Читать книгу Кватро - Анна Веди - Страница 4

– Мы живем в самое счастливое время. Больше никогда такого не будет. Наши предки, неандертальцы и хомосапиенс, остались в далеком прошлом. Эволюция идет своим чередом. Квантовый скачок дал начало новой эпохе развития нас, веров. Именно с того периода человечество начало активно развивать свой кругозор, расширять его. Первой была Адима – гений, психолог и астроном, обладающая знаниями по физике, нейрофизиологии, квантовой механике. Благодаря развитию интуиции и расширению кругозора, она впервые увидела протяженность – время. Сперва во сне, а потом стала развивать эту способность и научилась ею управлять. Сначала это были временные скачки, и они произвели мощный переворот сознания, мышления и видения окружающего мира. У нее появились последователи. Некоторые даже называли ее пророком, которого ждали мусульмане. Они ждали приход имама Махди. А в переводе с санскрита Махди это Ади Ма – первозданная женщина. А ее и звали Адима. Сейчас наш мир разделился пополам. Одна половина – сторонники Адимы, мы, у которых помимо высокого врожденного интеллекта широкий развитый кругозор, устойчивая эмоциональная система, высокоразвитая интуиция. И мы способны видеть время, мы воспринимаем себя и вселенную в четырех измерениях – помимо видения каждого объекта в пространстве мы можем видеть его в каждый момент времени, иными словами мы способны видеть вселенную во временной перспективе. Мы живем в вероятности, образующей разные миры, и можем видеть всевозможные варианты развития своего будущего. Это положительно влияет на продолжительность и качество нашей жизни. Наши вероятности определяют реальность нашей жизни. Те, другие, которые сопротивляются и не хотят развиваться или с рождения обладают низким интеллектом, живут в совершенно другом мире – на Земле, и у них другое мировоззрение. Они видят всё не так, как мы. Они для нас приматы-хомосапиенсы с антропным восприятием мира.

– Анты – деграданты, одним словом.

Кай в упор посмотрел на своего помощника Эндрю.

– И зачем ты мне говоришь об этом?

– Это типа антимотивации, чтобы анты стали развиваться и присоединились к нам, – Эндрю, блуждающий по мирам вероятностного развития, наткнулся на скучающего молчаливого Кая и решил подразнить его, всколыхнуть пространство-время.

– Это тебя не касается, – отмахнулся Кай. Хотя он догадывался о причине своей погруженности в себя. Не так давно он встретил девушку, и она была из антов. Что-то неуловимое тянуло его к ней, и он почти постоянно думал и фантазировал о ней.

– Да так. Лично я развлекаюсь и подумал тебе помочь. Как хочешь. Извини, если помешал, – Эндрю мгновенно исчез в пространстве, не дождавшись ответа Кая.

– Пока, – ответил Кай.

Эти случайные вторжения порой раздражают. Кажется, вносят диссонанс. Однако не дают совсем зачахнуть. Кай сейчас находился в состоянии покоя.

Он вышел на улицу. Стояла середина осени, и кроны деревьев раскрасились в желто-красно-зеленые цвета. Кай просто шел, не задумываясь о цели своего пути. Обученный и наделенный внутренним видением времени, он осознавал истину. Он думал, как и все окружающие его веры. Но его периодически тянуло к антам. Какая-то животная тяга. Анты были особенные – живорожденные, в отличие от веров, клонированных по идеальному гено- и нейро-коду. Живорожденным было сложнее, их безусловные рефлексы очень часто вносили смуту и мешали развитию. Грудное вскармливание наконец-то было признано вредоносным для психики, если осуществлялось малоразвитыми мамашами. Матери выполняли свой долг, и это формировало условный рефлекс у ребенка от ожидания еды – молока: удовлетворение, разочарование и снова ожидание в предвкушении молока. Веры это осознавали. Они знали много. А знание – это сила! Нейронные сети мозга веров поддерживались облаками и в случае возникновения сомнений в действиях повторно показывали просмотренные варианты развития будущего. Кай в последнее время увлекся историей, начиная с шаманизма и до религиозного общества. В этом не было необходимости. При умении видеть будущее прошлое несущественно, и его необязательно знать. Но ему всегда было интересно, как предки, не владея знаниями и видением вариантов своего развития, жили. Как? Это казалось настолько примитивным и нелепым в настоящее время, что казалось, было не про них. Осень в этом году была терпкая на вкус, порой острая, порой горькая, оставляющая послевкусие мяты. Мало кто гулял в эту пору. Но Каю прогулки были необходимы. Так он ощущал себя живым, причастным к природе. И как бы он ни критиковал, осуждал и даже ненавидел примитивное общество прошлых веков, его влекла непонятная сила на уровне инстинкта. Хорошо, что пока никто из его соплеменников веров не узнал, не догадался и не увидел этот его недостаток. И он сам не видел в своем развитии хоть какой-то намек, последствие действий или еще что-то в результате этого природного инстинкта. Может быть, пока не видел.

– Привет, Кай! Гуляешь? Как ты?

В сгущающихся сумерках возникла вспышка света, говорящая об открытии портала, и перед Каем снова появился Эндрю. Он всегда приходил внезапно и исчезал бесследно, помогал и практически сопровождал его повсюду.

– Гуляю, да. А ты?

– Да и я развлекаюсь в путешествиях по мирам.

– Не боишься?

– Чего? А, опять ты об этом…

– Ну да.

– Боюсь иногда.

– И зачем делаешь, раз боишься?

– Нравится испытывать страх. У меня повышается уровень адреналина в крови, и я чувствую себя бодрее и энергичнее.

– Ну, это всем известно. Не новость. Но ведь есть и другие способы испытывать страх и повышать свой тонус.

– Да, не спорю. Я использую все варианты, которые не влекут за собой разрушения.

– Допустим, себя и наш мир мы не сможем разрушить, но внести диссонанс в другие миры можно легко и причем случайно.

– Да, но возможно, в других мирах в таком случае задумаются о последствиях и возможностях, начнут свое развитие, перейдут к нам, расширят наш мир своим присутствием.

– Видишь, ты говоришь «возможно», то есть ты не уверен. Ты видишь варианты развития будущего, учитывая свое развитие, и надеешься на высокое развитие другого взаимодействующего. Это возможно, когда у действующих лиц одинаковый уровень.

– Да знаю. Тем не менее я апеллирую к инстинкту самосохранения. Ты переживаешь за антов? Но их жизнь – это их выбор. Они могли бы стать верами, но отказываются, оправдываясь своими глупыми и дремучими доводами о стабильности и постоянстве. А почему тебя так волнует их судьба?

– Потому что они такие же, как и мы, – люди.

– Они не люди! Они – анты. Люди это больше мы, веры. И вообще понятие «люди» давно утратило свою значимость. Ты отстал или не хочешь принять новое и изменения.

– Люди были после обезьян. По теории эволюции. Мы произошли от людей. Анты тоже произошли от людей, и раз анты примитивнее нас, значит мы, пока не развились в веров, были антами.

– Опять не соглашусь с тобой! Есть другие мнения о нашем происхождении. Есть божественная теория происхождения веров. Люди, может, и произошли от обезьян, эволюционировали.

А мы и наша нервная система берет свое начало во Вселенной. Мы ее прямое отражение. Мы пошли от Адимы – от первозданной женщины.

– То есть анты, неандертальцы и обезьяны не имеют к нам никакого отношения? Но ведь они разумные были, обладали разумом и даже сознанием. Анты обладают сознанием, однозначно. И достаточно высоко развитым.

– О чем ты говоришь?! Их сознание ничто по сравнению с нашим вселенским мировосприятием. У них даже видение мира в корне отличается от нашего. Они же видят все в трех измерениях, поэтому-то они нас и не видят, пока мы не опустимся до их восприятия, они видят лишь нашу мгновенную проекцию. А мы их можем видеть всегда, и очень легко, и причем во времени. Они вообще ничего не могут видеть, кроме самих себя и себе подобных. А как же время? Как вообще можно что-то видеть, не учитывая временные характеристики?

– Это для нас и для тебя кажется нелепым воспринимать окружающий мир в трех измерениях, потому что его видим уже по-другому. Хотя я тщательно изучил историю, и человечество развивалось в трехмерности достаточно высокими темпами по их меркам. И оно развивалось, а не стояло на месте. Пусть на наш взгляд это очень замедленное развитие, на уровне черепах. Но оно было.

– Лучше бы стояли. Внешнее движение, внешний прогресс не говорят ни о чем. Это обычная показуха.

– Они просто не могли по-другому.

Кай и Эндрю расплылись по вселенной и смешались своими нервными волокнами с другими сетями. Так у них происходила передача данных. Вскоре они снова собрались каждый в своем физическом теле для продолжения жизни и реализации своей миссии. Каю суждено было изменить сознание антов и приблизить их цивилизацию к верам. Именно поэтому Кая с рождения приобщали к человеческой расе, используя методы грудного вскармливания и рождение женщиной, что давным-давно ушло в века и забылось. И даже воспринималось, как дурной тон и примитивное самоуничтожение физического тела. Кай был экспериментом. Он единственный из всех ныне живущих веров был живорожденным, несмотря на то, что его мать давным-давно ушла в мир иной и закончила свое развитие в телесной оболочке.

– Вот ты посмотри на них. Что они делают? И зачем это все? – Эндрю кивнул головой в сторону случайной семейной пары антов, которые ссорились по причине и без причин.

– Тебе сложно принять и понять это, потому что тебе не свойственны подобное поведение, чувства и мысли.

Раздвинув временное пространство, они наблюдали сцену общения мужчины и женщины, живущих вместе. Сейчас те ужинали вместе с детьми. Внешне натянутое молчание при детях рождало напряжение в целом, а впоследствии наедине – разрядку в виде ссоры или бурного страстного секса. В результате удовлетворение было только временным и не приносило насыщения и спокойствия. В этом эмоциональном напряге, неискренности, показухе, страхе жили все анты.

– Мы наблюдаем одну случайную пару, но так живут все анты, потому что рождены женщиной и вскармливались грудью. И почему они до сих пор не могут уйти от этого?

– Ну, они даже специально отстаивают свое право на это. Уверенные, что это природа, и без нее никак.

– Да, и опять тогда возвращаемся к теме. Анты – люди или обезьяны?

– По интеллекту – люди. По инстинктам – животные. Разум у них есть, а сознания нет или оно очень не развито. Эмоциональный интеллект вообще напрочь отсутствует. Человечество деградировало и трансформировалось в антов. Вообще, за последние века они не особо-то продвинулись в своем развитии. Хотя у них есть наш отличный опыт. Но они как-то твердолобо уперлись в свое, и всё.

– А ты вспомни апокалипсис и катастрофу на Земле, и труды Адимы. Сколько было гонений на нее и преследований. После ее книги «Спасителя не будет», в которой она бросила вызов всему верующему населению Земли.

– Да. Она молодец. На тот момент это был смелый поступок. Эндрю пальцем пролистал временные сети, нашел тот период жизни Адимы и двумя пальцами раздвинул сетевое пространство, оставив сцену с семейной парой. Ориентироваться было несложно, даже в миллиардном количестве нейронных сетей и отростков, пронизывающих окружающее пространство повсюду вокруг. Надо только уметь это видеть. Веры могли видеть, поэтому они называли себя новым поколением, идеальной человеческой расой, пределом развития и совершенства. И даже считали, что называть вера человеком по меньшей мере оскорбительно. Человек – нечто среднее между антами-приматами и верами-полубогами.

– Смотри, Кай, ты видел это?

– Нет, – Кай внимательно смотрел на картинку визуального воспоминания, которую воспроизвел Эндрю из временных сетей.

– Адима, твое выступление! – мальчик-конферансье зазывает замешкавшуюся женщину.

– Иду, иду, – улыбается она и в волнении торопится на сцену.

– Она здесь, чтобы представить свою новую книгу «Спасителя не будет», – комментировал Эндрю. – Она писала и раньше, было несколько работ до этой, когда вела среднестатистический образ жизни. Работала обычным менеджером среднего звена и в свободное время писала книги, сказки и статьи. Так она не ощущала бессмысленности своей жизни, не отягощенной семьей, детьми и прочим. Скромная, благородная, смелая, честная, ответственная, умная, все же она выделялась из общей массы людей. Характер у нее был жесткий и твердый. Она могла многое простить людям, но не терпела критику и осуждения. Не терпела ложь, преувеличения, лицемерие. Если сама что-то задумала, обязательно выполняла, и для нее было важным выполнить обещание.

– Сегодня у нас в гостях писатель-фантаст Адима, – ведущий кивает головой в знак приветствия.

– Здравствуйте, – Адима, устроившись в кресле, слегка улыбается. Аудитория в зале немногочисленная. Но эту передачу будут транслировать на телевизионных каналах. В соцсетях ее новая книга вызвала бурный всплеск внимания и споров.

– Расскажите, пожалуйста, о вашей новой книге. Как она задумывалась? Почему такое название? Откуда появилась идея самой книги? Насколько я понял, а я прочитал вашу книгу перед встречей, вы критически отзываетесь о религиях, что вызывает пристальный интерес публики.

– Да. Значит, по порядку. Это моя новая книга «Спасителя не будет». Идея возникла после написания моей третьей книги и после моего путешествия по Ираку и Ирану. Это мусульманские государства, в которых правят не президенты, а религиозные лидеры. Соответственно, у ислама здесь особый статус, и все законы строятся по заветам Мухаммеда. Он пророк, которого прислал Бог с миссией на землю и которому молятся мусульмане. Я находилась в этих странах девять месяцев. Меня очень хорошо встречали и принимали. Мне понравилось. В то же время меня очень удивляло количество войн, ведущихся мусульманскими народами. Конечно, все народы воевали в разные периоды истории, но войны мусульман, на мой взгляд, отличаются особой жестокостью и массовостью. И еще, каким-то фанатизмом. В период моего путешествия тоже велась война, борьба с ИГИЛ. И кто там прав, кто виноват, сложно определить. Говорили, что само ИГИЛ – это игрушка в руках России и Америки. Что его придумали из-за нефти, которой очень много в Ираке. А нефть недаром называют черным золотом, – это деньги. Вот из-за них-то и придумали эту войну.

Человек в зале тянет руку, что-то хочет спросить. Ведущий обращает к нему взор, спрашивает у Адимы взглядом, может ли она остановиться.

– У нас есть вопрос в зале, – говорит ведущий.

Камера устремляется к человеку в зале. Это мужчина средних лет.

– Известно, что ИГИЛ или ДАИШ, – это группировка повстанцев, цель которых подорвать авторитет мусульман и пророка Мухаммеда. Хотя сначала войны бытовало другое мнение.

Говорили, что ИГИЛ – это сами мусульмане, которые хотят подчинить себе весь мир и заставить верить в пророка Мухаммеда. ИГИЛ создано искусственно. Это подтверждает ваши слова о том, что ИГИЛ – это игрушка в руках России и Америки.

– Так и есть. Но тут возникает вопрос, почему именно на мусульманский народ обрушиваются такие беды. Если они честные, порядочные, благородные. Ведь в мире ничего не происходит просто так. Даже природные катаклизмы в разных районах Земли – это ответ природы на действия человека. Когда у человека, у людей праведный образ жизни и мыслей, ничего страшного и плохого не происходит. Вероятно, мусульмане находятся в каком-то нелепом, страшном заблуждении. Вот это и явилось для меня загадкой, и по приезде из путешествия я стала изучать мировую историю религий.

– Здесь вы однозначно правы! В любых конфликтах виноваты две стороны или правы все. Не бывает такого, что одна сторона права, а другая виновна. Всегда с одной стороны идет провокация, а с другой стороны поддаются на эту провокацию, – добавляет ведущий.

– Ну да! Что ж, мы люди, и мы несовершенны. Сама человеческая природа дуальна. Даже в одном человеке всегда существуют противоречия, амбивалентность. Что уж говорить о мире в целом.

– Природа человека дуальна. Амбивалентна то есть. Это синонимы, – повторяет ведущий. – Давайте продолжим, уважаемая Адима! Пока что непонятна тема книги.

– Все люди бессознательно ждут спасения, – после некоторого молчания продолжила Адима. – Особенно это выражено в религиях. К вере человек приходит из страха смерти, даже если у него были нерелигиозные родители, которые не прививали религиозность с детства. После жизненного потрясения, смерти близкого человека, столкновения с необъяснимым начинаешь верить в божественное. Конечно, очень много религиозных семей, где ребенок с младенчества воспитывается в вере в Бога и это является просто необходимым культурным атрибутом. Человек особо не задумывается и не осознаёт смысла своей веры. Говорила я или нет, что после путешествия я изучила мировую историю религий и дорелигиозное общество. Все началось с необъяснимых, сверхъестественных событий прошлого. Раньше не могли объяснить даже молнию и гром, и древний человек приписывал эти явления сверхсиле. Так родилась вера в божественное. Чтобы вызвать дождь, древние люди проводили специальные ритуалы – шаманили. Ритуалами руководили шаманы. Потом стали появляться пророки, якобы посланные Богом сверхлюди. Да, пророки обладали уникальным набором личностных качеств и появлялись в социально желательные времена и эпохи. Когда людям было необходимо что-то общее, что явилось бы мощной силой в объединении и сплочении народа. Например, для борьбы с внешним врагом. Дальше религии стали эксплуатироваться государствами. Это оказалось выгодным для правителей. Можно руководить большими массами, собирать дань, обогащать казну. И в итоге, в глобальном рассмотрении, религии утратили свою первоначальную функцию – объяснение сверхъестественных явлений и приписку сверхсилам того, что человек пока был не в состоянии объяснить. С развитием науки многие явления оказались описанными и объясненными. Но религии продолжают существовать. Единственное, что не может объяснить человек, – это смерть. Также нет ответа и объяснения для Вселенной и сознания. Я стала думать, что они связаны между собой – Вселенная и сознание. Все состоит из нейронных сетей и накапливает субъективный опыт. А вот смерть и что там будет за порогом смерти, – пугает человека. И пока нет ответа на устройство Вселенной и сознания, не будет ответа о природе смерти человека и его духовном, нематериальном, сознательном.

– Сама природа смерти объяснима как материальное. Вы правильно сказали, необъяснима и пугает духовная жизнь, поскольку неизвестна. Есть различные предположения, но никаких эмпирических доказательных данных.

– Да, доказательств нет. Научные исследования мозга и Вселенной сейчас ведутся в различных институтах мира. Уже есть кое-какие данные. Я как писатель предложила свою теорию Всего, как это принято называть, и попробовала описать сознание и Вселенную как один общий взаимосвязанный механизм. Огромная киберсеть нейронов. Все очень-очень связано и завязано…

Адима замолчала и задумалась. Ведущий посмотрел в свой список вопросов, выбрал подходящий.

– Я так понимаю, в своей книге «Спасителя не будет» вы предлагаете свой рецепт спасения от страха смерти. Ранее вы говорили, что именно смерть является необъяснимой и пугающей для разумного человека, и поэтому он приходит к Богу и начинает верить в него, углубляется в религию, чтобы общаться и обмениваться мнениями с единомышленниками?

– Ну, если это можно назвать рецептом! – Адима смеется. – Скорее антирецепт и антимотивация. Не будет никакого спасения и спасителя. Человек тратит много энергии на надежду и ожидание спасения. Если эту энергию направить на созидание, созерцание, осмысление единицы времени и момента бытия, его жизнь станет более плодотворной и насыщенной. Страх не будет беспокоить, если принять смерть как данность и не уходить от переживания страха смерти в иллюзию спасителя. Ведь по сути это иллюзия, самообман. Все религии – иллюзии. Никто никого не спасет. Может и сложно жить без надежды на спасение, но это честно. Идея религиозности выгодна только господствующему классу, как я говорила и писала. Для человека же важна сама божественность – недосягаемость, недоступность. Чувство божественности родилось из всего чувственного опыта человека, из его субъективного переживания. Некоторые чувства ему доступны, – например, слух, обоняние, осязание, зрение и другие. К некоторым явлениям он не может испытывать всю гамму чувств, а к некоторым только одно чувство или вообще неспособен ощутить их непосредственно, как, например, радиоволны или цвета за пределами зрительного спектра. А вселенная и формирование мыслей вообще остаются недосягаемыми для человека. Так и появилась идея божественности. Но с развитием человечества многие явления получили объяснения и стали понятны. С увеличением количества знаний постепенно увеличивалась и продолжительность жизни человека. Всегда говорю, знание – это сила. Причем сила-силища! Если средняя продолжительность жизни неандертальца составляла 23 года, современный человек достиг 80-летнего рубежа.

Мужчина в зале тянет руку, и камера, зафиксировав его посыл, отправляется оператором к месту назначения.

– Извините, дорогая Адима! У нас вопрос, – говорит ведущий.

– Если религиозность рождается чувством божественности, то что в ней является обманом, иллюзией? И другой вопрос. С развитием знаний человека и научно-техническим прогрессом продолжительность жизни увеличилась. Можно ли предполагать, что в будущем, по мере роста знаний, тенденция сохранится?

– Спасибо за вопрос, – Адима улыбнулась. – Само по себе чувство божественного это что-то сверхъестественное, необъяснимое. Религия не объясняет божественное. А человек надеется, что найдет ответы на свои вопросы в религиях, но увы. Околонаучные и псевдонаучные трактовки для многих не являются ответом. Хотя кому-то их достаточно, тем, кто в принципе любит жить в иллюзиях и живет, не осознавая самообмана. Но так лег че, – меньше ответственности за свою жизнь. Очень часто человек не хочет знать правду, она ему не нужна. Ну, а на второй вопрос, можно ли предполагать, что с увеличением знаний продолжит увеличиваться и продолжительность жизни, – можно предполагать. Даже больше, я уверена, что так и будет.

Теперь камера зафиксировала женщину в зале, желающую задать вопрос, и поехала к ней.

– Вы сказали, что религиозность создана господствующим классом. Если наступит равенство, то и религии исчезнут?

– Да, это так. Как только наступит равенство и справедливость, исходящая из него, и увеличатся знания человека о божественном, религии исчезнут. В них не будет необходимости.

– Вы бросаете вызов всему религиозному миру, – добавляет ведущий. – Допустим, не каждый человек осознает различия между религией и божественным. Но религии нужны хотя бы властям, чтобы управлять народом. Как без власти жить? Кто будет управлять странами?

– Человек должен достигнуть такого уровня развития, когда управление не нужно и власть не нужна. Человек в силах самостоятельно управлять своей жизнью.

– Это кажется абсурдным. Если бы человек жил один, сам по себе, тогда, может, и в силах. Но мы живем в обществе и зависим от других людей. От их мнения, от их поступков. Даже если не зависим непосредственно, все равно это влияет на нас и на наши действия и мысли.

– На сегодняшний день это так, к сожалению. Но человек развивается. И я писала в своей книге «Спасителя не будет», что когда человек повысит уровень своих знаний, он расширит свой кругозор и у него откроется новое видение мира. Это не абсурд, а простая физика. Мы сможем научиться видеть время, лишь обладая огромными знаниями. Тогда будет возможно жить без управления и власти, ведь каждый из нас будет видеть свои действия и перспективу каждого движения с учетом взаимодействия с другими членами общества, с другими людьми.

– Как тебе? – Эндрю закрывает временной разлом движением руки, и сюжет исчезает.

Они сидят с Каем на скамейке в парке. Каждый думает о своем, переживает свой субъективный опыт, чтобы потом обменяться информацией. С той поры, как информация стала научно доказанной физической величиной, насыщающей Киберсеть Когнитома и расширяющей его Вселенское пространство, каждый из веров стремился к переживанию и проживанию своего, к созерцанию собственного внутреннего мира. Каждый новый нейрон являлся дополнительным звеном в системе и менял всю структуру Когнитома Вселенной. Каждая новая мысль, новое ощущение, чувство, – все это вносило изменения на тонком когнитивном уровне.

– Да, Адима – великая женщина. С нее все началось. Хоть это были ее слепые попытки и гипотезы преобразования мировоззрения человека, но это дало начало и послужило толчком к дальнейшим исследованиям данных, уже позднее доказанных нейрофизиологией и психофизикой, – произнес вслух Кай.

– Я иногда думаю о том, зачем мы говорим вслух? Конечно, это уникальная способность, которой обладали люди испокон веков, – произносить слова. Но ведь это совершено необязательно, и для нас в этом нет необходимости. Все мысли, рожденные в мозге вера, уже имеют действенное влияние на структуру Когнитома, мы чувствуем и осознаём мысли друг друга. Конечно, хочется ощущать себя причастными к людям, но мы уже веры. Мы больше чем люди, – подумал Эндрю. Веры почти всегда общаются мысленно и редко говорят вслух. Тишина является великой ценностью.

– Мне иногда нравится звучание моего голоса, – опять вслух произнес Кай и дальше повел мысленный диалог. – Это все моя приземленная человеческая сущность. Она мне нужна и дана для развития мира. Приходится жертвовать. От нее всегда одни проблемы и неприятности. Когда же все станут верами?

– Да, в это сложно поверить. Представить, что анты станут верами. Уж точно, не все. Некоторым это не дано от рождения, просто в силу физиологических и генетических особенностей. Взять хотя бы уровень интеллекта. Некоторым недоступно развитие, просто нечего развивать, даже не за что зацепиться, – подумал Эндрю. – Они просто рано или поздно вымрут в результате естественного отбора в процессе эволюции.

– Такие прогнозы наши ученые делали уже давно. Анты живучи невероятно. И как умудряются? За свои полсотни лет жизни они столько успевают натворить, – Кай улыбается. – Ладно, дорогой друг. Я бы хотел продолжить прогулку в одиночестве, поброжу в сети нейронов.

– Да и у меня дела в хранилище Вселенского гиппокампа. Пока.

Друзья обменялись мыслями, и Эндрю испарился с помощью телепортатора, вшитого в один из нейронов, оставив за собой облачко от взаимодействия энергий. Свое основное время он проводил в хранилище данных всех времен и народов, населявших когда-либо Землю. С тех пор, как был расшифрован когнитивный код, и после ряда атак хакеров было создано чрезвычайное антивирусное правительство, в чьи функции входили защита и контроль от вторжения диссонансных энергий в когнитивную систему.

Кай погрузился в облако, оставшееся после Эндрю, с его энергией, и жадно впитывал знания. Незначительные всплески антов чаще всего не вносили серьезных помех и легко устранялись. И это в последнее время. Раньше огромное количество войн и смертей были вызваны именно этим энергетическим диссонансом когнитивной деятельности большинства населения Земли. Анты сейчас это пережитки прошлого, они хоть и делят с верами когнитивное пространство примерно пополам, все же не являются большинством. Поэтому энергетические силы сейчас на стороне веров, а они диссонанс не вносят. Тем не менее, во избежание случайных и неожиданных вторжений было необходимо правительство защиты и контроля от внешней угрозы. В XX веке расшифровали генетический код, а когнитивный код раскрыли значительно позже. До этого всё были околонаучные гипотезы и фантастика. В то время ожил супервулкан Йеллоустоун семью извержениями и выбросил 4000 кубических километров магмы. Говорили, что это вышел на свободу из подземелья Бог Кронос, который был заточен туда еще в далекие времена жизни титанов, до шаманства и религиозного общества. И весь период с момента его заточения в подземном царстве люди жили в условном времени, созданном самостоятельно для исчисления лет, и время их жизни было ограниченным. По сути, они были лишены возможности наблюдать время. А то, что невозможно наблюдать, тем нельзя и управлять. Управление временем – право бессмертия, каким владели титаны. И вот, то ли по случайному совпадению, то ли это действительно освободился Бог Кронос, но началось преображение мировоззрения жителей Земли. Произошел небольшой сдвиг планеты в результате извержения Йеллоустоунского вулкана. Практически все живое Земли погибло в горячей лаве. Это был апокалипсис. Эволюции человека пошла двумя ветками, получившими названия «веры» и «анты». Этот природный катаклизм совпал с выходом книги Адимы «Спасителя не будет». Тогда на нее обрушились гонения и ненависть сторонников религиозных догматов и общепринятых норм и правил. Все пребывали в страхе. И в страхе перемен в том числе.

– Человек боится перемен, потому что его пугает неопределенность будущего. Но ведь будущее всегда неопределенно! Никто не знает, что будет через год, через неделю, завтра, через минуту. Как бы мы ни старались обозначить свое существование в пространстве: семья, работа, дети, материальные ценности, которые дают иллюзию стабильности и постоянства, – мы не спрячемся от неопределенности будущего. Иллюзией постоянства и стабильности человек лишь ограничивает свою жизнь, лишает себя свободы, самовольно запирает себя в клетку. За неопределенностью будущего скрывается страх смерти. А что там, за порогом смерти, точно никто не определит и не знает. Когда наступит сама смерть, уже будет все равно, – не будет физических ощущений и, уж точно, перемен. Только перемены, – новые люди, ситуации, задачи и так далее, – говорят о жизни и развитии человека! Только в переменах человек ощущает себя по-настоящему живым. Надо лишь осмелиться сделать шаг навстречу жизни. Страх перемен, как заколоченный гвоздь, – это дремучая ригидность, пришпиленность. Человек остается в некомфортных условиях, в деструктивных отношениях и, несмотря на это, боится что-то менять. Он соглашается на побои, унижения, оскорбления, изнурительный труд, самообман, лишь бы не ощущать неопределенность будущего и страх, – а вдруг будет еще хуже. Когда кажется, хуже уже быть не может. Но это просто чувство страха, не больше. Просто чувство. Эмоция, которая ограничивает и защищает человека. Защита – инстинкт самосохранения, – Кай в своей временной сети нашел выступление Адимы в те времена, записанное на видео, и внимательно слушал.

– Каждый здравомыслящий человек способен распознать, что действительно угрожает его жизни и здоровью. Но чаще всего это нереальные преувеличения и фантазии. Однако происходит следующий парадокс, причем очень часто. Человек не боится оставаться в деструктивных отношениях, терпит эмоциональное и физическое насилие, что явно несет угрозу для жизни и здоровья. А поменять эти условия боится! И так плотно застревает в своих иллюзиях, зашоренности, что вырвать из них невозможно и щипцами. Страх перемен – это зависимость человека от постоянства и стабильности. Чаще всего это внешнее постоянство и внешняя ригидность. Внутри такие люди очень непостоянны и нестабильны. Хоть и произносят слова о свободе, о жажде свободы, они ее боятся. Что ж, у каждого свой выбор. Своя жизнь. Кто-то выбирает свободу, а кто-то зависимость. Ведь это только так кажется, что нет выхода. Выход есть всегда. Человек сам формирует свою жизнь, и то, что с ним происходит в данный момент, это его выбор и его ответственность, – говорила Адима.

– Ваши призывы к переменам похожи на страх перед стабильностью, перед системой. Но только в системе возможен порядок, для этого и существуют системы, – спорили противники.

– Не только в системе возможен порядок. Есть запрещенный порядок в физике. Вы пока не видите порядка в хаосе, а он есть. И это для нас хаос является сложным для понимания. И потом, должен быть баланс между хаосом и системой, между порядком и кучей.

– По вашим словам религия это лишнее. А как же несколько тысяч лет существования религиозного общества? Ничего не значит?

– Религии нужны были для борьбы с внешним врагом, для объединения народа. Для объяснения сверхъестественного в природе. В настоящее время в этом нет необходимости. Человек знает очень много. Компьютеры и роботы заменили все, что касается повторяющихся действий. Они способны справляться с задачами лучше человека, благодаря своей памяти и скорости обработки информации, на что пока не способен человеческий мозг. Все, практически все объяснимо с точки зрения науки. Генетический код разгадан, когнитивный код также, – декодер уже почти найден.

– Допустим, генетический код расшифрован, хотя известны только первые четыре цепочки, остальные девяносто в хаотическом порядке. Но когнитивный код не расшифрован, откуда такие данные и смелые заявления?

– На данный момент нет официальных доказательств, но в лаборатории института, в котором я работаю, получены предварительные данные о работе сознания. Мы давно проводим исследования и уже выделили пять стадий работы сознания.

– Почему пять? И какие это стадии? – ведущий старался сохранить внешнее спокойствие и непредвзятость.

– Да, пять. Глубокий сон, сон, бодрствование, трансцендентная медитация, баланс.

– А вы можете объяснить, откуда вообще берется сознание? И как это связано с темой вашей книги «Спасителя не будет»? Всем известно, что сама мысль формируется за 30 секунд до того, как человек ее осознаёт.

– Да, я могу объяснить это, – спокойно и уверенно ответила Адима. По студии прошел гул голосов, нарастая до рева. – Последние двадцать лет ученые никак не могут найти ответ и доказать природу возникновения сознания. Пока это оставалось тайной, загадкой, и приписывалось высшему разуму, божественному проявлению. Так же, как и устройство вселенной, работа сознания имеет огромнейшие масштабы, неподвластные человеческому разуму на данный момент времени и в условиях видения человека.

– Ваши объяснения – ничем не подтвержденные голословные утверждения! – слышится голос.

– Вы шарлатанка и самозванка!

– Ваш интеллект подобен знаниям школьника.

– Вы только послушайте, какие примитивные вещи вы говорите и описываете!

– Где вы вообще учились и в каком это институте работаете?

Адима не могла больше выдерживать этот обрушившийся на нее шквал обвинений. Она опустила голову, полная разочарования, хотя она и предвидела, что народ не примет ее идеи и не сможет отказаться от своих привычек и зависимостей. В соцсетях ее выступление и книга набирали миллионы просмотров. У нее появилось огромное количество последователей и врагов. В основном ее взгляды осуждались. Никто не хотел лишать себя привычных ритуалов, связанных с религией и семьей. Это давало некую определенность, а все новое лишало возможности оставаться в привычной обстановке и принуждало к действию и переменам.

– Она разрушает институт брака и религию. Что нас ждет? Хаос, разрушение, бандитизм. Так хоть религия, семья сдерживают людей от беспредела, контролируют. Что начнется в бесконтрольности?

– Может быть, человек сам научится контролировать свои действия и нести ответственность за свою жизнь?

Дебаты на всевозможных форумах в интернет-сетях не умолкали, продолжаясь и днем, и ночью.

– Я согласен полностью. Религия это дремучий пережиток прошлого. Она является продуктом определенных социальных условий, которые определяют и развивают формы религиозности, их структуры и роль в обществе. Религия обслуживает интересы господствующего класса. Неравенство и несправедливость исчезнут с разрушением религий.

– Вы говорите сплошную ересь. Вас бы сожгли на костре во времена инквизиции. Это богохульство. Как вы можете?!

– Религии и вера в Бога – разные вещи. Я не отрицаю веру в Бога. Она действительно помогает и полезна. Однако у большинства людей эта вера слепая. Верят, потому что так надо, так принято в обществе. Они приходят к вере в Бога, исходя из чувства страха, а не из чувства любви. Если человеку плохо, или его преследуют неприятности, он обращается за помощью к Богу, когда сам не видит возможности справиться. И как только беда минует, человек сразу забывает о Высшей силе. Поэтому постоянно наступает на одни и те же грабли. Бога невозможно постичь и описать словами, его можно только почувствовать сердцем. И он настолько велик, и это даже не то слово, «велик». Он это все, что окружает человека, он – это Вселенная и всевозможные миры. Все ваши представления о Боге, переданные а-ля его посланниками, скудны, они просто ничто. Мы все посланы на землю для реализации себя в человеческом теле. Каждый из нас имеет значение и нужен миру. Надо оставить привычку ждать и ожидать, что кто-то придет и спасет. Это иллюзия, самообман. Вот такими надеждами и ожиданиями господствующий класс всегда смиряет человека, ограничивает его в действиях. И человек всю жизнь из поколения в поколение смиренно ждет.

– Хорошо, допустим, не будут люди ждать спасителя, а начнут действовать. Что будет тогда? Это явное противоречие. Каждый человек, хоть и неосознанно, но надеется, что президент страны, в которой он живет, выведет страну на более комфортный уровень развития, и ему станет легче жить. Родители, обзаводясь потомством, надеются, что их дети будут им опорой в старости. Вступая в брак, молодожены также ожидают счастья с партнером. Человек живет в социуме и зависим от других людей.

– Всее перечисленное в скором будущем изживет себя. Скоро все заменят роботы. Размножаться с идеей, что потомство будет заботиться о родителях, свойственно только человеку. В животном мире такой идеи нет. Это эгоистическая черта человека – использование своих детей для собственных нужд. Это не от сердца. Это является не созданием себе подобных с целью продолжения рода, а именно корыстным размножением. Как бы человек ни отрицал это, на глубинном уровне мотив именно корыстный и эгоистичный. Ну, а объединение двух партнеров для ведения быта и удовлетворения сексуальных потребностей, потребности в общении и близости – опять же иллюзия спасения. На просторах интернета потребность в общении легко удовлетворяется. А ведение совместного быта и физическая близость, повторюсь, не является спасением.

– Общество одичает и станет озлобленным. Находясь в одиночестве, человек звереет.

Кай вышел из временного пространства прошлого и обхватил голову руками, – так стало пульсировать от избытка нелогичной информации. Как они вообще умудрились выжить и прожить такой долгий период времени? Неандертальцы, денисовцы, кроманьонцы, хомосапиенсы. Конечно, эволюционировали и вот достигли настоящего уровня за много десятков тысяч лет. Постепенно развиваясь, совершая открытия в области науки. Все же надо отдать должное всему человечеству, люди сохранили и смогли через поколения передать информацию, открыли генетический код, когнитивный код. Мысли бежали одна за другой в голове Кая, заполняя нейронное поле, которое останется для потомков как информация. Он понимал, что его восприятие хомосапиенсов точно такое же, как род хомосапиенс воспринимал в свое время кроманьонцев, неандертальцев, гуачей. Давным-давно было много подвидов, существовавших параллельно друг с другом, иногда скрещиваясь, далее развивался лишь один вид человека, и вот теперь он снова разделился на два вида, веров и антов. Кай был рад, что он прямой потомок человека в роду веров. Все анты – человеческие потомки, и значительно отстают от веров в развитии. Веры пошли от человека чувствующего, а анты – от человека разумного. В тот период не было особого разделения, потому что чувствующих были единицы. Эволюция разума такова, что в итоге идет возврат в чувствование через развитый интеллект. Всё, у Кая прошла головная боль, как только он осознал и проговорил мысли. Дифференциация в мозге произошла, изменив структуру в нейронной сети Когнитома. Все веры живут в этой сети и зависят друг от друга. Кай это осознавал, впрочем, как и все веры.

Книга «Спасителя не будет», хоть и вызвала множественные осуждения и критику, все же создала огромный резонанс в умах людей, которые только и жили, надеясь на спасение. Идея спасения, заключенная в природе мира, имеет глобальный масштаб Вселенной и никак не относится к отдельному человеку.

Неправильно применяя свой ум, человек натворил много бед и ошибок. За которые, собственно, и поплатился.

– И все дело в разделении и неравноправии. Кто-то богатый, кто-то бедный. У кого власть, тот и правит миром. Обожествление какое-то. Человек не может править миром, – декларировала Адима на одном из выступлений в клубе.

– Какая чушь и глупость! – Один из посетителей выхватывает микрофон, и видно, как слюни брызжут от злости. Адиме много завидовали, ее уму и смелости, тому, что она, женщина, так смело бросила вызов всем религиозным конфессиям.

– О каких одинаковых правах вы говорите? Есть люди с высоким и низким интеллектом от рождения. Если родился дураком, как ни развивай свой ум, не станешь гением. А если ленивый человек не хочет ничего делать? Полно всяких порочных, которые любят получать удовольствия. Какое равноправие? Право только достойным, остальные – быдло.

– Вы сейчас говорите не о правах, а о морали и о способностях, о нашем биологическом неравенстве. Но я понимаю, о чем вы хотели сказать. С ленью, инертностью, стремлением жить за счет других надо бороться с рождения ребенка, прививать ему жажду знаний и стремление к развитию. В семье должны передавать детям эмоциональную стабильность, чтобы не было обид, чтобы процветала взаимопомощь, доверие и любовь. Родители сами в первую очередь должны быть гармоничны и с высоким эмоциональным интеллектом.

– Вы описываете утопичное общество. Этого никогда не достичь. Это невозможно. Всеми движет инстинкт самосохранения, и от него все строится. Как человеку не думать о смерти при такой короткой жизни? И чтобы выжить и жить долго, человек идет на все. Ради себя. Вот представьте, вопрос стоит о вашей личной жизни и смерти. Вы останетесь жить только при условии, что умрет другой. Например, вам двоим не хватает дыхания. Вопрос в секундах, сможете ли вы сделать еще вдох или нет? Ваша жизнь и смерть другого? Еще вдох, хочется дышать. Вы стоите перед выбором. Что вы выберете?

– Я не оказывалась в подобной ситуации, когда невозможно дышать или моя жизнь зависит от смерти другого человека. Действительно сложно выбрать. Между последним вздохом и жизнью с чувством вины и угрызениями совести, – Адима задумалась. В зале повисла тишина. Каждый задумался. – Мгновенное удушье и смерть или удушливая медленная жизнь с чувством вины. Сама по себе смерть не страшна. Все страхи и фантазии рождает наш мозг. Моя жизнь имеет значение только для меня, и она все равно рано или поздно закончится.

– А если тот человек, чью жизнь вы можете взять в обмен на свою, непорядочный или больной, который и так сам вскоре умрет?

– Тогда, может, спросить у него? – кто-то в толпе выкрикнул вопрос.

– А если он глупый или всегда пьяный? Он откажет вам. А вы, умирая, понимаете, что принесете больше пользы обществу, чем тот, другой?

– Вот так и происходит несправедливость в обществе. Кто-то, считая себя вправе решать за другого, устраивает себе лучшую жизнь. Думая о себе, что он умнее, нужнее и полезнее. Не так. Мы все равны в праве жить на земле. Независимо от того, какой у нас интеллект и темперамент, каждый из нас является необходимым для мира только потому, что рожден на свет. У каждого из нас своя миссия. Человек, пусть даже глупый или порочный, вносит свой вклад в развитие общества и эволюцию всего человечества. Вопросы о жизни и смерти решаем не мы, не один конкретный человек. Это решается на другом уровне, которого мы пока не достигли.

Кай увидел рядом мерцающую сеть все в той же нейронной временной цепи Адимы и провел пальцем к ней. Здесь Адима уже сидит у компьютера. Ему передалось ее напряжение в этот момент времени, и он решительно остался наблюдать историю. Видел он все глазами Адимы и воспринимал все ее нейроимпульсы.

– Какая ересь! Полная чушь! – негодовала женщина из социальной сети под ником Barbara. – Рядом со мной живут соседи, алкаши безработные. Я их просто ненавижу. Они шумят, дерутся, разводят насекомых. И я живу в страхе, что нечисть от них поползет ко мне. Такие люди, как они, загрязняют окружающую среду и не дают таким, как я, жить спокойно. И я не должна беспокоиться об их жизни. Они сами виноваты в том, что так живут.

– Да, и я согласен, – Мужчина с фотографией мотоцикла на аватаре и с именем знаменитого певца прошлого столетия присоединился к конференцсвязи. – Мы не должны отвечать за жизнь и поступки людей, нарушающих общественно-социальные нормы и культуру.

– Одну секунду, – Адима отвечала на некоторые вопросы и по мере возможности вступала в диалог. – Мы живем в разных культурах, и нормы могут отличаться. Например, у мусульман распространено максимально закрытое тело, в то время как у других народов такого обычая нет и допустима максимальная открытость, даже обнажение, и так далее. Есть правила в рамках целой культуры или отдельного государства. В каждой семье есть свои нормы и рамки, которые для другой семьи неприемлемы или недоступны. Так же и люди обладают неодинаковым мышлением. У всех разные ценности. Для одних важны семья, материальное благополучие, для других творчество, профессиональная самореализация, для третьих отдых, развлечения, сексуальное удовлетворение. У людей разное мировоззрение, сформированное семьей, культурой, интеллектом. Да и каждый уникален. У каждого свой жизненный опыт, который меняет мозг и сознание постоянно и необратимо.

– Возвращаясь к равноправию и справедливости, о которых мечтают средний класс и бедняки, – вступил в диалог мужчина, судя по буквам его ника, араб или перс. – Все разговоры о равноправии являются лишь пустым трепом. Это недостижимо и нереально. Так же, как все говорят об эмоциональном балансе, – он недостижим в реальности.

– Есть такой момент. В основном о справедливости кричат бедные люди. И они бедны не только финансово, но и в большей степени интеллектуально, эмоционально и духовно.

– Понятное дело, ведь именно эти слои населения ущемлены в правах, что не дает им возможности подняться на лучший уровень, – прокомментировал следующий участник переписки. – Группы людей, обладающие большими правами, никогда на эту тему говорить не будут, потому что расширение прав других им не нужно. А бытие определяет сознание. Если у человека нет возможности заплатить за образование, он остается невежественным, а значит, не может претендовать на хорошо оплачиваемую работу. И ему, занятому вопросами выживания на гроши, нет возможности развиваться духовно. Все взаимосвязано.

– Кто это связал? Учиться можно бесплатно, и в наше время уже сознание определяет бытие. У нас век технологий. Все можно сделать самостоятельно, было бы лишь желание и смелость. Когда человек обогащен знаниями, эмоциями и духовно, это компенсирует материальный недостаток.

– Смотря о каком материальном недостатке речь. Если мы говорим о физическом выживании, то на первом месте всегда будут стоять проблемы добывания пищи, одежды, крова. Если человек будет игнорировать эти вопросы, он просто умрет.

– Нет, не умрет. В наше время нет потребности физически выживать, как во времена неандертальцев. Просто у человека увеличились запросы. Он тратит много средств на желудок и гардероб. Ограничивать себя нужно, тогда и выживать не придется.

– Не умрет, если будет учиться и получать знания. Если будет бороться за жизнь. Материальное благополучие становится неважным, второстепенным. Чем личность богаче духовно, тем больше осознания, что материальное – это иллюзия стабильности. Стабильность нужна, чтобы избежать неопределенности будущего. Но это обманчивая стабильность. Все внешнее обманчиво.

Кай перелистал кадры жизни Адимы. А вот здесь она у себя дома, утерла слезы, закрыла глаза и погрузилась в свои мысли. «Они не понимают. А может, я не понимаю. Моя извечная боль – отношения с другими людьми. Они просто на другом уровне развития. Нам никогда не достичь взаимопонимания, это иллюзия. Не хочу никого видеть. Спрятаться и плакать, плакать. Никто не спасет. Спасителя не будет. И эти лживые надежды уничтожили во мне почти все живое. Хорошо, что «почти», и я сохраняю то малое, что осталось. Вера. Вера в себя, в высшую силу. Больше ничего не осталось, чтобы жить. Я знаю, что моя миссия еще не выполнена, раз я жива до сих пор, после экспериментов с психоактивными веществами и безумной, наполненной риском юностью и молодостью. Я осталась жить, несмотря ни на что. Иногда я чувствую свою вину, – я должна была вести себя по-другому, – и жалость к людям. Но я не несу ответственности за их жизни. Я презираю и ненавижу отражение своей части в них. Эта гнусность, ущербность, лживость. Эта ядовитая тварь, которая проявляется в ответ на угрозу моей целостности. Когда я вижу хитросплетения низких умов, мелких душонок, наполненных страхом и недоверием, во мне пробуждается огонь. Раньше я уходила, сейчас борюсь за свои границы и свои права. Отстаиваю свое право на жизнь».

Кай пролистал еще. Не то чтобы ему было неприятно видеть и наблюдать слезы. Это то, что сейчас в мире веров отсутствует полностью. И ему это просто непонятно. Зачем так страдать? Пока непонятно. Может, это надо пережить, тогда? Почему-то Каю было удивительно интересно наблюдать за жизнью предков. Уникальное свойство спорить, отстаивать свое мнение, общаться друг с другом, спариваться и обманывать самих себя и окружающих. Прошлые поколения были очень схожи с антами, более развиты, но разительно похожи внешне. Даже строением лица и черепа в целом. Как будто бы интеллектуальное развитие играет роль в генетическом формировании костей черепа. Да, так и есть. Годами формировались генетический и когнитивный коды, которые передавались из поколения в поколение. И интеллектуальное развитие повлияло на это не само по себе, хотя именно с ним пошла эволюционная цепочка эмоциональной сферы и восприятия окружающего мира, нового видения. Так, размышляя, Кай подошел к парку и вошел в его неизведанный бурелом. Его окружали вечнозеленые ели, пихты, сосны. Вновь посаженные давным-давно и выращенные, чтобы поддерживать экологический фон Земли. Во время апокалипсиса и извержения Йеллоустоунского вулкана, длившегося всего 10 суток, выгорели все леса, опустели и разрушились все города, вымерло все на Земле. Даже океаны бурлили и кипели от изливающейся в них вулканической лавы. Это было серьезное потрясение для Земли. Люди спаслись в космосе на кораблях и космических станциях, общавшихся между собой по радиосвязи, так и сформировалась новая ветка человечества и вообще новый вид – веры. Однако спаслась также и горстка людей, найдя место на Земле, от них пошли анты. Сколько всего уцелело людей, сложно определить. А сколько молились и взывали к спасителю! Адима предупреждала, что нечего надеяться, не будет спасителя.

– А можете объяснить корни своего имени? – Кай читает один из диалогов с Адимой в соцсети.

– Да. Мою маму звали Анастейшен, а папу Димитрий. Вот так и сложили в имя Адима, от начальных букв, – непринужденно ответила Адима.

– Вы знаете, что в переводе с санскрита это означает «первозданная женщина», а если перевернуть наоборот, получается Махди? Должен прийти Мухаммед и спасти народ, и в мире с его приходом наступит справедливость. Ничто не мешает ему прийти в образе женщины.

– Да, я читала об этом, но думаю, что это просто случайное совпадение.

– Не знаю. Поживем – увидим.

С этого момента толпа ее поклонников и последователей стала расти, как только прошел слух, что именно она и есть тот долгожданный пророк. Просто люди ждали его, и он пришел, только в женском теле. Да и время настало для новых чудес и перемен на Земле. Количество фанов росло, и вскоре Адима была вынуждена перебраться жить в глухой лес, подальше от людских глаз. Она и так-то не особо любила толпу, а теперь стало еще хуже, как только она оказалась в центре внимания.

– Я обычный человек. Никакой не спаситель и не пророк. «Спасителя не будет» это моя книга, где я пишу о том, что никакой спаситель не придет, и не надо ожидать ничего ни от кого и надеяться на что-то. Конечно, с надеждой жить приятно. Но где гарантия, что вы не поддались иллюзии и не заблуждаетесь? Я не могу вам помочь. Никому. У меня возможность только для своей жизни. Иногда, но крайне редко, я отдаю свои вещи приезжим и нуждающимся. Могу помочь словом, могу уничтожить словом. Но я человек, и у меня может быть разное настроение, – отвечала Адима в интервью.

В последнее время все ее общение ограничивалось социальными сетями и виртуальным миром. Ее друзья жили своей суетной жизнью, и они крайне редко созванивались, а уж о встречах и говорить не приходилось. Впрочем, практически все люди на планете погрязли в виртуальном мире, и реальное общение теперь случалось редко и с годами все уменьшалось и уменьшалось. Каждый был ограничен своей семьей, если она была, – родители, супруги, дети, – и варились в одном котле с такими же, как они. В соцсетях вокруг Адимы разгорались споры. Наряду с фанами были и завистники, и противники, и враги.

– Вы просто не понимаете и не осознаете своей миссии на земле, – высказался в соцсети Антон Павлов.

– Спасибо, – ответила Адима, хоть отвечала не всем и не всегда, только когда было время и возможность.

– Вы не верите в себя, что именно вы, Адима, спаситель и есть. Вы, лишая человека надежды на спасение, даете ему возможность стать автономной личностью, стать более счастливым, – оставила свое сообщение аватарка с китайским иероглифом.

– Да какой она спаситель? Чушь полную пишет и говорит. У нее не голова, а мусорное ведро. Это ж надо, такой бред придумывать, – написал Сергей Петров.

– А вот мне интересно, люди хоть понимают иногда, что пишут и говорят? Иногда такой бред и абсурд, что диву даешься, как такое могло попасть в мозги? – сумничала Нина Малышева.

– Вы читали мои книги? – спросила Адима. Она понимала, что есть конструктивная критика и есть просто ругань, на которую не следует обращать внимания.

– Нет, я не люблю фантастику, – ответила Нина.

– Понятно. То, что вам кажутся абсурдными чьи-то чужие мысли, это нормально. Вы не сможете понять другого человека на глубинном уровне, тем более, если себя не понимаете. Взаимопонимание – это иллюзия.

– Зачем вы тогда пишете, если соглашаетесь с тем, что ваши книги никто не поймет? Какой смысл в этом?

– Может быть, сейчас не поймут, а в будущем поймут. Я просто пишу то, что хочу высказать, и нахожу пространство для выражения своих мыслей и чувств на бумаге, в книгах. Я пишу для себя, и как это будет для читателя, меня заботит постольку-поскольку. Даже если у меня не будет поклонников и положительных отзывов, я не перестану творить. Писать – это мой воздух, мой смысл жизни. Больше я ничего другого не умею. Вернее, умею, но не люблю и не хочу делать. Каждый человек имеет возможность для самореализации. Внутри есть все – ресурсы, потенциал. И каждый должен стремиться к достижению положительного мировоззрения. И в этом опять-таки нужен баланс. Надо отличать добро от слабости и страха. Реальность от иллюзии. Это сложно, но надо учиться.

И однажды Адима пропала. Она замолчала в сетях, не отвечала на письма и телефонные звонки. Просто исчезла, как будто не бывало ее вовсе. Люди обеспокоились, и в воздухе коллективного бессознательного закружила новая сенсация. Наряду с выступлениями Адимы по всем метеорологическим прогнозам было очевидно приближение природных катаклизмов. Вихри, ураганы, штормы, цунами, землетрясения, извержения вулканов то и дело вспыхивали на планете. Не было ни одного дня без геологической аномалии. Кай снова обратил свое внимание на времяисчисление просматриваемых им событий из жизни Адимы. Шел двадцать первый век, его середина. С тех пор минуло около трехсот лет, но по-прежнему интересно и очень необычно наблюдать за жизнью прошлой цивилизации. Может, Кай и загнул, цивилизация осталась та же, просто человек трансформировался, как внешне, так и внутренне. Что ж, прекрасно, – развитие идет. И все проходит. Кай пролистал Когнитом вперед по времени. Мгла, тишина и пустота. Лишь изредка встречается дымок из Земли от недавно извергавшегося вулкана. Кай вернулся немного назад, во вторую половину двадцать первого века. В этот период спутники зафиксировали масштабное извержение вулканов по всей Земле. Она горела и жарилась, и была похожа на горящую сковороду, где все население Земли – продукты для большой жаровни в печи Вселенной. Крики, стенания, вопли, ужас, хаос накрыли серым облаком и просочились в каждый уголок, в каждую трещину, в каждый узел и щель, обдавая тошнотворным, удушающим страданием и несчастьем. То, о чем говорила и писала Адима, произошло в буквальном смысле. Но даже и природный катаклизм, реализующий «конец света», не изменил сознание и мировоззрение человека. Не так-то легко разрушить человеческие иллюзии. А кому-то и не надо. Многим хорошо жить в иллюзиях. В религиозном обществе не обезображенных интеллектом людей вера в высшую силу являлась лишь ширмой их порочности и безобразных поступков. Страх, обитавший внутри каждого разумного существа, парализовывал волю и поглощал в себя все благородные начинания и устремления. Бороться и противиться этому страху бесполезно. Он всегда был, есть и будет в неопределенном будущем. Иллюзия определенности грядущего, которая создается самим человеком, всегда рушится, причем всегда очень неожиданно. Например, год или пять лет назад никто и не ведал, что планета сгорит в вулканической лаве. То же самое и с иллюзией вечной любви. Хоть это и гораздо меньший масштаб по сравнению с природными катаклизмами, но суть одна и та же. И что остается человеку? Страх парализует, любовь иллюзорна. Казалось бы, любовь – лекарство от страха, однако и любовь не вечна. Кай размышлял, как люди жили раньше? Ведь чтобы выжить в той ситуации, которая царила на Земле в двадцать первом веке, нужно было жить одним мгновеньем, здесь и сейчас, чтобы быть счастливым и радоваться жизни. Ничего не планировать, не загадывать, – не умея предвидеть будущее, лучше быть неразумным приматом. Ну, человек есть человек. Нечто среднее между приматом-неандертальцем и вером. Сейчас мы их называем антами. Основное отличие антов от веров и в то же время общее с человеком – это ожидание спасителя и спасения. Эта надежда помогает выжить. Надежда на кого-то другого, а не на себя. Они, наивные, думали, что живут в реальности, а жили всегда в иллюзиях, придуманных ими же самими.

Адима не была пророком в том представлении, которое дает понимание этого значения. Ничего сверхъестественного на тот момент времени. Но она обладала высокой способностью чувствовать, как говорится, нутром. Этой способности она достигла в процессе долгого самопознания и развития своего внутреннего духовного мира. В то время, когда семья являлась опорой и очагом для всех и каждого, Адима была лишена этого райского уголка. То ли в силу своих внутренних противоречий, то ли в силу своей внутренней уверенности и самодостаточности. А может, она знала, что восстанет против системы? Системы, которая накрывает все общество и повелевает людскими жизнями. Люди любят обвинять правительство, систему, и тем не менее остаются в позиции жертвы. Они, ничтожные твари, стремящиеся выжить, движимые инстинктом самосохранения, глубоко подавленные страхом смерти, извивались в попытках перехитрить друг друга. Иногда это получалось, и тогда хитрец упивался своим могуществом и умом, не осознавая свой примитивный уровень и самообман. Для Адимы все эти мелкие штучки были противны. Слегка улыбаясь, наблюдая изворотливость и вранье посторонних людей, она болезненно воспринимала те же проявления у своих родственников, поэтому и отделилась от них, сперва физически, а потом психологически. Вслед за ощущением своего тотального одиночества в этом мире приходили сила, знания и мощные потоки энергии, которые она потом направляла на окружающий мир, на людей. Она не пропала в тот раз, просто ее запас энергии истощился, и необходимо было зарядиться снова. Способы аккумулирования энергии Адима знала и использовала, когда была возможность. Социальные сети и виртуальный мир, в котором погрязли все люди без исключения, сжигал и забирал энергию, а уж отзывы, неконструктивная критика и общение с читателями – подавно. Сейчас, когда весь мир заметил ее отсутствие, она восстанавливала силы. Когда-то она, в одиночестве и голодая, уехала из своего провинциального города в столицу, и ни одной душе во всем мире не было никакого дела, где она и как она себя чувствует. Не было ни одного живого существа на планете, который бы ждал ее, и ни одного места, где всегда были бы открыты для нее двери. Ни одного. Сейчас она поселилась в своем загородном домишке, который ей удалось приобрести, не влезая в ипотеку, на деньги, вырученные от продажи отцовской комнаты после его смерти. Дом был очень старый, весь покосившийся от времени, дождей, снега и ветра. Но главное – было электричество и вода. И этого было необходимо и достаточно. Сам дом был расположен далеко от железнодорожной станции и стоял в отдалении от другого поселения, на окраине леса. Несколько лет назад, когда Адима не знала, куда вложить деньги, ей кто-то подсказал приобрести дом в Болгарии. Она выбрала этот домик, потому что иначе ее денег хватало только на половину самой дешевой квартиры на окраине города.

В гости она никого не звала, кроме подруги, которой сообщила адрес своего приобретения. И однажды Маша, взяв у своего мужа автомобиль, приехала к ней в свой отпуск.

– Ну, слава Богу, ты жива-здорова, – приветствовала Адиму Маша, меняя выражение своего лица от обеспокоенного до светящегося радостью. – Я уже думала, ты «того». Не отвечаешь в соцсетях, и на телефон, и вообще нигде тебя нет. Я чудом догадалась, что ты можешь быть здесь.

– А, привет, – Адима была рада Машке.

Подруги обнялись, как полагается друзьям. После объятий Маша немного отстранилась от подруги и, не отрывая рук, продолжая держать Адиму за плечи, пристально вгляделась в выражение ее глаз. Конечно, вид у Адимы был не из лучших. Усталые потухшие глаза, не выражающие абсолютно ничего, полные разочарования и отчаяния. Она еще попыталась натянуть на себя улыбку, ухмыльнувшись, но от усилий вышло только безобразное мученическое подобие. Как-то несколько лет назад Адима описывала домик, который хотела прикупить, чтобы вложить небольшую сумму денег. На городскую квартиру ей бы не хватило, а только на ветхий, старый домик в деревне. И Мария запомнила, нашла адрес в переписке и, не видя и не слыша Адиму около года, решила навестить ее. Сама Маша, имея семью, состоящую из мужа и дочери, крепко держалась за этот якорь. Помимо того, она навещала родителей и родную сестру. Она была высокого роста, среднего телосложения, с живым взглядом. И вероятно, от того что она постоянно пила антидепрессанты, прописанные ее психотерапевтом, почти всегда была спокойной и уравновешенной. Только один раз Адима видела, как Мария вышла из себя. Тогда ей нужно было дать отпор другой девушке-студентке и выразить свою злость относительно ее поведения или слов. Маша густо покраснела, речь ее стала сбивчивой, она вся сжалась и даже каким-то не своим, неестественным голосом высказала свое недовольство. То было только один раз, на учебе в институте. Все остальное время встречи подруг проходили за обсуждением каких-либо моментов из жизни. Маша умела слушать безоценочно, не осуждая и не давая советов, принимая как есть. Однако сама она всегда соскальзывала в социальные нормы и правила, в моду и обычаи окружающих ее людей. Она восхищалась Адимой, ее внутренней силой, независимостью и смелостью. Для нее это было нечто из области фантастики. Такой она могла быть только наедине с собой, но эта радость вообще была крайне редка. Поэтому и жила она, постоянно примеряя и меняя маски, и оставаясь настоящей только лишь во сне. Адима знала об этом и понимала человеческую слабость подруги и ее зависимость от других людей и социума.

– Ты чего пропала-то? Вон какой ажиотаж разгорелся вокруг твоей книги.

– Вот поэтому и свалила. Терпела-терпела, и это дошло до невыносимости.

– Ты разве не мечтала о славе, признании, популярности, известности? Вот же, как раз это и пришло к тебе.

– Да, я мечтала о признании, но к критике не могу спокойно относиться. Она, как нож в сердце, и так больно. А потом, ты читала эти угрозы? Что я враг человечества, ведьма и так далее?

– Это же не серьезно. Мало ли как угрожают.

Маша расположилась на диване, а Адима в кресле напротив. Небольшая комната была скромно обставлена, но довольно уютно и, главное, чисто. Везде порядок и ничего лишнего, минимализм во всем. Адима в отличие от большинства творческих людей, живущих в хаосе, любила порядок, когда всё по полочкам. В порядке не тратишь время на поиск той или иной вещи. В порядке чувствуешь себя организованным и собранным. Порядок есть порядок.

– Как ты себя чувствуешь? Выглядишь не очень, я с порога заметила, только не сказала сразу.

– Да, не очень. Сейчас период какой-то странный. Я не могу начать писать новую книгу, хотя всегда после завершения работы над книгой уже вынашиваю планы и строю в голове сюжет следующей. А здесь, сейчас, у меня глубокая апатия. Я очень не уверена в себе, в том, что я правильно поступаю. Больше склонна думать, что все эти критики правы. У меня не голова, а помойное ведро, как кто-то сказал.

– Да ладно! Ты не понимаешь, что это глупость и что обращать внимание? Может, тебя цепляет то, что зыбко в тебе?

– Ну, кстати, я думала об этом. Мама моя тоже говорила, что у меня мозг в решето. Как это может быть буквально? Интересно было бы посмотреть.

– Мама твоя – дура, ты это знаешь, не обижайся.

– Да знаю я об этом, но это все равно цепляет и действует. Такая сильная связь мать-дитя. Зачем это нужно? Я имею в виду эту связь. Вместо любви родители, родив ребенка, выполняют свой долг и еще ладно, если выполняют. А потом еще обвиняют в неблагодарности. Как будто я должна быть благодарна ей за то, что она свой долг выполнила. Чушь, да? Ну, ладно, тем не менее спасибо и за это. Так я всегда себе говорю, внутри.

– Да… – многозначительно протянула Машка.

Водрузилась минутная тишина, когда каждая погрузилась в свои мысли. Было слышно завывание ветра на улице. И больше ничего. Ни звука машин или движений человека. Этим-то и прекрасен домик вдали от цивилизации, и здесь Адима ощущала себя по-настоящему целостной и обращенной вглубь себя, в свой внутренний мир.

– Ну как же ты здесь совсем одна и без какой-либо связи с внешним миром? А вдруг что-то случится?

– Я люблю находиться одна, да и вся мобильная связь меня раздражает. Ты имеешь в виду, что-то случится со мной или с кем-то другим?

– Ну, да. Ааа… – подруга растерялась.

– С другим человеком если что-то произойдет, я уже ничем не смогу помочь. А со мной… Ну, случится и случится.

– А вот, например… – Маша, как будто не слушала и перебирала в уме, что может случиться экстренного. – Вдруг кто-то захочет увидеть тебя перед смертью. А тебя нигде не найти. Или вдруг тебе потребуется скорая медицинская помощь? Что ты будешь делать?

– Ха-ха-ха! – Адима рассмеялась. – Честно, я не задумывалась о том, что кто-нибудь вдруг захочет меня увидеть перед своей смертью. Да кажется, в моем окружении нет подобных фанатов. А со мной… Вроде пока здоровье в порядке. Вечно я здесь жить не планирую.

– Ну, слава Богу. Я уже испугалась, что ты до смерти здесь хочешь прожить. Ну, я тобой, как всегда, восхищаюсь. Ты для меня пример, герой. Я бы так не смогла. Взять уехать почти в лес, в глубокое одиночество. Я не могу без социума и людей. Не ощущаю себя живой, что ли. Мне необходимы другие люди, чтобы сравнивать себя с ними и относительно их оценивать свои результаты… То, что делаешь ты, не входит в привычные рамки общественного мировосприятия, да и то, что пишешь, тоже.

– Ладно, ладно, хватит… Сейчас я краснеть начну. А ты что, наконец-то прочла мои книги или книгу? – Адима улыбалась.

– Нет пока. Но я обязательно прочту. Я читала отрывки из книг. Мне некогда, у меня же семья. Вот сейчас я озабочена покупкой жилья для дочери. Взяла ипотеку и выплачиваю. Мечтаю, чтобы быстрее закончилась эта кабала.

– Ой, да. Ипотека это такая зависимость. Не дай Бог! Я и купила домик в деревне, потому что денег на квартиру в городе мне не хватило, а ипотеку брать не хотела. Ну, я и не жалею. Здесь хорошо, чистый воздух, тишина.

– А тебе не страшно? Какой-нибудь маньяк-рецидивист, сбежавший из тюрьмы или психбольницы, тоже может легко заприметить одинокий домик на окраине и захотеть в нем поселиться и пожить. А ты будешь тут мешаться. И все… – Машка склонила голову набок и пожала плечами.

– Какая у тебя фантазия интересная… Страх это просто чувство. Иногда я ощущаю его так же, как и все свои другие чувства. Ты лучше расскажи, что происходит в мире?

– Да особо ничего. А, нет, произошло страшное извержение вулкана Тейде на Тенерифе. Я почему запомнила, потому что ты всегда любила этот остров. Все, его больше нет.

– Да ты что? Кошмар… А что вдруг произошло? Это же был неопасный вулкан.

– Он, говорят, спал. Вулканы всегда дремлют и живут своей внутренней жизнью, а когда наступает час, миг, они взрываются. Они ждут.

– Ага, вулканы – земные абсцессы. Зреет, зреет, а потом взрывается и выпускает наружу все свое содержимое. Я как-то наблюдала за вскрытием абсцесса в гнойной хирургии. Когда его разрезали, выпустили гной, такая вонь заполнила операционную!.. Ужас. Я не помню саму вонь, но помню впечатление, которое создалось у меня в тот момент. Это было отвратительно настолько, что я запомнила, думаю, на всю жизнь. Вот, наша планета Земля, как человек, – живая!

– Да, это точно.

– Жителям Тенерифе удалось спастись?

– Около пятисот человек успели выбраться на своих вертолетах и яхтах на материк и соседние острова.

– Да, странно, что он вдруг проснулся, и именно сейчас. Что бы это значило?

– Не обязательно это может что-то значить, – Маша смотрела на Адиму, явно желая что-то сказать важное для себя и сдерживая себя.

– Что? – Адима уловила ее посыл. – Мне показалось, что ты что-то хочешь сказать еще.

– Да. Мы с мужем разводимся, – подруга опустила глаза, как будто стыдилась чего-то.

– Сколько вы прожили вместе?

– Двадцать лет, – Маша криво ухмыльнулась. – Да, говорят, глупо в моем возрасте и после стольких лет совместной жизни разводиться. Олеське пятнадцать, уже почти совершеннолетняя. Квартиру я ей сделала.

– Я помню, ты рассказывала. А что вдруг случилось, что ты решилась на развод?

– Да ничего особенного. Мне просто надоело. Ну, ведь он ни рыба, ни мясо. Хоть бы изменил мне, что ли. И у меня не было ни одного мужчины кроме него. И в последние годы весь семейный бюджет на мне держался, как будто я мужик. Он только в магазины ходил и носил сумки. Вот все его функции мужа. В общем, ни секса, ни денег.

– Ну, это еще не главное, на чем держится семья, – Адима растягивала слова, свернув губы в трубочку. Она сама никогда не могла понять, почему женщины живут с подобными неудачниками. За что держаться? Ей всегда казалось, что ради внешней показухи, что мол, я замужем или женат, семейный статус типа регалии о высшем образовании. – Ты пробовала сперва развеяться сама? Ну, там, например, поехать куда-нибудь в путешествие?

– Ну, конечно! Я недавно вернулась из путешествия по Венесуэле. Там вдохновилась и набралась смелости, чтобы развестись. Он, конечно, отказывается, говорит, что любит меня. Но я не хочу кончить свою жизнь, как его родители, которые превратились в приложения к телевизору. Это зомби под одной крышей. Зомби на улице, это куда ни шло. Я с ними не общаюсь и не взаимодействую. А когда родственники и самый близкий, муж, превращается в зомби… Нет, не хочу. Я говорила ему. А он только разводит руками, мол, «стараюсь, делаю, что могу». Но он обленился вконец. Нет, не хочу. Я лучше попробую начать свою жизнь сначала, с чистого листа. Дочь взрослая почти… Знаешь, что я поняла и с ужасом отметила в себе? Она меня раздражает. Моя дочь. Ужас. Где-то глубоко внутри осознаю, что это моя проблема. Наверное, я самая гнусная мать, которая не любит свое дитя. Все ведь любят.

– Нет, не все. Это просто невозможно на том уровне, на котором человечество сейчас находится. Лишь пять процентов из всего количества, это ничтожно малая цифра. Только пять процентов людей способны осознавать свой внутренний мир, способны чувствовать и любить безусловно. Остальные не способны, им это не дано от рождения, и они не научились этому в процессе жизни. Они ждут, что кто-то придет и спасет их. Создают семьи, размножаются, ходят на работу, в церковь или мечети – они делают всё, чтобы уйти от себя и от своего страха, и лишаются способности любить. Так что большинство не способны любить. Они просто притворяются и лгут, натягивают маски добродетели и скрывают за ними свои истинные лица. Потом болеют. Вон, сколько больных людей, и в молодом возрасте.

– Ой, да! Это точно. Так я, значит, смогла открыто посмотреть в себя и признаться себе в самом страшном и постыдном вообще? Что я неспособна любить и не люблю никого, и я вообще не знаю, что значит любить? Хотя, может, знать-то знаю, но как это? И не будет ли это очередным самообманом?

– Любовь к окружающим начинается с любви к себе.

– Это же эгоизм, себялюбие. Это вообще плохо и даже ужасно.

– Нет, не эгоизм. Эгоизм – это высокая концентрация на себе и своем эго, если внутри не хватает ресурсов, или человек не знает о них, он привлекает внимание к своему эго из внешнего мира. Надо иметь внутри себя любовь, чтобы отдавать ее. Если ее нет внутри, тогда что можно отдать?

– Да, нечего отдавать. И самой надо. А вот о себе никогда не думаешь. В первую очередь о ребенке. Все для него и для него. Забывая о себе.

– Это больше похоже на проекцию потребности любви к своему внутреннему неосознанному ребенку. У каждого есть эта часть личности, но никто не осознает ее.

– Почему никто?

– Ну, один-два процента осознающих людей – это ничтожно мало, означает «никто».

– Надо же, почти ничего. А почему так мало осознающих себя людей?

– Вот так сформировался человек с древних времен. Основное, что было необходимо, – это выжить. А когда вопрос стоит глобально о жизни-смерти, нет времени и места для вдумчивого осознавания себя и своих внутренних процессов. И человек настолько привык к гонке на выживание, что не в силах остановиться. Остановка для него означает смерть, и он боится даже притормозить. Гонит, гонит. А куда? Зачем? У него нет ответа… – Адима резко мотнула головой в бок, в подтверждение своим словам, чтобы поставить точку и закончить.

Маша смаковала только что полученную информацию. Она любила обдумать и обмозговать, а потом посмаковать и насладиться послевкусием. Сейчас ей что-то показалось непонятным, что-то абсурдным, что-то на грани неизведанного, а что-то вообще чистой фантастикой. Она периодически косилась на Адиму и ждала, что та продолжит разговор, но подруга молчала. Адима вообще не особо любила разговаривать. Считала слова ложью.

– Когда оказываешься в состоянии полной безнадежности и отчаянья, это приводит либо к болезням, либо к смирению. Сама по себе надежда хитрая. Она не исчезает полностью. Нет.

Она иногда появляется, и человек хватается за нее, как за спасательный круг. Но чаще всего это просто иллюзия и самообман, чтобы выживать и жить. И еще, надежда жадная. Она никогда не дает много. Так, по чуть-чуть. Чтобы совсем вконец не очерстветь и не озлобиться. Но по сути, если честно глянуть внутрь себя и на окружающий мир, нет никакой надежды. Не будет спасения и спасителя. От этого тошно и мерзко. Но это поначалу. А потом, если повезет и удастся все же выжить и остаться человеком, не скурвиться, не спиться с горя и безнадеги, тогда можно считать себя счастливчиком.