Читать книгу Мелодия первой любви - Анна Зимова - Страница 5

Утром первого сентября мы с папой завтракали полезными продуктами, потому что вредного уже ничего не осталось. Он предложил «сопроводить» меня на линейку, но я с ужасом отказалась: не в девятый же класс. И он поехал смотреть новый объект. Если речь идет о здании, в котором будет больше тысячи окон, папа всегда встретится с заказчиком сам.

На улице вовсю грохотала музыка: «Серёжки и Наташки, теперь мы первоклашки», – это уже началась линейка для малышей. Сегодня всё внимание первоклашкам, конечно, для нас линейка необязательна, но перед пандусом стояло несколько наших и классная, Тамара Игоревна.

«Моя умничка, ещё вытянулась, – приветствовала она меня, – ну, здравствуй!» Я протянула ей цветы – небольшой букет из гиацинтов и розочек. Она ахнула, прижала его к груди. И вдруг у Тамары Игоревны блеснули влажно глаза! Да что же такое. Тут собралась добрая половина моего класса, а цветы принесла только я? Бедная классная. Ей вообще-то положены букеты в этот день, и никто ведь…

– Чё, Лебедева, подлизалась? Тебе-то это зачем, ты же и так… – вякнул Базыкин.

– Не позорься. – посоветовала я ему.

Никто, конечно, Базыкина не поддержал, всем наверняка стало хоть немножко, но стыдно, когда они увидели, что классная прослезилась. Ну и поделом. Невозможно быть слишком взрослым для того, чтобы уважить своего преподавателя. Прям расстроили в первый же день. Какие все крутые, вы посмотрите. Конечно, цветы – это дорого, но не надо огромные веники приносить, хоть ромашек нарвите. Наша классная с нами уже столько лет. Может, не мать родная, но близкий человек. И очень хороший. Как в такой день можно прийти к ней с пустыми руками? В голове не укладывается.

Может, я и правда, подросла за лето, только наш класс показался мне немного теснее. Ну, и не буду врать, чуть наряднее. Папа по своей собственной инициативе (и маминой подсказке) установил нам недавно новые стеклопакеты. Классная говорила, что за это его надо бы носить на руках, но папа благодарностей не ждал. Он сказал, что этой помощью он покупает себе индульгенцию, пожизненно освобождающую его от посещения любых школьных мероприятий. А установить окна для него дело несложное. Мама спросила, а как же родительские собрания, где расскажут про Ленину успеваемость? «Что там могут такого рассказать о моей дочери, чего я не знаю? Всё, считайте, я от вас откупился».

В класс вошла Анька. Тамара Игоревна сказала ей: «Анна, ты, как всегда, очень эффектно выглядишь, но сетка – это чересчур». Это она про колготки. Да и кофта у Ани сшита из чего-то вроде рыболовной сетки, и это нечто прикрывает коротюсенькую футболочку. Она высмотрела меня и уже направлялась, чтобы подсесть, но тут рядом плюхнулся Горшков.

– Лебедева, – задушевно начал он. – Как жизнь молодая? Может, всё-таки поговорим за литературу?

Анька сделала «сердечко» из больших пальцев и послала мне незаметно воздушный поцелуй, и меня это покоробило. Потом она стала помахивать каким-то листком напоказ, это был намёк: «Смотри, твоё послание-то работает». Как-то действительно Горшков активизировался после того, как я послала запрос. Вселенная не хочет ведь мне сказать, что он мой единственный и последний вариант? Промелькнула даже шальная мысль: «А что, если чувства зародятся помимо моей воли?» Он же всё-таки, как ни крути, самый симпатичный, самый продвинутый. Но вслух я сказала:

– Нет.

– А как же помочь бедному несчастному однокласснику? Ты же такая добрая, такая жалостливая. Представь, что я бездомный котик.

– Я не рассказываю бездомным котам про литературу. Я их ношу к ветеринару.

– …и там их кастрируют! Мяууу! – добавил Базыкин.

Все засмеялись, включая классную. Прозвенел звонок, но веселье всё не утихало. В класс заглянула завучиха:

– Тамара Игоревна, я его привела!

– Так, тихо все! – классная похлопала по столу. – Ребята, у нас в классе теперь будет новый ученик. Успокойтесь и поприветствуйте его.

Дверь распахнулась, и мы его увидели. На новеньком был нелепый оранжевый свитер – оттенок и не «мандарин», и не «георгиново-жёлтый», а детский какой-то, мама про такие говорит: «Совершенно без нюансов цвет, неликвидный». Он стоял, держа обеими руками перед грудью портфель, будто защищался. Тёмные глаза с монголоидной раскосинкой смотрели на нас не мигая. Но главное, новенький был абсолютно лыс. Обрит наголо. Без волос, как дыня. Точнее будет, арбуз: голова по форме больше напоминает шар. Фигура… Есть такое слово – «кряжистый». Не полный, но какой-то основательный.