Читать книгу #Zолушка в постель - Анна Веммер - Страница 6

У Стаси сегодня день веселья: она смеется, когда я пораженно рассматриваю высоченное офисное здание, сверкающее в лучах летнего солнца. Я хорошо знаю эту высотку, наверху расположена самая большая в городе смотровая площадка. Летом там стоят столики и подают прохладительные напитки, осенью опускают стеклянные панели, чтобы защитить гостей от ветра и холода, а летний бар становится кофейней, зимой заливают каток и готовят прямо на глазах у публики пончики и всякие горячие напитки типа глинтвейна. Еще были живы родители и каждый день рождения мы ходили сюда. Меня восхищал вид на город с такой высоты. Наверное, чтобы оплатить три билета и угостить меня вкусностями, мама и папа долго откладывали деньги со скромных зарплат. Но каждый день рождения, будь то папин, мамин или мой, мы оказывались за уютным столиком и наслаждались выходным.

Воспоминания отравляют тоской. Таких дней рождения больше не будет. Наверное, теперь я могу снять всю площадку, чтобы никто не вторгался в мой личный праздник, но в нем не будет мамы и папы, ощущения дикой радости, сбывшегося предвкушения. Ничего не будет, кроме слабого, неубедительного удовлетворения от того, что копить на празднование дня рождения больше не нужно.

Мы проходим к девушкам за стойкой. Стася достает свой пропуск, а мою фамилию ищут в базе.

– Калинина Анна Артемовна? К Игорю Олеговичу?

Я киваю и получаю временный пропуск. Стася хмурится.

– Надо сделать постоянный.

– Здесь несколько организаций?

– Да, здание принадлежит Крестовским, но первые пятнадцать этажей они сдают. Всяким редакциям модных журналов, супер-психологам и так далее. Всем, кто тянет космическую цену аренды.

– А чем занимается вообще компания? На чем они делают деньги?

– Металлургия. Всякая разная.

Мы мчимся на скоростном лифте на самый верх. Я невольно думаю о том, что при пожаре эта стеклянная свечка может стать смертельной ловушкой. Но потом думаю, что уж с такими деньгами и арендаторами наверняка этот вопрос решили. Надо будет как-нибудь спросить… аккуратно, чтобы не показаться идиоткой.

– Вообще знаешь, есть тип людей, который может делать деньги на всем. От банального, занялся животноводством, открыл стейк-ресторан, потом доставку, потом школу для поваров, потом очнулся – и вот ты уже занимаешься строительством. Поэтому у них есть дофига разных дел.

– И их отец требовал, чтобы дети открыли еще что-то? – поражаюсь я.

– Ну да. Он же постоянно осваивал новые направления. Кофейни, бары, клубы, перевозки, что там еще… банк, медцентры, вот Серж спортивный клуб держит. Олег Александрович надеялся, его дети будут развивать империю. Но пока они способны ее только развалить.

Мы идем по коридору, наверное, раза три проходя через различные турникеты и наглухо запертые двери. И вдруг неожиданно оказываемся в большой светлой приемной. Где у окна стоит стол, заваленный бумагами, а на диване сидит грузный мужчина средних лет с пышными седыми усами.

– Ой, Михаил Сергеевич! – улыбается моя спутница.

– Стасенька, привет, красавица! Сделай старому дураку кофейку, а? Как ты умеешь, а то я тут себе наворотил, пить невозможно.

– Конечно, сейчас все будет. Аньк, тебе кофе?

У меня и без кофе бьется сердце так, словно хочет выскочить из груди.

– Анна Артемовна, – говорит мужчина, – очень рад вас видеть. Меня зовут Михаил Сергеевич Селехов, я – семейный адвокат Крестовских. Всеми юридическими вопросами занимаемся мы с сотрудниками. Сейчас Игорь Олегович закончит встречу и мы пройдем в его кабинет, чтобы все обсудить.

Я киваю, но все силы уходят на то, чтобы не показывать волнения. Почему я волнуюсь? Понятия не имею. Может, боюсь очевидной враждебности Игоря, проявленной в нестандартной обстановке. Может, просто слишком много всего навалилось и нервная система не справляется с количеством информации. У нас в классе была девочка, на каждую контрольную реагировавшая лихорадкой. Совершенно здоровая, красивая девчонка, почему-то очень тяжело переживающая все стрессы. Сейчас я себе напоминаю ее.

Стася приносит кофе Селехову и чашку с мятным чаем мне. Подмигивает и садится за стол.

– Ну и бумаг накидали, – беззлобно ворчит девушка. – Стоит взять один отгул, как всем срочно нужно что-то подписать, заполнить, заплатить, провести. Кошмар!

Пока она ворчит, из кабинета выходят несколько мужчин. Никто из них не замечает меня, а вот Игорь мрачно и долго рассматривает, а затем поворачивается к Стасе:

– Ты что, ее не переодела?

Та замирает над бумагами и удивленно поднимает одну бровь.

– А что, это настолько срочно, что нам надо было ныкаться в туалете, чтобы нацепить платье за две тыщи баксов?

– Ох, Стаська, как дерзить научилась, – смеется адвокат.

– Так и до безработной недалеко, – хмыкает Игорь и кивает, чтобы мы вошли в кабинет.

Он разделен на две части большой стеклянной перегородкой. В одной части стоит большой стол напротив интерактивного экрана, а во второй обычный письменный, с двумя стульями. Игорь ведет нас к большому, и я этому радуюсь. Можно отсесть подальше и почувствовать себя увереннее.

– Что ж, Анна Артемовна, давайте по порядку. Первое: завещание. Вы знаете об условиях, верно? Проживание под опекой Игоря Олеговича и получение образования. Как только все условия будут выполнены, приходите сразу ко мне и подпишите документы о вступлении в наследство. Дальше мы подумаем, как выделить вашу часть денег. Я подготовил контракт, для вас и Игоря Олеговича. Вы оба должны быть связаны взаимными обязательствами, чтобы у вас не возникло желания нарушить условия завещания, а у Игоря Олеговича м-м-м…

– Смухлевать, – вырывается у меня.

Адвокат смеется.

– Да, типа того. Я зачитаю вам тезисно все пункты, а затем можете ознакомиться с контрактом. Итак, со стороны Игоря Олеговича действуют следующие обязательства: он обязуется контролировать выполнение условий завещания Олега Александровича, а именно предоставить вам условия для проживания в доме по указанному адресу и обеспечить учебу в выбранном заведении. Он берет на себя обязательства по материальному обеспечению на все время учебы. Он и все остальные фигуранты завещания обязуются хранить в тайне ваши личные данные, переписку, фотографии, не обсуждать вас с прессой и не доводить ваше финансовое состояние до общественности. В отношении Игоря Олеговича действует ответственность за средства, замороженные в качестве вашего наследства. То есть распорядиться ими по своему усмотрению он не сможет и должен будет сохранить. Проценты с вложенного капитала он обязуется использовать на ваше содержание, однако траты на вас не ограничиваются размером процентов. То есть без медицинской помощи, оплаты за учебу или путешествия вы не останетесь ни в коем случае. Есть вопросы?

Мне хочется спросить, нельзя ли в его контракте прописать, чтобы Крестовские меня не задирали, но я понимаю, что это нереально и только качаю головой. А я думала, Игорь максимально себя обезопасит, чтобы не быть мне должным.

– Теперь что касается ваших обязанностей, здесь тоже все просто. Первое: жить в доме Крестовских и получить образование на свой выбор. Добросовестно учиться вплоть до диплома.

Я киваю, это мне уже объяснили.

– Действует также раздел о неразглашении. Вам запрещено сливать в сеть фото кого-либо из Крестовских без их прямого разрешения, запрещено общаться с прессой, за исключением случаев, одобренных Игорем Олеговичем, запрещено разглашать финансовую сторону вопроса. Ну и соответственно все зеркально предыдущему разделу. Теперь о некоторых… особых условиях контракта.

Я напрягаюсь. Игорь следит за мной своим пронизывающим насквозь взглядом. Я бы с удовольствием попросила его не пялиться, но не решаюсь вступить в открытый конфликт при постороннем.

– Есть некоторые условия жизни в доме Крестовских. Конечно, бережное отношение к имуществу, соблюдение норм безопасности и так далее. Уважительное отношение ко всем, кто живет в доме. Категорический запрет на внос в дом алкоголя и наркотиков.

– У нас, если что, свои девать некуда, – саркастично вставляет Игорь.

К собственному удивлению, мне хочется рассмеяться.

– И последний пункт, это беспрекословное выполнение прямых указаний Игоря Олеговича, направленных на воспитание, саморазвитие и обучения вас.

– Простите. – Я хмурюсь. – Немного не поняла, о каких указаниях идет речь?

– Анна Артемовна, вы – юны и неопытны. В скором времени вы получите состояние и войдете в круг людей, которые… довольно жестко встречают новичков. Игорь Олегович поможет вам адаптироваться в новой среде. Воспитание включает в себя финансовую грамотность, деловой этикет, переписку – все, что понадобится вам в новой жизни. Считайте это своеобразными курсами для новоиспеченных миллионеров. Данный пункт не затрагивает ваше свободное время, хобби и другие аспекты. Еще есть какие-то вопросы?

– А если я нарушу контракт? Какие санкции ко мне возможны?

– В зависимости от тяжести проступка. В случае наркотической зависимости Игорь Олегович имеет право принять решение о принудительной реабилитации, например. В случае причинения ущерба дому или имуществу вы будете должны оплатить его в указанный срок – обычно это происходит уже после принятия наследства. В случае каких-то личных конфликтов, поскольку за соблюдение условий завещания ответственен я, будем решать все совместно.

Я набираю в грудь воздуха и спрашиваю:

– Что будет, если я не подпишу и откажусь от наследства?

– Игорь Олегович лишится своей части. Главным наследником станет Сергей Олегович, а если и ему не удастся убедить вас принять верное решение, то Кристина Олеговна и Александр Олегович. Если и они не сумеют выполнить условия завещания, то все состояние отходит благотворительным фондам.

Меня забавляет одна мысль о том, что эти напыщенные Крестовские в миг лишатся своих денег и поедут в какую-нибудь хрущевку спального района. Я вижу в таком исходе сразу три плюса.

Во-первых, Крестовские узнают, что такое настоящая жизнь. Во-вторых, я вернусь к привычным делам и забуду все, как странный сон. В-третьих, благотворительные фонды получат тонну бабла и спасут тысячи жизней.

Потом я натыкаюсь на взгляд Игоря и чувствую, что мне становится нехорошо. В темных глазах плещется бездна, она обещает мне самые страшные муки, стоит только оступиться, принять решение, неугодной этому дьяволу во плоти.

– Хорошо, – медленно говорю я. – Можно прочесть?

Я быстро читаю то, что он протягивает. Наверное, внутренне жду подвоха. Мне кажется, Игорь просто обязан попытаться как-то меня обмануть, чтобы не отдавать деньги своего отца, но это действительно просто бумажка, в которой написано, что я ознакомилась с завещанием. Что ж, обман не имеет смысла – если бы Крестовский хотел, он бы сделал все гораздо раньше и не одевал бы меня, как куклу, в дорогие шмотки.

Завещание лежит рядом, все части, где говорится обо мне, выделены стикерами. Там действительно под три сотни страниц, как и говорила Стася. Вся недвижимость, драгоценности, машины и так далее. Но меня касается лишь часть про деньги.

– Хорошо, Анна Артемовна. Еще один аспект. Пресса, безусловно, начнет копать и к этому вы должны быть готовы. Впрочем, дети олигархов – не самый лакомый кусочек. Если хотите полезный совет, не участвуйте в скандалах и не пытайтесь пробиться на эстраду.

Он многозначительно хмыкает собственным мыслям.

– С этим мы разобрались. У вас есть вопросы?

– Почему я? – вырывается у меня.

Селехов вздыхает.

– Не знаю, Анна Артемовна. Но я вас уверяю, мы ищем ответы. И очень надеемся найти раньше, чем о вас пронюхает пресса. У вас нет никаких идей?

Качаю головой.

– Я не могу быть дочерью Олега Александровича, это исключено, я знаю, что вы мне не верите, но…

Игорь многозначительно усмехается, я одаряю его гневным взглядом, телепатически пытаясь напомнить об утренней перечнице. Но этого не пронять.

– В этом мы скоро убедимся, но я прошу вас подумать хорошенько. Может, знакомство родителей? Может, у вашей мамы или у вашего папы был одноклассник по имени Олег? Друг? Знакомый, которому они помогли давным-давно? Связь определенно существует. Думаю, нам всем хочется узнать, какая.

Я киваю, но больше из вежливости. Прошло столько времени… конечно, я не помню ни одного друга или знакомого родителей с именем Олег. Тем более, такого богатого.

– Тогда еще один момент, и вы свободны. Вот моя визитка, запишите номер и звоните в любое время. В целях безопасности я проверяю и веду все договоры Крестовских. Если будут какие-то сделки, открытия счетов, иски или штрафы, звоните мне. Соответственно, если вдруг случится арест, можете тоже звонить сразу мне.

– А лучше мне, – добавляет Игорь, – чтобы я успел как следует наподдать.

– Я не собираюсь попадать под арест.

– Попадать или попадаться?

Я стискиваю зубы и перевожу взгляд на адвоката, но он поднимается и убирает бумаги в папку.

– Пришлю вам с курьером вторые экземпляры контракта и завещания. Поздравляю, Анна Артемовна, совсем скоро вы станете очень богатой молодой девушкой.

– Спасибо, – бормочу я.

А сама думаю, что с этим богатством вообще буду делать?

Игорь вызывает Стасю:

– Отпусти Ивана домой, Анна едет в моей машине. Завтра меня не будет до обеда.

Он поднимается, мне ничего не остается, как последовать за ним. По правде говоря, я предпочла бы ехать одна или вовсе на метро, но теперь о таком остается только мечтать. Я могла отказаться, хотя бы попытаться, удрать или отбиться от неожиданного подарка судьбы, но согласилась и теперь глупо бунтовать на ровном месте. Ну и Ваню жалко. Он, бедняга, целый день пакеты таскал, пусть хоть немного передохнет.

В машине, этой жутко огромной махине (кажется, даже бронированной) ужасно тесно. Я вжимаюсь в дверь и старательно смотрю в окно, чтобы не видеть, не слышать и не чувствовать присутствие Крестовского. Хотя и не выходит. Здесь все принадлежит ему. Запах окутывает меня, касается кожи и навечно на ней остается.

Игорь смотрит что-то в планшете, не обращая на меня внимание, и я расслабляюсь. Но, как выясняется, зря.

Машина заезжает во двор и останавливается у входа, я отстегиваю ремень и собираюсь выходить, но дверь не открывается. Водитель выходит, но не спешит меня выпускать.

– Что такое? – поворачиваюсь к Игорю.

Он задумчиво на меня смотрит. Затем медленно протягивает руку и приподнимает мою голову за подбородок, чтобы я взглянула ему в глаза.

– Сначала, – непривычным, бархатистым и чуть хрипловатым голосом говорит он, – я выясню, кто ты такая и как оказалась в жизни моего отца. А потом мы поговорим о том, чему я тебя научу.

Усилием воли я стряхиваю оцепенение, а вместе с ним и руку Крестовского.

– Что ж, от меня вам тоже лучше кое-чему научиться.

– Интересно, чему же? – с усмешкой интересуется он.

– Человечности, – бросаю я и стучу в окно, чтобы меня уже выпустили из этой проклятой машины.

Я слышу, как Крестовский смеется и мне хочется его убить. Сама не знаю, почему безобидные подколки вызывают во мне бурю эмоций. Порой с девчонками мы шутим друг над другом и грубее.

А здесь я вспыхиваю мгновенно и долго потом прокручиваю в голове несостоявшиеся диалоги, придумываю ставшие ненужными колкие фразы.

Вслед за Игорем я захожу в дом. По привычке собираюсь разуться, но вспоминаю, что здесь действуют иные правила. Конечно, Крестовские не ходят по дому в уличной обуви, как в кино, но и не носят тапочки. Как я поняла, у каждого из них есть обувь для дома. Стася взяла мне целых три пары мягких тканевых балеток. Очень удобных и довольно милых.

– Переоденься к ужину во что-то приличное, – бросает мне Игорь.

У меня даже нет сил огрызаться, к тому же, джинсы и футболка за день мне изрядно надоели. Я поднимаюсь наверх, к себе в комнату, куда Ваня уже принес все покупки.

Сумочек, пакетов и коробок столько, что ими завалена вся вторая часть комнаты. Причем сначала водитель явно старался, аккуратно расставляя все на столике и креслах, а вот потом уже бросал все сверху и совсем из последних сил тащил книжки – их он положил на кровать. Я тоже понятия не имею, в каком из этих пакетиков что, беру ближайший, обнаруживаю в нем белое, в голубую полоску, платье-рубашку, и решаю, что сойдет.

Платье отличное, из плотного хлопка, совсем не облегает, но сидит очень хорошо. Я закатываю рукава до локтя, собираю волосы в высокий хвост и, спустя некоторое время, нахожу балетки. Новая Анна Калинина, смотрящая из зеркала, мне нравится.

Крестовские ужинают в столовой – большом зале, смежным с тем, где я в первый день уснула. Стол, рассчитанный как минимум на десяток человек, смотрится пустым. Во главе сидит Игорь, по его праву руку – Серж, а напротив с хмурым видом ковыряются в тарелке Алекс и Крис. Приборы для меня стоят рядом с Сергеем.

– Добрый вечер, – здороваюсь я, – приятного аппетита.

Серж, не отрываясь от мяса, машет мне ножом, Игорь едва заметно кивает. Алекс игнорирует, словно меня здесь нет, а вот Крис…

Крис обжигает меня ненавидящим взглядом и резко встает, едва я подхожу к столу.

– Я наелась. – Голос у нее такой ледяной, что мне не по себе.

– Сидеть, – рычит Игорь, и я невольно подчиняюсь, хотя рычит он не на меня.

– Я не буду есть за одним столом с ней!

– Можешь не есть, но сидеть будешь, пока я не разрешу уйти. Напомнить, куда я обещал тебя отправить жить, если будешь меня бесить? Однушка в Вишневинках тебя ждет, перспективный микрорайон, новый, на стенах в подъезде, наверное, даже слово «хуй» еще не нарисовали. Сколько там сейчас стипендия? Две пятьсот повышенная? Ты, конечно, на повышенную не тянешь, но так и быть, докину до социального максимума.

Красная от злости, Крис медленно опускается на стул.

– Что ж, вновь знакомлю. Это Анна Калинина, с этого дня она будет жить в этом доме. Любить не прошу, но жаловаться не позволю. Я не жду, что вы станете дружной семьей, но рассчитываю, что этот дом обойдется без свар и скандалов.

«Иначе выпорю», – совершенно не к месту приходит в голову.

– Анна проживет здесь пять лет. Затем получит свое наследство и будет вольна им распоряжаться. Пока же все ее расходы оплачиваю я. Поясняю, что это значит. Если в порыве бессильной злобушки кто-нибудь из вас решит сделать ей гадость, поцарапать машину или что-то такое, то считайте, что на бабки вы подставили меня. Один раз я, может, и прощу, а вот второй… Вишневинки и стипендия. Всем ясно?

Раздался нестройный и унылый хор голосов. Зачем он заставляет меня это слушать? Неужели не может поговорить с семьей наедине?

– Так хотел отец, для него это было важно, поэтому давайте уважать волю того, кто сделал вас миллионерами.

– Вас, – поправляет его Крис. – Нам с Алексом он показал огромный волосатый хер, а не наследство. Почему ей не поставили условие открытия бизнеса? Я, значит, должна копаться в этом дерьме, а она поживи пять лет рядышком и получи свою долю?

– Ну, тут вариантов два. Либо папа считал ее разумнее тебя, что, в общем-то, довольно вероятно, либо ему было плевать, как она разбазарит наследство, а за тебя он переживал. Выбери сама вариант, который тебе нравится и прекрати трахать мне мозги, Крис. Я уже говорил, я понятия не имею, почему он оставил Анне деньги. Мои люди работают над этой загадкой, может, мы и докопаемся до правды. А может, нет. Папа умел хранить секреты. Но как бы то ни было, Анна теперь живет рядом с вами, ест за одним столом с вами, тратит деньги наравне с вами и получает, в случае косяка, тоже наравне с вами.

– Что, отправишь ее в Вишневинки? – усмехнается Крис. – Нарушишь завещание?

– Ее Вишневинки не пугают, она выросла в сарайке. Для нее отдельная система наказаний.

– Не хочу знать, оставь свои фантазии при себе, – кривится Крис.

Игорь поднимает брови. Я краснею. Серж улыбается в тарелку, а Алекс стандартно мрачен.

– И еще. Анна едет с нами в августе.

– Что? – вскипает Крис. – Игорь, это слишком!

– Одну ее здесь я не оставлю. Сбежит еще. Решение не обсуждается. Всем приятного аппетита, кто наелся, может быть свободен, но услышу, что лезете ночью на кухню – закрою лимит на картах.

Крис и Алекс, с грохотом отодвинув стулья, уходят наверх. Серж… Серж методично и спокойно уничтожает еду. Вот уж у кого нервная система в порядке, мне-то кусок в горло не лезет.

– Куда я еду? – спрашиваю я.

– В отпуск. Я выкроил несколько дней, чтобы съездить на море. Это не обсуждается и идет под грифом «обязательное мероприятие».

– Но отпуск – семейное событие. Я никуда не сбегу, я ведь подписала все ваши контракты, и… ну, будем честны, сбегать от восьми сотен миллионов как-то не слишком разумно.

– Рад, что ты это понимаешь, однако я не хочу оставлять тебя одну. Я тебя не знаю, Марина и прислуга тоже берут отпуска, нанимать отдельную няньку я не собираюсь. Прими как подарок судьбы, Греция в августе весьма занимательна.

Я замираю, не зная, возмутиться, что меня не спросили или поблагодарить, потому что… черт, это же море! И не Краснодарский край, не Ростов, а настоящее средиземное море. Говорят, оно очень синее, а еще теплое, и там растут пальмы, и… четверо Крестовских в соседних комнатах.

Но, пожалуй, даже их я смогу потерпеть ради таких впечатлений.

Мы ужинаем в полном молчании. Серж просто уплетает все, до чего может дотянуться, работа явно выматывает его по полной. Когда парень не жует, он клюет носом. И я даже завидую, потому что сама еще нескоро усну, переживая вновь все события этого дня. Для нервной системы, пожалуй, такие стремительные перемены – перебор.

Наконец Серж вливает в себя большую кружку чая и прощается:

– Ладно, задолбался я как-то сегодня. Пойду часок в соньку зарублюсь и спать.

Игорь кивает, мы остаемся наедине, и мне тоже очень хочется быстро сбежать, но я еще не доела и это будет смотреться глупо. К счастью, Игорь сам заканчивает вперед, поднимается и идет в другой конец столовой, к небольшому секретеру, в котором обнаруживаются бар и мини-холодильник.

Я быстро заканчиваю.

– Спасибо за ужин, все было очень вкусно. Убрать со стола?

– Марина уберет, – отмахивается он.

У меня нет сил возражать, я дико устала и очень не хочу оставаться с ним наедине дольше положенного. Но меня останавливает голос Крестовского:

– Покажи еще, – вдруг говорит он, затем достает бутылку с коньяком и наливает в бокал с холодными металлическими шариками.

– Что? – не понимаю я.

– Покажи еще что-нибудь из того, что ты купила. Хочу увидеть, на что пошли мои деньги, вроде как имею на это право.

Я не двигаюсь с места, ошеломленная просьбой. Как он себе это представляет? Я вот так вот буду прыгать туда-сюда в разных нарядах? Нашел себе бесплатное шоу.

– Можете подняться и лично разобрать все пакеты. Что не подойдет, выбросите.

– Я хочу увидеть на тебе. То, что на одной смотрится прилично, на второй может быть вульгарным. Поэтому выбери несколько платьев и примерь. В конце концов, я же не белье тебя прошу показать. Давай шустрее, уже поздно, завтра с утра ты едешь к врачу.

Я долго раздумываю, что бы такого сказать в ответ, но потом понимаю, что сил спорить уже не осталось. Ну, хочется ему выяснить, каких платьев я накупила – окей, покажу. Вдруг моя любовь к блесткам приобрела бы сокрушительные размеры. Я изрядно веселюсь, пока иду наверх и представляю себя в расшитом розовыми пайетками комбинезоне в строгих и лощеных интерьерах офиса Крестовских.

В куче пакетов не так-то просто найти нужные вещи, но в итоге я надеваю симпатичное черное платье. Оно довольно простое, с v-образным вырезом. Чуть выше колена, с короткими рукавами. Приталенное, но не вызывающее, с немного расклешенной юбкой. Мне нравится, как оно сидит, будет здорово пойти в чем-то таком в первый день учебы.

Подходящие туфли найти не могу, остаюсь в домашних балетках. Внутри все сжимается от какого-то странного, совсем лишнего, не то страха, не то волнения. Будто я жду одобрения Крестовского. Или просто боюсь новой порции насмешек. Кеды и джинсы отстаивать легко: в таком стиле я проходила всю сознательную жизнь. Наверное, рано или поздно переход от девочки в кедах к девушке в «кэжуал» платье должен был случиться, но из-за внешних обстоятельств немного затянулся.

Как бы то ни было, в этом платье я одновременно и новая и прежняя. Странное чувство.

Я спускаюсь вниз, где Крестовский развалился на диване перед камином. Том самом, на котором я отрубилась. Как же давно это было-то! Хотя на самом деле прошло всего два дня.

– Они все такие, – каким-то жалобным голосом говорю я.

– Что, три десятка одинаковых платьев? – Игорь усмехается.

От мысли, что мне придется померить три десятка нарядов и с каждым выступить перед ним, начинает подташнивать. Зря я съела столько кусков лазаньи.

Тяжелым взглядом Крестовский медленно рассматривает меня с ног до головы. Глаза мужчины, темные и опасные, поблескивают от выпитого. Он допивает коньяк одним махом и поднимается.

Невольно я отшатываюсь, но быстро беру себя в руки. Что за дурь? Контракт, что мы подписали, обязывает его заботиться обо мне. Ничего Крестовский сделать не сможет. Только высмеять, поиздеваться. Но неужели к этому я не привыкла? Не он первый, не он последний. Моя способность выпускать колючки раскрылась еще в то время, пока папа болел. В бесплатной медицине без колючек никак.

Он проходит мимо меня к секретеру, наливает еще коньяка. Правда, совсем чуть-чуть.

– Можно я не буду мерить остальные? Я устала.

Игорь ничего не отвечает. Пьет, не сводя с меня глаз, потом хмуро кивает. Я с облегчением выдыхаю. А Крестовский, внезапно оказавшись рядом, вдруг поднимает руку и легким касанием кончиками пальцев проводит вдоль выреза платья. От шеи по ключице и к самому началу ложбинки.

Разряд тока – теперь я знаю, как он ощущается. Словно сунула пальцы в розетку и как следует приложилась. Стремительный, яркий разряд, от которого остается мелкая дрожь.

– Не хватает аксессуаров, – будничным тоном произносит Игорь.

И затем приказывает:

– Купи.

– Как-нибудь, – бормочу я. – Спокойной ночи. Завтра рано вставать.

Не знаю, смотрит он вслед, или нет, но я со скоростью звука убегаю к себе, закрываю дверь и только потом закрываю глаза.

Черт! Это будет адски сложно. Жить здесь, находиться рядом с ними, чувствовать их презрение и в то же время неподдельный, живой интерес. Так и читалось в глазах: что в ней такого? Почему именно она стала наследницей? А в глаза Игоря еще и постоянно светилась угроза. Скрытая, неявная – прямая агрессия уступила место настороженности, он отдавал приказы, коротко и отрывисто, не сомневаясь, что я их исполню и словно проверял пределы моей прочности.

Как оказалось, прочности не было совсем.

Чтобы отвлечься и успокоиться, я иду в душ. Долго стою под горячими струями, наслаждаюсь приятной усталостью в теле. А затем размышляю, рассмотреть покупки или все же лечь спать, а всем этим заняться утром.

И все же – утром. Сил почти не осталось.

Я с трудом нахожу пакет с известным логотипом. В нем одежда для сна и белье. Сейчас я очень печалюсь, что в магазине белья мне стало плохо и Стася выбрала для меня покупки сама, лишь сверив размер. Потому что среди них нет ничего, в чем можно было бы лечь спать.

Вернее, что я сочла бы приличным для сна.

Ни мягких фланелевых пижам, ни тонких хлопковых сорочек, ни даже какой-нибудь завалящей футболки или майки. Только атлас, шелк, кружево и все прочее в стиле «мне тридцать и я даже ночью рассчитываю кого-нибудь закадрить». Я долго перебираю покупки о и, наконец, выбираю то, в чем хотя бы теоретически можно спать – атласный комплект, состоящий из сорочки и короткого халатика с поясом.

Очень непривычно и очень неуютно, но… жутко красиво. Мне нравится, как золотистый атлас мягко касается кожи, не облегая, а скользя. Нравится изящное кружево вдоль подола сорочки. Нравится вырез, совсем неглубокий, но очень женственный. Может, действительно стоит привыкнуть к новой жизни. Или хотя бы ненадолго ощутить ее на вкус. Какая разница, что будет завтра? Может, Игорь оспорит завещание. Может, выяснится, что все это чья-то шутка. А может, мне на голову упадет кирпич. Но сейчас-то я здесь и у меня есть возможность внести в жизнь крохотные частички радости.

Врут все, кто утверждает, что деньги ничего не решают. Может, они и не приносят абсолютного счастья. Но совершенно точно олицетворяют собой уверенность в завтрашнем дне.

Пока я размышляю перед зеркалом, дверь вдруг открывается. Я подскакиваю, чувствуя, как в груди сердце несколько раз переворачивается и замирает. Игорь с интересом рассматривает мой наряд, скользит взглядом по кружеву, по изгибам атласной ткани и голым ногам.

Опомнившись, я хватаю халат и кутаюсь в него.

– Что тебе нужно?

Так и общаемся. Я то перехожу на «ты», то снова выкаю, забывая, как обращалась к Крестовскому еще пару минут назад.

– Пошли, – говорит он. – Дело есть. На две минуты.

Он не собирается меня ждать, поэтому о том, чтобы переодеться, не идет и речи. На ходу, прыгая и держась за стены, я кое-как надеваю балетки. Интересно, что ему нужно? Придумал очередное поручение?

Я понятия не имею, куда ведет коридор, по которому меня ведет Крестовский, но проклинаю всех богов и злодейку-судьбу, когда одна из многочисленных дверей вдруг открывается и выпускает Сержа.

Конечно, он не упускает возможности поязвить на тему неожиданной встречи.

Серж дарит мне одновременно насмешливый и восхищенный взгляд, а потом смотрит на брата:

– Быстро ты. Уважаю.

– Мы идем в библиотеку, – недовольно поясняет Игорь.

– Ну да, я сразу так и подумал. И вариантов других не было, смотрю – идут, точно, думаю, в библиотеку, – продолжает издеваться Серж. – Ладно, книголюбы, смотрите, не наделайте там читателей, я еще не готов к такому расширению книжного фонда.

Посмеиваясь, он уходит, а мы останавливаемся перед большими двустворчатыми дверями. Мне хочется спросить, все ли шутки у Сержа на одну тему, но я не успеваю. Игорь входит в помещение, и мы оказываемся в библиотеке.

Что думает человек, когда слышит о библиотеке в частном доме? Я лично представляю себе уютную комнату с мебелью из красного дерева. Такой обезличенный роскошный интерьер. У окна, завешенного темными плотными шторами, стоит письменный стол, потому что библиотека – это еще и рабочий кабинет. Вдоль стен стоят шкафы с книгами.

Так вот, Крестовские плюют на все мои представления. Мы стоим в зале, который действительно можно назвать библиотекой. Шкафы здесь расположены не вдоль стен, а рядами, и на них сотни книг! Самых разных, но определенно очень дорогих. Комната светлая и просторная, несмотря на обилие стеллажей. Вообще она кажется какой-то чужеродной в доме, изобилующем массивной мебелью, декоративным камнем и каминами.

И еще – чистый восторг! – в комнате укрепленные широкие подоконники с подушками.

– Вот это да, – не могу удержаться и восхищенно обвожу пространство взглядом.

– Это библиотека. Будет время, разбери здесь завалы.

– Завалы? – не понимаю я.

– Книги не перебирали много лет. Сюда никто не заходит, только Марина убирается раз в неделю. Если начнешь маяться от скуки, можешь разобраться, что тут за коллекция, что выкинуть, что оставить, что вообще не пригодно к чтению. Все, что найдешь – твое.

Он задумчиво подходит к одному из окон, возле которого стоит красивый белый глобус, расписанный под старину. С легким щелчком Игорь вдруг приподнимает верхнюю половинку глобуса и демонстрирует мне бутылки, искусно спрятанные внутри.

– Вот видишь. Повезло. Ух ты, ликер. И срок годности нормальный. Ну вот, повеселишься.

Мне на самом деле хочется здесь побродить, посидеть, рассмотреть книжную коллекцию Крестовских. А еще очень любопытно, почему никто сюда не заходит. Не то чтобы они походили на любителей чтения, но… по лицу Игоря я вдруг понимаю, что лучше не спрашивать, по крайней мере, сейчас.

В полном молчании мы возвращаемся обратно, и я тут же засыпаю, едва забравшись под одеяло. Очень длинный и странный день.