Читать книгу По ту сторону реальности. Сборник мистики и фантастики. Том 3 - Антология - Страница 5

г. Калининград

Телефон

Знакомая мелодия, сначала далёкая, как звон колокольчика в тумане, а затем всё приближаясь, становясь громче и явственнее, вливалась в его уши, голову, тяжело вытаскивая сознание из глубокого сна. И когда, разлепив веки, он увидел яркий дневной свет, привычную обстановку в комнате, то счастливо понял, что это и есть правда его жизни, а не та горестная, тоскливо тревожная, увлекающих с собой сновидений несчастья, в которые замкнулся его мозг. А через несколько мгновений, преодолевая их липкие остатки, Егор сообразил, что это звонил телефон. Тот, лёжа на столе, отчётливо, высоко и уверенно, как исправный музыкальный автомат, лил из себя радостные ноты. Электронный будильник зелёными светящимися цифрами показывал почти четырнадцать часов. «Около полутора часов проспал», – отметил про себя Егор и, морщась, гримасничая заспанным лицом, потянулся к телефону.

Он нажал зелёный значок и сразу же, выговаривая: «Да, да, я слушаю!» – приложил трубку к уху. Аппарат ему ответил молчанием. Егор подождал и снова подтвердил: «Алло! Кто звонит?» Он услышал, как где-то там, внутри, что-то зашевелилось, вздохнул кто-то печально и глубоко, но ответной человеческой речи не было. Егор ещё подождал и положил трубку обратно.

Обернувшись, посмотрел на смятую подушку и вспомнил о том, что давно уже не ел: на завтрак чай с бутербродом. Нужно пойти на кухню да приготовить что-нибудь посущественнее. Всё равно сегодня целый день сидеть дома. И только сделал шаг, как опять зазвонил телефон. Егор не спеша взял трубку и сказал, что слушает. На другом конце опять послышалась какая-то возня, сопение, и… молчание. Ему пришла мысль про жену, которая сейчас живёт у тёщи той самой интересной, полной, правильной жизнью. «Ты будешь говорить?» – первым не выдержал муж. Но там в очередной раз засопели, как мультфильмовские зверьки, что-то звучно щёлкнуло, и всё стихло. Егор положил телефон на стол.

Пустые звонки его мысли столкнули обратно, к тем нелепым снам, когда он днём прилёг отдохнуть. Висящая в воздухе морось, призрачные, нечёткие, скользящие силуэты и сердце, сжимавшееся от нехорошего предчувствия. И вот тогда появляется, начинает над ним нависать, как чёрная туча, довлеть гнёт. Причём всё счастливое, радостное, жизнелюбивое куда-то делось, исчезло, пропало, как будто его и не было, и никогда не будет. А осталась только невыносимая тяжесть, которая заняла всё пространство, сдавила, влезла в содрогающееся тело, в обессиленную волю, в саму душу, и валит его, как несчастнейшее существо, в большую, склизкую яму горестей.

Егор увидел, как телефон дрогнул и весело залился очередным вызовом. Он смотрел на него и думал, какую интересную машинку придумали люди: в неё и поговорить можно, и послушать, что скажут, сфотографировать, поиграть в игры, завести будильник, посчитать на калькуляторе, и есть ещё всякие штучки, а сам такой маленький. Телефон раз за разом старательно исполнял назначенную ему мелодию. «Вот возьму, и никого не будет. Трезвонит только», – безнадёжно предположил Егор.

– Алло! Я слушаю, – вежливо сказал он.

На этот раз звонивший, а вернее – звонившие, двое, перебивая друг друга, а то и говоря одновременно, вместе, пафосными, кривляющимися голосами стали сообщать странные вещи. Что они представители иноземной цивилизации Дзунь и Блим, путешествуют по вселенной, залетели на Землю, в частности – к Егору, и просятся к нему зайти в гости. А весь разговор пересыпался восхищениями и восторгами по поводу каких-то космических объектов, местной телевышки, Центрального парка культуры и отдыха, телефонистки Наденьки, филармонии, а также самого Егора. На что Егор решил подыграть клоунам и пригласил.

– А-а-а! – понеслось ему в ухо.

Тут же что-то грохнуло следом, звучно, как пистон в детском пистолете. Хозяин от резкой боли отбросил телефон обратно на стол, и он затрясся, подрагивая, на полированной поверхности, играя бравый марш. Так аппарат прогремел с минуту, а затем от него стало подниматься облако, похожее на голографическое изображение. Ещё мгновение – и внутри облака засветился аналоговый график амплитудно-модулированного сигнала, который померцал, как неоновая реклама, да преобразился в график дискретного сигнала. В таком виде и завис. Егор работал строителем, поэтому появившееся математическое чудо его мало заинтересовало. Что-то вспомнилось из школы, из физики, но к чему всё это, он так и не понял. Он стоял и смотрел, не зная, как поступить. Подумалось, что, может, совсем отключить? Но телефон важно завибрировал всем корпусом, послышался шипящий звук, как будто исходил воздух под давлением, потом громко хлопнуло, и из него вылетели, один за другим, два расширяющихся тёмных сгустка. Пролетев дугообразно, они смачно шлёпнулись об пол рядом с Егором и превратились в двух маленьких мужичков. Ростом сантиметров пятидесяти. Который красного цвета – был потолще, а синий – худее. Оба зеленоглазые, но у красного одни округлости: нос, щёки, животик, а синий, наоборот, стоял долгоносый, рот чёрточкой, с худой грудью и длинными руками. Одеты в комбинезоны такого же цвета, как и они сами. Хозяин невольно снова что-то начал думать о прошлом и наконец сообразил, что внешний вид гостей ему напоминал наглядное пособие, плакат про науку об электричестве. А те надулись, выпятив грудь, и красный громким голосом сказал:

– Дзунь! – а синий за ним: – Блим!

– Егор, – представился им Егор, услышав знакомые имена, и продолжал размышлять о том, что это сказка какая-то, фантастика, а может, начались галлюцинации: как могут два таких человечка выскочить из совсем маленького телефона? Решил проверить, подошёл к невозмутимо стоящему Дзуню, похлопал его по плечу и сказал:

– Человечество вам радо. Будьте как дома.

Красный не растерялся, схватил обеими руками руку Егора и начал её трясти. У Дзуня плечо и руки были настоящие, сильные и тёплые.

– О-о-о-о-о! – заговорил инопланетянин. – Мы тоже рады человечеству!

– Хо-хо-хо! – вторил ему синий. – Видели ваш телевизор, тарелки с чашками, знаем, что ты с женой поругался, и она сейчас живёт у своей мамы!

– Да! Много видели, много знаем! – залился восторгом от самих себя Дзунь. Его оранжевые брови взлетели на лоб, глаза выпучились, кругленький нос приподнялся кверху, а широко открытый рот выписывал: – Ата-та, ого-го! Новый мир, разумные творцы! Охо-хо!

– Эхе! Давай, Егор, с нами! В другом обличье и по другим дорожкам! – широко размахивая руками, в высоком подъёме счастья, расприглашался Блим.

– Вот да! С нами в бескрайнее пространство, до тонких проводков! Стань рядом и оглянись вокруг! Оп-ля!

– Давай к нам! Иди! Становись рядом! Ближе! Веселей, смелей! – кричали они вдвоём, голосисто, теребя и притягивая Егора за рукава.

Хозяин, не предполагая о серьёзности произнесённого двумя маленькими болтунами, добродушно сделал шаг и оказался с ними в обнимку. И тут же изнутри их троицы раскрутился какой-то стремительный вихрь, всё исчезло: квартира, пришельцы, и его самого тоже не стало, ни рук, ни туловища, ничего. Глухая тишина да бледный приглушённый свет. Как в раннем начинающимся утре. Провал в какую-то пустоту. Но нет, он почувствовал себя: «Я думаю и вижу… чем я вижу? Меня же нигде нет. Исчезло моё тело, я его не чувствую».

Он повис в пространстве просто одной мыслью. Неизвестно где и непонятно как. Мысли есть, а его самого нет. Растворился, распался, даже пропало то, чем производят эти мысли. Нет самой думалки. Но в то же время рассуждения есть, значит, живёт. Существует. А если вместо него, Егора, остались одни думалки да рассуждения, что тогда получается? Строительство – оно понятнее: фундамент, фасад, стена… перегородки… А тут эта радиоэлектроника, микроскопическая мешанина… На диване не полежать, хотел себе еду приготовить, а куда? Жена вернётся. Интересно, квартира-то осталась? А вдруг он помер?! Тело там, а его душа бродит в горестях по белу свету. Вот так рассуждал Егор, неизвестно где и непонятно чем. Да и вообще – зачем, коли ничего нету.

– Ну что? Освоился?! – раздался чей-то ехидный голос.

– Что это? Кто! Где?! – заволновался Егор.

– Да я же! Блим.

– Блим! Что вы со мной сделали! Куда меня дели! Возвращайте обратно!

– Не переживай, Егор. Ты распался на миллиарды атомов, твоя энергия заключена в био- и электромагнитном поле, и сейчас мы совершим маленькое путешествие.

– А можно, чтоб кожа была и глаза с ушами? Не по-человечески как- то всё. А что за био?

– Всё равно ты не знаешь. Какая тебе разница. Успеешь, вернёшься обратно.

И сдвинулось всё пространство, помчалось быстрее, ещё быстрее. Понеслись блики, сполохи, световые полосы, и Егор почувствовал, что они влетают в некую раскрытую дверь. А далее начался туннель. Где по светящимся сгусточкам они продолжили свой путь. И движение завораживало, хотя и действия его были ограничены, всё равно стало легко и свободно. Хотелось показать свою прыть и желанное стремление к конечной цели. Они попали в какой-то громадный город, в котором все перемещались по определённым правилам, заходя в какие-то здания, заводы, откуда многие возвращались уже другими, с изменённой частотой движения и мощностью, а кто-то и с новым другом (такое замечательное поле, искрится дружбой и расположением поддержки и взаимопомощи). А Дзунь и Блим всегда суетились рядом, помогали ему, подсказывали. И Егор после одного из таких заводов стал заметно медлительнее, но тяжелее, сильнее, чувствовалось, как мощность распирала его разбухшие мускулы. И он всем тяжелым телом, двигаясь, наконец, влился в завибрировавший от его энергии динамик:

– А-а-а-а-а! Я свободен! Какое невероятное счастье почувствовать себя энергией слова! Тем, что многие уши будут воспринимать в своём предназначении. Я болтаю, и я болтовня! Я на празднике, на торжестве свободы слова! Даже тёща и соседка Алевтина Петровна бессильны перед моим правом выбора, что и как сказать! – неслось звуковой волной по всей квартире.

В это время Елена Герасимовна открыла дверь ключом и вошла в коридор. Дочка послала её на переговоры с зятем. Вернее, она сама приняла решение. Сами понимаете, женская сущность в семье должна немножко главенствовать, а не муж – сходил пива попить. Да и без жены нельзя правильно закрутить шуруп в стенку. Семья – одно целое. Она поставила сумку на тумбочку и принялась снимать туфли. Но одновременно изнутри квартиры послышался дикий вопль с громким продолжением: «Я свободен!»

Елена Герасимовна замерла, икнула, быстро скинула обувь и ринулась в комнату. А оттуда неслось: «Невероятное счастье! Уши будут воспринимать… я болтаю… празднике, торжестве свободы… теща и соседка Алевтина Петровна бессильны!..»

Елена Герасимовна пронеслась по комнате, не увидев никого, на кухню, в ванную, везде было пусто. А голос орал упоённо и задиристо. И только на третий раз, проходя мимо стола, тёща обратила внимание на телефон, который орал, как мегафон на демонстрации. И она сразу поняла, что её зять где-то выпивает. Для начала переговоров подобная ситуация могла оказаться роковой. Поэтому Елена Герасимовна решительно взяла телефон и суровым, чётким голосом начала давать указания:

– Егор! Говорит Елена Герасимовна! Срочно вернись домой, в семью! Прекратить все пьянки, попойки, дешёвые застолья, оставить всех своих собутыльников и идти к жене! Нет сил терпеть такого отношения к семейным устоям…

С другой стороны экрана электромагнитное поле Егор наблюдало за гневным, трясущимся лицом своей тёщи. Её губы властно и презрительно размыкались и смыкались, расширившийся пупырчатый нос периодически, в молчаливые паузы, вдыхал и выдыхал, на лбу подрагивал завиток волос, а уши покраснели. А рядом с зятем, перед экраном, вздыхали и искрились ещё два поля – Дзунь и Блим. Зять, помолчав, ответил, что его сейчас нет в теле и что он поле. На что тёща ответила сарказмом: за ними скоро приедет комбайн. Пытаясь сохранить равновесие, уже все трое стремились убедить женщину в правдивости высказанной теории. Но Елена Герасимовна осталась неумолима: чтоб Егор через полчаса был дома, а они с дочкой зайдут через час.

Вскоре Егор сидел на диване да смотрел на стол. С представителями другой цивилизации Дзунем и Блимом он распрощался и теперь думал: то ли пойти на кухню, самому приготовить что-нибудь поесть, то ли подождать тёщу с женой.