Читать книгу Проклятые судьбы. Сделка с неизвестностью - Анна Сергеевна Баканина - Страница 7

Сара

Днями напролёт я не покидала лазарет, где находились раненные бойцы. Половина ребят уже полностью поправилась, но остались и те, кто был в более тяжёлом состоянии. Помощь Марте была для меня своеобразным способом отвлечься. Я с головой уходила в работу, благодаря чему удавалось отключиться от реальности. С момента нападения на базу прошло уже чуть больше недели, но всякий раз, когда я покидала стены лазарета и ложилась в кровать, меня накрывали кошмары. Ужасы, состоявшие из более ранних воспоминаний и тех событий, которые никак не хотели меня отпускать. Каждую ночь я видела лицо Билла, его обречённый взгляд. Во снах я отчаянно пыталась ему помочь, но каждый шаг давался с огромным трудом. Словно невидимые силы не давали приблизиться к нему, чтобы хотя бы во сне уберечь любимого от гибели.

Возвращение в реальность было отдельной пыткой. Я ходила, дышала, помогала другим, общалась с ребятами, но в душе сгорала от боли. Она отступала лишь тогда, когда я приходила на процедуры к Марте. Её экспериментальный проект был той самой спасительной соломинкой, за которую я держалась изо всех сил. Женщина сдержала своё слово, хотя по-прежнему не скрывала своё недовольство по поводу моего поспешного решения. Поспешного, по её мнению. Я же считала иначе. Только благодаря её проекту мне удавалось ненадолго почувствовать себя живой.

– Не понимаю тебя, Сара, откуда в тебе столько упёртости? Направить бы её в нужное русло, но ты вместо этого всячески пренебрегаешь моими рекомендациями. Что это ещё за подростковый бунт? ― ворчала Марта себе под нос, протирая мой локтевой изгиб. ― Ты же знаешь, что процедура весьма болезненная. Даже для нас. Мне как доктору меньше всего хотелось бы, чтобы у тебя начались осложнения.

– Небольшой дискомфорт ещё не считается болью, ― без особого желания ответила я, глядя на то, как толстая игла прокалывает вену.

Ложь. Никакой не «дискомфорт». Это была просто невыносимая боль, а когда Марта запускала программу очистки, появлялось ощущение, будто в вены заливают магму. Они горели адским огнём, а всё тело наливалось свинцом. До скрипа зубов, до темноты в глазах. Хотелось кричать, выть, биться в припадке, только бы это поскорее прекратилось. Но я сама сделала этот выбор, когда с первых же дней отказалась от обезболивающего. Пустота внутри меня убивала, хотелось хоть как-то заглушить душевную боль, почувствовать себя живой, а не просто физической оболочкой. А это был единственный способ отвлечься от навязчивых, словно зацикленная пластинка, мыслей, которые роились у меня в голове.

– Кого ты пытаешься обмануть? Себя или меня? ― устало вздохнула Марта. ― Думаешь, я слепая и по твоему лицу не вижу, что тебе больно?

Как назло, в этот момент руку начало покалывать. Это длилось недолго, и вскоре я почувствовала тепло. Постепенно оно усиливалось, пока не достигло пика: начала гореть не только рука, но и всё тело. Я знала, что это только начало, настоящая боль ещё впереди.

– Сара, заканчивай устраивать цирк. Ты сама же удваиваешь риски. Это большая нагрузка на нервную и сосудистую системы, ― чуть громче сказала Марта. Однако её слова уже не доходили до меня. Их заглушал нарастающий звон в ушах и звук биения моего сердца.

– Какая уже по счёту процедура? Пятая? Я по-прежнему жива, а значит, не нужно никаких обезболивающих, ― постаралась придать голосу спокойствие и не выдать истинных эмоций. Не хочу, чтобы она видела, насколько её слова были недалеки от истины.

– Не тот способ ты выбрала, чтобы заглушить боль утраты, ― она окинула мрачным взглядом моё лицо и повернулась обратно к аппарату.

Возможно, она права. Но соглашаться я не хотела, так же как и признавать свою неправоту. Час агонии не сделает хуже, если только не отключусь от болевого шока.

– Что с ситуацией у северных? Они так и не вышли связь? ― поинтересовалась я, чтобы не вырубиться, доказав тем самым её правоту.

– Гудок проходит, а ответа до сих пор нет. Из этого можно сделать вывод, что дело не в самой связи, а в том, что, скорее всего, у них нарисовались не менее серьёзные проблемы, чем у нас, ― не глядя ответила Марта. Её взгляд был прикован к монитору на аппарате, где отображались данные о моём текущем состоянии.

– Я вчера разговаривала с Уильямом. Он хоть и отмахивался, но было видно, что очень взволнован. Только одного не понимаю: откуда такая скрытность?

– Не скрытность, а забота. Сейчас тебе нужно время на восстановление душевного равновесия. Ты не до конца оправилась после нападения, лишние потрясения ни к чему. Я тоже обеспокоена молчанием ведь, учитывая сложившиеся обстоятельства, ничего хорошего ждать не приходится. Если бы всё было в порядке, мы получили бы ответ ещё в тот вечер, ― она помолчала и добавила: ― Постарайся сейчас не думать об этом.

– Нет, так не пойдёт. Что за глупости? Какой тогда от меня толк, если я даже не в курсе происходящих на базе дел? ― возмутилась я. ― Такая забота мне не нужна. Я не немощная, в конце концов. Не надо делать поблажек, мы все равны между собой. Есть дело – надо выполнить, есть проблемы – будем решать. Произошедшее ― не причина списывать меня со счетов.

Сейчас во мне играла обида, что эти двое решили оградить меня практически от любой информации. Как бы паршиво мне ни было, это ещё не значит, что я не в состоянии выполнять поставленные задачи. Неприятно, что они негласно повесили на меня статус «особенной», которой нужна забота и покой. Как бы не так! Они ведь не понимают, что это лишь навредит мне. Работа и рутина – главные составляющие, которые помогают не слететь с катушек. А своей заботой эти двое, пусть и непреднамеренно, лишают меня возможности погрузиться в повседневные дела.

– Девочка моя, ― начала Марта строгим и одновременно учтивым голосом. ― Вот когда проживёшь столько же, сколько я, тогда и научишься отличать глупости от реальных вещей. На данный момент твоё состояние находится на грани истерии. Твоё поведение и поступки – яркое тому доказательство. У нас и так достаточно потерь, не хватало ещё лишиться такого бойца, как ты. Я дорожу каждым из ребят, мне не безразличны ваши переживания.

– Хм, я так и думала, что это ваша идея, держать меня подальше от всех новостей, ― недовольно буркнула себе под нос.

Почему-то мне сразу показалось, что инициатором была именно Марта, а не Уильям, который был готов заниматься любой работой, лишь бы не сидеть без дела.

– Я, конечно, ценю вашу заботу, но почему вы даже не посоветовались со мной? ― вновь заговорила я, пока женщина продолжала хранить молчание. ― Почему не спросили у меня, чего я хочу?

– Потому что сейчас ты не в состоянии принимать правильные решения. Если говорить совсем начистоту, мне в данный момент крайне невыгодно подпускать тебя к делам.

Марта отошла от аппарата, взяла журнал и принялась записывать данные.

– Постарайся успокоиться. У тебя начало подниматься артериальное давление. Частота сердечных сокращений участилась, так не пойдёт, ― добавила она, снизив скорость поступающей жидкости. ― Процедура на грани отмены. Если не умеришь пыл, мне придётся прервать манипуляцию. Не хватало ещё потерять тебя из-за твоей же нервозности.

Ещё бы, это был тот уникальный случай, когда Марте удалось вывести меня из себя. Такое случалось крайне редко, ведь каждый раз я пыталась не поддаваться эмоциям. Сейчас же не получилось. Во мне говорила не только обида, но и злость на то, что она посчитала, будто имеет право решать за меня. А её последние слова про невыгодность меня окончательно добили.

– Сара, остынь! Твоё сердце вот-вот не выдержит нагрузки, ― прикрикнула Марта. ― Выровняй дыхание и продолжай дышать! В противном случае я отключаю тебя.

Я слышала каждое её словно, а параллельно и назойливое пиканье дурацкого аппарата. В этот раз мне пришлось прислушаться к наставлениям – не хотелось прерывать процесс. Хоть Марта и грозилась, что исход может быть летальным, меня это совсем не пугало. Скорее, было досадно собственноручно отдалить себя от последнего шанса осуществить заветную мечту.

Несмотря на все мои попытки успокоиться, пиканье не прекращалось, а, наоборот, стало более частым и громким. Каждый удар сердца приносил новую волну боли. Она была сильнее предыдущей, уже разливавшейся по всему телу. В какой-то момент боль стала просто невыносимой. Я с силой зажмурилась, чтобы прогнать мушки, появившиеся перед глазами. С бешеной скоростью они плясали в своём хаотичном танце, всё больше сгущая надвигавшуюся темноту.

– Сара, очнись! Ты меня слышишь? Очнись, наконец! ― в лицо гаркнула Марта. Её руки легли мне на плечи и хорошенько встряхнули.

– Что… что происходит? ― невнятно пробормотала я пересохшими губами. Сглотнула, чтобы промочить пересохшее горло, и неясным взглядом уставилась на Марту. ― Почему вы прервали процесс?

– Почему? Почему?! ― с каждой секундой её глаза всё больше расширялись от неподдельного удивления. На последнем слове она и вовсе сорвалась на крик. ― Ты чуть не умерла у меня столе, и ещё спрашиваешь, почему я остановила процесс?

– Но не умерла же. Всё в порядке, я успокоилась. Теперь мы можем продолжить?

Вместо ответа она одарила меня таким взглядом, от которого я ощутила себя каким-то «зелёным» новобранцем. Обычно она так смотрела либо на провинившихся, либо на Дэвида, когда тот выкидывал очередные перлы. Марта плотно сжала губы в тонкую линию, тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Спустя минуту, ответила:

– Прости, Сара, но я в корне тебя не понимаю. Не понимаю, чем ты руководствуешься и чего добиваешься. Я тебя совсем не узнаю, ― после этих слов она начала отсоединять трубки от моей руки. ― Значит так, до тех пор, пока ты не разберёшься в себе, про дальнейшие процедуры можешь забыть. Я не позволю тебе отправиться в могилу раньше положенного срока.

– Нет. Нет. Нет! Что значит «забыть»? Марта, пожалуйста, не лишайте меня такой возможности! ― я вскочила со стола и удивилась, что не рухнула на кафельный пол. Голова кружилась от нарастающей усталости, но это было ничто, по сравнению с её вердиктом.

– Не я лишаю тебя такой возможности. Ты сама лишаешь себя, ― повернувшись вполоборота, строго ответила та. ― Если ты меня правильно поняла, на что очень сильно надеюсь, то мы возобновим сеансы. А теперь, пожалуйста, покинь лабораторию.

***

Неделя. Прошла целая неделя с того дня, когда Марта выпроводила меня из лаборатории. За это время я успела наконец понять, что моё поведение оставляло желать лучшего. Трудно признать, но женщина была права. Её слова сильно задели меня, но при этом они не были лишены смысла. Я настолько зациклилась на переживаниях, что не заметила, как позволила им полностью захватить все мои мысли. Раньше такого не было, что же случилось теперь? Что со мной не так? Из-за этого чувствую себя последней эгоисткой, думающей только о себе.

Что ж, возможно, это недалеко ушло от правды. Например, я только недавно заметила, что с момента последнего собрания ни разу не видела Дебру. Не исключено, что она сама решила не навязывать своё общение, но отсутствие её вещей в казарме говорило о другом. Дебры не было не только в бункере, но и вообще на базе. После нашей последней встречи, девушка словно испарилась: её нет на летучках, собраниях, пересменках – нигде. Молчание Марты на этот счёт ещё больше сбивало с толку. Уверена, она всё знает, но почему-то молчит. Дебра не могла вот так взять и уйти. Покидать базу строго запрещено, без разрешения Марты никто не имеет право на выезд в город. Да и в свете последних событий в этом уже не было необходимости. Такая странная ситуация порождала ещё больше вопросов.

Сейчас я сама себя не узнавала. Это была уже не та Сара, которая всегда сохраняла нерушимое спокойствие, холодный рассудок и трезвость ума. Я изменилась. Стала другой. И эта «новая я» мне не нравилась. Эти изменения заставляли чувствовать себя какой-то глупой девчонкой, переживающей расставание с нерадивым бывшим.

Так не может больше продолжаться. Я не хочу дискредитировать себя, давать Марте повод для сомнений и быть полностью отстранённой от дел из-за своей подавленности. Неделя полного одиночества заставила меня основательно пересмотреть свои взгляды. Тогда я решила: во что бы то ни стало вернуть прежнюю себя, а заодно доказать Марте, что меня ещё рано списывать со счетов.

– К завершению своих слов хочу добавить ещё кое-что: как бы прискорбно это не прозвучало, но у нас есть ровно месяц, чтобы подготовить всё необходимое и покинуть базу. Поэтому сейчас крайне важно мобилизовать все силы и приступить к приготовлениям, ― продолжила свою речь Марта.

По лицам собравшихся нетрудно было догадаться, что они рассчитывали на нечто другое. Как только Марта закончила говорить, зал тут же ожил, и со всех сторон посыпался град вопросов:

– А чьё это непосредственно решение?

– Куда же нам теперь ехать? Есть ли хотя бы примерный план действий?

– Кто теперь будет отвечать за транспорт, и что с безопасностью?

– Это действительно так необходимо? Ведь уже столько времени прошло, а сюда так никто и не нагрянул.

Каждый говорил наперебой, пытаясь перекричать другого. Гул нарастал, люди не стеснялись выражать своё недовольство и высказывать опасения по поводу полученной информации.

Я всецело поддерживала Марту, знала, насколько нелегко ей далось принятие этого самого решения. Также знала, что она снова была права: это лишь вопрос времени, когда сюда заявятся правоохранительные органы. Помимо всего прочего, я могла понять и остальных. Они уже привыкли к этому месту, а тут говорят, что нужно собирать манатки и уходить в закат. Неизвестность пугала не только их, но и меня.

– Прежде чем постараться ответить хотя бы на один из ваших вопросов, я хочу попросить тишины, ― властный голос Марты, словно раскат грома перед надвигающейся грозой, прогремел по залу. Её немигающий взгляд прошёлся по каждому из присутствующих.

Когда активисты смолкли, она заговорила вновь:

– Данное решение целиком и полностью принадлежит мне. Так же как и ответственность за него. Подробного плана действий пока нет, но наша главная цель на текущий момент – не привлекать к себе излишнее внимание. Все дальнейшие действия будут зависеть от обстоятельств.

Наша задача: собраться и покинуть базу в поставленные сроки. Координатор у нас прежний – Уильям со своими людьми. В связи с тем, что мы понесли немалые потери, безопасность в ходе выполнения данной задачи может быть под угрозой. Поэтому новобранцам придётся пройти ускоренную подготовку и занять места погибших товарищей. За обучение будет отвечать Коул и…

Тут она запнулась. Я невольно задержала дыхание, боясь услышать продолжение. Обычно подготовкой занимались мы с Биллом. Но сейчас его нет, а меня, к сожалению, она вряд ли оставит на этой должности.

– …Коул и Сара, ― продолжила Марта.

Я не верила собственным ушам. Значит, она всё-таки не списала меня со счетов и решила оставить с напарником.

– Вам двоим придётся ввести ребят в курс дела. Тренировки возобновятся уже с сегодняшнего дня. Повторюсь, у нас ровно месяц, чтобы всё успеть. Что касается обслуживания транспорта, то автомобилями и техникой будет продолжать заниматься команда Дэвида. Его отсутствие никак не должно повлиять на весь процесс в целом. Как известно, незаменимых людей нет…

– Вот как? Вы так легко об этом говорите, будто всё, что он делал – это само собой разумеющееся. Если вы так относитесь к Дэвиду, где гарантия, что не будет такого же отношения к кому-нибудь из нас, Марта? ― перебил друг Дэвида, Стен. Парень скрестил руки на груди и в упор посмотрел на Марту.

– Я ценю всё, что делает каждый из вас. И, поверьте, мне нелегко озвучивать такие вещи. Но не стоит забывать, молодой человек, что нападение на нашу базу было осуществлено не без помощи Дэвида. Как бы то ни было, мы остались без ведущего механика, и это никоим образом не должно отразиться на дальнейшей работе, ― спокойно пояснила та. Женщина не обращала никакого внимания на то, что Стен буквально прожигал её своим мрачным взглядом.

Он очень напоминал Дэвида, можно сказать, был его точной копией: мимика, поведение, взгляд. Казалось, они даже мыслили одинаково. Недаром Уильям как-то обмолвился, что Дэвид специально набирал себе в команду ребят, которые не боялись высказывать своё мнение. Что ж, в этом был некий смысл.

– Не вижу никакой разницы, ― продолжил Стен. ― Могу сказать лишь одно: если Дэвид и натаскал нас, научил всему, что знал сам, это ещё не значит, что кто-то из нас сможет заменить его. Тут я с вами не согласен. Также могу поспорить и с тем, что вина за произошедшее целиком и полностью лежит на его плечах. Мне кажется, вы ещё толком не разобрались в ситуации или просто не попытались этого сделать. Но обвинить кого-то надо, верно? Вот и решили вручить «лавры победителя» Дэвиду. А как же многоуважаемый Барон? Разве это не было непосредственно его целью, проникнуть к нам на базу? Разве не он похищал наших для своих экспериментов? Не стоит также забывать и про настоящего предателя, которого вы, Марта, представили незадолго до нападения. Забыли про Смитта? ― едко заметил он, изогнув бровь.

– Да, кстати, а как же Смитт? Он же подрядился в помощники нашему оппоненту. Или это своего рода фикция, чтобы потом обвинить Дэвида? ― вторил другой его друг, Ник.

– Молодые люди, попрошу не забывать, где вы находитесь. Не стоит уподобляться дурному примеру своего товарища. Похвально, что вы отстаиваете интересы друг друга, ведь дружба нынче – большая редкость. Но это не значит, что нужно перенимать и плохие манеры. Прямых обвинений в адрес Дэвида не было, я лишь упомянула, что парень послужил пешкой в игре Барона. Всё остальное уже обсуждалось на предыдущем собрании, поэтому не вижу смысла вновь затрагивать эту тему.