Оглавление
Анна Яковлева. Хроники пикирующего Эроса
Предисловие
Часть первая. Простые истории
Как слово наше отзовётся
Love me tender
«Она была девушкой юной, сама не припомнит когда»
Ангел
Гонорар
Такая любовь
Ирония Эрота
Непутёвая
Терпила
Забавы беса
Lie Liebe=любовь?
Счастье интердевочки
Русские жёны
Увидеть Париж и умереть?
Третья культура
Бедная Лиза
Ляпа
Как люди
Железная Софи
Симочке – 90
Тесный мир
Шервудский лес
Курортный роман. В городе Сочи тёмные ночи
Пропащая
Дачники
Жарко
Письма из лета
Реликтовый лес
Часть вторая. Основной инстинкт по-русски
Проблема пола в современной культуре1
Русский секс, бессмысленный и беспощадный
Что такое фаллос
У подножия идола
Секс-терроризм
Шведки и Ассанж: русский человек о рандеву
Российские СМИ
Форумы и блоги
Головой ап стену
Медиаженщина – друг человека
Сексизм – это звучит
Что надеть? Медитации на тему всероссийского дресс-кода
Всё на продажу
Как женщина женщине
Неженское дело
Отрывок из книги
7 января 2011 года от Р. Х.
Любовь – восхождение к Богу. Безлюбовность – оставление образа Божия в человеке. В этом сходились блестящие русские философы Серебряного века: Владимир Соловьёв, Николай Бердяев, о. Павел Флоренский… «С полом и любовью связана тайна разрыва в мире и тайна всякого соединения, – писал Н. А. Бердяев, – с полом и любовью связана также тайна индивидуальности и бессмертия. Это мучительнейший вопрос для каждого существа, для всех людей он так же безмерно важен, как и вопрос о поддержании жизни и о смерти. Это – проклятый, мировой вопрос… И поразителен заговор молчания об этом вопросе, о нём так мало пишут, так мало говорят, так мало обнаруживают свои переживания в этой области, скрывают то, что должно было бы получить решение общее и мировое. Это интимный вопрос, самый интимный из всех. Но откуда стало известно, что интимное не имеет всемирного значения, не должно всплывать на поверхность истории, должно таиться где-то в подполье? Отвратительная ложь культуры, ныне ставшая нестерпимой: о самом важном, глубоко нас затрагивающем, приказано молчать, обо всём слишком интимном не принято говорить; раскрыть свою душу, обнаружить в ней то, чем живёт она, считается неприличным, почти скандальным».
.....
Для репрессированного тела – своя мода: военизированная, рубахи-порты, френчи для чиновников – и невероятная грязь, везде и повсюду. Эта грязь – кладбищенская – концептуальна: попытка атеистическим образом развоплотить человека. И вещи, и тела. Бытовая вещь продолжает быть отпечатком внутреннего мира, однако отпечатком чрезвычайно своеобразным: чем меньше бытовых вещей и чем они беднее, тем достойнее их владелец. Сексуальная мораль от идей Александры Коллонтай «Свободу крылатому Эросу!» до бытовой «теории стакана воды» довольно быстро уступили место официальной моногамии и псевдовикторианской модели советского разлива. Происходит это на рубеже 1930– х, когда вся официальная идеология поворачивается к консервативным, прежде именовавшимся буржуазными устоям.
В 1970– е и 1980– е опять вспыхнула борьба с «потребительством» – имея корни в традиционном интеллигентском презрении к материальному (понятно, зачастую вынужденному), кампания была поддержана и сверху, властями. По ведомству «потребительства» проходили картины в золочёных багетах, хрусталь, ковры, то, чем обустраивал свою жизнь обыватель. То был период тяги к «искусственному», изобильному, и именно это клеймилось властями как «мещанство». Но каждый устраивал свой рай из подручных средств: кто из искусственных цветов и фотографий веером на стене, кто из хрусталя, кто из джинсов и крашеной синькой под норку кошки, кто на курорте, а кто – отдыхая культурно в парке культуры. И расцвели курортные романы. О них мечтали, их искали, про них потом целый год рассказывали в компаниях.
.....
