Читать книгу Бестелесный враг. Семья - Анри Мартини - Страница 6

– Свет – этот безумный свет! Да, прекратите! Выключите свет! Кто-нибудь, выключите свет! Глаза болят! Голова болит! Боль невыносимая! Да выключите кто-нибудь этот долбанный свет! – кричал Илья, мечась по постели.

Палата наполнена медперсоналом во главе с профессором Артуром Львовичем, которые старались облегчить мучения Ильи.

– Держитесь, Илья и ведите себя достойно, – злился профессор, давая указания присутствующим врачам и медсёстрам. Они же как дисциплинированные пчёлки, кружились вокруг Ильи, точно выполняя свои обязанности, корректируемые профессором.

– Девочки и мальчики, нам нельзя его потерять. Это чудо, что он смог выкарабкаться. Добавьте ему обезболивающее. И, прошу вас, не дайте ему вновь провалиться в кому. Думаю, она его окончательно добьёт. Осторожно и ещё раз осторожно. Парню и так год назад досталось. Помните, как мы его вытягивали? – обратился к специалистам Артур Львович. – Татьяна Сергеевна, организуйте для этого пациента круглосуточный контроль. Чтобы каждый час у меня на столе были данные с приборов. Две медсестры как сиделки, как личная охрана должны ежесекундно наблюдать за пациентом, – требовал профессор.

– Но Артур Львович, охрана и так у его дверей, – удивилась Старшая медицинская сестра отделения.

– Вы не понимаете меня, милочка. Я имею в виду находиться внутри, а не снаружи палаты. Не злите меня, моя хорошая. Мне сейчас не до шуток. С этим пациентом дословно выполняйте мои указания, если хотите получать зарплату, такую которую получаете сейчас с премиями и подарками, – настаивал профессор.

– Прошу прощения, Артур Львович, хочу уточнить, я правильно поняла? Девочки должны ежесекундно находиться с пациентом?

– Это основное условие, – подтвердил Снежицкий.

– Но спать я надеюсь, они будут в приспособленных помещениях?

– Нет, спать, есть, ходить в туалет они будут здесь. Принесите сюда всё необходимое: кресло-кровать, столик для приёма пищи, туалетные и банные принадлежности. В общем, все в чём они будут нуждаться. Благо место хватает, – убеждал профессор.

– Но спать, где они будут? – не унималась Старшая.

– Мне плевать, где они будут спать. На кровати, с ним или на нём. Мне плевать! – отдавал приказания профессор. – Я каждый час в световой день, должен получать свежие показания приборов и каждые два часа – ночью. Хотя бы в ближайший месяц. Вам всё понятно, Татьяна Сергеевна.

– Да. Только я не понимаю, где найти дополнительно людей, – чётко ответила женщина и развернулась, пытаясь выйти.

– Постойте, я вас ещё не отпускал, – продолжая рассматривать зрачки пациента, продолжал профессор. – Я позвоню к друзьям из медицинского колледжа и попрошу их прислать наиболее толковых учениц к вам в помощь на практику. У них же сейчас, если я не ошибаюсь, каникулы намечаются?

Специалисты, согласно, кивнули профессору. У клиники с медицинским колледжем был взаимовыгодный договор. Многие специалисты клиники читали лекции в колледже. Сам профессор вёл целый курс для выпускников, а колледж взамен предоставлял клинике практикантов.

– Давайте возьмём дюжину, Татьяна Сергеевна. Вы разобьёте их по двойкам и закрепите за особо нуждающимися. Только для Ильи подружек Лику и Надю направьте. Они самые перспективные и ответственные. Хорошие девчонки, – и несколько одобрительных кивков подтвердили слова Снежицкого.

Илья вздрогнул, застонал и, не открывая глаз, застыл.

– Что? – встревоженно спросил Артур Львович.

– Показатели в норме. Он с нами, просто спит, – спокойно ответил анестезиолог, высокий, красивый мужчина, лет тридцати.

Профессор гордился своими специалистами, потому что они были не только первоклассными специалистами, но и красивыми, благородными людьми. Ну просто образцы современной медицины. Если необходимо, его команда могла сутками не отходить от пациентов. Работа на результат, и только положительный, было целью и самой большой наградой команде. Постоянное повышение квалификации, поиски новых методик лечения, уважение к пациентам – вот три кита, на которых базировался успех команды. До научных дебатов доходило, когда приходило приглашение поучаствовать в семинаре или научной конференции. К дебатам готовились серьёзно и за несколько дней до события в большом зале проходили презентации работ, претендующих на участие в научных событиях. Сами дебаты проходили в ожесточённой борьбе, доказывающей необходимость направить того или иного специалиста. Работники сами выбирали коллег, кому доверяли выбрать лучшую презентацию и человека достойного представлять клинику на том или ином медицинском форуме.

– Хорошо следите, – оставил профессор пациента и направился к другим завершать обход. Посетив две палаты со студентами медуниверситета, неуклонно следовавшими за учителем и ловя каждое слово профессора, что-то постоянно записывая на планшетах.  Профессор зашёл в кабинет старшей медицинской сестры и прикрыл за собой дверь от навязчивых глаз студентов. Показывая тем самым, что на сегодня представление закончилось.

– Не злись, Танюша, – обратился Артур Львович к сидящей за компьютером женщине лет тридцати пяти с небольшим. Татьяна, перестав набирать, встала и направила взволнованный, полный неутомимого жара взгляд красивых, карий глаз на профессора. Если бы не внутренняя дисциплина и субординация, досталось бы сейчас мужчине. Стройная, полногрудая, с копной волнистых и чарующих волос жгучей брюнетки, Татьяна независимо возвышалась над Артуром. Она, уже более пяти лет не надевала туфли на каблуке. С тех пор как профессор забрал её из провинциальной больницы к себе в клинику. Хотя ростом они были одинаковыми, но стать девушки, всегда возвышала её над профессором. И чтобы не смотреть на него сверху, она добровольно отказалась от обуви на каблуках. И вот сейчас стоя напротив него, женщина непроизвольно старалась уменьшиться. Он же, напротив, потешно надувал свой небольшой животик, добавляя себе солидности и веса. Стоял и нежным взглядом выжигал душу девушки. Знал бы он, сколько тысяч бабочек бомбардировали внутренности девушки в томном желании, как тяжело дышать, как хочется упасть на грудь этому зазнайке. Как хочется ощутить тёплые руки на спине и нежное дыхание на плече. Однажды Татьяна испытала эти чувства и очень хорошо запомнила эти нежные прикосновения.

На третий год работы Татьяна уже была твёрдо уверена, что любит профессора. И при подготовке к Новогоднему празднику Татьяна сама вызвалась организовать корпоратив для сотрудников. Выбрала ресторан, написала сценарий, нашла артистов, подготовила с коллегами юмористические номера.

Новогодний корпоратив подходил к кульминации. Все веселились, но Татьяне было не до праздника. Она надеялась, что этот праздник будет решающим в её жизни и она признается своему Артуру, что уже более трёх лет безумно влюблена в него, а дальше будь что будет. Оттолкнёт – значит не судьба, примет – она всю себя отдаст любимому. И как говорится: «… и в горе и в радости…вместе, только вместе…до гробовой доски». Но профессор не пришёл. И понятно, не прошло и года, как он стал вдовцом и очень переживал смерть жены. Он очень изменился, стал меньше шутить, стал более требовательным к себе и подчинённым, меньше заигрывал с молодыми студентками, лёгким флиртом влюбляя их в будущие специальности. Раньше он часто говорил, что только юмор помогает справиться с ежедневным людским лицезрением.

Татьяна ждала и надеялась, что её Артурчик соизволит появиться, ведь он столько внимания уделил подготовке праздника. Перечитал сценарий, участвовал в выборе ресторана и обсуждал приглашённых. Первый же не пришёл. Таня не понимала, как реагировать на его отсутствие: злиться, позвонить? Она разок, перед началом праздника набрала профессора, оправдывая себя, необходимостью уточнить кто будет вручать грамоты и подарки. Но мобильник оказался в зоне недосягаемости. Таня нервничала. Время шло, и уже добрая половина корпоратива прошла. По сценарию остались только юмористические зарисовки. Известие коллеги из другого отделения полностью испортило настроение Тане. Коллега случайно услышала, что профессор сожалел, что прийти на корпоратив не сможет, так как к нему на праздник планирует приехать дочь.

– С праздником, Артур Львович.

– И вас прелестница, – услышала за спиной Татьяна, и быстро обернулась. Поворот был настолько неожиданным и взгляд Артура и Татьяны настолько ярким, что спутница профессора прыснула в кулачок, поглядывая, то на отца, то на стройную девушку. И взгляд задержался намного дольше, чем разрешали правила приличия людей, находящихся в подчинении друг к другу.

– Пап, представишь меня своей даме? – живо поинтересовалась девушка лет двадцати с волосиками, уложенными в две красивые гульки, напоминающие маленькие рожки. Голубоглазая, с ярко-красной помадой, острыми скулами, заострённым, вздёрнутым носиком, она больше походила на мать, чем на отца.

– Пап, ну что же ты? – ничуть не смущаясь произнесла красавица. А то, что она красавица, никто в этом зале не оспаривал. Мужская половина – невольно открывала рты, женская половина – почувствовала вторжение в их налаженный мир злобной соперницы.

– Не смущайтесь вы так, – направив улыбающийся взгляд на Татьяну, промурлыкала девушка. – Меня Алисой зовут. А вы Татьяна Сергеевна, не так ли? – подошла девушка, и взяв Татьяну под локоток, увила подальше от остолбеневшего профессора.

– Он рассказывал обо мне? – удивлённо спросила Старшая медсестра.

– Нет. Только один раз сказал, чтобы на корпоративе я вела себя достойно, так как: «…Там Татьяна Сергеевна будет и мне… Ну, в общем, держи себя в руках…». Его слова. Только вот хвалил часто. Я в Минске иняз заканчиваю. Так при каждом разговоре: «Татьяна Сергеевна такая… У Татьяны Сергеевны…, не то что у тебя… Училась бы у Татьяны Сергеевны…» Так расхваливал, что это я напросилась к вам на корпоратив познакомиться с Татьяной Сергеевной, – щебетала девушка, уводя Таню в туалетную комнату. Только девушки закрыли за собой дверь комнаты, Алиса задала шокирующий вопрос.

– Татьяна, у вас с моим папой уже было? – глядя прямо в глаза, рубанула девушка. Татьяна стояла ошарашенной. Не то, чтобы ей эти три года не хотелось, чтобы было, но как-то сейчас не хотелось отвечать. – Правильно, не спешите. Дождитесь хотя бы года после смерти мамы. Так будет правильнее.

Тане стал неприятен этот разговор, и она попыталась его сразу прекратить.

– Алиса, мы взрослые и я думаю, ты позволишь нам самим решать, что делать. «Боже что я несу?» – промелькнуло в голове у Тани. Она впервые объединила себя и Артура в единое целое. Ещё ничего не известно, ещё не понятно, как он к ней относится, а она уже присвоила его себе и отвечает за обоих.

– Да, я и вижу слишком уже взрослые, а ведёте себя как дети, – нехорошо как-то Алиса закончила разговор и резко отвернувшись вышла. Татьяна, выйдя из туалетной комнаты, испытала, что бьющаяся в начале корпоратива энергия, куда-то вмиг испарилась. Ожидания волшебства растаяли. Она на несгибающихся ногах дошла до своего стола, упала на стул, налила полный бокал водки и одним глотком осушила. Коллеги по столу живо подхватили эту игру, и через пять минут стол был пьяным в хлам.

Корпоратив продолжал своё бурное веселье, уже никто ни за кем не наблюдал, все только орали, стараясь перекричать ревущие колонки, пили, танцевали. И снова танцевали, пили, пели и ели. Татьяна хмельная, очищенная и лёгкая как мотылёк, порхала по залу и столам со своей рюмкой, поздравляя с наступающим. Подойдя к месту профессора, она, сердясь на него, спросила:

– Артур, вы не желаете потанцевать с девушкой, которая любит вас уже на протяжении трёх лет. С тех самых пор, когда вы приехали в районную больницу забирать тяжёлого пациента и потребовали самую квалифицированную медицинскую сестру. С тех самых пор, когда переманили меня в свою клинику. Забрать красивую сестричку, и ни разу её не трахнуть – это просто свинство, проффеессорэ, – издеваясь выстрелила Татьяна. – Если же я вам так противна, и вы отказываетесь трахать меня, так хоть потанцуйте с несчастной девушкой, – закончила тираду Татьяна. Весь вечер в зале гремела музыка, но на слова Татьяны – музыканты устроили себе перерыв и всё, находящиеся в зале ресторана, дословно услышали Танин крик души. Но ей было всё равно, она уже не могла себя сдерживать. Профессор застыл с кусочком сельди на вилке, и просидел так на протяжении всего монолога. После отложил вилку, встал, прильнув губами к руке Тани, спросил:

– Потанцуй со мной Танюша.

– С удовольствием, господин профессор.

Они прошли в центр зала. Диджей включил проникновенно-нежную мелодию и отошёл от пульта, будто своим дыханием он смог бы разрушить священное покрывало, укутавшее две влюблённые души. Профессор обнял Татьяну и нежно прижал к груди. Она растворилась в сильных руках. Бабочки с силой пытались пробиться наружу. Таня обвила шею профессора своими руками и притянула голову к себе. Сейчас ей было безразлично, где она и сколько пар глаз направлено на них. Что будет завтра и как она будет смотреть в глаза коллегам, а особенно ему. Невыносимое желание поцеловать Артура охватило женщину, и она наперекор всему нежно поцеловала. Артур Львович на секунду ответил Тане, но кашель дочери, заставил отпрянуть не только от губ, но и от тела Татьяны. Неловкость – порождало новую неловкость. Как-то комкано отстранился профессор от женщины, и оставив её одну в центре зала под взглядами коллег, устремился на своё время. Татьяна ещё какое-то время продолжала одна двигаться в такт музыке, но после резко развернулась и направилась за свой стол.

Знаменательный корпоратив, что-то надорвал в отношениях между Татьяной и Артуром. Профессор никак не мог понять, что же его оторвало его от губ молодой женщины. Конечно же, не кашель дочери, так не вовремя взорвав тишину зала. Перед корпоративом он поговорил с дочерью о появившейся в его жизни Татьяны. Дочь поняла, что отец боготворит новую пассию, на удивление очень похожую на мать. Алиса предупредила отца, что им завладел образ, очень напоминающий его бывшую жену и скоро он столкнётся с простой необразованной бабой. Алиса очень любила мать – образованную, утончённую, галантную женщину – истинную жену профессора. Не то что эта простушка, очень похожая на мать.

Возможно, шёпотом брошенная дочерью фраза: «Не вздумай её моей мачехой сделать». Но нет. Фраза появилась в момент, когда они уже, распрощавшись с коллегами за столом, собрались покинуть праздник. Дочь как-то сильно вцепилась в руку отца, останавливая любые попытки обернуться и, хотя бы взглядами, простится с Татьяной. Профессор понимал, что на следующий день они с Татьяной станут объектами долгих пересудов среди врачей и другого медицинского персонала. Он также понимал, вернее, чувствовал, что публично унизил Татьяну оттолкнув, наверно самого близкого человека. Дочь давно выросла. У неё своя жизнь. Она всё больше становилась похожая на свою мать. Гордая, надменная, маленький диктатор. То, что бывшая хитростью стремилась главенствовать в семье, профессор принял уже давно. Он не сопротивлялся, во многом соглашался с женой, но не давал переходить приемлемые им нормы. Иногда, когда мнения катастрофически не совпадали – мог и прикрикнуть. Но сейчас её нет, и, к своему стыду, профессор не очень-то и горевал. Сын в Америке, «стартап разворачивает» уже давно и вроде получается. Нашёл девочку американку, внучку деду подарил, но объяснить, что такое «стартап» так и не смог. Дочь в Минске, заканчивала институт иностранных языков. Так, до до сих пор и не определилась, где будет работать и чем заниматься. А он – один. В коттедже пусто и темно. Продавать трёхэтажную крепость не хотелось. Строил его с желанием, раздаст по этажу дочери и сыну и будет на пенсии ему радость в большом доме с многочисленной семьёй. Детей просил побольше детей ему подарить. А вот как вышло. Одна внучка – Миранда или, просто Мира, и то в Америке. К деду пару раз на Рождество приезжала. Шустрая и весёлая девчушка. Алиса сразу объявила: сначала карьера – замужество и дети потом. Муж желательно обеспеченный американец. Вот так первые месяцы, когда умерла жена, профессор каждый вечер сидел ОДИН на первом этаже, укутанный пледом, освящённый светом старинного абажура с книжкой новомодного писателя. Потом Илья, студенты, работа допоздна, Татьяна, корпоратив, ссора и вновь сидит один и не понимает, почему тогда на корпоративе не смог довериться чувству. Ведь всё было: желание, надежда, влечение, как модно говорить – химия. Почему?

Татьяна, стоя одна в центре зала чувствовала себя полностью голой под взглядами коллег сегодня, а завтра осуждающего клубка врагов и завистников. Чего только она не пережила в последующие три месяца. И шиканье, и смех в спину. Пересуды и оскорбления, два раза писала заявление на увольнение, но профессор их разрывал в клочья. Три раза она не выходи́ла по неделям на работу – профессор направлял к ней председателя профсоюза, слезливую, бесхарактерную врачиху, и она, разыграв очередную трагедию, возвращала Татьяну на работу. Как ненавидела себя девушка в эти дни за слабость. Сколько ночей она обливала подушку слезами, не перечесть. Ей было больно, очень больно. В минуты, когда она остро нуждалась в защите и поддержке, профессор, как будто избегал её. Последние полгода были наполнены только профессиональной работой, победами и разочарованиями. Профессор, понимая, как он обошёлся с Татьяной, боялся даже притронуться к надежде об их возможном примирении. Татьяна, в свою очередь, похоже, вычеркнула профессора из своей жизни. Очень уж тяжёлую рану он нанёс ей. У бабочек отсохли крылышки, и они разбежались кто куда, а новых «насекомых» Татьяна к себе не подпускала. «Отлично выполненная работа, хорошая зарплата, фитнес, ежегодный отдых в экзотических странах, проверенные партнёры – «для здоровья», что ещё необходимо для молодой современной девушки», – убеждала себя Татьяна.

Сейчас же они стояли друг напротив друга. От его учащённого дыхания, горящих глаз, волна пожирающей страсти накатила на девушку. Два непримиримых врага – два коллеги – два влюблённых, забрасывали друг друга молниями ненависти и страсти.

– Не злись, Танюша, – повторил профессор, – и прости меня за всё.

Глаза Татьяны загорелись дьявольскими искрами. Профессор заметил мгновенное преображение и сделав шаг вперёд, попытался поцеловать девушку.

– Поздно Артур Львович, – Татьяна в последний момент отстранилась. – Я забыла, как любить вас. Я вымерзла, – обманывая его и себя, сообщила Татьяна.