Читать книгу Сталь - Anne Dar - Страница 11

– Мистер и миссис Олсен… – ошарашено процедил Тристан.

Парень узнал своих соседей первее меня, хотя именно я не более часа назад видела Освальда Олсена выходящим из его дома и даже общалась с ним. Именно этот старик рассказал мне и Барнабасу Литтлу о крушении русского самолёта. Именно он сейчас со своей женой Фреей, прибывшей на место крушения в качестве медсестры, шипели на нас сквозь мутное, покрывшееся сетью опасных трещин лобовое стекло известного мне Chevrolet.

– Тристан… – я попятилась назад, всем своим существом ощущая предельную близость смертельной опасности. – Тристан, назад. Они в любой момент могут выдавить стекло до конца… – договаривала свои небезосновательные опасения я уже на бегу.

Как только мы ударились в бег, за нашими спинами отчётливо зазвенело стекло.

На сей раз я оказалась быстрее Тристана. Очутившись у машины на пару секунд первее него, я обернулась и поняла, что на сей раз нас пронесло: хотя те, кто в прошлом были четой Олсен, и выбили лобовое стекло, они всё ещё продолжали биться в агонии внутри своей машины. Мы убежали, но лишь потому, что нас не догоняли. Однако события могли развернуться и по-иному – если бы они действительно за нами погнались, если бы они не оказались запертыми в машине…

Сев за руль, не дожидаясь, пока Тристан закроет свою дверь, я до упора вжала в пол педаль газа. Набирая скорость на фоне поля горящих обломков, я пыталась отмахнуться от назойливо вырисовывающихся перед глазами, безжалостно ярких картин: только что прямо передо мной скончался совершенно незнакомый мне мужчина, не получивший в последние секунды своей жизни ни ноты сочувствия в голосе или взгляде с моей стороны – лишь растерянность и безотчётный страх; только что я лицезрела участь замечательной пожилой пары, ещё сутки назад распивавшей вино в своём сказочно обустроенном палисаднике. Я никак не могла отмахнуться от этих жутких картин, от того, что они – состоявшаяся реальность. Я даже не заметила того, что прорвала бампером одну из ограничительных лент, перекрывающих проезд в сторону города. Осознание того, что  только что увиденное мной навсегда останется со мной, сколько бы этого “навсегда” в моём лимите не осталось, накрыло меня с головой. Но злилась я не из-за того, что прошлого не изменить. Как ни странно, но больше расстроена я была не из-за увиденного, а из-за того, что вполне могла избежать этого, просто не увидеть, если бы только не…

– О чём ты думал?! Тристан, скажи мне, о чём ты думал?!

Я всегда была сдержанным, возможно в какой-то мере даже хладнокровным человеком. Даже в максимально стрессовых ситуациях. Даже когда прыгала в первый и последний раз в своей жизни с парашютом, потерялась на Аляске во время ливня и в итоге всю ночь провела под какими-то корягами, обтянутыми брезентом, однажды не успела на судьбоносный, как мне тогда казалось, самолёт, когда потеряла билеты на любимый рок-фестиваль, когда потеряла туриста в горах, когда рвала отношения с Гарднером и после… Я всегда была сдержанным, в какой-то мере даже хладнокровным человеком. Поэтому я могла ожидать от себя многого – да чего угодно! – но только не крика. И всё же я именно кричала.

– У меня сработал инстинкт… – оборонительно скрестил руки на груди парень. – Так бы поступил любой человек…

– Не любой, понятно?! Не в подобной ситуации! Вокруг нас заражённые, а ты мчишься на помощь по первому зову! Вдруг этот человек тоже оказался бы заражённым?! Вдруг Олсены не были бы заблокированы в своей машине?! Вдруг там рядом с нами были ещё заражённые?! Прямо за тем обломком, из-под которого торчал тот русский!

– Я же говорю, это был мгновенный порыв! Безотчётливый импульс! Инстинкт, если хочешь!

– Засеки себе на носу, мальчишка: единственный инстинкт, который у тебя сейчас должен функционировать – это инстинкт самосохранения! Если тебе плевать на себя, это ещё не значит, что ты должен плевать на тех, кто находится рядом с тобой!

– Да не плевать мне на себя! И на тех кто рядом! – парень явно не хотел ссоры и пытался сдать на попятную, но я уже не могла себе позволить отпустить его без боя.

– Серьёзно?! И почему же я тогда стояла рядом с тобой?!

– Это был твой выбор!

– Это был твой – слышишь?! – ТВОЙ выбор! И я оказалась там только потому, что тебя передёрнуло!

– Я ведь уже сказал, что всё вышло случайно! Прости! Ты хочешь добиться от меня прощения?! Прости же!

– Я хочу, чтобы ты мне здесь и сейчас сказал, что больше такого не повторится!

– Окей, больше такого не повторится…

– И держи своё обещание!

– Попытаюсь…

– Ты меня не услышал?! Мне нужно, чтобы ты держал своё слово! Только что ты сказал, что больше такого не повторится…

– Я не могу вот так вот сразу!!! – на сей раз сорвался на громкий крик парень. – Я такой по своей сути: если из горящего дома или из водоёма кишащего пираньями раздастся крик о помощи – я брошусь туда, понятно?! Брошусь и только потом подумаю об огне и о пираньях! Потому что я такой! По щелчку себя не выключишь…

– Идиот, – уничижительно фыркнула я совершенно спокойным тоном, подчёркнуто разочарованной интонацией, чем моментально разгромила мальчишку. Поникнув, он отвернулся к окну, и, спустя пятнадцать секунд молчания, утверждающих мою победу, я продолжила стальным, неприкрыто лидерском тоном, не допускающим противодействия. – Во-первых, Тристан не должен был бежать к тому русскому, а ты, Спиро, не должен был открывать дверь машины, когда я бежала с Клэр в руках. Это неправильные поступки. Во-вторых, я здесь главная: я веду машину, я её останавливаю, я говорю, что и как делать. Вы все слушаетесь меня.

– Иначе что? – с заднего сиденья раздался голос Спиро. Было совершенно очевидно, что он пытается замять ситуацию, но не знает, с какого бока лучше подобраться, поэтому, не сориентировавшись из-за лёгкого испуга и недостатка времени, он остановился на варианте с неудачно подобранным вопросом, зато произнёс он его покладистой интонацией.

– Иначе я каждому из вас переломаю ноги, чтобы не дёргались со своих мест. Думаю, я выражаюсь сейчас максимально ясно, – жёстко и одновременно отстранённо ответила я.

Общение в подобном тоне с людьми для меня зачастую являлось нормой, но племянников такого рода козырями в своих рукавах я ещё никогда не оглушала. Настойчивых мужчин, откровенно глупых туристов, просто знакомых и даже друзей я могла в одну секунду, как по щелчку, поставить на место, но в общении с родными я не позволяла себе подобных слов и интонаций, считая, что какой бы ни была ситуация, родные люди не заслуживают от меня того страшного холода, на который, как выяснилось сразу после моего попадания во “взрослый мир”, я способна. Видимо, только что что-то изменилось в моём понимании “заслуженности и незаслуженности”. Всего за считанные минуты… Я где-то слышала, что борьба за жизнь – реальная, а не что-то наподобие пейнтбола – зачастую открывает в человеческом нутре новые грани. Что ж, осознание того, что я борюсь за свою и не только за свою жизнь, пока ещё не открыло во мне ничего нового – лишь оголила старое.

Я задумалась над этой мыслью, но ненадолго – мне без предупреждения вдруг пугающе громогласно напомнили, что в машине находится не только моя семья, но и совершенно посторонний мне человек, который меня не знает и не понимает ни моего поведения, ни характера в принципе. Детский плач вспорол воздух так резко, что я даже принажала педаль тормоза от неожиданности.

Надо же, срываясь на племянников, я совершенно не подумала о слышащей каждое моё слово девочке… И, как вскоре выяснилось, очень даже зря я этого не сделала. Рёв поднялся такой мощи и продолжительности, что, кажется, спустя десять минут беспрерывной детской истерики у меня начало закладывать уши. И подниматься чудовищное по своей сути и реальности желание высадить истеричного ребёнка на какой-нибудь автобусной остановке.

И о чём я только думала, беря чужого ребёнка с собой?..

Ах да… Я думала о том, что намеренно задавила её мать.

Сначала я пыталась задобрить девочку словами о том, что я пошутила, сказав, что сломаю им всем ноги, если они не будут меня слушаться, и что у меня всё очень-очень-очень плохо с юмором, но это почти не помогло, и тогда за дело взялся Тристан, начавший кормить разнервничавшегося ребёнка обманчивыми обещаниями покатать её на своём скейтборде, который ей всегда очень нравился… В итоге спасли наши перепонки от кровотечения действия Спиро. Отстегнув ремень безопасности Клэр, он посадил её к себе на колени и начал гладить по голове. Сначала я хотела оборвать это действие, напомнить сразу всем, что пристегнутый ремень – это правило, которое нельзя игнорировать даже сорвиголовам, однако, поняв, что девочка действительно мгновенно начала замолкать на руках мальчишки, я прикусила щеку изнутри, решив просто стараться ехать аккуратнее. В конце концов, лишаться слуха из-за соблюдения правил безопасности, мне не хотелось. Да и кому бы вообще хотелось?

Детская истерика красноречиво объяснила мне: нужно учитывать не только ситуацию, но и психологию. Пусть я об этом пока ещё только начинаю догадываться, со временем я определённо точно пойму, что спасаться одной и спасаться с кем-то, особенно если этих “кого-то” не один, а несколько, особенно если эти “кто-то” поголовно дети – это два совершенно разных способа выживания. Два совершенно неравновесных шанса на выживание. Два пути, один из которых – тупик.