Читать книгу Бобриха. Мистическая повесть - Анна Юрьевна Приходько - Страница 5

То, что Бобриха опять наведывалась к Таисье, знала вся деревня. К ней потянулись соседи, обвиняя в том, что корова заболела, коза, лошадь, не разродившись, померла.

Мать запретила Лукерье выходить со двора. Стала она бояться, что деревенские злобу свою на девчонке выместят.

А потом произошло событие, которое заставило Таисию уйти в лес на несколько дней.

Пришёл к ней один из охотников и говорит:

– Тая, зрение моё стало плохим. Поможешь? Снадобий у тебя много, может и найдётся что-то для меня?

Таисья вынесла мешочек с шиповником и багульником.

– Заваривай и пей по утрам, – сказала она.

– Благодарю тебя, Тая, – поклонился охотник и ушёл.

Через пару дней во двор забежала жена охотника. Таисья управлялась утром по хозяйству.

Разъярённая женщина набросилась на хозяйку с кулаками и заорала:

– Ненавижу тебя, ведьма проклятая. Попил твоих трав мой Архип, пошёл поутру в лес, а там его медведь загубил. Говорила я ему, чтобы не ходил к тебе. Что же тебе, ведьме, неймётся?

Таисья уворачивалась от жены охотника. Разъярённая женщина стянула с Таисьи платок, схватила за волосы.

Таисья всё же смогла вырваться, забежала в дом, заперлась на засов. У жены охотника в руке остался большой клок волос.

– Собирайся, – сказала Таисья дочке, – стемнеет, пойдём в лес. Подумаем там, что делать дальше.

– Мама, – тихо прошептала Лукерья, – скажи, почему нас так не любят? Почему тебя ведьмой называют? Наши травы добрые, лечебные. Сколько людей и бабушка, и ты ими излечила. Мам, а кто такая Бобриха? Вся деревня о ней говорит. Я спросила у Кати, а она сказала, что это твоя знакомая, что вы вместе собачек загубили и телят. Мам, это же неправда?

Таисья посмотрела на дочь и сказала:

– У Кати твоей язык как помело. Я и сама не знаю, кто такая Бобриха. Приходила пару раз. Говорила тут загадками. С тобой хотела познакомиться, да я не разрешила.

– Ой, мам, а я бы очень хотела её увидеть. Хочу спросить у неё кое-что, – еле слышно прошептала Лукерья.

– Что? —Таисья настороженно взглянула на дочь.

Лукерья немного занервничала и произнесла:

– Когда я иду по улице и встречаю человека, то вижу его насквозь. У одних внутри чернота, они и смотрят на меня зло, а у других радуга всеми цветами переливается. Я очень боюсь чёрных внутри. Иногда чувствую их издалека, и стараюсь обойти, чтобы даже рядом с ними не проходить. А у того мальчика, которого мы нашли в лесу, половина чёрная, а половина с радугой. Я таких раньше не встречала. Вот хотела спросить у настоящей колдуньи, я могу стать такой же, как она? Хочу, чтобы меня все боялись, сторонились, прятались. Вот как от Бобрихи все прячутся, и я так хочу.

Таисья смотрела на дочку с ужасом.

«Неужели Бобриха наколдовала в ту ночь? Господи, зачем я разрешила на неё посмотреть?» – думала она.

Хотела сначала отругать дочку, чтобы о глупостях всяких говорить перестала, а потом подошла к ней поближе и обняла.

Таисья редко обнимала Лукерью. Не трепетало её материнское сердце, не разливалось тепло по уставшему телу. Поэтому нежностей не было между ними. А сегодня что-то изменилось. Сердце забилось, встревожилось. Прижала к себе сильнее, словно хотела защитить от кого-то.

Ей невыносимо захотелось вернуться в ту ночь, когда Бобриха предлагала погадать, и Таисия на ушко шепнула дочке:

– А хочешь, я тебя познакомлю с Бобрихой? Только это будет наша с тобой тайна. А ты ни Катерине, ни другим подругам ничего не говори.

– Хорошо, хорошо, клянусь, ничего не скажу, – радостно воскликнула Лукерья.

Как только стемнело, они ушли в лес.

Сегодня их путь был долгим. Нужно было добраться до самой дальней землянки, которую ещё баба Поля с мужем своим выкопала. Таисья была там всего несколько раз. Землянка находилась в густой, почти непроходимой части леса.

Охотники туда не ходили, никто из деревни кроме Таисьи о ней не знал. Добрались туда уже после полуночи. Завалили вход хворостом, и легли спать.

Вовремя они ушли в лес. Наутро большинство жителей деревни пришли к дому Таисьи с вилами. Кто-то выломал дверь в избу.

– Нет её дома, сбежала ведьма! – крикнул смельчак, выломавший дверь.

– Сбежала, сбежала, – гудели остальные.

– А где её искать? Кто пойдёт лес прочёсывать? – завопила жена охотника.

Народ отступил.

– Да ну её, – крикнул кто-то из толпы.

– В лес идти – погибель свою искать. То одна была ведьма, теперь две их там. И живым не выйдешь оттуда, – прокричал другой.

– Не выйдешь, не выйдешь, – гудела толпа.

Пошумели ещё, покричали друг на друга и разошлись.

Настасья, которая рассказывала Таисье о Бобрихе, стояла в сторонке, смотрела, как народ взбесился, и решила предупредить соседку.

«Но как?» – думала она.

Настасья готова была ноги целовать Таисье, когда та вылечила сына от тяжёлой болезни.

«Спрячусь в сарае на заднем дворе, – решила она. – Скажу свекровке, что родителей навещу. А когда Таисья возвращаться будет, то предупрежу её».

Настя просидела в сарае 4 дня. Она наблюдала за тем, как каждый день к дому Таисьи приходила толпа. Видела и то, как из дома выносили и разбивали глиняную посуду, как перебили в курятнике всю птицу. Ей стало очень страшно за свою жизнь.

Деревенские знали, что Настя частенько захаживала к соседке.

«А не ляжет ли на меня подозрение, что я за Таисией пошла? Вот дура-то я. Ей уже нечего в деревне делать, а мне ещё жить тут и жить. Замотаю верёвкой калитку, вдруг это насторожит Таю», – думала Настя, продолжая прятаться в сарае.

Ближе к вечеру, когда ещё темнота не спустилась, Настя увидела, как во двор вошёл отец Димитрий. Он огляделся, перекрестился. Подошёл к открытому дверному проёму. Выломанная дверь лежала рядом.

– Таисия, – крикнул он, – ты дома?

Взял палку, постучал по стене. Подождал. Из избы никто не выходил, не откликался.

Сжимая крест в руке, осторожно переступая дверь, вошел в дом.

Его не было минут десять.

«Что же он там делает? – думала Настя. – Больно долго его нет».

Отец Димитрий показался в дверях, перекрестился у выхода и вышел со двора.

На следующий день Настя от свекрови узнала, зачем приходил батюшка.

Пропал мальчик, которого недавно привела Таисья.

На территории монастыря видели незнакомого мужчину, он схватил ребёнка, сел на коня и умчался в сторону леса.

В деревне всполошились не на шутку. Начали запирать дома детей. К дому Таисьи больше не приходили, стали бояться пуще прежнего.