Читать книгу Канал имени Москвы. Университет - Аноним - Страница 4

1

Когда-то у Рыжей Анны был скремлин – забавный и очень гордый хорёк по имени Лидия. Лишь для виду Лидии обустроили клетку, довольно просторную, стоит отметить, а во время прогулок брали на поводок. Анна тогда пробавлялась танцовщицей в приграничной Икше, – «певичка», как говаривали о ней пылающие ревностью жёны многочисленных поклонников, – пока город не накрыл туман. Гиду-женщине с огненно-рыжей копной волос статус звезды местных шалманов очень даже подходил, на её выступлениях всегда были полные аншлаги. Многие состоятельные купцы специально ради неё приезжали из респектабельного Дмитрова в этот опасный город фронтиньеров и головорезов. Бывал среди них и будущий муж Анны – Сергей Петрович. Разумеется, никто из воздыхателей не догадывался об истинной природе Лидии, впрочем, как и её хозяйки, полагая хорька причудой эксцентричной красотки.

С кем делить постель в ту вроде бы беззаботную пору, Анна всегда выбирала сама. Был в числе прочих даже более или менее постоянный друг, брат по крови – гид, им было неплохо вместе, а его скремлином, – надо же случиться такому совпадению! – оказался пушистый хорёк по имени Соломон. Одно время Анна пробовала убедить себя, что это знак. Но их скремлины так по-настоящему и не поладили. В силу профессиональной специфики любовники виделись нечасто, однако на весь радостный и весёлый задор и повышенное внимание Соломона Лидия отвечала холодной вежливостью. И Рыжая Анна знала почему. Она пыталась как-то это отрегулировать, быть мягкой, нежной и заботливой, и знала, что всё это бесполезно. Нет никаких знаков, к чёрту всё! Такая история. Потому что, на самом деле, Рыжая Анна любила лишь одного человека. Ради него готова была дать от ворот поворот несчастному Соломону, послать подальше предлагавших ей купаться в роскоши дмитровских купцов и всех остальных и уйти за ним, куда бы ни позвал. Только он не звал.

Такая банальная история…

Он и сейчас её не звал. Когда ранним, прохладным из-за близости тумана утром поисковый отряд гидов начал спуск от Линии застав в Икшу. Анна не знала, каким она его найдёт. Никто не знал. В стволе её карабина покоилась серебряная пуля, и наверняка ей было известно лишь одно: сейчас он находится явно не в том состоянии, чтобы возражать ей или отвергнуть её помощь.

«Икша, – хмуро подумала Анна. – Ну, привет. Давненько не виделись».

С момента окончания своей карьеры звезды сомнительных кабаре и выгодного замужества она ни разу больше сюда не возвращалась. Некоторые странички нашей жизни мы полагаем перевёрнутыми навсегда. И ошибаемся. Она сбежала от мужа, добрейшего Сергея Петровича, от которого видела всегда только хорошее. Разбила ему сердце. Она публично разрушила лучшую для гида легенду на канале сначала «певички», а потом светской дамы, купеческой жены. И вот она снова здесь, в Икше, перерождённом городе, который накрыл туман. Анна ожидала увидеть картины разрушений, понимая, что милого воспоминаниями прошлого больше нет, но реальность оказалась куда богаче её самых смелых и зловещих фантазий.

– Рыжая, помни всё, что я тебе говорил, – негромко позвал Тихон. – Вон край, улица Победы – дальше уже территория оборотней.

Анна кивнула. Поймала себя на том, что чуть не ускорила шаг. Она торопится – и это уже ошибка. Но контроль вернулся: его инструктаж она запомнила слово в слово. Особенно про манипуляции сознанием, в чём оборотням нет равных, и про серебряную пулю для их Королевы.

– За нами следят, – прошептала Анна.

– Это ещё не следят, – мрачно усмехнулся Тихон. – Цветочки… Ладно, все знают, что делать.

Он развернулся и зашагал вперёд. Анна шла следующей, пытаясь, как и велел Тихон, ступать по его следам. Совсем скоро Рыжей Анне предстоит убедиться, насколько же Тихон оказался прав. Невзирая на ощущение злобного присутствия, что нарастало с каждым их шагом, пока всё это были только «цветочки».

«Мы уязвимы, когда боимся и когда любим, – сказал ей Тихон. – Мы ничего не можем поделать ни с тем, ни с другим. Но мы в состоянии взять это под контроль». Потом он вздохнул и, ласково посмотрев на неё, добавил: «Анна, Икша постарается нанести удар по нашему самому уязвимому месту. Это ты. Туман не упустит такой возможности. Но вот что я ещё скажу: без тебя наши шансы на успех стремительно бы приближались к нулю».

Это Рыжая Анна тоже запомнила. Несколько напоминало ловлю рыбки на живца. Он так и не позвал, а она идёт, и ничего банального в этой истории больше нет.

Группа гидов направлялась к перекрёстку на улице Победы. Там она свернёт. Чтобы уйти в самое сердце Икши, города теней, видений и чудовищных порождений мглы. Уйти в самое логово, чтобы разворошить его. Поисковая экспедиция по спасению Хардова началась.

2

«Я ведь впервые увидела его здесь», – вдруг подумала Рыжая Анна.

Это было давно. На одном из самых успешных её выступлений. Он сидел в угловой нише, наполовину укрытый тенью и единственный из мужчин не проявлял к происходящему шумного возбуждённого интереса. А ведь она исполняла свой главный хит «Чёртов ты, сероглазый король!», когда во время припева обнажала ноги – почти стриптиз. Публика визжала от восторга, но Рыжая Анна знала меру, что только подзадоривало её поклонников. Потом она встретила его в коридоре рядом со своей гримёркой и решила, что он всё-таки надумал выразить ей своё восхищение. Но он лишь равнодушно взглянул на неё, – серые глаза, и в них плавали голубые льдинки, – и прошёл мимо.

Вопреки расхожему мнению, Анну это вовсе не заинтриговало: «Тоже мне, сероглазый король!»

А наутро она увидела его в обществе самых влиятельных и рисковых купцов Дмитрова. Даже её будущий муж Сергей Петрович, как тот уверял позднее, присутствовал на этом знаменательном собрании. Анна прислушалась. Но вовсе не из-за «сероглазого короля»: речь шла о крупной контрабанде, партии редких товаров из Пироговского братства и большом количестве артефактов ушедшей эпохи. Не одну лишь Анну и не одного Тихона занимал вопрос, откуда всё это берётся в Пирогово. Обычно гиды сразу узнают друг друга, но тут всё вышло иначе.

«Так ты у нас контрабандист, сероглазик? – решила Рыжая Анна. – Занятно».

При появлении дамы – «Королева снизошла до нас!», «Богиня!», «Любезная Аннушка, целуем ручки!» – купцы галантно повскакивали со своих мест. Он тоже вынужден был подняться. Посмотрел на неё с каким-то странным любопытством. И улыбнулся. Холодный взгляд мгновенно стал другим, голубые льдинки растаяли.

«О, да мы умеем улыбаться», – весело подумала Рыжая Анна. Льдинки растаяли в каком-то пронизывающем жаре. И прежде чем осознать, что она делает, Анна улыбнулась в ответ.

– Неплохо вы отбрили вчера Барона, – неожиданно сказал он. В голосе уважение, никаких насмешек. – А выступление было чудесным.

К своему удивлению, Анна оказалась польщена, хотя давно привыкла к мужским похвалам. И даже немного смутилась. «Во как, оказывается, мы и комплименты умеем делать», – теперь подумала она.

Барон был капитаном речных скитальцев. Тёмный тип, как и всё их племя. Купцы да и самые отпетые головорезы приграничья пытались избегать лишних конфликтов с ними. О мстительности скитальцев ходили легенды одна мрачней другой: беспощадные поножовщики, умельцы наводить порчу и насылать проклятья. Анне было плевать на подобные суеверия.

– Только учтите – Барон опасен, – серьёзно добавил он. – Будьте, пожалуйста, внимательней, пока они не уберутся отсюда. Не рискуйте так больше, некоторых собак лучше не дразнить.

И опять этот пронизывающий жар, словно потаённая страсть в холодных глазах.

– Спасибо за заботу, – только и нашлась Анна. – Но я уже взрослая девочка.

И снова улыбнулась. Чёрт, она что, и вправду смущена? Своего будущего мужа, Сергея Петровича, она в то утро даже не запомнила.

* * *

В следующий раз они встретились с Хардовым только через несколько месяцев в самый разгар Чёрной весны, когда пала Икша.

3

Администратора кабаре, где выступала Анна, все называли просто Серж. Иногда «импресарио Серж». Из соображений вежливости ещё в их первую встречу Рыжая Анна попыталась выяснить его полное имя.

– Не заморачивайся, красавица, – подмигнул ей администратор. – Просто Серж. Но если захочешь сделать мне приятное, можно «импресарио Серж».

Он томно вздохнул. Анна обратила внимание, что у него подкрашены глаза. Интересно, как он тут выживает, на границе, с такими замашками? Потом он потёр переносицу. Взгляд шальной и одновременно жёсткий:

– Ну что ж, ты прошла прослушивание. Можешь вечером выходить на работу, – сказал он. И тут же кокетливо улыбнулся.

«Гид Анна, импресарио Серж, – мысленно усмехнулась она. – По-моему, мне подходит это место».

Серж не прогадал. Уже после первого выступления публика повалила на программы, где значилось имя Рыжей Анны. В Икше появилась новая звезда. И Анна не прогадала: на границе творилось много странного, и гидам требовалась информация. В Серже Анна тоже не ошиблась. Невзирая на внешность, Серж не брезговал опасной контрабандой и свои дела вёл твёрдою рукою. В Анне он души не чаял, и совсем скоро они сдружились.

– Я твой подруг, рыжая красавица? – хихикал Серж. – Да?!

– Да, – серьёзно отвечала Анна. – Ты мой единственный друг здесь.

– Может, замутим, совьём семейное гнёздышко? – не унимался администратор. – Обещаю изменять тебе не чаще раза в день.

– Тогда мне пришлось бы тебя пристрелить, – хрипло смеялась Анна. – И потом, ты всё равно не перестанешь подкрашивать глазки.

Кстати позже, когда Тихон попросит её войти в высшее общество Дмитрова, отпустить Лидию и жить «в миру», именно импресарио Серж познакомит Анну с будущим мужем Сергеем Петровичем. Но в тот день, о котором идёт речь, Серж оказался на волоске от гибели. Потому что нечто, с чем Рыжая Анна никогда не сталкивалась прежде, почти успело полностью забрать себе его жизнь.

4

Ничто не предвещало катастрофических перемен. Туман стоял далеко от Икши и уже много лет не двигался. На настойчивые предложения гидов укрепить город оборонительной линией и прорыть обводные рвы с водой власти средств не выделяли. Слухи с границы поступали самые разные, но к этому давно привыкли. После заката, конечно, всякое случалось, ну и нечего шляться по ночам не поймёшь где, а в Икше всё было спокойно.

Тихон так не считал. Вылазки гидов в туман становились всё чаще, и люди возвращались мрачными. Всё больше лодок стало пропадать, поиски не приносили результатов. Выше Дмитрова туман плотной завесой стоял по обоим берегам канала, так же обстояли дела по внешнему контуру Пироговских морей. Вести же из Москвы были самыми чудовищными. Анне хотелось настоящей работы, но Тихон попросил её остаться здесь и собирать информацию.

– In vino veritas, – как-то раз то ли в шутку, то ли всерьёз обронил он. – Истина в вине.

Анна кивнула. Она понимала, о чём речь и почему в числе прочих этот вопрос волновал Главу гидов. Бутылочка настоящего виноградного вина или шампанского, которым так любили пощеголять друг перед другом купцы, стоила баснословных денег. Этот товар проходил по категории «роскоши». Так же как и настоящий табак, кофе или чай, вино с огромным риском, а зачастую ценой гибели людей и лодок, доставлялось из Пироговского братства, наряду с другими артефактами Великой ушедшей эпохи. Только на канале не вызревал виноград, и, к примеру, ни на одном из островов Пирогово не росли кофейные деревья. Стоило проследить всю цепочку «пути вина». Возможно, монахи наткнулись на огромные неразграбленные склады. Тогда честь им и хвала: контрабанда гидов не касалась, всё это по части полиции. Так же возможно, происходило что-то гораздо более опасное. У Тихона имелись основания для самых серьёзных раздумий. И Рыжая Анна осталась в Икше выполнять поручения Ордена гидов и собирать информацию.

* * *

В тот день она загодя вышла к Икшинским причалам и уселась на своей любимой скамейке в тени деревьев. До заката ещё оставалось время, но причалы постепенно обезлюдели – берег канала не лучшее место, чтобы встретить темноту. А ей нравилось иногда приходить сюда ненадолго, побыть в одиночестве и посмотреть на вечереющую воду. Тем более сегодня её привычка бывать здесь несла в себе ещё и практическую пользу. Совсем скоро должна была состояться встреча с человеком Тихона. Она о нём ничего не знала, только слова пароля.

Странный, трескуче-растянутый и какой-то пустотный звук заставил Анну оглядеться по сторонам.

Хк-траамп-пакхк

В ближайших зарослях, что по косогору спускались к каналу, густели закатные тени. Из Икши доносились далёкие голоса, подвыпившие гребцы затевали бучу, но здесь… Анна поднялась со своего места, вслушиваясь, – вроде бы всё спокойно. Был ли на самом деле этот странный звук, от которого почему-то сделалось очень тоскливо, или показалось?

– А ну покажись, чего прячешься?! – громко велела Анна. Быстро дунула на непослушную прядь волос, не сводя глаз с зарослей, но движение вроде бы не повторилось. Лишь холодок какой-то…

Хк-траамп-пакхк

Теперь это прозвучало у неё за спиной. Анна резко обернулась, впервые успев пожалеть об оружии, которое ни разу для прогулок по Икше не извлекала из тайника в своей гримёрке. Потом сердце, ухнув, забилось ровнее. Анна выдохнула и удивлённо качнула головой. На деревянном настиле причала стоял импресарио Серж.

– Фу, напугал ты меня, – облегчённо усмехнулась она.

Всплыла мутная мысль: «Однако неожиданное умение для человека, подкрашивающего глаза, так бесшумно подобраться к гиду». Анна тут же отмела её. Ей нравился Серж. Улыбнулась:

– И чего это тебе в голову-то взбрело?

Импресарио Серж стоял на причале и просто молча смотрел на неё. Было в его облике что-то отсутствующее. Особенно во взгляде. Но Серж был способен и не на такие выходки.

– Всё, хороший мальчик, шутка удалась. А теперь проваливай, – отрезала Анна. – У меня, может, тут свидание романтическое.

Серж никак не отреагировал на её реплику.

– Э-эй, ку-ку! – шутливо рассердилась Анна. – Можешь попользоваться моей тушью пока.

Серж молчал, и она добавила:

– Хорошо, попрошайка, и помадой тоже.

В глазах Сержа плеснулась какая-то темнота. Теперь она обратила внимание, что кожа его лица выглядит неправильно неподвижной, словно под ней отсутствуют мимические мышцы. И вспомнила, где видела подобную чуждую темноту – в глазах поражённых змеиным бешенством домашних животных. Анна не знала, почему оно так называлось, но несчастную скотину приходилось умерщвлять. Правда, людям змеиное бешенство не передавалось.

Он заболел чем-то? Подцепил какую-то неведомую хворь? Анне не хотелось шпионить за Сержем, хотя она с лёгкостью могла сделать это, – некоторых вещей о тех, кто вам нравится, лучше не знать, – но она всегда догадывалась, что тайные рисковые делишки заводят его за границу Пустых земель, а то и подальше.

– Серж, – тихо позвала она. – Дружище, что с тобой?

Губы Сержа разлепились, когда он еле заметно выпятил вперёд голову. Да так и застыл. С ним явно творилось что-то неладное. Рыжая Анна приняла решение быстро. Не мешкая больше, она легко справилась с невысокой изгородью, отделяющей причал, и двинулась к Сержу. Гиды знали множество обеззараживающих средств, а одно, приготовленное из слизи червя и ядовитого мха с Гиблых болот, считалось универсальным и применялось в экстренных случаях. В тайнике в гримёрке нашлось место и для него.

– Эй, ну-ка иди сюда, я позабочусь о тебе!

Запах… Его она почувствовала сразу, едва ступив на деревянный настил. Запах застоявшейся влаги с примесью не резкой пока, но сладковато-тяжёлой ноты – запах водного животного. Господи, он что, спал где-то на плотине бобров? Серж наконец прореагировал, сделав небольшой шажок в её сторону, и начал медленно, по какой-то ненормальной траектории поднимать руку. Шажок… Анна уже подошла вплотную к своему единственному в этом городе другу, когда поняла, что не так. Рука Сержа застыла на уровне её шеи, словно он указывал сам себе на что-то скрытое под её волосами, а в его глазах впервые появилась если не осмысленность, то какая-то медленная дремучая заинтересованность, как будто слабоумный вёл сам с собой диалог, но дело было не в этом. Мокрые следы Сержа. Они вели в одном направлении – сюда, и вели от края причала, обрывающегося в воды канала.

Он вышел из воды

«Серж, он что, купался? На закате?! – успела подумать Рыжая Анна. – Нет, я бы слышала плеск и заметила его. Он, конечно, купался, но где-то далеко. А потом просто приплыл сюда, вылез из воды».

Эта дикая мысль ещё даже не сформировалась полностью, когда Серж как-то неуклюже отшатнулся от неё и опустил руку.

– Во как! Встреча двух голубков, – послышался грубый насмешливый оклик. – Зачем тебе, Рыжая, настоящий мужчина, лучше уж голубок… Так, что ли?!

Анна узнала голос. Всё ещё не сводя взгляда с несчастного Сержа, тяжело вздохнула: «Тебя только сейчас не хватало!» – подумала она. Следом тут же пришла другая мысль: «Что происходит? Второй раз за сегодняшний вечер я позволила застать себя врасплох».

– Не захотела по-хорошему – придётся по-другому. – В голосе Барона не звучало ни алчного воодушевления, ни мстительности, он говорил почти с сожалением. На своё свидание он явился в обществе троих подельников, у одного в руках был дробовик.

Анна успела заметить, что курок на старом ружье даже не взвели. Скорее подчиняясь инстинкту, она отступила от Сержа, – почему-то ей не хотелось, чтобы тот оставался за спиной, – и холодно посмотрела на Барона:

– Что же ты, такой храбрый, один-то не пришёл?

Барон молча вытащил из-за пояса опасную бритву, раскрыл её, задумчиво полюбовался лезвием и закрыл бритву.

– Они будут следующими, – кивнув на подельников, хмуро пояснил он. – Или я тебя помечу. Порежу прекрасное личико так, что тебя никто больше не пожелает. Выбирать тебе. – Вздохнул, словно с ещё большим сожалением, но потом его взгляд маслянисто блеснул, и в голосе наконец прозвучала угроза: – Барону ещё никто не отказывал!

Анна вдруг почувствовала какой-то леденящий ветерок. Но вовсе не из-за слов капитана скитальцев. Губы Сержа разомкнулись, сложились в овал, и краем глаза Анна увидела растянувшиеся ниточки слизи, а потом из чёрного отверстия рта вырвался этот трескучий звук.

Хк-траамп-пакхк

«Это Серж его издавал? – промелькнула ошеломляющая мысль. – Господи, да что с ним такое?!»

Она быстро посмотрела на импресарио, перевела взгляд на скитальцев. Леденящая волна страха отступила, и, скорее всего, теперь Анна взвешивала риски.

– Слушай, Барон, я не знаю, что с ним, с Сержем, но происходит что-то плохое. Лучше оставим всё это, – попросила она.

– Зря ты так со мной поступила. – Барон как-то простецки пожал плечами, и снова сожаление. – Но теперь уже поздно. Чем быстрее покончим с этим, тем лучше.

Он кивнул своим людям, передал ближайшему бритву, и тот тут же раскрыл её, сделал шаг в её сторону.

«Он сошёл с ума, – подумала Анна. – Он не пугает, он настроен всерьёз».

– Барон! Ты меня не слышишь?! Он болен, ему надо помочь. Слушай, прекрати. Остынь! Ну вспылили оба тогда, и ладно. – Она говорила мягко, урезонивая. – Подумай о последствиях…

– Рыжая… Гордость заставит тебя молчать, – оборвал её Барон. – Или бритва. Выбирай! Тогда мне, конечно, придётся покинуть Икшу навсегда.

Курок на дробовике наконец взвели. Анна заметила, что, в отличие от Барона, глаза его подельников горят тёмным возбуждением. А тот остановился:

– Мне жаль, что так вышло, – вдруг сказал Барон. – Правда. Ты всегда мне нравилась. Я простой человек и говорю просто. Но в нашем племени есть пословица: месть – то блюдо, которое надо подавать холодным.

И опять этот сожалеющий вздох, словно Барон не хочет, но вынужден так действовать.

«О, хрень, – мелькнуло в голове у Анны. – Он здесь не из-за меня. Не только из-за меня. Это демонстрация власти. Надо помочь ему не совершить ошибки. Надо помочь нам обоим. Но как?!»

– Не станешь сопротивляться, всё кончится быстро, – добавил Барон и двинулся к ней. Чёрная бездна ствола дробовика поднялась вслед за Бароном и остановилась на уровне её глаз, чуть поиграв, переместилась ниже. Рыжая Анна мрачно смотрела на капитана скитальцев.

«Я вырублю его. Он много крупнее, но справлюсь легко. Только от пули с такого расстояния не уклониться. Возможно, Тихон бы смог, но не я. А ведь меня предупреждали. Да ещё Серж…»

Ком подкатил к горлу Рыжей Анны. И холодок на спине. Как она неожиданно позволила зажать себя в угол? О чём думала?! Из-за Сержа?

А потом случилась ещё более невероятная вещь. Прямо за спиной человека с дробовиком поднялась тень. Хотя даже цепкий глаз Анны не обнаруживал прежде никакого другого движения. Удар был молниеносным и точным. Подельник Барона даже не успел рухнуть вниз, когда его дробовик оказался в руках незнакомца. Повёл он себя с ним довольно-таки необычным образом. Как будто это было не огнестрельное оружие вовсе, а просто палка. Быстро спустив курок, чтобы не случился самопроизвольный выстрел, он перехватил его за ствол и цевьё. Человек, которому Барон передал бритву, скорее всего вовсе не почувствовал боли. Хотя удар прикладом сломал ему нос, челюсть и, вероятно, множество лицевых костей. Анна сморгнула. Лицо третьего скитальца только что было превращено в кровавое месиво. Незнакомец просто кинул в него ружьё прикладом вперёд. Стон; Барон вздрогнул, его зрачки потемнели. Всё заняло не больше пары секунд. Анна сморгнула ещё раз.

«Барон опасен… – вспомнились слова незнакомца. – Как же ты поступаешь с теми, кого не считаешь опасным?»

Он, конечно же, не был незнакомцем. Анна усмехнулась. Серые глаза, сейчас абсолютно холодные. Он стоял, широко расставив ноги, и на нём был длинный походный плащ, полы раздвинуты в разные стороны. Мгновение назад её спаситель действовал голыми руками, теперь из-под плаща смотрел ствол автомата Калашникова. Где он его прятал прежде, на спине?

– Барон, стой! – велел он спокойно. – Стой и просто отойди в сторону.

Этот тон, как будто капитана скитальцев он просто не брал в расчёт. Непослушный локон снова упал на щёку, Анна сдула его. Этот тон, поза, распахнутые полы плаща – всё можно было принять за гротеск, если бы это не происходило всерьёз. Барон обернулся, посмотрел на то, что происходит с его людьми; он был бледен, на лбу выступили капельки пота. Но не напуган – в лицо спасителя Анны и на его оружие он посмотрел с каким-то если не вызовом, то достоинством.

– Барон, просто отойди, – повторил тот. – А то получишь пулю. Ты меня знаешь.

Капитан скитальцев скрипнул зубами, но сделал, как ему велели, и замер. А сероглазый спаситель (контрабандист?!) повёл себя ещё более странно. Ствол автомата он направил на несчастного Сержа.

– Горх, я вижу тебя, – произнёс он. – У меня здесь серебряная пуля, и ты знаешь это. Горх, отпусти человека.

Несчастный импресарио Серж пошатнулся и ответил:

– Хк-траамп-пакхк…

– Горх, я приказываю тебе – отпусти человека! – повторил он с нажимом.

Серж боднул головой, всё прозвучавшее было непонятным. Анна собиралась сказать, что Серж болен, и чтоб в него не тыкали стволом, но не успела. Волна ужаса словно выбралась из всех её потаённых страхов. Тьма мгновенно поднялась по фигуре импресарио Сержа. Зато Анна успела различить в этой тьме нечто немыслимое – облик Сержа…

(Он вышел из воды.)

В нём проступило что-то звериное, то ли волчье, то ли гигантская крыса; спаситель Анны прицелился, хотя это уже было не нужно – мгновенно скользнув в воду, это существо исчезло.

– Вот и хорошо, – произнёс человек в плаще и, как ни в чём не бывало, убрал оружие.

Анна вздрогнула.

– Что это было? – прошептала она.

Тот покачал головой, посмотрел на неё с неодобрением:

– Ну, и что это всё значит? – Её вопрос он, видимо, решил проигнорировать. – Рыжая Анна, допустимо ли гиду выходить на закате к каналу без оружия? Что за легкомыслие?

Лицо Анны застыло. Потом ей пришлось ещё раз сглотнуть. А её спаситель кивнул, усмехнулся:

– Хардов, – произнёс он.

– Что? – автоматически откликнулась Анна. Это было слово пароля, переданное ей Тихоном. Но человек в плаще сказал другое:

– Хардов, – повторил он. – Так меня зовут.

И тут же отвернулся от неё, посмотрел на скитальцев. В серых глазах вдруг блеснула синева выцветших джинсов, и опять в них заплясали льдинки:

– Барон, сейчас, вероятно, самые главные минуты твоей жизни. Смекаешь почему? Потому что я покупаю её, – говорил спокойно, без вызова. – Ты забудешь всё, что видел и слышал здесь. Я знаю, ваш народ не нарушает клятву на крови, и я приму её у тебя. Такой будет плата. Тогда ты и твои люди уйдёте отсюда живыми.

Рыжая Анна слушала, как заворожённая, сердце её опять забилось чаще. А Барон молчал. Но это достоинство так и не покинуло его взгляда.

«Чёрт, а он не так плох, – подумала она. – Могли бы и подружиться». И тут же списала эту мысль, как в некотором роде истеричную.

– Хардов, сколько мы знакомы? – наконец отозвался капитан скитальцев. – Ты ведь знаешь, что Барон умеет хранить тайны. И умеет быть нем, как могила. Мог бы и не позорить меня перед… женщиной.

– Сейчас она не женщина, а гид, – сухо сказал Хардов. – И дело в этом. Да, и очень красивая женщина, которую ты собирался обесчестить.

Анна услышала свой низкий грудной смешок:

– Не стоит извиняться, – сказала она. Только скорее чем Барону, это было адресовано Хардову. А тот пожал плечами и улыбнулся:

– Знаешь, Барон, а тебе сегодня повезло два раза, – заявил он. – Скорее всего, она бы убила тебя. Да что там, точно бы убила. Поверь мне. Легко!

Потом повернулся к ней:

– Идём, Анна. Надо быстро уходить отсюда.

Она молча прошла мимо Барона, даже не удостоив того презрительным взглядом. Но догнав Хардова, всё же остановилась, посмотрела на опустевший причал. И снова спросила тихо:

– Что это было?

– Беда, – ответил ей Хардов.

5

– Горх – очень древнее существо. – Хардов шёл быстро, и Анна с трудом поспевала за ним. – Возможно, он один такой остался на канале. Но Горх не смог бы появиться здесь просто так. Думаю, дни Икши сочтены.

– Но почему? Всё же спокойно.

– Затишье перед бурей. Туман, Анна. Что-то готовится. И это позволило Горху забраться так далеко. И к тебе он пришёл неспроста.

– О чём ты? Что этой… твари могло быть от меня надо? И куда мы так спешим?

– Кое-кто нуждается в нашей помощи. Возможно, ещё не поздно. Скажи, ведь он указывал тебе на шею, Горх? Вот туда, да?!

Анна потупила взор. Это был деликатный вопрос. Но Хардова, казалось, это не волновало:

– Туда. Куда тебя укусила Лидия, так?

– Ну… наверное.

– Дела обстоят ещё хуже, чем я думал, – хмуро подытожил Хардов, и Анне показалось, что он тихо, словно разговаривая сам с собой, добавил: – Кто-то делает эликсир… – Потом посмотрел на неё: – Ладно, всё, что ты собрала для Тихона, меркнет в сравнении с сегодняшним появлением Горха на причале. Но есть и хорошая новость: он выдал себя, и теперь мы знаем о нём.

– Горх, – Анна впервые попробовала это шершавое имя на вкус, и оно ей не понравилось – на языке как будто осталась прелая тьма, а сердца коснулся укол тоски. – Скажи… ведь он даже не дотронулся до меня. И не держал вовсе. А ты… Ты два раза сказал ему отпустить человека.

– А я имел в виду не тебя, – глухо произнёс Хардов.

6

Совсем скоро Анна поняла, о чём речь. Импресарио Серж лежал на полу своей комнаты без сознания. Хардов потрогал ему пульс, удовлетворённо кивнул:

– Успели. Когда Горх забирает чей-то облик, это может быть опасно для жертвы. Ещё чуть-чуть, и Серж бы погиб. А иногда этого не происходит. С Горхом много неясного. Тихон знает лучше.

Хардов влил в рот импресарио какой-то зловонной жидкости, тот дёрнул головой, закашлялся, словно его заставили выпить яду, но на щеках стал медленно появляться румянец.

– Ну, вот и хорошо, с возвращением тебя, бродяга, – сказал Хардов. Внимательно посмотрел на Сержа, тот пытался улыбнуться:

– Чувствую себя, как с самого сильного похмелья в жизни. Что со мной было?

– Кое-что, – неопределённо сказал Хардов. Перевёл взгляд на Анну. – Когда Горх поменял облик, ему и себя пришлось раскрыть. Наш бродяга оказался крепким. – Подумал. И добавил: – Серж, когда оклемаешься чуть-чуть, позволь мне ввести тебя в транс. Гипноз… Мне надо знать, что ты видел и сколько у нас времени.

7

Хардов успел только отправить сообщение Тихону, но тот был далеко. А местные власти гидам не поверили. С эвакуацией решили повременить до экстренного созыва Глав всех Гильдий Дмитровской республики. А на вторую ночь после появления Горха Анну разбудил стук в дверь.

– Туман, Рыжая, – раздался громкий голос Хардова. – Он пришёл в город. Он везде. Открой.

Анна мгновенно проснулась, впуская его в свою комнату.

– Как же так? – только и успела спросить она.

– Это Мунир, мой ворон, – Хардов говорил быстро. – Моя лодка у причалов, утром будем уходить. Здесь нам ничего не угрожает, туман пока слаб, чтобы проникнуть в помещение. Но с Икшей покончено, на улицах бойня.

В принципе, он мог этого и не говорить. Крики, душераздирающие вопли и стоны, доносящиеся снаружи, были более чем красноречивы. Рыжая Анна подошла к окну; мгла за стёклами густела, по улице полз туман, и в нём что-то было, живое, жуткое и смертельное для тех, кто сейчас оказался за стенами домов. Анна вздрогнула, повернулась, она была бледна, посмотрела на Хардова.

– Мне страшно, – тихо сказала Анна.

– Двух наших скремлинов хватит, чтобы с утра пробиться к причалам. А сейчас ложись, тебе надо выспаться.

– А… ты?

– Буду стеречь твой сон, Рыжая. – Он улыбнулся.

Мунир, который, подобно птице пирата, сидел у него на плече, вдруг легко вспорхнул и перелетел к клетке с Лидией. Та посмотрела на него без испуга, скорее с весёлым интересом.

– Видишь, – кивнул Хардов. – Всё хорошо. Ложись. А Мунир будет стеречь сон твоего хорька.

– Она… девушка, – почему-то сказала Анна. И подумала, что, наверное, слегка покраснела, и хорошо, что в слабом освещении ночной лампы он этого не видит.

– Да знаю я про тебя всё, Рыжая, – усмехнулся Хардов. – Я за тобой давно приглядываю. Засыпай.

«Что это значит: давно приглядываю?» – подумала Анна.

Но сон не шёл. Анна лежала и слушала звуки снаружи и чувствовала, как нечто чуждое словно подкрадывается к ней всё ближе. Анна открыла глаза. Хардов сидел в кресле, вытянув ноги, и спокойно смотрел на неё. На его коленях лежал автомат. Крики и вопли теперь звучали прямо под окнами. Мунир внимательно вглядывался в тьму за ними, глаза-бусинки…

Анна поднялась, подошла к Хардову.

– Не бойся ничего, – сказал ей Хардов.

– А я и не боюсь, – сказала она.

Она взяла автомат с его колен, переложила его в сторону. Он посмотрел на неё; не было никакого холода в глазах, лишь опять этот странный пронизывающий жар, который, возможно, она выдумала. Анна взяла его обеими руками за отвороты рубахи и притянула к себе. Мгновенно между ними образовалась стена, и тут же она растаяла. Она легонько коснулась его губ своими, он не ответил. Анна отстранилась, вглядываясь в его лицо. А потом был очень долгий и очень горячий поцелуй. Он крепко обнял её, она тихо застонала.

– Зачем мы это делаем? – Его голос был хриплым и нежным. Ей было всё равно, что он говорит, но она ответила:

– Потому что хотим.

Он поднял её на руки и что-то ещё сказал. Она закрыла глаза. Вкус его губ изменился, теперь он целовал её. Эта ночь за окном больше не казалась такой страшной.

8

Она проснулась. Хардов стоял у окна и вглядывался в тающие сумерки рассвета. Лишь лёгкая дымка ползла там, и сквозь неё можно было различить стену дома напротив.

– Туман ослаб. Видимо, следующий натиск будет к закату. Через час уходим.

– А доброе утро? – сказала она.

– Это и есть «доброе утро», – улыбнулся Хардов. И перевёл взгляд на столик, где стояла клетка с Лидией. Усмехнулся, покачал головой.

Мунир сидел, как чёрное каменное изваяние, лишь чуть распустив крылья. А хорёк Лидия спала, обернувшись вокруг него. Анна поймала взгляд Хардова, и они весело рассмеялись друг другу. Первый солнечный лучик проник в комнату. От звука их голосов Лидия проснулась и сладко зевнула.

Анна быстро провела языком по верхней губе. Сказала так же весело:

– Они понравились друг дружке.

– Да.

– А мы?

Хардов посмотрел на неё. Сказал:

– Собирайся. Пора. Бери только самое необходимое.

– Не хочешь отвечать?

Хардов отвернулся. Но она что-то успела уловить. Что теперь было в его взгляде? Нежность, остатки этого жара, который она выдумала, но и что-то ещё, какая-то отстранённость.

– Сейчас время уходить, Анна.

Мунир не пошевелился. Но она видела, с каким отчаянием Лидия посмотрела на ворона. Это станет матрицей всех их дальнейших отношений.

9

– Господи, мясорубка, – с тихим стоном произнесла Рыжая Анна, когда они оказались на улице.

– Не смотри, – сказал ей Хардов.

Их оружие было готово к бою, как и оба скремлина. Клетку Лидии Анна навсегда оставила в своей комнате.

– Нам надо забрать Сержа, – попросила она.

– В этом нет необходимости. Он в моей лодке и под надёжной защитой, – пояснил Хардов. – Когда всё началось, ему стало хуже. И он сам явился. Давно нам помогает. Хорошо, что успел. А я пошёл за тобой.

– Спасибо тебе, – сказала она. В сердце почему-то возникла боль. Но ведь он прав, о чём она думает? Им сейчас надо выжить.

– Анна…

– Не надо ничего говорить, – вдруг сказала она, явно опережая события.

Он пожал плечами:

– Я только к тому… будь наготове.

Но ни оружие, ни тем более скремлины им не понадобились. Туман, завершив своё ночное пиршество, действительно ослаб. На причале столпились люди. Некоторые находились в прострации. Гиды помогали тем, к кому смогли успеть.

Гид на лодке Хардова, хотя, возможно, это были нанятые гребцы, тут же отдал швартовый.

– Давай возьмём с собой кого-то из этих несчастных, – словно в отчаянии сказала она.

– Нет, Анна, это замедлит ход. Им помогут. А у нас впереди много срочных решений.

10

Лодка покидала Икшу. За их спиной оставался кошмар. Но подлинный кошмар Рыжая Анна увидит спустя много лет, когда вернётся в Икшу на выручку Хардову. Но к тому времени она уже будет знать о Лии. И о том, как та погибла, сорвавшись вместе с Учителем с моста.

А сейчас Хардов смотрел на умирающий город, и в его глазах, не в серых почему-то, а словно в них застряли кусочки утреннего неба, плавали льдинки.

– Это был мой дом, – произнесла Анна.

Хардов кивнул. Льдинки никуда не исчезли. Горечь колыхнулась внутри Анны. Но она не знала наверняка почему: из-за Икши или этого холода в его глазах.

Она поднялась. Подошла к нему вплотную. Гребцы работали вёслами очень быстро. Чуть отвела волосы от шеи.

– Вот сюда. Сюда меня укусила Лидия.

– Я знаю.

– Ты… – печально рассмеялась. – Ты тогда сказал, что дела ещё хуже, чем думал.

– Это так.

– И ещё… Мне показалось, про какой-то… эликсир. При чём тут мой укус?

– Не могу тебе сказать. Не имею права.

– Да? А мне кажется, я имею право знать.

– У тебя нет доступа к этой информации. Хочешь, поговори с Тихоном.

Он сидел, а Анна нависла над ним:

– При чём тут укус моего скремлина?! – Голос прозвучал болезненно и громко.

– Поговори с Тихоном. – Хардов посмотрел на неё с той же непроницаемой холодностью. – Это в его компетенции.

Она наклонилась к нему и прошептала:

– Не ври, я видела, как Мунир спал с Лидией.

– А я и не вру, Анна. И Мунир не врёт, – сказал он.