Читать книгу Темная буря - Аннетт Мари - Страница 4

Эми, стараясь не зевать во весь рот, следовала за Широ по темному лесу. Кицунэ огибал деревья, под его ногами похрустывал взявшийся ледяной корочкой снег. Эми рассеянно смотрела на спину Широ, на его шевелящиеся туда-сюда лисьи уши, а ее мысли уносились вперед, к храму Шираюри.

Бо`льшую часть последних трех суток Эми проспала и теперь плохо ощущала время. Казалось, прошло всего ничего, но на самом деле с ее побега из храма прошло уже почти пять дней. До этого она должна была впервые за полгода встретиться с Ишидой. Его визиты были краткими, но регулярными; дважды в год он проверял условия ее жизни и вручал ей новый омамори.

Плоский шелковый мешочек висел у нее на шее, над сердцем, скрытый под кимоно. Внутри прятался особый офуда – бумажный талисман с защитными чарами, – который не позволял ёкаям почуять в ней ки камигакари. Если Широ прав, и ее запах изменился, омамори стал бесполезен.

Широ застыл, вскинув ладонь. Эми замерла; в голове завертелись тревожные мысли то ли о злобных ёкаях, то ли о прекрасных и смертоносных ками.

Уши кицунэ дрогнули, улавливая неслышные ей звуки.

– Кар!

Ворона, сидящая на ветке над ними, склонила голову и снова насмешливо каркнула. Кицунэ уронил руку.

Впереди, среди деревьев пробежала олениха, а за ней – уже почти взрослый олененок. Эми выдохнула; тревога сменилась облегчением. Животные скрылись в темноте, и она снова глянула вверх. Юмэй отказался ее сопровождать, оставив эту заботу Широ, но все же послал несколько карасу за ними следить.

Эми подавила очередной зевок, жалея, что Юмэй не захотел избавить их от пешего путешествия по горам и перенести при помощи своих загадочных чар. После столкновения с Изанами она осталась совершенно без сил и за последние дни проспала больше, чем обычно за целую неделю. Широ тоже много спал. Он был сильно ранен в бою с Амэонной и ее слугой-псом, а потом еще и сразился с Изанами.

Воспользовавшись тем, что кицунэ остановился, она поспешила его догнать. Несколько минут они молча шли рядом, и когда Эми наконец заговорила, собственный тихий голос показался ей слишком уж громким.

– У тебя есть мысли, – начала она, – как именно Изанами пленила куницуками?

– Только о том, что вряд ли она добилась своего грубой силой. – Широ пожал плечами. – И больше никаких догадок. Должно быть, она нашла способ их ослабить. Иначе ей пришлось бы приставить к каждому куницуками по амацуками, а без Аматэрасу один бы остался без тюремщика.

– Ослабить… – пробормотала Эми. – Аматэрасу обвиняла Изанами в том, что та обманом заставила ее уничтожить Инари. Звучит страшнее, чем просто ослабить.

Широ стиснул зубы.

– Инари никто не видел на протяжении века, – продолжила Эми, – и как раз сто лет назад Изанами начала убивать камигакари Аматэрасу. Видимо, сперва обхитрила ее так, чтобы чужими руками избавиться от Инари, а потом и от нее самой.

Она посмотрела на кицунэ, надеясь услышать его мнение, но увидела, как он напряжен, и зарделась от собственной беспечности.

– Прости, Широ. Я не хотела… Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Как она могла быть такой бестактной? Инари – покровитель кицунэ, и Широ искал куницуками годами… а она тут вот так беззаботно болтает об уничтожении.

Его походка стала скованной, уши почти прижались к голове. Эми лихорадочно огляделась в поисках новой темы, но их по-прежнему окружали только деревья и снег.

– Моим первым сольным выступлением на церемонии был танец благословения зимнего очага, – чуть ли не скороговоркой выпалила она, спотыкаясь о корни в попытке не отстать от Широ. – Мне было четырнадцать, и особой грацией я совсем не отличалась, но гуджи все равно решил, что я должна выступить. Я отрабатывала движения месяцами.

Кицунэ наконец перестал стискивать зубы и моргнул, с любопытством прислушиваясь.

– В день церемонии я страшно переживала. Храм Шион огромный. И на зимний фестиваль собрались тысячи людей. Помню, как стояла на сцене, ожидая начала, и видела, как все они смотрят на меня. Их было так много, что я не различала лиц. – Эми шумно выдохнула, глядя, как с губ слетает облачко пара. – Каким-то чудом я умудрилась станцевать идеально, даже в тех местах, с которыми не могла совладать на репетициях. В руках я при этом держала онуса, деревянный жезл с бумажными лентами, видел такие? В общем, в этой церемонии есть часть, где им надо размахивать в дыму от маленькой жаровни. Я прекрасно справлялась с танцем, но онуса у меня был не такой, как во время репетиций, а более украшенный и с лентами подлиннее. Так что когда я провела им над жаровней, кончики коснулись углей и вспыхнули.

Широ фыркнул; его глаза засветились весельем, прогнавшим тени.

– И что ты сделала? – остановившись, спросил он.

– Вариантов было маловато. Я держала жезл с пылающими лентами, и сгорали они куда быстрее, чем я могла представить. Так что я вроде как изящно взмахнула рукой и мигом бросила жезл в жаровню. Огонь тут же взметнулся на пару футов, а я развернулась и повела руками, словно это все часть танца.

– И что подумали зрители?

– Пришли в восторг. Решили, что это интересная вариация приевшегося скучного танца. А вот гуджи Ишида не был так доволен.

– Как по мне, выкрутилась ты мастерски.

Эми улыбнулась, стараясь не раскраснеться от похвалы.

– Моя подруга… – К горлу подступил ком, и она сглотнула. – Подруга сказала, что ничего даже не заподозрила бы, но заметила полнейшую панику у меня на лице, когда бумага загорелась.

Широ склонил голову.

– Что заставило тебя поведать сию историю?

– О, я просто вдруг подумала, тебе стоит знать, что ты стал свидетелем моей далеко не самой зрелищной оплошности в танце.

– Ясно.

Эми схватила его за руку и потянула дальше. Почти невидимая тропинка повела их вниз, Широ следовал на полшага позади, и Эми почему-то не спешила его отпускать. Пальцы кицунэ, теплые и сильные, слегка обхватывали ее ладонь. А Эми все шла вперед. Ей не нравилось видеть в его глазах тени, далекую боль, которую он столь тщательно скрывал.

Не так давно Широ сказал, что Эми кажется испуганной и одинокой, и хотел знать почему. Теперь и она гадала, насколько одинок и напуган он сам, хоть и прячется за всеми этими лукавыми усмешками и напускной уверенностью.

Эми сжала его ладонь крепче. Она снимет онэнджу и вернет ему воспоминания. Она его не подведет.

Тропа постепенно стала различимой; она огибала склон горы рядом с обрывом. И, стоило им свернуть, Эми вдруг поняла, что эта дорожка ей знакома. Путь преграждало поваленное дерево, припорошенное снегом. То самое.

– Ах… – выдохнула Эми. – Дерево.

– Дерево, – согласился Широ.

Его глаза заблестели озорством – и он вдруг обхватил Эми руками и, оторвав ее от земли, прижал к груди.

– Широ!

Он согнул колени, готовясь к прыжку, и взмыл вверх – а затем мягко опустился на снег с другой стороны препятствия, едва встряхнув свою ношу. Обычный человек ни за что бы не смог такое провернуть, а вот ёкай – запросто.

– Хвастун… – пробормотала Эми.

– Позволь я тебе опять перебираться самостоятельно, мы и до восхода солнца бы к храму не вышли.

– Вряд ли. Поставь меня.

– Почему тебе так не нравится, что я ношу тебя на руках?

Эми раскрыла рот, однако слова так и не сорвались с языка.

Взгляд Широ подстрекал ее заговорить, поспорить, но она не знала, что сказать. Она ведь камигакари, и ее не должны касаться ни мужчины, ни ёкаи… а он и тот, и другой. Вот, что стоило ему ответить.

– А почему ты так стремишься носить меня на руках? – Эми чуть не съежилась. Почему, почему она спросила именно это?!

– Ты дрожишь.

– Разве?

Она так не думала, но не могла отрицать то, что среди ночной прохлады Широ казался восхитительно теплым. Вдобавок, если бы ее не согревала ходьба, Эми продрогла бы до костей.

Широ приподнял бровь.

– Хочешь, я отпущу тебя?

«Хочешь, я слезу?».

По телу Эми прокатился жар, ведь вопрос мгновенно заставил вспомнить то, как лицо Широ очутилось в считаных дюймах от ее собственного, как он, такой теплый, прижимал ее к полу. Как он едва касался ее губ своими, как его зрачки расширились от предвкушения.

Эми пыталась избавиться от этих мыслей на протяжении последних четырех дней. Так как она много спала, да и Юмэй почти все время находился рядом, с тех пор они с Широ ни разу не оставались наедине. Однако воспоминание о том, как он чуть не поцеловал ее, упрямо не желало исчезать.

– Я… я… – Эми силилась подобрать слова, гадая, намеренно ли кицунэ почти повторил вопрос, который задал той ночью.

Его хватка ослабла, и Эми, съехав вниз, коснулась ногами земли. Однако Широ так и не опустил руки, удерживая ее в плену объятий. По коже пробежали мурашки. Почему его лицо столь непроницаемо? О чем Широ думает?

– Ты будешь осторожна, малышка-мико? – пробормотал он.

– Осторожна?..

– Не только с этим твоим гуджи. Изанами ждет момента, когда ты окажешься без защиты.

– Я… да. Я буду осторожна.

Почему она не могла отвести взгляд от его глаз? Эми пыталась вспомнить, как дышать.

– Ты обещала. А значит, должна вернуться.

– Вернусь, – прошептала она. – Я не нарушу обещание.

Губ Широ коснулась лукавая усмешка. А потом он вновь подхватил Эми и сорвался с места. Она обвила его шею руками, пока он мчался по тропе длинными прыжками, с легкостью преодолевая милю за милей. Вскоре он замедлился, перейдя на обычный бег.

Впереди появился знакомый силуэт. Два столба и параллельные балки красных тории, отмечающих границу храмовых земель.

Широ остановился в нескольких ярдах, ничуть не запыхавшись, и поставил Эми на ноги. Она сделала пару неуверенных шагов и покачала головой, все еще немного пошатываясь.

– Карасу уже разведали, – сообщил Широ. – Ками нет, только какие-то каннуши и дюжина сохэев, которых посылают на поиски.

Убегая той ночью, в развевающемся на ветру алом кимоно, Эми и не думала, что однажды вернется и предстанет перед теми, кого покинула. Поверят ли они в рассказ об Изанами, о явлении Аматэрасу?

Им придется. Эми не оставит им выбора.

Она оглянулась на Широ.

– Ты будешь неподалеку?

– Как можно ближе.

Эми зашагала к тории, готовясь вновь войти в мир ками и надеть маску камигакари, а эти слова, сказанные низким голосом с мурлыкающими нотками, все крутились у нее в голове.

Хотя до рассвета оставался еще час, из окон дома уже струился теплый свет. Сохэи явно собирались продолжить поиски с первыми лучами солнца. Пусть священники-воины были хорошо обучены как сражаться, так и изгонять ёкаев, по лесам они бродили не так уж часто и, несомненно, обрадуются, что вылазки можно прекратить. Сама же Эми после прогулки по горам окончательно продрогла, поэтому перспектива согреться и посидеть на мягком затмевала даже страх перед встречей со служителями храма.

Она собиралась сразу пойти в дом, но у самого сада ноги вдруг понесли ее в противоположном направлении. Эми, словно в странном оцепенении, медленно пересекла мостик над прудом и остановилась у двора.

Она прекрасно помнила, как впервые увидела храм Шираюри в обрамлении красных тории, стоящих на вершине длинной каменной лестницы. Огромное священное древо с золотой листвой, трепещущей в порывах ветра, отбрасывало щербатые тени на вытянутый дворик. Потрескавшиеся от непогоды статуи кома-ину, каменные стражи, вечно хранящие дом ками, сидели у двухэтажного зала поклонений, увенчанного остроконечной крышей с изогнутыми краями.

Узнать старинный храм в этом разрушенном месте было сложно.

Мощеный дворик взрезала глубокая, зазубренная трещина, словно уродливый черный шрам. Тут и там виднелась развороченная земля, лежало несколько поваленных елей. На подмостки, проломив крышу, упал древний клен.

От зала поклонений остался пустой остов. Истерзанные стены, обугленное дерево. Что-то – огромный ворон-ёкай, например – снесло двери, уничтожило изящные резные украшения. Статуи кома-ину лежали осколками. Нетронутым пережил разрушительное сражение лишь священный дуб.

У Эми сжалось горло. Прекрасный маленький храм, о котором так пеклись Фуджимото и Нанако, обратился в руины. Из-за такой широкой трещины восстановить двор будет в лучшем случае просто дорого, в худшем – почти невозможно. А сам храм, простоявший сотни лет, скорее всего, уже не спасти.

Четыре дня назад, во время жуткой битвы, Эми совсем не думала о разрушениях – жизни на кону были куда важнее. Но теперь, глядя на то, что сотворили сперва Юмэй и ками, а затем катастрофическая мощь Изанами, Эми жалела, что неспособна обратить все это вспять. Вытерев щеки, она повернулась к дому.

На другом конце моста стоял Катсуо.

Его волосы были спутаны, словно он только что поднялся с постели, но он был в полном облачении сохэя и с катаной на поясе. От этого зрелища грудь Эми сдавило странным жаром. Перед тем, как сбежать, она попросила Катсуо ее поцеловать… и приковала к месту при помощи офуда, чтобы он не последовал за ней в лес. С тех самых пор ее не покидало чувство вины.

– Эми? – позвал Катсуо так тихо, что она едва услышала; его лицо было белее снега, глаза широко распахнулись.

– Катсуо… – Эми низко поклонилась, прижав ладони к бедрам. – Мне так жаль, что…

По деревянному мосту загрохотали быстрые шаги. Эми подняла взгляд – и взвизгнула от изумления, когда Катсуо схватил ее и прижал к себе, крепко обнимая.

– К-катсуо? – пролепетала она.

– Ты жива! – хрипло произнес Катсуо. – Увидел, как ты стоишь тут, в белом кимоно… подумал, что ты призрак.

Эми моргнула. Призрак? Наверное, в белом кимоно и с распущенными, спутанными волосами она и правда напоминала заблудшего духа. Эми запрокинула голову, чтобы взглянуть на Катсуо, который так и не выпустил ее из рук. Неужели он забыл, что ему нельзя касаться камигакари? Или же ему просто плевать?

Он отступил на полшага, удерживая Эми за плечи, словно боялся, что она пропадет, если ее отпустить.

– Ты ведь жива?

Эми слабо улыбнулась.

– Да, вполне жива.

Катсуо слегка ослабил хватку и шумно выдохнул, заметавшись взглядом по лицу Эми.

– Где ты была?

– По большей части в горах, – пробормотала она, уставившись вниз. – Прости, что заставила тебя столько дней волноваться. Я не думала, что задержусь так долго.

– В горах? Пять дней? А как же укрытие, еда?..

– Я была… в доме Тэнгу. – В глазах Катсуо отразилась смесь страха и гнева, и Эми поспешила продолжить: – Он не самый гостеприимный хозяин, однако не так уж плох. Он приносил еду, но не желал дать мне расческу и разозлился, когда я попросила другую одежду. Его вороны хотели меня съесть, а он сказал им не трогать…

– Его вороны – что?!

– Я вкусно пахну, наверное? Они хотели съесть мою ки.

Катсуо стиснул зубы.

– Зачем ты вообще там оставалась?

– Долго рассказывать, но не то чтобы у меня был выбор, после…

Взгляд Эми скользнул к руинам. Катсуо отпустил ее и шагнул назад, чтобы проследить, куда она смотрит.

– Местные говорили, что было землетрясение. Правда, пострадал только храм. В Кироибаре почти ничего не ощутили.

– Землетрясение – это об Изанами еще слабо сказано, – с горечью отозвалась Эми. Городку всего в миле на юг от храма повезло.

– Изанами? Что ты о ней знаешь?

– Сперва расскажи, что знаешь ты.

– Через несколько часов после того, как ты сбежала, сюда явился отряд ее слуг. Одетые как сохэи, но я… я раньше никогда не видел ками во плоти, но сразу понял, что они не люди. Они сообщили гуджи Ишиде и каннуши Фуджимото, что услышали о нападении ёкаев и пришли увести тебя в безопасное место. Когда им ответили, что ты убежала в лес, они заявили, что отыщут тебя и что вскоре прибудет сама Изанами – убедиться, что ты в порядке.

Эми поморщилась. «В порядке» и «в могиле» обычно не считались синонимами.

– Ками приказали нам всем уходить, ведь тории слишком повреждены и неспособны нас защитить. Гуджи Ишида спорил, но… – Катсуо уныло пожал плечами. – Ками были непреклонны, а когда они начали злиться, гуджи сдался. Мы оставили храм.

Его лицо стало виноватым.

– Нам явно не стоило так поступать, раз уж ты все это время была в горах одна… одна с ёкаями. Наш гуджи пытался выяснить, как продвигались поиски, но гуджи храмов Изанами ничего не отвечал. Спустя три дня без новостей мы возвратились и нашли пустой храм, разрушенный землетрясением. Все слуги Изанами его покинули.

Катсуо всмотрелся в Эми.

– Расскажи мне, что случилось. Почему ты ушла без меня? Почему опять отправилась к Тэнгу? Почему теперь вернулась?

Теперь вина накатила и на нее, заставив вздрогнуть.

– Прости за то, что я сделала, Катсуо. Я не могла пустить тебя туда. Это слишком опасно.

– Защищать тебя – моя работа.

– Ты не сумел бы защитить меня там. Тэнгу ненавидит людей, а меня терпит только потому, что я ему полезна. – Эми покачала головой. – Неважно. Сейчас мне нужно поговорить с гуджи Ишидой.

– Его здесь нет. Еще вчера вернулся в Шион, узнать у храмов Изанами, что происходит. Мы понятия не имели, нашли тебя ее слуги, в безопасности ты или до сих пор блуждаешь по горам.

– В Шион… – пробормотала Эми. Это усложняло задачу. – Мне нужно поговорить с гуджи.

– Он запрет тебя в храме до самого солнцестояния, как только увидит.

– Не запрет. У меня приказания от самой Аматэрасу, и он должен помочь мне их выполнить.

Катсуо даже рот открыл.

– От самой Аматэрасу?!

– Да. Нам нужно немедленно отправляться в Шион… нам всем. Здесь опасно.

– Тории…

– Дело не в тории. Опасность исходит от Изанами и ее слуг.

Глаза Катсуо распахнулись еще шире.

– Я все объясню, – произнесла Эми. – Каннуши Фуджимото здесь? Я должна…

Ее перебил вскрик. По дорожке к ним неслась Нанако, а из-за угла дома следом за ней бросилась группа мужчин. Мико бежала так, что ее красные хакама хлопали, а широкие рукава белого кимоно развевались на ветру. Вздрогнув в ожидании едкой отповеди, Эми отпрянула.

Но место этого Нанако схватила ее за руки и сжала их, судорожно выдохнув.

– Эми! – воскликнула мико, впервые назвав Эми по имени в ее присутствии. – Ты в порядке! О, слава ками! Что случилось? Ты такая бледная и… и волосы!.. Что стряслось с твоими волосами? Кошмар!

На мост выбежали мужчины – дюжина сохэев, включая Минору, во главе с Фуджимото. Он придержал чуть не свалившуюся с головы высокую шапочку и окинул Эми потрясенным взглядом с головы до ног. А потом его недоверие превратилось в гнев.

– Камигакари Кимура, где… – сурово начал Фуджимото.

– Даже не начинай! – Нанако повернулась к каннуши с такой злостью, что тот отступил и врезался в сохэев. – Не видишь, что она до костей продрогла? Вопросы подождут. Камигакари здесь, и она цела. Этого пока достаточно.

Она обняла Эми и потянула ее за собой.

– С дороги! Поговорите с ней, когда я закончу.

Под стальным взглядом Нанако молча отступили все, в том числе и Фуджимото. Ошеломленная Эми позволила отвести себя в дом, лишь раз мельком взглянув на Катсуо – такого же растерянного. Нанако прижимала ее к себе и говорила о теплой ванне, горячей еде и чистой одежде, не задавая ни единого вопроса – только осведомилась, что Эми желает поесть.

Полчаса спустя она уже лежала в испускающей пар ванне. Рядом ждало большое мягкое полотенце, еще одним были обернуты ее волосы. Нанако помогла их расчесать и в течение почти десяти минут тщательно распутывала все узелки и доставала из них поразительное количество мусора. Затем мико оставила ее согреваться, пообещав, что когда Эми выйдет, завтрак будет готов. Она понятия не имела, почему Нанако вдруг стала такой любезной, однако не сомневалась, что тревога мико искренняя, почти материнская.

Эми сползла ниже, пока вода не коснулась подбородка. Жар окутывал, пронизывал тело, наконец расслабляя напряженные мышцы. Она должна была чувствовать себя виноватой за промедление, но не думала, что этот час что-то изменит – впрочем, Широ, где бы он ни находился сейчас, скорее всего возразил бы. Эми казалось, будто она смывает с себя непринужденную жизнь ёкаев, которая словно въелась в ее кожу за последние несколько дней. Было так замечательно лениться, есть и спать, когда хочется, безо всяких обязанностей и чужих ожиданий.

Эми закрыла глаза, оттягивая момент встречи с Фуджимото еще на несколько минут. Разговор предстоял не из приятных, однако лучше уж спорить с каннуши, чем с Тэнгу.

Эми распахнула дверцы шкафа.

Позади нее молча ждали Фуджимото, Нанако, Катсуо и Минору. Она просунула руку в стопку постельного белья и выудила руководство каннуши. Открыла его там, где описывалась судьба камигакари, и протянула Фуджимото. Тот нахмурился и, взяв книжицу, просмотрел текст.

Затем Эми извлекла из тайника и свой дневник. Между его страниц хранилось черное воронье перо.

– Все началось с книги, – пробормотала Эми, поглаживая блестящее перо кончиками пальцев. – Так я узнала правду о том, что уготовано камигакари. И поэтому очутилась той ночью в лесу.

Она рассказала, как повстречала раненого лиса и с помощью Катсуо принесла его в храм. Когда Эми упомянула, как лис превратился в мужчину, Фуджимото выронил руководство каннуши и чуть не захлебнулся возмущением. Нанако шикнула на него, подхватив книгу с пола.

Затем Эми поведала о своем уговоре с Широ и знакомстве с Тэнгу. Она старалась почти не вдаваться в подробности, поэтому сразу перешла ко второму побегу из храма и встрече с Коянэ, слугой Изанами. Когда она описала, как ками попытался ее убить, никто не проронил ни слова.

Жестом попросив следовать за ней, Эми вывела их из дома и указала на почерневшие камни возле разрушенного дворика:

– Коянэ отправил за нами двух ёкаев, и они устроили здесь засаду. Широ с ними сразился. Следы на камнях оставил его лисий огонь.

Когда она рассказала, как вновь убежала к Широ, чтобы снять последние два витка про`клятого онэнджу, Фуджимото сжал губы в тонкую, злую линию, но его гнев сошел на нет, стоило Эми перейти к той части, где их с Широ поймали ками. Сдерживая тошноту, она переступила через обломки входа в главный зал. Подняв доску, оттащила ее в сторону и опустила взгляд. На полу в середине зала по-прежнему виднелись тусклые белые линии, отмечая круг, который ее сковывал. Тошнота усилилась.

С трудом сглотнув, Эми указала на темное пятно.

– Признавшись в убийстве всех прошлых камигакари Аматэрасу, Изанами ударила меня ножом в живот.

Нанако охнула. Катсуо побелел. Продолжая, Эми вывела своих слушателей из храма к административным постройкам, позади которых земля была взрезана проломами и усыпана поваленными деревьями. Эми остановилась у каменного круга, где Изанами пыталась заново связать Широ проклятием, и закончила рассказ страшной битвой между ками и ёкаями – и приказаниями Аматэрасу.

Повернувшись к остальным, она подняла черное перо.

– Последние несколько дней я провела с Тэнгу и Широ, восстанавливала силы после явления Аматэрасу. Но теперь я должна выполнить ее поручение.

Она перевела взгляд с мрачного Катсуо на Фуджимото. Каннуши сжимал и разжимал челюсти, рассматривая то круг, то трещины в земле и изогнутые корни деревьев, которые во время сражения повиновались воле Изанами и до сих пор торчали зловеще переплетенными фигурами. Наконец он уставился на черное перо и свел кустистые брови.

Эми глубоко вздохнула и приготовилась доказывать свою правоту.

Фуджимото потер подбородок.

– Для таких, как мы, простых смертных, пути ками окутаны тайной. Подумать только, амацуками обернется против сестры… ёкай станет союзником человека или сражаться бок о бок с ками… Нелепица, сказал бы я! И все же доказательство передо мной… – Каннуши прижал ладони к бедрам и поклонился. – Камигакари Кимура, я прошу прощения, что подвергал ваши слова сомнению.

– Я… я могу лишь вас поблагодарить за то, что вы мне поверили, каннуши Фуджимото, – изумленно пролепетала Эми. – Пожалуйста, не извиняйтесь.

Фуджимото так быстро выпрямился, что с него слетела шапочка. Он подхватил ее и тут же водрузил на место.

– Нужно без промедления доставить вас в Шион. И вывезти всех из храма на случай, если сюда вновь заявятся неземные гости с коварными намерениями.

Каннуши столь легко принял правду – нелепую, как он сам заметил – и с такой готовностью согласился помочь, что к глазам девушки подступили слезы. Эми его недооценивала.

Она поклонилась.

– Вы истинный, верный слуга Аматэрасу, каннуши Фуджимото.

– О, бросьте, – проворчал тот. – Довольно. Хватит терять время. Нанако, будь добра, подготовь вещи госпожи. Минору, собери сохэев.

Как только Нанако и Минору поспешили прочь, Фуджимото повернулся к Эми.

– Моя госпожа… – Он снова поправил шапочку. – Я знаю, что вы поведали мне правду, и я вас поддержу, но гуджи Ишида…

Эми кивнула. Каннуши мог не заканчивать мысль, все и так ясно. Убедить Ишиду будет далеко не так просто… а о последствиях провала она совершенно не хотела думать.