Читать книгу Когда меня ещё не было - Анна Розен - Страница 6

Ох, как она обожала свою ненависть, животную и неконтролируемую ненависть! Она с упоением предвкушала, как внутри грудной клетки возникнет тяжесть, начнёт разрастаться и уже эта тяжесть сдавливает грудь, по капле просачивается в живот, набухает, дыхание учащается… Ещё немного и ненависть стремительным потоком разольется по всему телу, и тело превратится в огромный пульсирующий шар с гладкими глянцевыми боками.

В такие минуты, окружающие сжимались и становились какими-то невнятными точками. Их пробирала дрожь, пронизывая острыми иголочками тоненькую поверхность пупырчатой кожи. Зрелище этой деформации человеческой сущности подпитывало её ненависть и продлевало её наслаждение ненавистью.

Первым, от кого она избавилась, был собственный отец. Жалкий и никчемный пьяница, гуляка и балагур, он не давал ей чувствовать своё превосходство. У него получалось подавлять её простым пренебрежением, нежеланием считаться с ней. Рядом с ним ненависть замыкалась внутрь утробы, и не находя выхода, начинала пожирать свою хозяйку.

Она тщательно продумывала и готовилась к освобождению, к тому, как её ненависть развернется во всю ширь малогабаритной квартиры. Представляла, как мать, любившая до беспамятства этого забулдыгу, и не понимавшая, почему на старости лет должна остаться одна, прогонит отца из дома. Вышвырнет, как мусорный мешок, забитый до отказа останками биологического существования. И она поможет этой неумехе, такой сердобольной и всепрощающей. Она поддержит её своей ненавистью. Она будет смаковать каждую минуту, наполненную упоительным ощущением власти, её власти, даруемой ненавистью.

Позднее, вспоминая испуганные глаза отца, оказавшегося в тот день трезвым, и с неподдельным ужасом наблюдавший за ее перевоплощением, она с упоением думала, что эффект оказался более впечатляющим, нежели она рассчитывала: он пятился, открывал беззвучно рот, пытался ухватиться руками за дверь…

– Наташа, Наташа, пусть он останется, – вдруг робко попросила мать.

– Останется?! Останется?! – громко выкрикивала она, щедро сдабривая словами матери топку всепожирающей ненависти.

Отца больше нет в их жизни, может его вообще больше нет. Освободившись от подавляющей нелепости, она стала настоящей хозяйкой. Хозяйкой у матери, слепо исполняющей все её прихоти, хозяйкой панельного метража, раскидав по крошечным комнаткам ворох палящих эмоций. Брат не в счет. Он такой же бесхарактерный, как и мать.

Вскоре появился муж. Она сразу поняла, что этот парень с мягким взглядом, краснеющий от собственной неловкости и неповоротливости, будет беспрекословно подчиняться ей. Он спал у её двери, как преданная собака. Вымаливал свидания. Он просил у неё прощения за то, что когда-то в его жизни была одна – другая. Он бросал работу, мчался, чтобы выяснить, почему она не отвечает на телефонные звонки. Чем больше он старался укутать её в ощущение тепла от пушистого и мягкого пледа, тем больше она ненавидела мужа. Его добродушие большого плюшевого медведя позволяло ей безнаказанно выплескивать свою ненависть. Его неспособность защищаться и нежелание причинять боль подстегивали её воображение, заставляя придумывать все более изощренные способы унижения.

Она, громко смеясь и извиваясь все телом, изображала его конвульсивные подергивания во время близости. Она с радостью наблюдала, как его голос застревал в гортани, не в силах ответить на её обвинения в мужской несостоятельности. Она могла поклясться, что в такие минуты его мужское начало распадалась на кусочки неопределенной формы, а в глазах появлялись прозрачные капельки солоноватой жидкости.

Первый ребёнок стал еще одним поводом, чтобы подпитывать ненависть к мужу. Сын рос болезненным, вялым мальчиком, поздно начал ходить и разговаривать, и конечно, виноват в этом был муж. Она каждый день напоминала о вине, которую он никогда не сможет искупить. Ведь он изначально никудышный и никчемный. Она просто пожалела его, а теперь вынуждена страдать, и он должен быть благодарен. И он был благодарен. Он заискивающе заглядывал ей в лицо своими одутловатыми щеками. Он отдавал ей заработанное и радовался как ребенок, если она позволяла ему купить несколько порций любимого пломбира.

Она долго не решалась на второго – младенец слишком отвлекает, заставляя ухаживать за собой. Но чем старше становился первенец, тем все больше она хотела дочку, чтобы передать ей свою силу, убивающую и возносящую. Она расценивала себя как нечто уникальное, поэтому была уверена, что её навыки и опыт настолько ценны, что не могут исчезнуть вместе с ней, они должны воплощаться снова и снова.

На УЗИ сказали, что будет мальчик. Она ответила докторше, что мальчик ей не нужен, у неё уже есть мальчик, а потом всю ночь представляла себе, как умирает этот ненужный. Но он не умер, его пришлось нести домой.

Где-то полгода спустя, она увидела, что муж очень привязался к мальчишке. Именно увидела, на фотографии. Во взгляде этого недотёпы было столько любви и нежности, что её даже передернуло от накатившей брезгливости. Впервые за пятнадцать лет семейной жизни в голове промелькнула мысль, что муж начал ускользать от неё. Нет, он её не бросит. Но он перестал принадлежать ей. Что могло произойти? Неужели этот орущий кусок мяса смог отобрать его?!

Она, такая умная и правильная, хитрая и изворотливая, обязательно что-нибудь придумает. Её ненависть подскажет верный ход, её ненависть направит в нужное русло, как это было прежде.

Как-то вечером, когда муж пришел с работы, она объявила ему, что хочет развестись. Раньше при этих словах у мужа начинали трястись руки, в округлившихся глазах появлялся ужас загнанного животного…

Сейчас он продолжал неторопливо раздеваться. Он игнорировал её, он стал безразличен. Впервые за много лет ненависть замкнулась в животе, впиваясь в розовую мякоть утробы своей хозяйки.

– Ты оглох? Я развожусь с тобой!

Её слова повисли, а затем просто растворились в воздухе. В голове пульсировало – он стал как отец, он стал как отец!

Раздавленная и обессиленная, она лежала на кровати. Она перестала быть хозяйкой. Как могло случиться, что это тупое и примитивное существо заняло её место. Место, которое принадлежит только ей, и никто не имеет право присваивать его. Она не сможет дальше с ним жить, как не могла жить с отцом. Но и одна она жить не сможет, она никогда не жила одна. У неё дети, у неё старая и ни на что негодная мать. Он загнал её в угол, он во всем виноват, он предал её…

Новая волна ненависти впилась в сердце и начала сдавливать его. Сначала потихоньку, затем сильнее, еще сильнее… Ненависть как будто наслаждалась тем, что могла причинять невыносимую боль. Она из всех сил старалась угодить своей хозяйке!