Читать книгу Отныне моя - Анна Зубавина - Страница 6

Глава 6

Оглавление

Максим

19 июля 2020 года, воскресенье


Мать, конечно, расстаралась: стол накрыла со всей широтой деревенской души!

Максим вытер распаренное после бани лицо. Отец истопил на славу – от жара уши скручивались.

Максим с осуждением поглядывал на запотевшую до матовости бутылку «Пшеничной». Кто же в такую жару алкоголь пьет?! Глядел на тесный кружок хрустальных стопок подле нее, кувшин с пенящимся квасом, бутылку темного стекла с минералкой, щедро посыпанную зеленым луком разделанную селедку, тонко порезанную, почти до прозрачности, красную рыбу, аккуратно разложенную на небольшом продолговатом блюде, тушеное до красноватой коричневатости мясо в эмалированной миске, остро пахнущую чесноком и специями колбасную нарезку местного производства… Всего и не перечислишь! Желудок скрутили голодные спазмы.

Именно об этом мечтал Максим, пробираясь по горячим, гудящим днем и ночью, дышащим асфальтовым смрадом трассам. Все трое суток пути – думы о горячей, пропахшей березовым веником и душистыми травами бане и о хлебосольном щедром угощении за родительским столом! Да и мать с отцом обнять не терпелось – соскучился страшно!

– Давай, сынок, разливай! За приезд твой долгожданный выпьем! – подал голос отец. Он глядел на сына со смесью тоски и радости в глазах.

Максим вздохнул и взял бутылку. Водку он не пил, и вообще, спиртное употреблял редко.

– С приездом! – мать по-мужски, одним глотком опрокинула водку в рот. Поморщившись, захрустела малосольным огурцом. Отец тяжело вздохнул, но два глотка сделал. Максим даже не пригубил.

«Всегда она так – по-мужски! – заметил про себя Максим. – Хватка у нее железная. А сама как девчонка: стройная, стрижка современная и лицо почти без морщин! Не скажешь, что за пятьдесят и работа… – он на секунду задумался, – нервная. Да, не бабская у нее работа, это точно! Не каждый мужик осилит», – к сердцу подступила щемящая жалость.

Он плеснул в стакан минералки, жадно выпил и набросился на еду.

– А теперь – за здоровье! Чтоб «зараза» обошла нас стороной. – Лицо отца сделалось строгим и печальным. Вдруг он торопливо спросил: – Ты поживешь пока с нами, сынок? А может, совсем останешься? Чем на чужой стороне лучше?! – в глазах под нависшими бровями застыла надежда.

– Наверное, останусь, пап! Я никуда пока не собираюсь. В хозяйстве дел для меня найдется, думаю, выше крыши.

– Ешьте давайте да отдыхать идите! Успеете о делах наговориться! – мать строго стрельнула глазами на отца.

– Мам, ковид свирепствует? Здорово вас тут задело? – промычал Максим с набитым ртом.

– Да не особо. На фермах, сам знаешь, люди кучами не работают – все по одному, в основном. Никто у нас не заболел! А в Луговом болели люди, не без этого! Дети и внуки заразу с городов привезли. Но все обошлось. А вот в Порецком…

Мать вдруг резко замолчала и помрачнела.

– А там что? – уточнил Максим и поднес ко рту ложку, полную с верхом пышным картофельным пюре.

– Не хотела говорить, да все равно узнаешь. Но раз зашел разговор, скажу. – Мать подняла на него скорбный взгляд: – У Озеровых беда! Диму три месяца как схоронили. За неделю ковид скрутил! Врачи изо всех сил боролись – не спасли. От детей, видно, прихватил – педиатром работал все же. Дети легко переносят, а вот он… И отца, Сергея Андреевича, этой же заразой подкосило. Да надеются, выкарабкается, не старый еще!

Мать посерела лицом и с силой ткнула отца в бок.

Отец засуетился:

–Давай, сынок, еще по одной! Чтоб все у нас было хорошо!

Максим с отвращением отхлебнул горькой жгучей влаги. Поддел вилкой кусок колбасы, бросил в рот и торопливо прожевал. Резко поднялся из-за стола:

– На лавочке во дворе посижу – душно здесь!

Он, не дав родителям опомниться, вышел из дома и мягко прикрыл дверь.

***

От шокирующих новостей Максиму нестерпимо захотелось курить. И не каких-нибудь легких с ментолом, а покрепче! Отца, что ли, попросить, чтобы дошел до продуктового киоска? Нет, не поймет его отец! Ни разу он сына с сигаретой в руке не видел. Да Максим и не курил, терпеть не мог табачного дыма. Так, когда в Москве в Тимирязевке учился, баловался иногда. Но не пристрастился, не нужно ему это!

Сердце придавило плитой из сплава отчаяния, тоски и стыда. Билось оно редкими, болезненными толчками, грозясь остановиться совсем. А плита давила все сильнее.

«Машина ее мне, видите ли, не понравилась – не по статусу! Одета не модно, смотрит уныло! У нее муж умер, а я насмехаться вздумал! – изводил себя Максим. —Дочка на руках осталась, отец Димкин чуть живой! Как же я не почувствовал, что плохо ей? Ведь заметил – что-то не так! Зато от вожделения сразу затрясся! Это, что ли, любовью называю?! Не любовь, а паскудство чистой воды! Не зря она меня бросила!»

– Сынок, домой иди, поздно уже! – позвала его с крыльца мать.

Максим очнулся и поежился – откуда-то тянуло сырым ветерком. Вместе с сумерками на село спустилась ночная прохлада.

Он вспомнил бледное, печальное лицо, платье по щиколотку с длинным рукавом, понурый вид: «Кать, я стану другим! Вот увидишь! Говорят, в одну воду дважды не войдешь! А мы и не будем входить в нее. Зачем? Прошлого не вернуть! Мы в другую воду войдем! Все сначала начнем, Кать!»

Максим двумя руками с силой оттолкнулся от скамейки и легко взбежал на ступеньки крыльца.

Отныне моя

Подняться наверх