быстро и слаженно, образовав живой коридор, точно не раз уже проделывали подобное. Вот что делает с людьми ужас.

Шаккар медленно шел меж ними к ограждению, и топот четырех его ног заставлял дрожать равно и землю и сердца людей.

– С ума сойти, это принц, – с придыханием прошептала Марси. – Какой он…

– Хороший, – закончила я ее фразу.

Марси с удивлением взглянула на меня, она явно не то имела в виду. А я смотрела на доброго юношу, которого встретила в конюшне. Но теперь его голову обрамляла изящная золотая диадема. Величественно и грациозно он восседал на спине Шаккара, держа правой рукой золоченые поводья. Левая рука лежала на рукояти меча на его поясе, как и предписывалось высокородным господам. Ни один всадник не сравнился бы с ним в великолепии. И пусть я никогда не видела других всадников драконов, но верю – это именно так.

– Его Королевское Высочество принц Йерран! – торжественно прокричал глашатай.

Сию секунду все упали на колени и преклонили головы. Я замешкалась, продолжая восхищенно таращиться на принца. Но мама требовательно потянула за платье вниз, и я встала на колени, как остальные. Марси стояла подле меня. Она хотела было поднять голову, но ее мать, стоявшая позади, пресекла эту попытку тычком в затылок. Исподлобья я все же заметила, как принц жестом разрешил всем встать, и глашатай прокричал:

– Поднимитесь, жители Горы!

Люди поднимались. Женщины спешно поправляли юбки, мужчины смахивали грязь с колен. Светлые брюки Вейго теперь были испачканы. Но сейчас это волновало его меньше всего. Мне показалось, брат побледнел, хотя он и так всегда был болезненно бледным, как и все под Горой. В краю, где никогда не бывает солнца, бледная кожа – само собой разумеющееся. Принц кивнул, и глашатай объявил начало состязаний.

Первым испытанием была стрельба из лука с расстояния тридцать шагов. Вейго показал блестящий результат – все три его стрелы попали в центр мишени. Вторым испытанием стал поединок. Мальчиков разбили на пары, учитывая их возраст. Каждая пара на деревянных мечах по очереди билась в центре круга. После этого сражались уже победители из каждой пары. Долгие часы тренировок не прошли для Вейго даром. Он и здесь проявил себя блестяще.

Последним испытанием был ответ на один единственный вопрос – почему именно вы должны удостоиться чести стать курсантом Королевской Военной Академии.

Я не помню слов брата, я стояла и тихо плакала. То, что Вейго отберут в Академию, видно даже слепому. Всем было ясно, что он заслужил эту честь. Принц Йерран не может не оценить его старание.

Закончив речь, Вейго вернулся в шеренгу мальчиков взволнованный, но довольный собой. Принц Йерран, казалось, также был доволен услышанным и увиденным ранее. На его губах осталась легкая улыбка. Внезапно он взглянул на меня. Наши глаза встретились. Принц очаровательно улыбнулся и подмигнул мне.

– Это мне! Мне! – завизжал за спиной тонкий женский голосок.

– Нет, мне! – с досадой возразил другой. – Он на тебя даже не смотрел!

– Да ты себя в зеркало видела?!

Не знаю, сколько бы они пререкались, если бы обеих не заткнули рядом стоявшие. Тем временем принц развернул дракона, чем снова заставил шарахнуться рядом стоящих, и также чинно удалился с площади.

– Это что ж выходит, смотра девок не будет, что ль? – возмущенно пробубнила позади меня мама. – На кой же черт я вчера покупала ей платье?

Мама Марси, худая, усталая женщина лет сорока тяжело вздохнула и с грустью посмотрела на дочь.

– Видно, во дворце и без того полно прислуги. Может, через семь лет повезет.

– Не говори чепухи, Ингора, – возразила мама. – Через семь лет твоя девка уже сама детей нянчить будет. Скорей бы Сейлиндейл созрела, отец уже договорился выдать ее за сына Ярлая.

Я вздрогнула, как ножом уколотая, и в испуге уставилась на маму. Выдать меня за Ярлаева сына? За которого из них? Толстого, потного и вонючего коротышку Оральда или этого отмороженного задиру Римана, от которого уже сейчас, в двенадцать лет, воняет дешевым пойлом? Даже не знаю, что хуже!

– Когда же было сватовство? – лицо Ингоры отражало удивление и зависть в одном флаконе.

– Сватовство будет… на днях, – больше всего мама боялась потерять лицо.

На это Ингора хитро улыбнулась и кивнула, дескать «ври больше». Тем временем глашатай снова вышел в центр круга и огласил список победителей смотра. «Вейго Мар из Линорры» был назван первым. Вейго радовался как маленький, он схватился за голову, и улыбка озарила его красивое лицо. Мечта моего брата сбывается. Сегодня он покидает родную деревню. Завтра впервые увидит рассвет, а вечером звезды. Мои родители никогда не видели восхода солнца и звезд, как и другие жители Линорры и соседних провинций. Окруженные горной цепью, мы всегда пребывали в тени. Тяжелые серые тучи – вот наше небо. Рисунки в школьных книгах – вот мои солнце и звезды. Увижу ли я когда-нибудь настоящие? В глубине души я безумно завидовала брату.

– Вейго-то молодцом, – с некоторой долей зависти проговорила Ингора. – Глядишь, еще и содержание вам добудет.

– Добудет, еще б не добыл, – фыркнула мама. – А потом за Сейлиндейл калым дадут, – она потрепала меня по голове, разлохматив волосы.

Я быстро их пригладила и обиженно покосилась на маму. Марси неумело подавила смешок, и за это я ткнула ее локтем.

Сияющий и довольный, Вейго подбежал к нам и первым делом раскрутил меня на руках.

– Я же говорил тебе! – прокричал он.

Я крепко обняла его за шею.

– Я верила в тебя!

– Знаю, – Вейго поставил меня на землю и обнял заплаканную маму.

Папа был куда более сдержан, но так похлопал сына по плечу, что и слов было не нужно.

– Как же… не верю… мальчик мой уедет теперь… – бормотала мама, вытирая то один глаз, то другой.

– Наш сын будет служить в армии короля, – восторженно с придыханием произнес папа. Гордость переполняла его.

– Ну? Я же говорил, к бесам мне не сдалась школа, – тщеславно улыбался Вейго.

– А если бы тебя не взяли? – мама скрестила руки на выдающемся бюсте.

– А если бы – это не про меня, мам!

Едва был объявлен последний отобранный мальчик, бурю радости уже не способны были остановить никакие чопорные традиции. Победители радовались, кричали, обнимали друг друга. Побежденные уныло уходили из круга. Вейго мечтал, верил, несмотря ни на что, и его мечта сбылась. Теперь его ждет интересная, полная приключений жизнь. А меня? Я завидовала ему. По-белому, конечно.

Мальчикам, прошедшим смотр, дали три часа, чтобы попрощаться с родными. Никаких вещей из дома забирать не разрешили. Академия обеспечивает курсанта всем необходимым.

Пока Вейго прощался с родителями, я сидела во дворе у корыта с водой и бросала ленивым, зажравшимся гусям кусочки черствого хлеба. Я плохая сестра. Хорошая должна бы радоваться за брата. Ему оказана такая честь. А я? Я сижу, едва сдерживая слезы, и с ужасом жду момента, когда за Вейго захлопнется калитка. Больше никогда он не разбудит меня щекоткой, не позовет под вечер пугать девчонок монстром из соломы. Вейго был самым лучшим братом… Да что я за сестра такая?! Как можно говорить о любимом братике, как о покойнике?! Я должна радоваться за него! Должна!

– Сейлин, ты чего ревешь? – я даже не заметила, как Вейго подошел ко мне.

– Я не реву, – смахнула рукой слезы.

– Я же вижу, – Вейго сел рядом и мягко приобнял меня за плечо. – Ты плачешь, потому что я уезжаю?

Я сдалась и молча кивнула. Вейго вздохнул и улыбнулся.

– Ладно тебе. Я же не умер. Я просто уезжаю на службу. Ты ведь знаешь, как почетно учиться в Королевской Военной Академии.

– Знаю, – всхлипнув, признала я и, не сдержавшись, тут же разревелась снова.

– А затем я буду охранять принца, – с мечтательной улыбкой продолжил брат. – Ты знаешь, что курсанты после окончания Академии считаются лучшими воинами Ясных земель? Просто представь, какие возможности это дает простому парню вроде меня. Раз в семь лет ребятам из нашей дыры тоже выпадает шанс на лучшую жизнь. Ты понимаешь, как это здорово, Сейлин?

– А ты будешь летать на драконах, Вейго? – я взглянула в красивые зеленые глаза брата.

Он улыбнулся и погладил меня по голове, окончательно разлохматив волосы.

– Нуу, не знаю. Не мне решать. Куда направят, там и буду служить. Мне все равно, в общем-то. Главное, что я буду в рядах курсантов.

Я вспомнила Шаккара, и на моих губах невольно появилась улыбка.

– Ну? Здорово?

– Да.

– Тогда радуйся за меня, ну?

Вейго широко улыбался своими ровными зубами. Такими мог похвастаться отнюдь не каждый парень в Линорре. У Римана, моего вероятного суженого, уже не доставало нескольких впереди.

Вейго было всего четырнадцать, но выглядел он старше и крепче ровесников. Его юное, красивое лицо, наверняка, снилось не одной девушке в Линорре. Но очень скоро они его забудут. С глаз долой – из сердца вон. Все они. Но не я. Ведь Вейго – мой единственный по-настоящему родной человек.

– Я рада, Вейго, правда, – тихо произнесла я, и это прозвучало предательски неправдоподобно. – Но ты же сам рассказывал мне, что курсанты редко возвращаются домой. И я не смогу повидать тебя, ведь никто не может по земле перейти Гору.

– Не бойся, родная, – Вейго чмокнул меня в лоб. – Даже если я и не вернусь, через несколько лет ты выйдешь замуж, и уже муж будет защищать тебя. У тебя появятся другие интересы и заботы. А до тех пор, я знаю, ты и сама не дашь себя в обиду. Я же видел, как ты позавчера побила Римана.

Не сдержала грустную улыбку. Била за дело, между прочим. Нечего было щипаться. Но Вейго не понимает главного.

– Я не боюсь. Я хочу с тобой, – робко сказала я.

И мне стало невероятно стыдно.

– Девочек редко отбирают, – Вейго лишний раз озвучил то, что знали все, и я тоже. – Я спрашивал у свиты Его Высочества, почему не было смотра девочек. Мне сказали, что служанок достаточно и в самой Ардалии. Конечно, с одной стороны, от жалования служанок их родителям тоже отчисляют некоторую часть, но с другой, служанки во дворце редко получают право завести семью и детей.

– Я не хочу замуж за Ярлаевых сыновей, Вейго! – снова всхлипнула я. – Не надо мне никакую семью! Я хочу летать на драконе!

Сквозь слезы я видела, как Вейго закатил глаза, дескать «ну и выдумала!»

– Девчонки не летают на драконах. Выдумщица. Ты просто пока маленькая.

– Ты, что ли, очень большой?!

– Так, ну перестань! – сказал он твердо и, посмотрев в мои заплаканные глаза, добавил мягче: – Не реви, ты же сильная. Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Даже если ты не веришь в себя, всегда помни, что я в тебя верю. На вот, береги. На память от меня. Мне все равно ничего с собой брать не разрешили.

Он протянул мне свой метательный нож с рукояткой в форме крыла дракона из той самой ивы с Гнилого болота.

– Не потеряй. Ну…мне пора, родная. И помни, что я тебя люблю.

Вейго встал и, не оглядываясь, вышел со двора так, будто за ним кто-то гнался. А я осталась молча реветь, сидя на лавке у корыта. Мыслей не было, одна лишь тупая и обреченная боль. Вейго, почему я не могу улететь с тобой? Почему?! Почему я должна оставаться и гнить здесь, день ото дня покрываясь плесенью и скорбью? Я не хочу…

Я просидела на этой прогнившей лавке еще около получаса. Медленно тупая боль сменилась такой же тупой обреченностью. Все это время родители из дома не выходили. Не знаю, почему. Наверно, в силу возраста, мне тяжело было понять их чувства. С одной стороны, я знаю, они были горды за сына, но неужели им не грустно от расставания с ним? Неужели им все равно, что они больше не увидятся? Ведь сейчас он вместе с другими новобранцами сядет в воздушную повозку, и дракон перенесет их через Гору в земли солнечной Ардалии, навсегда оторвав от меня.

И я больше его не увижу.

И он забудет меня. Пусть, не завтра. Пусть, не через год. Но забудет… Нет, так же нельзя! Я хочу увидеть Вейго еще хоть раз! Да просто на прощанье пожелать удачи!

Как ошпаренная я выскочила со двора и сломя голову понеслась на площадь, откуда должны были улетать мальчики. Только бы они еще были там! Только бы успеть!

Выбежав на площадь и протиснувшись сквозь толпу зевак, я увидела, как Вейго вместе с другими мальчиками заходит в здоровенный деревянный экипаж на колесах.

– Вейго! – изо всех сил тогда крикнула я.

Но Вейго не обернулся, похоже, за гомоном людей не услышал меня. Вместо лошади запряженным стоял некрупный, но мощный серый дракон, который суетливо топтался на месте, желая скорее взлететь. Вейго последним зашел внутрь, и паж снаружи запер дверь на засов.

– Подождите! – заорала я.

В тот же миг дорогу мне преградил стражник в металлических доспехах.

– А ну стоять! Куда собралась?

Я дернулась было в сторону, но стражник оттолкнул меня назад. Невзирая на преграду, я вновь рванула к экипажу, и на сей раз оказалась проворнее, а грозный страж в тяжелых доспехах никак не поспел бы за мной.

– Вейго! – кричала я на бегу. – Вейго, подожди!

Но вдруг кто-то схватил меня сзади за плечо и с силой отбросил обратно. На мгновение все в глазах закружилось. Я больно ударилась всем телом о мощеную камнем площадь, дыхание сбилось, я не могла даже вскрикнуть – лишь стон вырвался из груди, даже сознание на какое-то время, наверно, покинуло меня. И вот я лежу на земле, а над головой простирается бесконечное мертвое серое небо.

– Что тут происходит? – донесся издали знакомый голос.

Я кое-как поднялась на ноги. Мое красивое платье теперь снова было в грязи, волосы вымокли в луже, но меня это больше не волновало. Мой брат улетает навсегда.

Принц Йерран неспешно подошел ко мне.

– Больно упала, Сейлиндейл Мар?

Я потупила взгляд и сцепила руки в замок. Конечно, больно.

– Ваш стражник меня толкнул, – тихо сказала я.

– Честная девочка, – мило улыбнулся принц. – Но он выполнял свою работу. У каждого из нас в этом мире есть свои обязанности.

Я промолчала. Наверно.

– Ты хочешь со мной попрощаться?

Я мельком взглянула на него, но, смутившись, снова опустила глаза.

– Господин, я хотела попрощаться со своим братом.

– К принцу принято обращаться Ваше Высочество, – раздался суровый властный голос.

Я бросила осторожный взгляд чуть правее принца. В паре метров от нас стоял мужчина лет сорока, в расшитом сверкающими белыми камнями красном картапе, совершенно лысый, с короткой черной бородой и усами, с длинным крючковатым носом.

– Ваше Высочество, вам не пристало общаться с простолюдинами, – назидательно заметил он.

– Разве не вы, изир Мередад, говорили мне, что я должен лучше узнать свой народ? – обернулся к нему принц Йерран. – Разве не за этим я здесь?

– Да, но…

– Тогда позвольте мне поговорить с этой девочкой, – принц снова повернулся ко мне, а его наставник был вынужден снисходительно промолчать.

Я избегала взгляда Его Высочества. В школе нас всех, учеников, готовили к смотру и объясняли, что в глаза господам смотреть нельзя. И вообще, желательно смотреть себе под ноги, а когда к тебе обращаются, отвечать коротко, уважительно и лучше всего почаще извиняться.

– Как зовут твоего брата? – спросил меня принц.

– Вейго Мар, – ответила я, и нечаянно взглянула в его красивые синие глаза.

– Не волнуйся, солнышко. С твоим братом будет все хорошо.

– Я хотела отдать ему что-нибудь на прощание.

– Подрастешь, пройдешь смотр, и сама ему вручишь, – с ласковой улыбкой он погладил меня по голове. – Если твой брат смог пройти смотр, значит, он достойный юноша. Ты тоже хорошая девочка. Уверен, и ты сможешь. Расти скорее, буду рад видеть тебя во дворце.

Я улыбнулась. Он прав. Если Вейго смог, то и я смогу. Непременно смогу. Я отошла и вместе со всеми смотрела, как дворцовые стражи на двух серых драконах грузно оторвались от земли. За ними принц Йерран верхом на величественном Шаккаре и изир Мередад в личном экипаже, запряженном драконом с всадником. Последним в воздух поднялся экипаж с новобранцами.

Я провожала экипаж взглядом до тех пор, пока он не скрылся за Горой, и даже немногим дольше – я просто смотрела в равнодушное серое небо, забравшее у меня брата. Проклятая Гора отныне не только отделяла нас от остальной части Ардалии, она стала непреодолимой преградой между мной и Вейго.

Не знаю, сколько я бы еще стояла на площади, если бы не дождь, ожидаемо поливший из нависшей над Линоррой тучи.

Прибежав домой, я скинула в сенях грязные мокрые хиги, ополоснула ноги в ведре с водой и обтерла их сухой тряпкой. Таких тряпок на веревке висело еще с десяток про запас. Из-за высокой влажности они не высыхали порой по нескольку дней.

По моему лицу и волосам ручьями стекала дождевая вода. Платье тоже надо бы отжать, прежде чем войти в дом. Иначе я залью весь пол.

Развязав туго затянутый мамой пояс, я облегченно вздохнула и собиралась избавиться от мокрой одежды совсем и пройти в нашу с братом комнату, но голос папы, донесшийся из кухни, заставил меня вздрогнуть и замереть.

– Да убери ты уже с лица эту скорбь! Мы не на поминках, Генера!

Аккуратно заглянув в приоткрытую дверь кухни, я увидела маму и папу. Они сидели за старым деревянным столом, доставшимся папе еще от его отца. Мама вытирала глаза кухонной тряпкой, а папа, налив себе из бутылки драконьей воды, одним махом осушил стакан.

– Ух, ядреная, – скривился он, потерев нос рукавом рубахи. – Передержала ты в этот раз.

– Ты все равно сожрешь, – мама отложила на стол влажную от слез тряпку. – Скот бесчувственный. Наш единственный сын нас оставил, а ты, знай себе, драконью воду глохчешь.

Говорили, что пить папа начал после моего рождения. Я редко видела его трезвым. Но, стыдно признаться, я любила его пьяным – именно тогда он был ласковым и заботливым отцом, разрешал поиграть и погулять подольше.

– Вейго не помер! – громко произнес папа, пристально глядя в покрасневшие мамины глаза. – Чем ходить и причитать, займись лучше воспитанием дочери. Не ровен час созреет, а характер говно говном. Если кто замуж и возьмет, то только ради смазливой морды.

– Характер этот у нее в тетку Раетту! А она твоя сестра, между прочим, – мама погрозила папе пальцем. – Ох, не сосватаем за Ярлаевых сыновей, горе будет…

– Неужто мало у нас в деревне пацанов?

– Толку с них что? – мама сдвинула густые черные брови. – У кого, кроме Ярлая, найдется калым, чтоб от людей стыдно не было?

– Калыым… – закатил глаза папа. – Да хоть бы уж кто взял такую! Лишь бы самим доплачивать не пришлось.

Мама с досадой рухнула лицом на ладони.

– Вот говорила мне старая Анда, не надо девку рожать, – пробормотала она. – Горень-траву давала, но я же думала, бредит старая – сына я ношу.

Вдруг папа громыхнул кулаком по столу так, что я отшатнулась от двери.

– Ты слышишь себя, дура?! Это дочь твоя!

– Не ори на меня, Аргус! Это все твоя сестра – бесовка виновата! Из-за нее Сейлин – ведьма белобрысая.

Папа молчал, сидя на скамейке и бессмысленно смотрел куда-то в пол.

– Если б она не приперлась на роды, Сейлин не родилась бы такой!

Папа поднялся и направился к выходу из кухни.

– Если бы не Раетта, Сейлин бы родилась мертвой, – на секунду остановившись, пробормотал он.

– Да лучше мертвой, чем проклятой бесовкой…

Меня обдало холодом. Я бросилась к себе в комнату и, забежав, прижалась к двери. Ко мне никто не заходил. Медленно подойдя к зеркалу, я подняла глаза на свое отражение. Оттуда в полумраке на меня молча смотрела худенькая девочка в грязном платье по колено. Ее длинные мокрые волосы, точно бледные змеи, сползали по груди, на лице чернели впалые щеки, а от ярко-голубых глаз веяло холодом и одиночеством. Я не узнавала себя. В зеркале стояла какая-то другая, незнакомая девочка, просто похожая на меня. Она выглядела как настоящая бесовка и очень пугала меня. Не выдержав этого взгляда, я отошла от зеркала и завесила его простыней.

Это все мои глаза. Теперь я понимаю, почему мама так их не любит. И не только их. Как-то раз я слышала, как соседка, тетя Танора, советовала маме перекрасить мои волосы в темный цвет, чтоб немножко приблизить мою бесовскую внешность к нормальной. Потому что «такую» меня ни один мужчина в жены не возьмет. Мама всерьез собиралась покрасить меня в черный цвет. Даже порошок из высушенного корня акавы раздобыла. Но тогда папа почему-то запретил.

Мне всегда было интересно, почему мои волосы не темные как у мамы с папой. У Вейго волосы каштановые, глаза зеленые. Я же точно чужая. Даже у тети Раетты волосы были темными. В сочетании со светло-голубыми глазами выглядело это жутковато, но все равно таинственно и притягательно.

Тетю мама всегда недолюбливала. Говорила, что она занимается колдовством, потому я должна держаться от нее подальше. Да это было и несложно – она жила за много километров, в Оргуне, и приезжала к нам очень редко. Но, признаюсь честно, тетя мне всегда нравилась. Она одна не называла меня бесовкой. Даже Вейго иногда так шутил. Хотя я на этого говнюка не обижалась.

Вспомнив о брате, я снова расплакалась. В тот день я видела его последний раз.

Очарованная небом. Изгой

Подняться наверх