Читать книгу Как я нечаянно написала книгу - Аннет Хёйзинг - Страница 3

2

Оглавление

Мне все время хотелось спросить у Лидвин, нельзя ли брать у нее уроки писательства, но я не решалась. Не решалась спросить, потому что не читала ни одной ее книги. Думала, что сперва нужно прочитать какую-нибудь из ее книг, но она не пишет книг для подростков. Я не решалась спросить еще и потому, что она писательница известная (или была известной). Наверняка у нее хватает дел поинтереснее, чем учить тринадцатилетнюю соседку писать. А главное, я не решалась спросить, потому что боялась, что Лидвин надо мной посмеется.


И все-таки спросила. Перешла через улицу и позвонила у калитки. Я знала, она никуда не уходила, потому что наблюдала за ее домом из окна папиной спальни. Но она не открыла. Не слышала звонка или притворялась, что ее нет? Я зашла в палисадник, заглянула в окно. Увидела только Цезаря, толстого серого кота. Свернувшись клубочком, он лежал на подоконнике и, когда я легонько постучала по стеклу, приоткрыл один глаз.

Я опять позвонила в дверь, на сей раз подольше, и медленно сосчитала до десяти. И еще раз, в обратном порядке, до нуля. Лидвин в помине нет. Я прошла за дом. Она сидела на корточках возле канавы, в самой глубине сада.

– Привет, Лидвин! – крикнула я.

Она оглянулась:

– Привет, Катинка.

По извилистой тропке я пошла к канаве. Давненько я не бывала в саду Лидвин. Тропинка стала еще у́же из-за массы растений, которые нависали над ней.

– Иди скорей, посмотри, – сказала она.

Я устроилась рядом на корточках. На ладони у нее сидел маленький лягушонок, совершенно неподвижный. Я таких маленьких никогда не видала.

– Красивый, да? – Она выпустила лягушонка в воду. Он мгновенно исчез в тине. Лидвин встала, я услышала, как хрустнули ее колени. Она вытерла руки о джинсы. По всей видимости, не первый раз.

– Пойду поставлю чайник. Выпьешь чайку?


В огороде Лидвин сорвала несколько листиков и цветочков. Паучок упал с ее ладони на землю. Я пошла с ней на кухню. Она поставила на плиту воду и положила сорванные растения в чайник, когда-то белый. Первым делом, подумала я, расскажу Калле, что Лидвин заваривает чай из цветочных бутонов и пауков. И что мне пришлось все это пить.

Раньше мы с Калле называли Лидвин ведьмой. Как-то раз она притопала к нам злющая, с ноутбуком под мышкой: он опять завис. Когда она сидела рядом с папой, мы заметили у нее в волосах паука.

Она всегда ходит в джинсах и красном флисовом жилете. И только в разгар лета носит обрезанные джинсы и майку с коротким рукавом. А на ноги надевает деревянные башмаки-кломпы. Ну, они, конечно, не очень-то под стать ведьме.

– Лидвин и на Книжный бал[1] вполне может заявиться в кломпах, – говорит мой папа.

Мы устроились на солнышке, на деревянной скамейке под навесом голубого садового домика, в котором она пишет книги. Нерон, рыжий кот, составил нам компанию. Поднос с чайником и чашками стоял на пне. Лидвин не спрашивала, зачем я пришла. Вроде как считала вполне нормальным, что я сижу здесь.

Я кашлянула, а потом сказала:

– Я хочу стать писательницей. – И сама испугалась. Неужели не могла придумать начало получше?

– Ты хочешь стать писательницей, – повторила она. Подобрала с земли веточку, обтерла рукавом и помешала в чайнике. Налила две полные чашки. Чай был светло-зеленый и пах мятой и лимоном.

Я сидела совсем рядом с ней. Кожа у нее была немножко похожа на мятую бумагу. Коричневую пергаментную бумагу, на которой моя тетя печет печенье.

– Почему? Почему ты хочешь стать писательницей? – Поверх очков она посмотрела на меня.

Логичный вопрос, так я сейчас думаю.

– Ведь не затем, чтобы разбогатеть или прославиться? – спросила она, не дождавшись ответа.

Прославиться, ну да, в общем-то мне это нравилось, но так отвечать определенно не стоит.

– Разбогатеть на писательстве невозможно. А прославиться… на самом деле этого желать незачем. Это чепуха. Только создает суету, шумиху, надежды и стресс. И кислые физиономии. – Она взяла с пня свою чашку. – Так почему же ты хочешь стать писательницей?

– По-моему, это просто прикольно.

– Прикольно? Что ты имеешь в виду?

Уф-ф, прямо как бег с препятствиями. (Я не говорила, что занимаюсь легкой атлетикой?) Лишь много недель спустя я выяснила, что Лидвин считает слово «прикольный» верхом бессмысленности (ее слова). И всегда зачеркивает его красным.

Глубокий вздох. Н-да, почему я, собственно, хочу стать писательницей? Просто хочу, и все. Когда именно у меня возникла эта мысль, я уже не помню, но не могу и припомнить, чтобы когда-нибудь хотела чего-то другого.

– Писание… оно происходит само собой, – сказала я. – Я все время пишу в голове, ну, то есть… когда чем-нибудь занимаюсь, я невольно сочиняю про это рассказ, будто я главное действующее лицо в книге. И иногда придумываю другой конец. По-моему, самое прикольное, что я сама могу решать, что́ происходит и как. И я всегда сочиняю истории для Калле. Еще писать не умела, а уже сочиняла.

Лидвин опять взглянула на меня поверх очков. Она надо мной не смеялась. Первый барьер взят.

Тогда я рискнула спросить:

– Вы ведь по вторникам даете уроки писательства? Можно мне тоже приходить?

Такие уроки она давала прямо у себя дома, в гостиной. Вечером во вторник весь двор у нее заставлен дамскими велосипедами. На прошлой неделе я видела, как в дом зашел и мужчина. Зачастую занятия продолжаются до полуночи. Тогда я просыпаюсь от лязга велосипедных цепей и разговоров на улице.

– Ко мне на курсы? Нет, девочка, это не для тебя. Тогда ведь тебе придется сидеть среди заурядных женщин, которые хотят писать бестселлеры – про беготню по магазинам и тайный секс с соседом. И всегда белое вино, вечное белое вино. Все их писания замаринованы в шардоне. Нет, тебе сперва надо выработать собственный стиль.

– А как это сделать?

– Просто писать, много писать. Упражняться, упражняться и еще раз упражняться. А иногда давай почитать мне, я покритикую и кое-что подскажу. По крайней мере, если ты терпимо относишься к критике.

Сердце у меня встрепенулось. Она хотела мне помочь, даже будет давать частные уроки! Конечно, я отношусь к критике терпимо. То есть вообще-то нет, но наверняка я научусь.

– А сколько это стоит? – осторожно спросила я. И еще когда говорила, почувствовала, как глупо это звучит.

– Что ты сказала? – спросила она.

– Я не могу много заплатить и…

– Что ты, девочка, зачем, мне никаких денег не надо. Но взамен ты можешь немножко помочь мне в саду.

О’кей, значит, все в порядке, подумала я. Пусть только скажет, что́ надо делать. Она будет давать мне уроки писательства и садоводства.

1

Каждый год в Нидерландах проводится Неделя книги, которая открывается Книжным балом. (Здесь и далее, если не указано иное, – прим. перев.)

Как я нечаянно написала книгу

Подняться наверх