Читать книгу Сталь - Anne Dar - Страница 1

Я резко распахнула глаза. Первым, что увидела, стали дата и время – неоновые зеленые цифры, мигающие на циферблате прямоугольных прикроватных часов. Впоследствии именно эти цифры я буду считать началом нового, непохожего ни на какие времена, времени.

Второе августа 2094 года, ранние пять часов, одиннадцать минут утра.

Меня что-то разбудило. Определённо точно это была звуковая волна. Может быть, гром?..

Я машинально посмотрела в панорамное окно, перед которым стояла массивная двухместная кровать, в которой я просыпалась уже шестое утро. Восход солнца, если верить всё тому же часовому циферблату, сегодня состоялся в 04:03. За тот час восхода, который я без зазрения совести, совершенно спокойно проспала, природа успела пробудиться: ранние солнечные лучи заливали боярышник и два тутовых дерева, растущие во внутреннем дворе прямо перед домом; на голом флагштоке аккуратно балансировала оляпка; за высоким соседским забором, сделанным из лакированных деревянных балок, лениво подавал голос старый пёс породы ретривер по кличке Инглинг.

Некоторое время я продолжаю лежать в постели, прислушиваясь к окружающей меня рассветной тишине, но больше ничего не слышу. Даже соседский ретривер замолчал после пяти контрольных тявканий.

Окончательно убедившись в том, что ничего не происходит, я потягиваюсь, гулко выдыхаю, сбросив с себя нагретое сонным телом одеяло, поднимаюсь с постели и направляюсь к окну. Босые ноги приятно воспринимают текстуру тёплого паркета из тика, я случайно наступаю пяткой правой ноги на приспущенные пижамные штаны и сразу же поправляю их. За окном разливается тёплый рассвет, обещающий жаркий день, ясное небо и ни единого облака или хотя бы дуновения ветра. Неужели это был гром среди ясного неба?.. Нужно будет посмотреть прогноз погоды на сегодня…

Развернувшись, направляюсь в уборную, но по пути задеваю правой ногой собственную походную сумку, собранную мной накануне. Гулко выдохнув и мысленно закатив глаза, я всё же не меняю ни места расположения сумки, ни своего маршрута.

Уже спуская воду в унитазе я понимаю, что хотя и не ощущаю ничего особенного, всё же способ моего пробуждения внёс в моё душевное состояние некий дискомфорт в виде тонкого беспокойства, хорошо маскирующегося под утреннюю сонливость. Отложив на потом момент утренней гигиены и переодевание, я спускаюсь на первый этаж и сразу же направляюсь на кухню, чтобы заварить себе лёгкий кофе. Пока ожидаю положительного результата от кофемашины, начинаю просматривать свежие публикации новостных интернет-порталов, но ничего интересного так и не нахожу, за исключением того, что сегодня ожидается +20°C без осадков и с абсолютным безветрием.

Кофемашина наконец просит меня извлечь из её грота готовый напиток, но я уже слишком сильно сосредоточена на отсутствии новостей, поэтому лишь выключаю машину и отставляю ароматное латте в сторону. Телевизор я в своей жизни смотрю реже, чем плаваю нагишом в природных озёрах, но за последние пять дней я почти сравняла этот лишённый смысла счёт. Пульт я нахожу здесь же, на кухонной столешнице, и, наконец включив телевизор, следующие пять минут пролистываю новостные каналы. Ничего существенного так и не нахожу: сплошные межгосударственные споры за территорию и власть на валютных рынках, медицинские статистики, политические дебаты, экологические предсказания и между этим всем реклама ортопедических стелек, сверхнового детского питания, бесконтактной краски для волос, нового караоке-бара в центре Осло и экспрессивные обещания туристических агентств, естественно не соответствующие реальности. В очередной раз сделав вывод о том, что телевидение беспощадно, я убавляю звук телевизора, беру свою порцию утреннего латте и направляюсь к широкой панорамной двери, чтобы насладиться утренней прохладой стоя на деревянной террасе, всё ещё покрытой тенью дома, смотря на неестественно ровный и зелёный газон, только начинающий заливаться утренними лучами солнца.

То, как сейчас ведут себя люди, стоит им только услышать гром среди ясного неба или лишь заподозрить что-то неладное, неудивительно. Я не одна такая, с этим тиком, если подобное поведение можно определить данным словом. Однажды я видела, как из-за кратковременного града в переполненном баре едва не случилась настоящая, страшная своей зрелищностью давка. Град в апреле – ничего особенного, ничего больше, но в наше время людям этого пятиминутного природного явления достаточно, чтобы начать кричать об апокалипсисе и впадать в панику. Правда очень часто бывает страшна. Все люди знают, что не готовы к апокалипсису, причём к любому его виду, без исключений, поэтому любой, даже самый незначительный намёк на подобную возможность всегда заканчивается паникой: мелкой, вроде просмотра всех новостей на всевозможных ресурсах, либо крупной, вроде давок в городских барах и метро, – но это всегда паника. Остаётся лишь надеяться на то, что я всё же не особенно подвержена всему этому бреду, разлившемуся по земному шару в виде новостных сводок о скором вымирании человеческого вида. Хотя кого я обманываю? Смысл врать самой себе? Хотя я и не вникаю в весь этот театр абсурда, я, как и все мои современники, являюсь свидетелем неоспоримых фактов грядущей трагедии и, как преимущественное большинство, надеюсь успеть состариться и умереть именно от старости до того, как этому безумному миру придёт неизбежный конец. Лет восемьдесят – неплохой возраст. Если умереть именно в этом возрасте, получается, что у меня в запасе есть ещё пятьдесят пять лет. Хотя кого я вновь пытаюсь обмануть? Зачастую мой образ жизни может организовать для меня конец задолго до моего восьмидесятилетия, и он откровенно часто рискует стать куда более красочным, чем заурядное угасание старческого тела в собственной, если повезёт, постели. Тихая смерть от старости, да ещё и в собственной постели – слишком хороший расклад. Но кто сказал, что слишком хороших раскладов не существует? Существует. Ещё как существует! Одна моя знакомая, не красавица, да и не особенно умная, пару лет назад вышла замуж за русского олигарха, уже родила от него двоих детей и сейчас постит во всех доступных ей социальных сетях свои лакшери-фотографии с яхты, дрейфующей где-то между Охотским и Беринговым морями. Неизвестно, насколько она счастлива – после свадьбы мы с ней не общались, – но я бы себе подобной жизни точно не пожелала. Муж-собственник, круглогодично запирающий тебя на яхте, подозрительно напоминающей самодостаточный город, где тебе особенно нечем заняться, кроме как рождением детей. Даже лучшим шампанским толком не насладишься, потому что ты либо беременна, либо занята грудным вскармливанием. Хуже только выйти замуж не по любви. И всё же, если обещаемый всевозможными ораторами апокалипсис вдруг начнётся с суши, собственная яхта могла бы пригодиться каждому из нас. Но только лишь в том случае, если вода не обернётся против человечества первой.

С чего вообще началась вся эта истерия с приближением конца света? Определить час “Х” не составит труда любому человеку, возрастом старше пяти лет. Ровно пять лет назад Евразия вдруг “разрезалась” на две части. Не то чтобы напополам, континентальный разлом получился даже маленьким, если смотреть на него из космоса, однако для человечества образование нового континента за считанные годы стало настоящим фильмом ужасов. Тектонический разлом прошел по территории Италии, Австрии, Словакии, Польши и Украины, с обратной стороны отделив получившийся кусок пирога территорией Турции – здесь разлом пришелся всего в десяти километрах от Стамбула, после чего Чёрное и Мраморное моря слились в одно, вскоре названное морем Разрыва. Карта мира перекроилась не за одну ночь, естественно, но всё равно за достаточно быстрый промежуток времени: начавшийся пять лет назад тектонический разрыв завершил своё формирование лишь спустя два года, образовав не только одно новое море – море Разрыва, – и один новый, ныне самый длинный на планете Земля пролив – пролив Памяти, теперь соединяющий Адриатическое с бывшим Чёрным морем, – но и новый, самый маленький из всех континент, который не менее красноречиво и поспешно наименовали Дилениумом – от слова “отделённый” или “разделённый”.

В течение тех двух лет, в которые карта мира меняла свои очертания, словно разрезаемый острым лезвием пирожок, земной шар штормило со всех сторон. Самым частым явлением в те два безумных года были землетрясения – они случались даже на территориях, на которых подобное поведение тектонических плит прежде зафиксировано не было. За два календарных года климат на Земле изменился практически везде: где-то почти незаметно (Евразия, Австралия), где-то до неузнаваемости (Северная и Южная Америка, Антарктида, Африка). И хотя самые страшные катаклизмы закончились так же резко, как и начались, ровно три года назад, люди до сих пор не могут поверить в то, что всё обошлось малыми жертвами: триста миллионов погибших, пятьдесят миллионов пропавших без вести, из которых впоследствии нашлись погибшими почти два миллиона, а живыми нашлось меньше одного миллиона. Что такое триста пятьдесят миллионов пострадавших душ на фоне восьмимиллиардного населения земного шара? Даже если прибавить к этой цифре пострадавших непосредственно из-за тектонического разлома и тех, кто пострадал за этот же промежуток времени от глобальных климатических всплесков вроде привычных человечеству землетрясений, цунами, извержений вулканов и прочих заранее предсказанных всеми популярными оракулами и метеосводками “неожиданностей”, всё равно число погибших не составит миллиарда, а число пропавших без вести не достигнет и двухсот миллионов.

И хотя до апокалипсиса вся эта история с образованием нового континента не дотянула, всё же на трейлер эпического фильма это было очень даже похожим. Отсюда у людей теперь столько страхов при любом громе, молнии, дожде, даже при солнечной погоде.

Зато, после пережитого, всех людей на планете объединяет интерес как минимум к двум темам: метеосводки и новости о Дилениуме. И как бы ты ни старался абстрагироваться от всего этого, ты сам волей-неволей несколько десятков раз в год просматриваешь родную метеосводку и имеешь своё мнение относительно политики, развернувшейся в Дилениуме.

Новая правящая власть на Дилениуме установилась достаточно быстро – всего спустя двадцать три дня после окончания формирования нового континента. Как только Дилениум окончательно отделился от Евразии водным пространством, Европейские страны потеряли связь со своими бывшими территориями. Посредством военной силы Временное Правительство Дилениума захватил и поспешно казнил уже известный миру политик Харитон Эгертар, в прошлом свергнутый президент Северной Македонии, за три недели проигравший собственноручно начатую войну с Албанией.

Захватив власть в Дилениуме, первым делом Эгертар отменил границы между всеми лежащими внутри Дилениума странами, объявив Дилениум не только отдельным континентом, но и единой страной. После этого он учредил на территории бывшей Албании, высокоразвитой страны, последние пятнадцать лет бывшей в центре внимания из-за своих резких успехов в сфере медицины, столицу новообразовавшегося государства – Кар-Хар. Новая столица была выстроена с нуля буквально за пару лет и, если верить ненадёжным новостным сводкам, до сих пор продолжает отстраиваться. Однако доверять тем новостям, что до Большой земли долетают со стороны территории, на которой цветёт и пахнет режим жёсткого тоталитаризма, едва ли можно всерьёз. В Дилениуме сейчас с политикой всё настолько плохо, что у них даже название столицы составлено из личных имён их диктаторов: Карен и Харитон Эгертар = Кар-Хар. Эгертар настолько сильно любил свою погибшую во время одного из масштабных землетрясений жену, что в наименовании своей столицы поставил её инициалы перед своими. От жены у Эгертара осталась единственная дочь-подросток Ивэнджелин, однако в честь неё отец ещё не назвал ни единого города. Бедный ребёнок: быть дочерью кровавого диктатора – что может быть хуже? Наверное, хуже только однажды превратиться в его подобие. Карен и Харитон – Кар-Хар – будут ли помнить о них потомки и, если будут, в каком свете?..

Из-за тектонических движений миллионы людей на Земле лишились не только своих домов, но и родных территорий. За те два года, в которые Евразия отрывала от себя Дилениум, количество беженцев достигло двенадцати миллионов душ, но как только власть в Дилениуме была захвачена Эгертаром и его приверженцами, миграционная ситуация резко усугубилась. Всего за три месяца пребывания Харитона Эгертара у власти количество людей, бросившихся в бега, на сей раз из-за политических преследований, превзошло количество тех, кто был вынужден отправиться на поиски нового места жительства по причине климатических трагедий. Четырнадцать миллионов душ сбежало из Дилениума всего за считанные девяносто два дня! На девяносто третий день правления Эгертара Дилениум официально закрыл свои границы и усилил контроль по всему периметру своих границ до максимального, и даже сумасбродного уровня. Людей, пытающийся нелегально покинуть Дилениум, по сей день отстреливают, словно перелётных уток. Если кто-то каким-то чудом и добирается до Большой земли вплавь, на этой стороне счастливчику, родившемуся в рубашке, оказывают максимальную возможную помощь, но таких счастливчиков за прошедший календарный год едва ли наберётся дюжина. Последними сумевшими сбежать из Дилениума стали знаменитые братья Дука со своими жёнами и тремя детьми на две семьи. Полгода назад они добрались до Швейцарии вплавь через пролив Памяти, едва не утонув из-за многочисленных повреждений надувной лодки, которые они на ходу заклеивали малярной изолентой. В последних новостях на эту тему, которые я слышала краем уха в каком-то заезженном кафетерии Стокгольма, обе семьи сейчас благополучно проживают в одном из городов для беженцев.

Пять лет назад, в самом начале перекраивания земного шара, когда правительства разных стран поняли, что количество беженцев не ограничится одним миллионом душ и что если не взять этот поток под контроль в самом начале, ситуация может обернуться серьёзным миграционным кризисом, странами, входящими в Союз, были развернуты серьёзные программы по урегулированию этого животрепещущего вопроса. Конечно, дров политики наломали и здесь, но кое-что из этих знаменитых программ всё же сработало. К примеру, в четырнадцати из тридцати изначально согласных странах успешно сработала “Архитектурная программа”. На одном из таких благотворительных проектов – в Норвегии их успешно реализовано всего пять, – на протяжении трех лет был задействован мой брат, как один из главных архитекторов. Суть данного проекта заключалась в том, чтобы за считанные три года отстроить новый, самодостаточный город с развитой инфраструктурой и хорошим разноуровневым жильём. Норвегия – одна из пяти стран, справившаяся с поставленной перед ней программой-максимум на десять баллов. Мой брат со своей командой архитекторов сдал свой объект первым в стране, после чего остался жить в городе, который собственноручно спроектировал, в доме, каждый угол которого вдохновенно нарисовал под себя. За этот дом, конечно, ему пришлось заплатить полную стоимость, однако это определённо точно того стоило. Жить не просто в доме, который ты спроектировал сам, но в целом городе, ещё пять лет назад собственноручно начертанном на сенсорных досках… Интересно, каково это, ходить, щупать, видеть в живую тот мир, который ты нарисовал? Должно быть, великолепное чувство.

Первый норвежский город для беженцев построили в коммуне Гран. Сначала город хотели назвать Cornerstone*, но в итоге назвали Grunnstein**, склонившись к более национальной версии (*Досл. с англ.яз. “краеугольный камень”; **досл. с норв.яз. “фундаментный камень”). Годом позже город Cornerstone всё же появился на карте мира, только не в Норвегии, а в Бельгии. В отличие от моего брата, имеющего паспорт гражданина Норвегии, беженцам жильё в Грюннстайне досталось по смехотворной стоимости, с возможностью однопроцентного первоначального взноса и беспроцентной рассрочкой на пять лет. Естественно весь город был заселен в считанные часы: пять тысяч частных домов, тысяча многоэтажек – в город въехало двести тысяч душ. Кажется, прошло всего двадцать пять часов с момента старта продаж жилья в Грюннстайне, когда последняя каморка на окраине города ушла с молотка. Первыми, естественно, были распроданы просторные частные дома, в последнюю очередь разошлись однокомнатные квартиры по пятьдесят квадратных метров – минимальная жилая квадратура в городе. Таким образом Норвегия за считанные три года распределила девяносто семь процентов всех прибывших в страну эмигрантов, предоставив им и достойное жильё, и достойную работу, но, конечно, не во всех странах всё прошло гладко и по плану.

Миграционные и экономические кризисы подкосили мировую экономику не меньше, чем экологические и климатические встряски. Развитие технологий, на которое так уповало человечество, не только не спасло общую ситуацию, но в принципе остановилось после громких 50-ых – после того головокружительного времени весь мировой бюджет начал уходить на строительство плотин, возведение ветряных мельниц и солнечных электростанций, а вовсе не на разработку новых технологий. Так что мы до сих пор остаёмся с тем, с чем были в начале 21-го века – с надеждой на светлое будущее и на несостоявшийся киберпанк.

В общем и целом, в мире сейчас творится полнейшая неразбериха. Этакий контролируемый хаос: человечество мнёт себе, будто оно способно что-то контролировать, пока Вселенная ежечасно доказывает, что ни на что оно на самом-то деле не способно, кроме как на постепенное и абсолютное погружение в хаос.

…Через открытую на террасу дверь телевизор начинает доносить до моего слуха новостные сводки, зачитываемые знакомым женским голосом. Я оборачиваюсь и начинаю смотреть на громадный экран через панорамное окно, не желая возвращаться в дом. Пригубив латте, сосредотачиваю слух. Новости из Южной и Северной Америки. Там сейчас какая-то истерия из-за нового вируса. Вроде как учёные археологи подцепили его, когда копались в почве подтаявшей Антарктиды и наткнулись на захоронение из десятка человеческих мумий. Недавно стало известным, что их находки обитали на территории Антарктиды десятью тысячами годами до нашей эры, но глубже я в эту тему не вникала, давно уяснив для себя одну простую истину: меньше знаешь – крепче спишь. И всё же эти мумии подпортили мои планы на это лето. Двадцать восьмого июля я планировала вылететь на Аляску и провести там туристический сезон до середины октября. Поездка была спланирована за год до её реализации, на месте меня уже ожидала группа из двух десятков человек, были забронированы номера в отелях, получены визы, куплены билеты и сделаны все необходимые прививки. Но Северная Америка внезапно закрыла свои воздушные границы. Всё случилось настолько резко и неожиданно, что сначала не все поняли, что именно происходит. Так я оказалась в эпицентре очередного хаоса нашего века: я уже была в самолёте, с дорожной подушкой на шее, когда наш рейс сняли с отправки. Всех пассажиров попросили покинуть борт самолёта, после чего всем, естественно, были принесены искренние извинения и пламенные обещания вернуть полную стоимость за посадочные билеты, но с тех пор прошло уже пять дней, а крупнейшая авиакомпания США всё ещё не перечислила мои деньги на мою карту. Очередная, казалось бы незначительная проблема, рискующая затянуться на несколько недель. А ведь у меня не так уж и много сбережений, чтобы разбрасываться подобными суммами налево и направо. Нужно бы позвонить сегодня в авиационную службу поддержки и узнать, что о себе думают знаменитые авиалинии США.

Оставшись посреди Гардермуэна* с рухнувшими планами в руках в виде неаккуратно сложенного билета в два конца и наблюдая за тем, как со взлётной полосы уверенно стартуют чьи-то, но не мои самолёты, я сразу же вспомнила о живущем в полуторах часах езды от Осло брате (*Га́рдермуэн – крупнейший аэропорт Норвегии, главный аэропорт столицы Норвегии, расположенный в 48 км к северу от Осло, в муниципалитете Улленсакер фюльке Акерсхус). Так как податься мне больше было некуда, я поехала в Грюннстайн, хотя прекрасно знала, что там я никого не застану. Брат с женой в третий раз за двенадцать лет брака укатили в отпуск без детей, отправив сыновей в летний лагерь. Уехали они как раз двадцать седьмого числа и вернуться планировали только девятого августа, пока дети три недели – с двадцатого по десятое число – отдыхали в летнем лагере. В итоге пришлось звонить в Марокко брату и рассказывать ему о резком изменении своих планов, чтобы он объяснил мне как отключить сигнализацию и подсказал где именно искать запасные ключи от его дома. Впрочем, с ключами всё оказалось легко – они, как и год назад, всё ещё лежали под выцветшим садовым гномом, подаренным молодому семейству Тейт крёстными родителями младшего сына.

В итоге я провела в доме Рэймонда и Кармелиты пять беззаботных дней и ночей, основательно опустошив их подвальные запасы еды и не зная, но постоянно ища, куда податься дальше после беспрерывного полугодового блуждания по свету, внезапно оборвавшемуся в самом неожиданном месте. На четвёртый день я наконец обрела новую цель: Му-и-Рана, сплав на одиночных байдарках. Предложение поступило от старых знакомых, коренных норвежцев Фолквэра и Ингрид, этим летом сочетавшихся браком на Языке Тролля* (*Каменный выступ на горе Скьеггедаль, расположенной вблизи города Одда в Норвегии, возвышающийся над озером Рингедалсватн на высоте 700 метров). Мы не виделись по меньшей мере два года, со времён двухнедельного похода в Вогезы*, в котором мы и познакомились, и за это время у каждого из нас произошло много головокружительных и даже переломных моментов в жизни, так что эту встречу предвкушали все (*Горный массив на северо-востоке Франции, составляющий западную границу Верхнерейнской низменности). Сейчас моими знакомыми планировался трехдневный сплав с ночёвками на берегах, при кострах и с палатками, компанией из одиннадцати человек. У ребят как раз имелась в запасе одна лишняя байдарка, так что двенадцатым участником похода должна была стать я – с меня было только притащить себя и свою палатку в Му-и-Рана, где я бы переночевала в новом доме своих друзей, а уже завтра на рассвете мы бы начали свой многообещающий сплав.

Вчера вечером, прибрав после своего беззастенчивого присутствия приютивший меня в самое необходимое время дом и повторно опустошив подвальные запасы еды семьи брата, я с атлетической ловкостью собрала свою новую походную сумку и дважды перебрала рюкзак, и когда уже была уверена в том, что ничего не забыла и что завтра в шесть часов тридцать минут утра я буду на “низком старте”, абсолютно готовая оставить позади себя обиженное мной телевидение и пустой подвал брата, мой мобильный телефон разразился лелеющим душу мотивом. Входящий звонок был от брата, что меня не очень-то удивило, потому как всего шестью часами ранее я предупредила его о своих дальнейших планах. Поэтому я подумала, что он звонит, чтобы уточнить, не забуду ли я включить сигнализацию и закрыть гараж с его драгоценными инструментами. Но он звонил не за этим.

В Африке тоже появилась вспышка той заразы, из-за которой оборвались мои планы с Аляской. Рэймонд звонил, чтобы сказать, что они с Кармелитой вылетают из Марокко домой ближайшим прямым рейсом и что они должны будут приехать в Грюннстайн завтра около полуночи. Дети из летнего лагеря должны будут вернуться тоже завтра, но рано утром – вроде как половина лагеря слегла от обыкновенной ветряной оспы, из-за чего его преждевременно закрывают, рассылая здоровых детей по домам. Рэймонд с Кармелитой не успеют встретить мальчиков, так что они рассчитывают на меня…

Естественно мне пришлось согласиться, при этом уверив Кармелиту в том, что всё будет в порядке – я с парнями буду ждать их дома, мы закажем пиццу, возможно вечером я что-нибудь приготовлю…

Как только в трубке послышались три коротких гудка, ознаменовавших окончание беспокойного разговора, я резко опустилась на кровать, у которой всё это время стояла. Пока я разговаривала с Рэймондом, меня накрывали волны разочарования от несбывшихся планов, но как только я осталась наедине со своими мыслями, ощутила другую эмоцию… Обеспокоенно набирая смс-сообщение Фолквэру о том, что приеду на сутки позже, сразу к берегу, как раз перед отплытием, я думала, а может быть и подозревала, что, возможно, в итоге мне придётся отложить эту затею окончательно.

Я даже не заметила, что Фолквэр не отписал мне ответное сообщение. Не будь я на взводе, может быть этот факт заставил бы меня беспокоиться ещё сильнее. Но я уже была слишком взбудоражена, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Придвинув свою дорожную сумку к кровати, я достала двойную пижаму, отправилась в ванную комнату, приняла тёплый душ, высушилась до покраснения, пока корни моих длинных шоколадных волос не встали дыбом от переизбытка фиксатора, после чего завалилась спать всего лишь в десять часов вечера, чтобы в 05:11 проснуться от странной звуковой волны.