Читать книгу Тишина на задней парте! - Александр Цыпкин, Анна Зимова - Страница 3

Саша Ромашкин из четвёртого «А» стоял возле доски со школьными объявлениями и не верил своему счастью. На белом листе чёрными буквами было напечатано:

«Открыт набор в секцию карате. Приглашаем учащихся 3–5 классов. Запись всех желающих состоится 5 сентября в актовом зале после 5 урока»

Ромашкин целых три года мечтал о том, что в школе откроют, наконец, секцию карате. С самого первого класса. С того самого момента, как мама и папа Ромашкина решили, что он пойдёт на спортивные танцы. Папа сказал: «Нужен спорт. Обязательно нужен спорт». Мама сказала: «Это конечно!» Из спорта были в школе только футбол, шахматы и спортивные танцы.

Шахматы Ромашкин даже рассматривать не стал: ещё не хватало по собственной воле сидеть на одном месте и смотреть в одну точку. Ну ладно, не в одну, а в несколько – по очереди, но всё равно скукотища.

С футболом вышла обидная глупость: в день, когда набирали игровой состав, в кинотеатре рядом со школой показывали «Звёздные войны». Ромашкин с Серёжей Гавриловым и ещё несколькими ребятами пошли в кино, а когда вернулись в школу записываться в команду, оказалось, что будущих Роналдиньо набилось в спортзале столько, что тренер, он же физрук старшеклассников, сказал:

– Всё, опоздавшим набор закрыт. Ждите до следующей четверти. В командах будет отсев, и появятся свободные места.

В тот день мама Ромашкина решила, что нечего человеку без дела болтаться целую четверть и сказала за ужином: «Пойдёшь туда, где места ещё есть». Папа сказал: «Ну, шахматы уж точно не Сашкино». «Значит, будут танцы». Ромашкин скривился. «Спортивные», – поставила мама точку в семейном собрании.

В конце четверти, когда Ромашкин таки собрался на футбол, мама вдруг объявила, что на полпути никто начатое не бросает. И потянулись в жизни Ромашкина три мучительно долгих года с танцевальными тренировками, примерками костюмов и соревнованиями.

И вот наконец – новая жизнь! Карате. Нет, не так. КАРАТЕ!

Никаких Ромашкину больше танцевальных костюмов, никакой нервничающей Кати, с которой Сашка танцевал в паре.

Ромашкин объявление про карате сфотографировал. Во-первых, на память. О том, как начался его великий и сложный путь каратиста. Во-вторых, чтобы не перепутать случайно время и место собрания.

Мама Ромашкина вела в школе географию у старшеклассников. Саша вообще сразу хотел сходить к ней и сообщить радостные новости, но вспомнил, что у мамы сегодня уроков нет – она на курсах в комитете по образованию. Поэтому Ромашкин просто отправил маме фотографию объявления. Вот она обрадуется!

Каждую перемену Ромашкин бегал к объявлению, чтобы посмотреть, кто ещё его будет читать. Надо понять, много ли народу собралось записываться на карате? А вдруг снова мест не хватит?

Ромашкин так боялся, что ему не хватит места в секции, что даже в догонялки не играл на переменах.

– Ты чё тут всё время стоишь? – спросил Гаврилов, пробегавший по коридору. – Тебя сейчас запятнают!

– Санёк во́да! – Морошкин хлопнул Ромашкина по плечу и побежал дальше.

Ромашкин не обращал внимания и продолжал ходить туда-сюда рядом с объявлением. За все четыре перемены он насчитал около пятнадцати желающих пойти на карате и решил, что хватит. Сашка сорвал объявление с доски и спрятал в рюкзак. А то до пятого сентября ещё целых два дня – это сколько же народу тогда придёт записываться?

Дома никакие уроки на завтра Ромашкин делать не хотел. Он зашёл в Интернет и стал читать биографии великих каратистов, потом смотреть видео про каратистов, потом Ромашкин ходил по комнате и представлял свой первый победный бой, потом он лежал на диване и рисовал в воображении своё кимоно. А потом из комитета по образованию вернулась мама.

– Мама, мама! – выскочил из своей комнаты Саша. – Ты видела, что я тебе прислал? В школе секцию карате открывают!

Мама сняла плащ, достала из сумки батон, пакет молока, какие-то учебники и вопросительно посмотрела на Сашу:

– И что?

– Как что? – удивился Саша. – Я же бросаю танцы и иду на карате.

– Ничего подобного, – мама стала серьёзной и хмурой. – Ничего ты, Саша, не бросаешь и ни на какое карате не идёшь. Столько труда в танцы вложено, чтобы теперь всё бросить? – Мама взяла молоко и батон и пошла на кухню.

Саша топнул ногой:

– Да не вкладывал я никакого труда в эти танцы! Я просто танцевал, и всё!

– Тем более, – сказала мама, – раз танцевать тебе легко, значит, танцы – это твоё. Глупо бросать то, что тебе хорошо даётся.

Ромашкин даже ужинать расхотел, хотя к маминому приходу всегда был голодный, мог целую кастрюлю пюре съесть.

– Никакое это не моё! Карате – вот это моё! Терпеть я не могу эти ваши танцы. И костюмы ваши. И вообще! – кричал он.

– Саш, давай папа вернётся с работы, и мы всё обсудим, хорошо? – крикнула мама из кухни.

Ромашкин бросился в свою комнату, упал на диван лицом в подушку и изо всех сил сдерживался, чтобы не заплакать. Папе маму не переубедить.

Мама пустит в ход аргументы про деньги, потраченные на костюмы, вспомнит, как тренер хвалила Ромашкина и говорила, что он будущая звезда, потом она скажет, что на середине пути бросают всё только трýсы. И папа поддержит маму, и никакого карате Саше не видать. Так оно и случилось.

Папа вместе с мамой весь вечер убеждали Ромашкина в том, что нужно непременно оставаться на танцах. Самым отвратительным аргументом был пример Варьки, старшей сестры Ромашкина. Дескать, Варя всю школьную жизнь проходила в художку. И вот теперь она учится на архитектора. Посмотрите, какая Варя молодец, давай, Ромашкин, бери пример с сестры. Тьфу!

Заснуть Ромашкин этим вечером не смог.

Надо было что-то предпринять. Что-то такое придумать, чтобы маму непременно переубедить. Ромашкин что-то поискал в Интернете и долго смотрел в темноту комнаты, размышляя. Потом встал, не включая света, на ощупь, нашёл на книжном стеллаже свою копилку, вытряс оттуда всё, что в ней было, аккуратно положил в рюкзак и только тогда уснул.

* * *

– Саша, – сказала мама за завтраком, – я сегодня в школу не иду, мне снова в комитет по образованию. Так что ты, пожалуйста, иди на автобус один и не опаздывай, хорошо?

Ромашкин утвердительно буркнул, глядя в тарелку с овсянкой.

– Кстати, Саш, – крикнула мама уже с порога. – Я вчера видела Елену Григорьевну: у вас первая тренировка в эту пятницу, после пятого урока. Ну, пока!

Мама звякнула в коридоре ключами и ушла.

Елена Григорьевна была тренером Ромашкина по танцам. А ещё в пятницу было пятое сентября. Это значит, что, если за эти два дня Ромашкин маму не переубедит, танцевать ему до скончания века.

«Ну уж нет, за своё счастье надо бороться», – решил Ромашкин и отправил Гаврилову эсэмэску: «Я проспал, приду к третьему. Скажи пжл ИА». ИА – это такое сокращение от Ирины Анатольевны, классной руководительницы Ромашкина.

«Ок, а чё не ко второму?» – написал Гаврилов.

Ромашкин решил ничего не отвечать, потом всё расскажет.

Он быстро выбежал из дома и помчался в сторону, противоположную школе, – в книжный магазин. Пришлось двадцать минут ждать открытия. В магазине Ромашкин сначала чуть не свернул в детский отдел – посмотреть, есть ли новые комиксы. Потом он подумал, а не купить ли какую-нибудь настольную игру.

«Ну нет, я здесь ради карате школу прогуливаю», – остановил себя Саша.

Между стеллажей ходил продавец-консультант. Он брал книги с одних полок и зачем-то переставлял на другие.

– Здрасте! У вас есть что-нибудь про то, как можно человека уговорить? – подбежал к продавцу Ромашкин.

– Что? – не понял продавец.

– Ну, про уговоры что-нибудь.

Продавец нахмурился.

– Про переговоры! – исправился Ромашкин.

– Учебники по переговорам? – деловито спросил продавец.

– Ага, – ответил Ромашкин. – Только мне нужен самый лучший.

Продавец несколько секунд молча смотрел на Ромашкина, потом развернулся и пошёл в другой конец магазина. Ромашкин пошёл следом.

Продавец взял с полки и протянул Ромашкину ярко-оранжевую толстую книгу. Называлась она «Секреты успешных переговоров». На обложке была фотография мужчины. Он широко улыбался и Ромашкину, вообще-то, не понравился.

– Вот, – сказал продавец. – Это лучший учебник. Самое популярное руководство.

Ромашкин посмотрел на ценник и ужаснулся:

– Она столько стоит?

Это были почти все деньги Ромашкина. Ну, может, триста рублей останется.

– Да. – Продавец кивнул и сочувствующе поджал губы.

Ромашкин не хотел, чтобы продавец его жалел. От этого Ромашкин чувствовал себя каким-то очень маленьким и глупым. Поэтому он глубоко вдохнул, выпрямил спину и сказал:

– Давайте.

– Будешь покупать? – продавец немного удивился.

– Да, – сказал Ромашкин.

Он снова представил себя в кимоно и решил, что на такое никаких карманных денег не жалко.

* * *

В школе Ромашкин выслушал от Ирины Анатольевны неодобрительную речь.

– Ну вот, Саша, – сказала учительница, – стоит маме уехать в комитет по образованию, как ты уже и уроки просыпаешь.

– А чё ты ко второму-то не пришел? – спросил Гаврилов. – Ты же успевал. Или опять, что ли, спать лег?

– Да не спал я, – прошептал Ромашкин. – Я в книжный бегал.

– В какой книжный? – не понял Гаврилов.

– Ну тот, где Смирнов из пятого «Б» живёт.

– Это ещё зачем?

– Книгу купил, руководство по переговорам.

– Это ещё зачем?

– Да что ты заладил одно и то же? С мамой буду переговоры проводить.

– Это ещё… – Гаврилов запнулся, – какие переговоры?

– Да не хочет она меня отпускать на карате. Всё про эти дурацкие танцы говорит. В общем, мне её надо переубедить, и я буду делать это профессионально.

– Как это?

– При помощи учебника по переговорам. Буду использовать все приемы, которые там описаны, и мама согласится.

– А почему ты просто маме не скажешь, что ты не хочешь ходить на танцы?

– Потому что на полпути начатое не бросают.

– Чего? – не понял Гаврилов.

– Неважно, – отмахнулся Ромашкин.

– А скачать ты книгу не мог?

– Да я поискал, но там читать много, с экрана неудобно. И долго. А мне только два часа в сутки телефоном можно пользоваться. И вообще, у меня времени мало – придётся сегодня в школе читать. Ирина Анатольевна, если телефон увидит на парте, – отберёт сразу. А книгу она не заметит.

Ромашкин вытащил на парту все учебники и тетрадки, которые у него были. Замаскировал ими руководство по переговорам и стал украдкой читать.

– Интересно? – спросил Гаврилов.

Ромашкин поморщился. Он вообще мало что из этой книги понимал. Даже оглавление выглядело непонятным. Всё равно что учебник по английскому разглядываешь. И главное – никаких тебе картинок. То ли дело комиксы. И нарисовано всё, и слова короткие и понятные.

– Лучше б ты на шахматы со мной тогда пошёл, – прошептал Гаврилов.

Ромашкин ещё раз поморщился.

«Ладно, – решил Ромашкин, глядя на непонятные слова, – делать нечего. Как смогу, так и прочитаю. Даже если чуть-чуть пойму, всё равно будет польза. Это же лучший учебник».

Ирина Анатольевна говорила, что понять сложный текст можно, если сделать конспект.

Ромашкин вырвал из тетради по окружающему миру двойной лист и стал выискивать на страничках более-менее понятные советы по ведению переговоров. Всё, что Ромашкин мог понять, он выписывал по пунктам в свой план действий. Плану Ромашкин дал название: «Успешные переговоры по поводу карате».

К концу математики в плане Ромашкина оказалось уже три пункта.

1. Произвести на маму хорошее впечатление внешним видом.

В книге советовали выглядеть максимально презентабельно и даже заготовить для встречи визитки. Ромашкин не знал, что написать на визитке, поэтому решил, что хватит обычного пиджака. Мама обожает, когда Саша носит пиджак. Ещё маме нравятся галстуки и глупая причёска, когда чёлка набок. Это всё, конечно, не нравилось самому Ромашкину, но ради карате можно и потерпеть.

2. Проявить искренний интерес ко второй стороне переговоров.

«Меньше говорите и больше слушайте», – советовал учебник. Не демонстрируйте свою враждебность. Обсуждайте то, чем интересуется собеседник. Это совсем просто. Мама постоянно что-то рассказывает. Ромашкин будет слушать и задавать вопросы.

3. Увеличивать требования постепенно.

Пусть собеседник несколько раз согласится на ваши простые просьбы. Это повысит вероятность того, что будет выполнено ваше решающее условие.

Тут Ромашкин ещё не придумал, как действовать. У него особенных требований к маме не было. Кроме карате, конечно.

К концу окружающего мира Саша добавил в список ещё три пункта. Причем все они были из главы с названием «Хитрости при ведении переговоров». Целью этих хитростей, как понял Ромашкин, было задобрить вторую сторону переговоров, то есть маму. Чтобы она охотнее пошла на уступки.

4. Поставить вторую сторону в трудную ситуацию и прийти на помощь.

Вообще-то, не хотелось Ромашкину создавать маме трудных ситуаций, но, видимо, придётся.

5. Продемонстрировать свою некомпетентность в чём-либо и позволить второй стороне вам помочь.

Ромашкин загуглил слово «некомпетентность» и выяснил, что должен прикинуться дурачком, чтобы мама его пожалела.

Это, вообще-то, Ромашкину тоже не сильно понравилось. Но ради карате он мог изобразить и глупенького.

6. Предоставить собеседнику видимость выбора.

«Предложите несколько вариантов, – гласил учебник. – Пусть один из них будет неприемлем для второй стороны, а второй вариант будет тем, который устроит вас».

Здесь Ромашкину тоже предстояло хорошенько подумать.

Когда Саша пришёл домой, мамы ещё не было. Зато Варька уже приехала из института.

– Варь, у тебя есть лак для волос? – спросил Ромашкин.

– Ну есть, – ответила сестра.

– А ты можешь мне причёску сделать, чтобы чёлка набок?

– Ты что, с девочкой в кино идёшь?

– Не иду я ни в какое кино.

– А зачем тебе чёлка такая? Ты же у нас любишь лохматым ходить.

– Надо, – буркнул Ромашкин.

– Вообще-то, услуги стилиста стоят денег, – сказала сестра.

– И сколько? – недоверчиво спросил Саша.

– Ну вот мне укладку делали за восемьсот рублей.

– Ого! – сказал Ромашкин. – Но мне же только чёлку, мне не надо это вот… как их… кудряшки там. Давай я тебе триста рублей за чёлку заплачу.

– Ладно, идём, сделаю тебе причёску, – сказала Варя. – Триста рублей себе на комиксы оставь.

Варя сделала Саше причёску как у какого-то певца. Ромашкин видел по телику. Поёт такие отвратительные песни про любовь, и причёска у него отвратительная. Но маме точно понравится.

– Спасибо, Варь, – сказал Ромашкин и пошёл в комнату, чтобы принарядиться.

Он вытащил из шкафа неудобный, узкий, жаркий, очень красивый, по мнению мамы, пиджак. Его купили на выпускной в начальной школе, и до сих пор Ромашкин из него не вырос, хотя очень старался и всё лето специально ел морковь. Папа говорит, для роста полезно.

Кто придумал пиджаки? В них – ни в футбол сыграть, ни на гаражи залезть, ни подраться нормально – ни-че-го. Одежда, к жизни нормального человека не приспособленная.

Рубашки – тоже ужас. Хотя за время занятий танцами Ромашкин к рубашкам привык. Достал Саша и галстук, и даже лакированные ботинки. Через полчаса из приличного человека в толстовке и джинсах он превратился в кого-то неузнаваемо прилежного и противного.

Когда в коридоре послышались шаги, Ромашкин бросился встречать маму.

Мама пришла не одна – она пришла с тётей Галей. Они что-то активно обсуждали и смеялись. Но, увидев Сашу, смеяться перестали и, кажется, даже немножко испугались.

– Саша, что случилось? – спросила мама.

Ромашкин молча улыбнулся и приосанился.

– Ты зачем всё это надел? У нас гости?

– Нет, – сказал Ромашкин. – То есть да. Тётя Галя вот.

Мама и тётя Галя переглянулись.

– Ты уроки сделал? – спросила мама.

– Сделал. А чем вы сейчас будете заниматься? – спросил Саша.

Мама и тётя Галя опять переглянулись.

– Чай пить будем, – ответила мама.

– Я с вами, – сказал Ромашкин.

– А может, ты гулять пойдёшь, раз уроки сделал? – предложила мама.

Вообще-то, Ромашкин хотел гулять. Но не мог же он сейчас при маме переодеться в спортивный костюм – надо же хорошо выглядеть, как велит учебник. А идти гулять в костюме успешного переговорщика Саша тоже не мог – его засмеют. К тому же надо было выполнять второй пункт плана: проявлять искренний интерес. Поэтому он сказал:

– Нет, я лучше с вами чаю попью.

Мама с тётей Галей переглянулись в третий раз и промолчали.

За чаем речь у них шла про какие-то шёлковые брюки, которые тётя Галя купила себе для поездки в Турцию.

Ромашкин не знал, как начать проявлять интерес, но потом сказал:

– А расскажите мне поподробнее про эти брюки.

– Тебе зачем? – спросила тётя Галя.

– Саша, не мешай взрослым разговаривать, – вмешалась мама. – И сними пиджак, потому что если ты его испачкаешь, то придётся в химчистку нести. А это дорого. И иди уже во двор в футбол играть.

Как-то всё пошло не очень по плану. Вместо того чтобы вызвать мамино расположение, Ромашкин, кажется, вызвал только лёгкое удивление и немножко – досаду. Поэтому он решил на сегодня выполнение плана приостановить и сгонять всё-таки поиграть в футбол.

На следующий день маме уже не надо было в комитет по образованию, а надо было в школу. Поэтому они с Ромашкиным поехали вместе на автобусе. Была уже среда, а значит, времени до записи на карате – всего один день. Чтобы ускорить процесс, Ромашкин решил выполнить какой-нибудь пункт из списка хитростей прямо по дороге. Саша решил предложить маме возможность выбора.

– Мам, – сказал он в автобусе, – а давай мы вместо школы пойдём в кино?

– Уроки прогуляем? – нахмурилась мама.

– Да нет, – сказал Ромашкин. – Дело не в прогулах, я тебе просто выбор предлагаю – пойдём в кино или давай я на карате запишусь.

– Хорошенький выбор, – сказала мама. – Саша, никаких карате, и уж тем более никаких прогулов! – и посмотрела на Ромашкина с подозрением: – Ты хоть раз прогуливал уроки?