Читать книгу Гьяни. Бежит заяц, а за ним волк - Анте Наудис - Страница 6

Ананда разбудил меня в 4:15 утра. Вчера мы долго разговаривали, засидевшись допоздна, и я уснул в его комнате.

– Вставай на Мангала-арати, – он не казался мне сонным. – Прими омовения и я жду тебя в Алтарной, на все-про-все тебе 15 минут.

Привыкший вставать рано, я не думал, что утро начинается еще раньше.

– Почему такой ранний подъем?

– Утро у нас в Храме начинается в 4:30. Мы не в Москве, где всё просыпается после 7-ми.

Когда мы были в Алтарной, Ананда пояснил мне что к чему.

– Мангала-арати переводится с санскрита как «благоприятная арати», и она проводится в самое благоприятное время – брахма-мухурту, за полтора-два часа до восхода солнца. В идеале она должна бы начинаться за семь с половиной часов до астрономического полудня, но с учетом реалий местных часовых поясов Мангала-арати в Храмах начинают в 4:15 или 4:30 утра. К этому времени Божества уже пробуждены ото сна.

Обряд молитв Мангала-арати показался мне необычным, я старался во всем следовать за Анандой, повторяя его действия. На мое удивление Алтарная комната была начисто вымыта, монахи собрались перед закрытым Алтарем и начали петь хором на санскрите. Затем откуда-то затрубила раковина и начал открываться Алтарь, а в частности огромная занавесь, за которой находились Гаура-Нитай.

Меня ослепило новое яркое одеяние Божеств и украшений из драгоценных камней. Казалось, что они улыбались мне своими утренними улыбками, пробуждая мой сонный ум, выйти из многолетней спячки.

Монах в белом длинном одеянии начал проводить служение прямо на Алтаре, размахивая веером и окропляя водой Господ Гаура-Нитая.

– Твой разум выходит из спячки, – подбодрил меня Ананда, когда закончилась церемония.

– Видимо да, – отвечал я. – Наверное, просто не выспался.

– Ступай к себе, поспи немного, но не проспи завтрак, он у нас будет в 9 часов. Потом хочу показать тебе здешнюю красоту и немного успокоить твои переживания.

Я улыбнулся, и теперь уже был уверен, что Ананда стал мне настоящим другом.

Вернувшись в комнату, я увидел, что остальные паломники даже не просыпались. Потихоньку пробравшись к своему месту возле окна, я лег на одеяло, не расстилая его и заснул приятным сном.

После завтрака, мы с другом вышли из Храма к опушке и начали спускаться вниз. На улице было достаточно влажно, весь снег растаял, и под ногами образовались лужи, в которых мокли опавшие листья. Мы утаптывали их ботинками. Вниз к проезжей дороге, через небольшой лес, вела тропика, уложенная кирпичами.

– Это дорожку я выложил в прошлом году, – сказал Ананда, аккуратно ступая на шаткие кирпичи. – Чтобы путники могли добираться до Храма кратчайшей дорогой через этот лесок.

Вдоль его импровизированной дорожки бежал ручей, который привлек мое внимание.

– Это чистая вода? – спросил я.

– Эту воду мы пьем, отсюда набираем в ведра, но у нас за Храмом есть своя скважина.

– А откуда вода?

– Из речки. Место, в котором мы находимся, называется Мацеста. Это очень древнее место Сочи, в летописях оно датируется с 137 года, и названо так в честь речки Мацесты. Вот этот шустрый ручей и есть продолжение этой реки. Я тебе расскажу легенду, пока мы дойдем до дороги. Когда-то в горах жил горец Керендук. Была у него дочка по имени Мацеста. Мацеста переводится как огненная вода. Девушка безмерно любила своего отца, а он заботился о ней. Но однажды, Керендук сильно заболел. Тогда дочка узнала о подземном источнике в этих краях, который мог бы исцелить ее отца. Она спустилась в недра земли, проникла в потаенные пещеры и вступила в сражение с Духом недр, который хранил источник и всячески оберегал его. Мацеста отдала свою жизнь, и это позволило источнику пробиться наружу к людям, и спасти ее отца. В честь этой девушки источник и был назван Мацеста. Он обладает лечебными свойствами. Это была Любовь-благодарность. Когда дети в любви к своим родителям готовы пойти для них на подвиг.

– Любовь-благодарность?

– Да. Предлагаю остановиться, помолиться и напиться этой «огненной воды», – Ананда подставил правую ладошку, зачерпнул воды как в ковш и выпил, бормоча какую-то молитву.

Я последовал его примеру. Освежающая холодная вода придала мне силы.

– Ты давно живешь в Сочи? – спросил я, когда мы вышли на большую дорогу, ведущую через поселок к морю. – Много знаешь.

– С самого построения Храма живу в Сочи, когда Гуру заложил первый камень десять лет назад, – улыбнулся Ананда. – Сейчас я расскажу тебе о море, сегодня погода не слишком солнечная, но достаточно спокойная.

Мы шли по огромному поселку, напоминающему зеленый парк. Улицы хоть и были влажными от тающего снега, но везде росли зеленые деревья и кустарники, забирая влагу на себя. Со стороны казалось, что мы в «русских тропиках». Больше всего меня поразили вечно зеленые самшиты.

– Красивые деревья, – сказал я.

– Самшит специально в Сочи высаживают, растет он медленно, но всегда зеленый, несмотря на снег и дождь, – сказал Ананда, когда мы уже подошли к морю.

Берег моря представлял собой довольно просторный, пустынный пляж. Он состоял из наносов мелкой гальки, а местами из морского песка серебристо-серого цвета. Цвет моря был синий с серым оттенком.

– Море немного серое, потому что зима, – говорил монах, подходя к кромке воды. Я прошел за ним.

– Ты плохо спал сегодня ночью, ворочался и что-то говорил во сне, – сказал он, смотря вдаль.

– Мне часто снятся неприятные сны.

– Ты переживаешь насчет своей жены? Мне кажется, у тебя сформировалось чувство вины, которое глубоко засело в психике. Возможно, оно и управляет твоим страхом.

Я молчал.

– Я хочу тебе помочь. Завтра, я поговорю с Гуру. Уговорю его провести Ягью для тебя.

– Что это такое?

– Это обряд жертвоприношения с использованием жертвенного огня. Мы будем вызывать полубога Агния.

– Жертвоприношения?

– Любому человеку необходима поддержка от Бога и полубогов для благополучной жизни в этом огромном мире. Для этого нужны медитации, помогающие человеку осознать себя и восстановить свои отношения с Богом. Мне кажется, ты нуждаешься в такой поддержке. Но для начала тебе нужно очиститься и принести в жертву часть своей жизни.

– Часть своей жизни?

– Не волнуйся, – усмехнулся Ананда. – В качестве жертвы обычно предлагаются зерно, масло, молоко, фрукты. В ведические времена в качестве жертвы могли использоваться животные. Это подробно описывается в Ведах, где сказано, за какой грех какое животное необходимо принести на жертвенный огонь. Когда же люди стали этим злоупотреблять и животных на Земле почти не осталось, Господь пришел на Землю как Господь Будда, чтобы опровергнуть авторитетность Ведических писаний и провозгласить безличностный аспект Бога. Именно тот аспект, которому ты до этого поклонялся – Брахману.

– Вот как? – успокоился я.

– Да, поэтому жертвоприношение животных у нас запрещено, это грех. Я поговорю сегодня вечером с Гуру, когда для тебя провести Ягью. Но перед этим ты должен долго поститься, ничего не есть, пить только воду, и постоянно молиться. Ты готов?

– Да.

– Ягья – это «кармическая психология», потому что она быстро и эффективно помогает очистить карму и получить блага, как материальные, так и духовные. С ее помощью можно решить практически любую возникшую проблему, поскольку идет обращение к Богу, Которому под силу все. Огонь обладает мощнейшей очистительной силой. Недаром в Храмах постоянно горят свечи, многие крестятся огнем. Мне кажется, после такой тотально чистки ты будешь воспринимать все по-другому и возможно узнаешь Бога такого, какого ты и не представляешь Его знать.

Вдруг мы услышали чьи-то шаги. Звуки перекатывающей гальки заставили нас обернуться. На встречу шла девушка в длинной юбке, платок на ее голове съехал и легкий ветер раздувал каштановые волосы. Она смотрела на Ананду взволнованным взглядом. Оказалось, что Гуру пожелал его видеть, и послал ее разыскать нас.

– Конечно, Ольга, мы с моим другом сейчас же будем возвращаться обратно.

Эту хрупкую девушку звали Ольга. Она была такая худенькая, что казалось, ее сейчас сдует морским ветром. Она так и не взглянула в мою сторону, будто меня и не существовало.

Обратно мы шли молча и, когда зашли в Храм, Ананда увидел Гуру и прямиком направился к нему, Ольга последовала за ним, а я остался стоять в холле, не зная, что мне делать дальше. С этими мыслями я присел на скамеечку, что стояла неподалеку. Именно тогда из какой-то двери, я сам не понял откуда, ко мне вышла Ольга. Она подошла, взглянула на меня серьезно и сказала:

– Извините, что бросила вас здесь одного, но мне нужно было срочно проводить Ананду к Гуру.

И эта ее фраза, а может такое теплое участие в моей судьбе, сыграло свою роль в дальнейшем восприятии. Теперь я смотрел на нее не так как смотрят обычные философы, йоги, монахи и прочие люди, а так, будто эта девушка стала дорога мне. На этот раз Ольга была без платка, и ее длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. Цвет глаз был непонятного цвета, постоянно менял свой оттенок. Невысокого роста, она производила впечатления проворной птицы, которую поймать практически невозможно. Ольга была монахиней, а потому мысли даже не допускала, что может мне казаться симпатичной.

– Разрешите вас угостить травяным чаем, – сказал я, приглашая ее в кафе при Храме.

В пристройке кафе с вывеской «Гауранга» стояли три столика и лавочка с вкусными восточными сладостями. Ольга мило улыбалась, следуя за мной, а я размышлял о том, что могло привести сюда эту утонченную молодую женщину? Должна же быть какая-нибудь трагическая история, вроде моей. Я влюбился в нее с первого взгляда, только потому, что она зацепила меня тремя вещами, которые трогали мою психику и глубоко врезались в подсознание.

Первое – это то, что она считала меня самым обычным человеком, тогда на море даже не взглянула, будто я пустое место. Я к этому не привык, так как был избалован женским вниманием. Второе – она была чиста, служила Господу и отдавала Ему свою душу. Я восхищался ею в мыслях, вознося на Небо как святую, боялся даже подумать о ней неправильно, чтобы не «вымазать» своими непристойными мыслями. И третье – я страдал. Она стала причиной моих страданий о невозможности получить и дать любовь. Эти три вещи намертво зацепились в уме, и я заболел Ольгой. И ничего не мог с этим поделать. Каждый раз, когда она подходила ко мне или находилась рядом, я наслаждался своим страданием, будто то был наркотик. Яд, который мне водили по капле, приносящий боль и наслаждение одновременно. Теперь я понимаю наркоманов, ими становятся люди, которые одновременно чувствуют и боль, и сладость. Ольга стала для меня именно таким чувством. Я ничего не мог поделать, просто слепо волочился за ней, стараясь исполнять все, что она просила. Она разглядела мою слабую силу воли и постепенно стала давать наставления относительно моего образа жизни. Я пообещал, что стану монахом и буду служить Богу, что для меня она пример чистого преданного служения. Ведь я мучительно любил ее и готов был сделать все, что от меня потребуется, только бы «яд» всегда был моей дозой нового дня. Самое удивительное было то, что повстречай я Ольгу в другом месте, за пределами Храма, например на пляже, где курортный роман уже никого не пугает, вряд ли бы я влюбился в нее так. Она показалась бы мне самой посредственной и, возможно, я бы позабыл ее через три дня. Но ситуация, которая происходила в Храме, была такой вопиюще неординарной, что я подумал, а не очередной ли это урок Господа? Он уже показал мне безусловную любовь, а теперь очередь была познать невозможную любовь. Об этом я мог рассказать только Ананде, а потому уличил момент, чтобы поговорить и рассказать другу, что со мной творится уже третий день.

Ананда качал головой и хмурился. В какой-то момент, он подумал не допускать меня к Ягье. Но я вел себя так безупречно, выполнял все предписания Гуру, что придраться было не к чему.

Почему я принимаю болезненное, зависимое состояние за любовь? Ведь такая любовь ведет к боли, трагедии и разрушению. Энергия моей несчастной любви сублимируется в энергию творчества, в высокий творческий потенциал. Поэту, писателю и философу некуда девать переполняющие его чувства, некому высказать их, потому он направляет их в творчество, наполненное страстью и страданием, что облегчает чувствительную душу.

Иногда творческие люди умышленно заражаются таким состоянием, выискивают странные объекты для любви, настраиваются на наркотическую любовь, чтобы творить.

Похоже, я сделал тоже самое, ведь для меня наркотическая любовь – источник постоянного творчества. Благодаря этой любви я пишу свои философские дневники. Зависимость от любви это комплекс негативных чувств, выражающихся в страдании по другому человеку, в желании контролировать каждый ее шаг и приобрести ее в собственность. Я застрял в своих страданиях, и страдание стало лакмусовой бумагой любви: если я страдаю по ней, значит я ее люблю, если не страдаю, значит не люблю.