Читать книгу Барышня-попаданка - Анастасия Сергеевна Кольцова, Анстасия Сергеевна Кольцова - Страница 2

С красивым однокурсником Максом мы скорешились во время практики на сталелитейном заводе. После этого немного потравили байки, сидя на парах, и вот решили курсач вместе делать. Совместить, так сказать, полезное с приятным, потому что и мне и ему было понятно, что совместная работа над курсачом вполне себе может вылиться во что-то более интересное, чем просто проведение опытов и решение задачек.

Перекусили после пар в студенческой столовой, и поехали к Максу. Ну а что? Нужно же обсудить курсач в деталях – определить, кто какую лабораторку делать будет, что будем писать в текстовой части. Столовка для таких важных бесед совсем не подходит!

Разглядывая красивый профиль однокурсника, зависшего на поручне вагона метро, я думала о том, что кажется, наконец нашла то, что искала. Того, кого искала. Ну а что? Макс соответствовал всем моим высоким стандартам – он был высоким, он был блондином, а ещё он не был тупым и у него было чувство юмора. До того, как мы с ним начали общаться, я ещё никогда не встречала парня, настолько мне подходящего!

Хотя мои попытки его встретить начались ещё в одиннадцатом классе.

Моей первой попыткой найти родственную душу стал весёлый одноклассник-футболист, который сбежал от меня после того, как я «сделала» его на уроке алгебры. Математичка любила вызывать к доске сразу двоих учеников, давать им одно и то же задание, а потом разворачивать доску и сравнивать результат.

«Настоящая девушка поддалась бы», – сказала моя несбывшаяся пассия после своего математического фиаско. Ну да, конечно! Откуда ж мне было знать, что и как он там решал со своей стороны доски? Мир его тройбану по алгебре, после расставания я перестала давать ему списывать.

Моя второй попыткой найти свою любовь стал парнишка с факультета информатики. Он был умным и серьёзным, а ещё у него были очень подробные и детально расписанные планы на жизнь. Во время нашего первого свидания в парке он без конца рассказывал, что дама его сердца должна будет воспитывать в загородном доме парочку детишек, пока он в поте лица (и живя в московской квартире) будет заниматься развитием своей фирмы, которую когда-нибудь обязательно откроет.

Правда, пока ему не до этого, сейчас он очень нужен своей маме – в театр выгулять, в походах по магазинам компанию составить. Ах да, его мама тоже будет жить в загородном доме вместе с невесткой и внуками, она очень любит свежий воздух.

Я поинтересовалась, зачем ему отношения, если он и так уже с мамой встречается, он почему-то обиделся и бросил меня прямо в том же парке. Хорошее место, кстати, мороженое там вкусное продают.

Во время свидания с третьей попыткой я была в чудесном настроении и без умолку травила анекдоты – какие-то об инженерах, какие-то о поручике Ржевском. Судя по всему, мои анекдоты не зашли, потому что он (третья попытка, а не поручик Ржевский) сказал, что ему срочно нужно домой, и больше на связь не выходил.

С четвёртой попыткой мы не на жизнь, а на смерть сцепились по поводу того, были ли американцы на Луне – конечно же этот олух утверждал, что полёт был инсценировкой! Я доказала ему, что он абсолютно не прав, вот только вместо того чтобы порадоваться рождению в нашем споре истины, он почему-то тоже от меня сбежал.

Я долго не переживала – туда ему дорога. Мало того, что неуч, так ещё и ошибки свои признавать не умеет! Благо, студентки инженерных вузов от недостатка парней не страдают, в нашей группе их целых девятнадцать человек, одиннадцать из которых до сих пор свободны.

Так что Макс стал моей пятой попыткой не умереть в компании сорока кошек (или как там говорят о девушках, не нашедших нормального парня в ворохе маменькиных сынков, тупиц, и мальчиков ниже ста восьмидесяти см).

– Даш, возвращайся в мир живых, наша станция, – щёлкает у меня перед носом Макс, и мы покидаем душный вагон. Выход через турникеты, десять минут по аллее, только-только начинающей разбавлять зелёные оттенки жёлтыми и золотистыми, и вот мы наконец добираемся до дома, в котором Макс живёт с родителями и старшим братом. Вовремя, а то так пить захотелось.

– Раздевайся, я пока чайник поставляю, – как только мы заходим в квартиру, однокурсник указывает рукой на вешалку, и, не разуваясь, убегает куда-то вглубь розовато-бежевого коридора. Пока Макс тусит на кухне с чайником, я снимаю кроссовки, вешаю на крючок джинсовую куртку и начинаю разглядывать висящие на стенах гравюры в позолоченных деревянных рамах. Старинная Москва, парадные залы, полные мужчин во фраках и дам в длинных платьях, всадники, сцены сражений…

– Это старший брат собирает, он у меня историей увлекается, – кивает вернувшийся Макс, швыряя в угол правый ботинок и стягивая левый. – Если хочешь, можешь тапки надеть, вон те синие у нас для гостей.

– Странное увлечение, – протягиваю я, засовывая ноги в тапки и вспоминая занудные уроки истории, преследовавшие меня вплоть до второго курса универа.

– Да уж. Не поверишь, он ещё в музее историческом работает. Младший научный сотрудник! – с гордостью сообщает однокурсник, и снисходительно добавляет, швыряя в угол второй ботинок: «Должен же кто-то в семье быть гуманитарием. Пойдём, покажу тебе квартиру, пока чайник греется».

Как любой нормальный человек, попавший после учебного дня в свою комнату, первым делом Максим включает комп. Надо же в соцсети зайти, ютубчик посмотреть, или пострадать ещё какой-нибудь далёкой от учёбы фигнёй.

– Какая мощность? – спрашиваю я, примостившись на край компьютерного стола и поглаживая стильный деревянный корпус навороченных колонок.

– Сто двадцать ватт, – Макс тоже проводит рукой по гладкой поверхности, и как бы случайно его рука оказывается поверх моей, отчего я покрываюсь мурашками, знакомлюсь с бабочками и в голову лезет разная романтическая фигня.

– Фига се, – я встряхиваю волосами и пододвигаюсь ближе к сидящему в компьютерном кресле Максу. – Домашние дискотеки устраиваешь?

– Ага, знала бы ты, как брат бесится, – довольно ухмыляется Макс, поглаживая мою руку. – Хочешь что-нибудь послушать?

– Давай, – охотно соглашаюсь я. Пришла пора заценить твои музыкальные вкусы, «кандидат в депутаты».

– Ты тоже слушаешь «Раммов»! – восторженно сжимаю я руку Макса, лишь только заслышав первые обманчиво-умиротворяющие нотки, предшествующие зловещему голосу Тилля Линдеманна. – Здорово!

– Да, люблю «Раммштайн», – Макс переплетает свои пальцы с моими. – И вообще тащусь по металлу, слушаешь «Слипкнот», «Металлику», «Буллетов»?

Боже, этот парень идеален, у нас с ним даже музыкальные вкусы совпадают! Даже мой любимый братишка, с которым у нас так много общего, какую-то попсово-клубную фигню слушает.

– Давай пока чай пьём покажу тебе комнату брата, у него там иногда такие странные штуки лежат, что я офигеваю, – заговорщицки предлагает Макс, как бы невзначай касаясь второй рукой моего колена. – Этот зануда не любит, когда я у него шарюсь, но сейчас он в своём музее, так что почему бы нет? Я у него один раз старинный меч видел, а в другой раз – пепельницу из настоящего человеческого черепа!

– Крутяк, давай посмотрим, – соглашаюсь я и спрыгиваю со стола. Пару секунд мы с сидящим на кресле Максом не отрываясь смотрим друг на друга, мне кажется, он чувствует то же, что и я. Ещё доля секунды – и…

– Чайник, наверное, уже вскипел, – не вовремя вспоминает Макс, и я неохотно отвожу взгляд от его невероятных, потрясающих, умопомрачительных голубых глаз. Мы проходим на большую светлую кухню, Макс разливает чай, и с кружками наперевес вторгается в комнату младшего научного сотрудника.

По сравнению с коридором, кухней и комнатой Макса комната его брата оказывается на редкость душной и тёмной. Только когда однокурсник щёлкает выключателем я наконец вижу наглухо задвинутые тёмные шторы, старинный шкаф с книгами, деревянный рабочий стол, заваленный диковинными историческими штуковинами.

– Ему на работе по башке не настучат, за то, что он всё это домой тащит? – отхлебнув из кружки горячий чай, ставлю её на стол, и на этот же стол усаживаю себя, подвинув какой-то грязный глиняный горшок. Кажется, я сегодня на всех столах в этом доме посидеть успею.

– Не, не настучат, папин друг зам директора музея, так что братану там всё с рук спускают, – смеётся Макс. – Поэтому он безнаказанно притаскивает домой разное барахло из запасников и типа «изучает» его.

– О, я бы вот эту штуку изучила, – выцепляю взглядом и достаю из кучи исторического барахла серебристый шлем, заострённый на макушке. – Хочешь примерить?

– Конечно, для полного счастья мне не хватает только этого шлема, – угорает Макс, и я водружаю ему на голову громоздкий головной убор, оказавшийся более тяжёлым, чем я предполагала.

– Давай и тебе что-нибудь подберём, – Макс достаёт из кучи на столе наручные часы. – Как тебе?

– Да ну, на них ни ремешка, ни цепочки, – отмахиваюсь я. – Интересно, они вообще ходят? Дай-ка посмотреть!

Беру у Макса часы и пытаюсь вскрыть заднюю часть корпуса, но тут нужно явно что-то получше моих накрашенных под цвет топика красных ногтей. Поэтому отбрасываю идею поковыряться во внутренностях и начинаю крутить заводную головку, заставляя часовую стрелку неторопливо ползти, а секундную вприпрыжку бежать по золотым римским цифрам на белом фоне.

– Брат насчёт этих часов все уши нам прожужжал, когда их притащил. Типа их пожаловал император за какие-то особые заслуги, а мужик, которому он их пожаловал, то ли магом был, то ли волшебником, и наделил эти часы какой-то особенной силой. Короче, с фантазией у моего братца всё очень хорошо.

– Вот же антинаучная пурга, – смеюсь я. Сверяюсь с телефоном, выставляю нужное время, и – о чудо, часы начинают идти!

– Как же меня заводят девушки-инженеры, – вполголоса говорит Макс, снимая шлем. Кладёт его на стол, наклоняется ко мне и глядя в глаза проводит рукой по моей щеке, отчего я уже во второй за день покрываюсь мурашками, а мой телефон и глухо тикающие часы летят на пол. Не обращая внимания на эти досадные мелочи, обхватываю Макса за шею, наши губы почти соприкасаются, вот-вот должен случиться поцелуй…

Меня бросает то в жар, то в холод, кажется, будто я оказалась на американских горках – швыряет то вверх, то вниз, сердце как неприкаянное болтается в грудной клетке, а непроглядная темнота чередуется ослепительными вспышками света, устраивая глазам полный треш.

К сожалению, это сейчас не художественное описание поцелуя, а что-то совсем другое. Я заболела? Потеряла сознание? Но как я тогда думаю? Что это вообще со мной? Где я? Эх, по-видимому, пятая попытка не умереть в копании сорока кошек тоже провалилась. На этот раз точно не по вине «кандидата в депутаты», Макс может собой гордиться.

Или не может – наверняка это он мне в чай что-то подмешал! Я так хорошо о нём думала, а он оказался… Маньяком? Насильником? Это самое логичное объяснение того, что ещё пару секунд назад я находилась в комнате старшего брата Макса, а теперь валяюсь на где-то на полянке, ощущая прилипшие к разбитым локтям листву и сухие травинки. Хорошо хоть колени под плотными джинсами не пострадали от падения.

Встряхиваю головой, пытаясь отогнать наваждение. Какие ещё разбитые локти? Наверняка у меня просто глюки после того, что подмешал оказавшийся маньяком Макс, поэтому мне и кажется, что я нахожусь непонятно где! Деревья зеленеют, птички поют, какое-то животное ломится на меня из чащи…

– Платон, иди сюда, я её нашёл! – раздаётся из-за деревьев радостный мужской голос, я чертыхаюсь, вскакиваю с земли и бегу в противоположную сторону леса. Галлюцинация это или нет – потом разберусь, а пока надо сваливать. Спасибо, братишка, что познакомил меня со страйкболом, умение бегать и прятаться в ближайшее время мне ой как пригодится.