Читать книгу Простые сложности - Анна Юрьевна Щукина - Страница 3

Красное вино было посредственный: кисловатым и каким-то жестким. Но, если не придираться, то вполне сносным. К тому же, в ресторане египетской гостиницы, отмеченной, явно авансом, пятью звёздами, на лучшее рассчитывать не приходилось. Людмиле придираться к вину не хотелось. Ей хотелось им напиться и рыдать над своей «горькой долей», обнимая плющевого кота, которого она привезла из Москвы специально для этой цели. Точнее из Москвы и кота и саму Людмилу привезла её подруга, Алина.

Подругам было по тридцать три года. Обе выглядели моложе. Были среднего роста, стройные и голубоглазые. Брюнетка Алина носила короткую стрижку. С русыми локонами Люды, выбивающимися из-под заколки, лениво играл пахнущий морем ветерок. Он беспрепятственно проникал на террасу ресторана, где ужинали девушки.

Люда задумчиво крутила двумя пальцами бокал с вином, взяв его за ножку около подставки и наклонив, рассматривала лениво ползущие по стеклу бокала дорожки, их называют «слёзы». Как ни странно, они выглядели вполне благородно.

– Людок, солнышко, надо тебе это всё заканчивать. К чему эти страсти мексиканские? Кот, вон, размок уже весь от слёз. Ты же взрослая женщина. Ты же всё знала. И про то, что Муся на Стаса глаз положила, и про то, что муж твой на голову нездоров, – Алина старалась скрыть улыбку, говоря менторским тоном и глядя на Люду, как на глупую собачонку, нечаянно откусившую свой хвост. Ей, полная драматизма ситуация подруги, казалась скорее смешной, предсказуемой и совершенно не стоящей таких переживаний.

Люда вздохнула и пожала плечами.

– Про Мусю, допустим, я не знала. Не интересовалась. А если бы и знала, то наплевать… а Стасик, он…,– женщина вздохнула, – а муж, хоть и долбанутый, но вообще-то бывший, так что…

Люда сжала губы и поставила свой бокал на стол.

– Сколько там? Пару недель, как бывшим стал. Он, знаешь ли, ещё не привык после десяти-то… или больше… лет в браке, что он уже бывший. И, конечно, его обидело то, что ты именно этим Стасиком решила свободу свою отметить. Это ж, на самом деле, как насмешка выглядело. Что там поприличней никого не нашлось?

– Аля не хами, Стас он – классный. Глаза такие, как у оленя, теплые коричневые и взгляд такой… восхищённый тобой, то есть мной… И реснички такие… длинные черненькие… И он хороший человек… просто так вышло. – Люда снова вздохнула и замолчала, вытирая салфеткой сползающую по проторенной дорожке слезу

– Вот, вот… олень он хороший, – думала Алина, вздыхая. – Молодая красивая баба, при деньгах, со своим бизнесом справляется. К тому же весёлая… обычно. Эта вот, загубленная слезами и сожалениями о несбыточном, курортная неделя не в счёт. Ну, как ребёнок, честное слово. Эх, ладно… Ещё одна неделя осталась, надо закругляться с этими страданиями. Что такого трагического случилось, если подумать? Пошёл этот Стасик к Людке на романтическое свидание. В квартиру, из которой её бывший только что съехал. Пришёл. А подруга Муси узнала как-то. Скорее всего смску прочитала в раздевалке спортклуба на Людкином телефоне… вечно она его бросает где попало, и сообщила мужу, типа бывшему. А он приехал. Через соседский балкон перелез. Голой рукой, терминатор хренов, стекло пробил… первое в двойном стеклопакете. Потом пришлось балконную дверь открыть… от греха. Ввалился болезный внутрь окровавлЕнный… руку порезал. И всё. Потом даже драки не было. Пожал Стасику руку своей кровавой рукой, через дверь вышел и ушёл. Цирк какой-то. А Стасик, олень этот с глазами, тут же и слился. Типа – так не может продолжаться, давай друзьями останемся, я тебя не заслуживаю и далее по списку…

За окнами всё утонуло в пряной южной темноте. Внизу в пятне света льющегося на бассейн, расположившись на пластиковых лежаках, о чем-то своём весело орали задорные итальянцы преклонных лет. С террасы ресторана было видно лунную дорожку на море.

Алина взяла в пальцы тонкую сигарету, откинулась назад и немного сползла вниз в тщетной попытке удобно расположится на стуле гостиничного ресторана.Ресторан не предусматривал того, чтобы гости задерживались на его стульях дольше чем требовалось для ужина по системе «почти всё включено».

– Послушай, дорогая. Это очень всё глу… обидно, я хотела сказать, вышло. Обидно. Я всё-всё понимаю, сама не в первый раз замужем. Но Стасик… Людок, но Стасик! «глаза серны»…лапы… хвост. Вообще-то, если честно, то тут плакать не о…

– Оленя глаза.

– Да какая, на хрен, разница! Надо заканчивать страдать, понимаешь. Таких вот «серн», тьфу, оленей, честное слово, стада вокруг бегают. Моя бабушка, женщина мудрая, говорила, что никогда не стоит бегать за трамваями и мужиками: один отвалил, скоро другой появиться. Прощё надо к жизни относиться, дорогая, – Алина долила вина подруге и поискала глазами официанта. Ей была нужна зажигалка.

– Ну вот, кстати, чем плох? Улыбашкин такой. Смотри, какая фигурка ладная. А? чем-то на Стасика твоего похож: высокий, худой, только в плечах пошире. Попа – залюбуешься. А вдруг и у него взгляд, как ты любишь… оленя? Сейчас проверим.

Вскинула руку, привлекая внимание официанта.

– Ты что? Совсем уже? Он же араб! И официант, вообще-то. Я, по-твоему, кто?

– А ты у нас – царевна… несмеяна. Не смотри так. Я тебе что-то предлагаю разве? Я просто курить хочу, а зажигалки нету. Блин, Людок, тебе надо научиться расслабляться.

Алина улыбнулась и громко защелкала пальцами. Люде почему-то вдруг стало неудобно смотреть на официанта. Она, грациозно отвернув голову, уставилась, не моргая, на кусок лунной дорожки. Думая о том, что взять бы и нырнуть в фиолетовое это море и не выныривать больше. Утонуть. Потому что и нет никакой причины выныривать. Вокруг одни козлы с оленьими глазами, а ей уже четвёртый десяток. Куча лет, потрачено на никчёмного эгоиста-мужа и вылетело в трубу, детей не случилось. И тут Стас… Ну, зачем он так, неужели она ему настолько безразлична? Зачем вообще всё это было тогда?…

Дождавшись щелчка сработавшей зажигалки, она повернула голову обратно, закрыв мокрые глаза ладошками.

– Вашей подруге плохо? – услышала Люда немного исковерканную английскую речь официанта. – Может быть ей что-то нужно? Может медик?

Алина, затянувшись своей ментоловой сигаретой, выдохнула: "Ей, точно, не хорошо. И что-то ей, конечно, нужно… Но, по-моему, определённо, не ме…"

Парень улыбнулся.

– Слушай, а ты… может быть ты этот… медик? – Алина уперлась в юношу не очень трезвым взглядом. – Зовут тебя как?

– Я учился на врача. Но пришлось прервать, я на следующий год опять вернусь, – продолжая улыбаться, сообщил официант. – Зовут меня Диа.

– Странное имя какое-то, всех тут Мухаммед зовут… обычно.

– У меня мама из Иордании она так захотела… – начал объяснять парень.

– Окей, понятно-понятно. Вот ты, почти медик…, вполне ей сможешь помочь, по-моему, – подмигнула официанту Алина.

Парень заметно засмущался, казалось, что его и без того смуглая кожа, сделалась ещё смуглее. Возмущённая таким наглым сводничеством, Люда оторвала руки от лица и тут же забыла о своём возмущении. Она увидела глаза официанта. Их форма напоминала о тугом бутоне розы, вплетённом в узор затейливой татуировки на её собственном предплечье. Их цвет – о горьком шоколаде. А взгляд, в обрамлении длинных чёрных ресниц, выглядел манящим, а поэтому резко контрастировал со смущённым выражением юношеского лица.

– Мможно, мне тоже сигарету… покурить, – прошептала Люда, с трудом отводя свои глаза от лица юноши.

– Ты, по-моему, не курила тут… раньше, – сказал парень.