Читать книгу Спецвыпуск «СовременникЪ». Антология, посвященная Екатерине Великой - Антология, Питер Хёг - Страница 9

1

Поезд перевалил Уральские горы. Паровоз, натужно пыхтя и пуская клубы дыма, покатил по просторам Сибири. Ещё шла война.

У окна сидел фронтовик Иван Семёнович. Рядом стояли костыли. Ему давно перевалило за тридцать лет. На нём был офицерский китель со следами от погон. Воевал рядовым в стрелковой роте. Его одежда после ранения была непригодна для носки. При выписке из госпиталя его одели в поношенную одежду кого-то из врачей и выдали справку об инвалидности второй группы.

Он смотрел на мелькавшие луга, перелески и вспоминал родную Камышенку. Её деревянные дома, вытянувшиеся одной улицей вдоль речки Ивановки, колхозные поля. Там остались его мать, жена Настя и трое детей. Больше года от них не получал вестей. Находясь в госпитале в тяжёлом состоянии, не мог сообщить свой адрес. Его сердце всегда учащённо билось, когда представлял, как его встретит Настя, как он обнимет её и прижмёт к своей груди. Думал о детях. Старший Фёдор, наверное, стал крепким парнем, а Маша и Гена подросли за прошедшие два года.

Около купе остановилась проводница с пачкой газет и, обращаясь к Ивану Семёновичу, спросила:

– Товарищ офицер, газету читать будете?

Иван замешкался с ответом. Он не умел читать, но, чтобы не позорить честь офицера, за которого его приняли, молча протянул руку. Развернув газету, стал рассматривать заголовки, написанные крупным шрифтом, которые ему ни о чём не говорили.

– Уважаемый, вы держите газету вверх ногами, – произнёс сосед по полке.

– Извините, я задумался.

Иван Семёнович родился в седьмом году двадцатого века. Выучиться грамоте можно было в церковно-приходской школе, находившейся в волостном центре, до которого было около ста вёрст. Крестьяне не имели возможности возить детей на учёбу, и те с ранних лет проходили науку земледелия, работая вместе с родителями в поле и ухаживая за домашними животными.

Во время коллективизации в Камышенке организовали отделение колхоза. Вскоре появилась начальная школа. Иван уже стал взрослым парнем, учиться с детьми было стыдно, да и желания не было. Вот так и остался неграмотным.

2

Осенние ветра сорвали листья с берёз и осин. Деревья стыдливо стояли вдоль дороги в своей наготе. На полевой дороге в колеях блестела дождевая вода. Низко над землёй плыли грязные рваные тучи. Природа наводила грусть и тоску.

Иван Семёнович шёл по обочине, с трудом выдёргивая костыли из мягкой почвы. Ему не терпелось увидеться с семьёй, и он решил пять километров преодолеть пешком. «Если какая-нибудь подвода догонит, то подвезут», – решил он.

Его никто не обогнал. Впереди показалась изба Демьяненко, стоящая на окраине села. Он остановился, опёрся на костыли, решив перевести дух после утомительного перехода.

Чем ближе Иван Семёнович подходил к своему дому, тем сильнее беспокоила нога, не зажившая после операции, и появлялось душевное беспокойство.

Прежде чем открыть дверь в дом, хозяйским глазом осмотрел двор. Он был пуст. Не бегали куры, в свинарне не видно поросят, конура опустела. Ему захотелось заглянуть в коровник, но он тут же передумал. В это время дня корова должна быть на пастбище. Плохое предчувствие усилилось.

Открыв дверь без стука, Иван оказался в прихожей. Слева, на кухне, спиной к нему стояла у плиты мать. На её голове была та же косынка в клеточку, в которой она провожала его на фронт. Мать обернулась на шум вошедшего человека и обмерла. Руки безвольно опустились, а тело медленно стало оседать. Сын одним махом костылей оказался около неё и одной рукой подхватил худенькое тело. Прижав к себе, почувствовал биение её сердца.

Марфа очнулась, посмотрела на сына и зарыдала.

– Мама, я вернулся, всё будет хорошо.

Мать обняла сына, положила голову на его грудь и продолжала рыдать.

– Мама, успокойтесь, я вернулся живым.

– У нас большое горе, – сквозь слёзы произнесла мать.

– Что случилось?

– Настю твою похоронили.

Иван на фронте видел много смертей. Гибель в бою считалась обычным событием. Смерть же любимого человека его потрясла. Вмиг обрушились все мечты радостной встречи.

– Как это случилось?

– Перетрудилась на работе, простудилась, получила воспаление лёгких.

– Когда?

– Скоро будет год. Мы не знали твоего адреса и не могли тебе сообщить. Я даже не знала, жив ты или нет.

– Как же вы жили? Где дети?

Иван выпустил из рук мать и посмотрел в комнату. В нескольких шагах от него стоял мальчик трёх лет и наблюдал за ними. Отец догадался, что это его младший сын Гена. Когда он уходил на фронт, сыну не было и года.

– Гена, подойди ко мне, – как можно мягче произнёс Иван.

Сын не двинулся с места. Удивлённо смотрел большими глазами на незнакомого мужчину.

– Геночка, это твой папа, – сказала бабушка.

Иван сделал на костылях два шага и подошёл к сыну.

– Давай знакомиться, – произнёс отец и протянул сыну руку.

Гена с опаской протянул свою руку.

– Где Федя и Маша? – спросил отец.

– Федя в школе, Маша у подруги.

Сын немного приободрился, услышав знакомые имена.

– Гена, беги к Романенко, скажи Маше, что отец с войны пришёл.

Иван Семёнович снял шинель, повесил на вешалку у входной двери и присел к столу.

Через несколько минут дочь вбежала в дом. Она резко остановилась, увидев человека в военной форме. Когда узнала отца, бросилась ему на шею. Иван Семёнович взял её под мышки и посадил на колени.

– Ты сильно выросла, стала тяжёлой, – произнёс отец.

– На следующий год пойду в школу, – ответила она и поцеловала отца в небритую щёку.

Весть о возвращении фронтовика быстро облетела небольшой посёлок. Соседи потянулись в его дом, чтобы узнать последние новости с фронта. Федя, возвращаясь из школы, уже знал, что приехал отец. Запыхавшись, он с шумом ввалился в дом.

На табурете у стола сидел мужчина в военной форме. Федя вмиг узнал отца и бросился к нему. Иван обнял его и прижал к себе. Бабушка с умилением смотрела на молчаливую сцену. Сегодня у неё был самый счастливый день: сын вернулся живым с войны, внуки обрели отца.

– Мойте руки, – требовательно произнесла бабушка, – будем обедать.

Марфа Фёдоровна налила в тарелки грибную похлёбку и поставила чугунок с варёной картошкой. В целях экономии картошку не чистили, а варили в мундире.

Отец смотрел на похудевших детей, быстро орудующих ложками, и думал: «Не сладко им жилось без меня. На такой еде не располнеешь, лишь бы с голоду не умереть».

– Мама, хлеб у вас есть?

– Откуда ему быть? Осенью колхоз отоваривал мукой трудодни, но у меня их нет.

– За счёт чего же вы живёте?

– Едим только то, что в огороде вырастили да в лесу собрали.

Марфа собрала со стола посуду и унесла на кухню. Вытирая стол тряпкой, сказала внуку:

– Федя, бери ручку, чернильницу, бумагу и садись к столу.

– Зачем?

– Будешь писать письмо Степану.

Ей не терпелось поделиться радостью со старшим сыном, проживающим в Кузбассе. Он работал в шахте. Шахтёров в начале войны в армию не призывали: стране нужен был уголь.

Иван попросил сына сделать приписку от его имени. Он спрашивал у брата совета о своём обустройстве.

4

Письмо от Степана пришло быстро. Он радовался счастливому возвращению брата. Предлагал не мешкая приехать к нему: «На шахте требуются мужские руки, работать остались в основном женщины, мужчин призвали в армию. Заработки хорошие, сможешь прокормить семью. Остановишься у меня. В шахтёрском посёлке хорошая больница, пройдёшь обследование и лечение, устроишься на работу и вызовешь семью».

Иван Семёнович долго размышлял над предложением брата. В колхозе он не работник. Остаться на зиму дома – быть лишним едоком. Работая в шахтёрском посёлке, сможет помогать семье. Приняв решение, выехал в Кемеровскую область.

Дом брата находился на окраине посёлка.

Степан увидел Ивана через окно и быстро выскочил во двор.

– Куда помчался как угорелый? – спросила жена Мария.

– Иван приехал.

Братья обнялись и долго стояли молча. Им не нужны были речи. Их переполняло чувство радости от встречи. Во время войны не многим довелось встречать фронтовиков, вернувшихся с войны. Выпустив брата из объятий, Степан произнёс:

– Дай мне твой рюкзак, пойдём в дом.

В доме Мария уже накрывала стол. Она подошла к Ивану, обняла и, погладив по спине, произнесла:

– Прими мои самые глубокие сочувствия. Война уносит жизни людей не только на фронте, но и в тылу.

Его угощали супом из курицы и жареной свининой с картофелем. Иван ел и думал о своих детях, которые давно не едят мясной еды. Его мучила совесть, что не может обеспечить нормальное содержание семьи.

Иван Семёнович нацепил на китель орден солдатской Славы, медали и отправился в поликлинику. Он чувствовал на себе взгляды прохожих. Одни с восхищением смотрели на его награды, другие – с сочувствием на костыли. Его окружали люди в штатской одежде. Ему хотелось переодеться в костюм. Военная форма постоянно напоминала о войне. Для покупки одежды нужны деньги, а их надо заработать. «Кто меня, инвалида на костылях, примет на работу?»– с огорчением думал он.

После сдачи анализов и обследования его положили в больницу. Рентген показал осколок в левой ноге. Сделали операцию и извлекли его. Постепенно Иван научился ходить без костылей, но слегка прихрамывал. После больницы его направили на ВТЭК. Там признали трудоспособным и сняли инвалидность.

5

Степан посоветовал брату устроиться работать на шахте.

Пожилая женщина в отделе кадров спросила Ивана:

– Какая у вас профессия?

– Хлебороб.

– Что умеете делать?

– Пахать, ухаживать за лошадьми.

– К сожалению, на конном дворе нет вакансий.

Иван не знал, что такое вакансия, и ответил:

– Мне нужна работа, где больше платят, чтобы содержать семью.

Она внимательно посмотрела на посетителя. Перед ней сидел крепкий мужчина среднего роста с мужественным лицом. Серые большие глаза выжидательно смотрели на неё. В его облике чувствовались сила и спокойствие. Большие сильные руки лежали на коленях. Кадровик оценила собеседника и предложила:

– На погрузку угля в вагоны пойдёте? Работа тяжёлая. Женщины справляются. Раньше на погрузке работали только мужчины, но все призваны в армию. Вам, думаю, будет по плечу.

– Согласен.

Она протянула ему лист бумаги и предложила:

– Заполните анкету и напишите заявление.

– Напишите сами, я не умею писать.

Заполняя раздел анкеты «семейное положение», сотрудница кадров обратила внимание на то, что мужчина не женат, и подумала: «Недолго ты будешь холостым, наши вдовы- солдатки быстро тебя подберут».

6

Впервые в жизни Иван шёл на работу по гудку на шахте. Для шахтёров гудки были неотъемлемым атрибутом в жизни. По ним шли на работу и определяли время суток. Часы в то время были не в каждой семье. Он думал, что ему придётся лопатой грузить уголь в вагоны. Оказалось, что вагоны загружаются из бункера, а ему надо следить за загрузкой и разгребать уголь к бортам вагона. Работа для него оказалась нетрудной. Он с детства привык к физическому труду на свежем воздухе. Здесь приходилось дышать угольной пылью, она оседала на лице. После смены требовалось подолгу отмываться. Иван стойко всё переносил. Ему надо было заработать деньги и отправить семье.

Несколько раз в день к нему подходила лаборантка и просила набрать из вагона пробу угля. Иван молча брал совок, насыпал уголь и возвращал женщине.

Зоя обратила внимание на молчаливого мужчину. Среди женщин уже прошёл слух, что он не женат и приехал из села. Под угольной маской на небритом лице трудно было разглядеть его черты. Однажды она не выдержала и спросила:

– Скажите, пожалуйста, как вас звать, а то мы знакомы больше месяца, а я не знаю, как к вам обращаться.

– Иван, – кратко ответил он.

– А отчество?

– Семёнович.

– Иван Семёнович, почему вы не бреетесь?

– Зачем вам это надо?

– Женщины интересуются, сколько вам лет.

– Завтра побреюсь.

Утром на следующий день, подходя к составу, Зоя увидела на вагоне Ивана с чисто выбритым лицом.

– Доброе утро, Иван Семёнович, – крикнула она, – вы, оказывается, очень молодой мужчина.

Он набрал пробу угля, спустился на землю и, прихрамывая, подошёл к ней.

– Вы узнали моё имя, но не назвали своего.

– Меня звать Зоя. Почему вы хромаете?

– Фронтовое ранение.

– Вам повезло, вы вернулись живым, а вот мой муж погиб в начале войны, оставив меня с двумя детьми.

– У меня такая же участь. Жена скончалась, оставив мне троих детей. Как только обустроюсь, привезу их в город. В селе им живётся очень трудно.

– С кем же они остались?

– С бабушкой.

После этого разговора он каждый день ожидал её появления. Его как магнитом тянуло к молодой приятной женщине в чистом халате. Ему хотелось узнать о ней как можно больше.

На шахте работало много незамужних женщин. У одних мужья погибли на фронте, другие не могли выйти замуж из- за дефицита мужчин. С ним неоднократно заводили разговор с целью познакомиться поближе. Некоторые были скромные и стеснительные, другие – бойкие и вызывающие. Ни к одной из них не лежала душа Ивана. А вот Зоя чем-то тронула его сердце. Он ещё полностью не понимал, чем.

7

С фронта приходили хорошие вести. Разгромив немцев под Сталинградом, Красная армия гнала их на запад, освобождая захваченные ими города и сёла. Каждый день, приходя домой после работы, Степан первым делом включал репродуктор, чтобы послушать сообщение: «От Советского информбюро». Как только раздавался голос диктора Левитана, приостанавливались все домашние дела. Взгляды Степана, Ивана и Марии устремлялись на чёрную тарелку, висящую на стене в углу комнаты. Из неё раздавался твёрдый голос Левитана, от которого мурашки пробегали по телу: «Наши войска под командованием маршала Жукова освободили города…». Выслушав сообщение, Мария отправлялась в комнату детей, в которой с их школьных лет на стене висела карта, и переставляла булавки с красными флажками. Она возвращалась к мужчинам и сообщала: «Скоро наши войска подойдут к границе и выгонят немцев за пределы страны».

Такие сообщения с нетерпением ждали и слушали все жители страны. Они доставляли радость и гордость за нашу армию, вселяли надежду на окончание войны и возвращение к мирной жизни.

Иван Семёнович зарплату почти полностью отправлял матери. Скопив денег на недорогой костюм, отправился в промтоварный магазин. У прилавка обувного отдела увидел Зою и подошёл к ней.

– Добрый день, что покупаете?

– Хочу купить осенние туфли.

В глубине её глаз он заметил промелькнувшую искорку радости.

– А за какой покупкой вы пришли? – спросила она.

– Надоело ходить в кителе, хочу купить костюм. Может, вы поможете выбрать?

– Конечно, помогу, пойдёмте в отдел одежды. Она взяла его за локоть и отвела от прилавка.

Выбирая костюм, Иван смотрел не только на качество материала, а больше на цену. Подобрав тёмную расцветку, приложил брюки к себе, проверяя их длину. Затем надел пиджак. Зоя провела руками по его спине и сообщила:

– Пиджак сидит как влитой.

От прикосновения её рук Иван испытал чувства, которые не испытывал с начала войны. Биотоки от её прикосновения проходили по его телу и тревожили сердце.

Со свёртком в руках они отправились к выходу из магазина. Иван спохватился:

– Вы же хотели купить туфли?

– Я не нашла подходящих туфель своего размера. Куплю в другой раз.

Они шли по улице, застроенной многоэтажными домами. С северной стороны домов лежал ещё не растаявший снег. На деревьях и кустарниках начали набухать почки. Весеннее солнце заливало тёплыми лучами улицу и слепило глаза. Иван Семёнович вспомнил, какую радость доставляла ему весна в селе, и свои мысли высказал вслух:

– На селе сейчас готовятся к пахоте, затем начнётся посевная страда.

– Мне тоже весна на селе доставляла больше радости, чем в городе, – поддержала разговор Зоя, – всегда ждала появления первой зелени на лугу, чтобы выгнать корову на пастбище.

Иван Семёнович почувствовал родство душ. «Видимо, она живёт в городе, как и я, по необходимости», – подумал он.

На большом кусте сирени веселились воробьи. Они радостно чирикали и гонялись друг за другом. Глядя на них, Иван Семёнович подумал: «Несмотря на войну, жизнь на земле продолжается».

Постепенно они вышли на улицу, застроенную одноэтажными деревянными бараками. Зоя думала, что им идти по пути, а Ивану не хотелось расставаться с понравившейся ему женщиной.

Зоя остановилась у одного из зданий и произнесла:

– Вот здесь я живу.

– А я живу в доме брата в другом конце посёлка.

Они стояли, прервав разговор, который вели по дороге, и смотрели в глаза друг другу. Каждый думал о своём. Ивану не хотелось расставаться с Зоей, а она думала: «Стоит ли приглашать мужчину к себе после первой встречи?» Затем решила, что это не первая встреча. Они же видятся на работе каждый день. После небольшой паузы произнесла:

– Хотите посмотреть, как я живу?

– Конечно!

– Тогда пойдёмте.

Они поднялись на невысокое крыльцо и вошли в длинный коридор, в котором по обе стороны тянулся ряд дверей. На некоторых дверях в навесах торчали палочки. На замок двери никто не закрывал. Это считалось недоверием и неуважением к соседям. Воровства в те годы не было. Люди жили как одна большая семья.

Зоя остановилась у одной из дверей. В комнате слышались детские голоса. Она открыла дверь и переступила порог. К ней подбежала дочка и протянула руки. Мать взяла её на руки, прижала к себе и поцеловала. Мальчик лет восьми стоял у стола и внимательно смотрел на мужчину в дверях.

– Иван Семёнович, проходите в комнату, – пригласила Зоя.

Затем обратилась к сыну:

– Миша, познакомься. Это Иван Семёнович. Мы с ним вместе работаем.

Сын стоял, не двигаясь с места, о чём-то думая. Только когда Иван Семёнович протянул руку и произнёс: «Дядя Ваня», подошёл к нему.

– Вы воевали? – спросил Миша.

– Воевал.

– Много фашистов убили?

– Не считал, наверное, много.

– Мой папа тоже воевал. Его фашисты убили.

– Сейчас фашистов гонят из страны, наша армия отомстит за твоего отца.

– Миша, если хочешь, пойди погуляй, – предложила Зоя. – Во дворе ребята в догонялки играют.

– Я тоже хочу гулять, – сказала дочь.

– Миша, возьми с собой Валю.

– Хорошо.

– Иван Семёнович, присаживайтесь к столу, напою чаем.

– Зоя, ты каждый день, уходя на работу, оставляешь детей одних?

– Миша – уже большой мальчик, он всё понимает, ему доверяю оставаться с сестрой.

– По короткому разговору с ним я это понял.

Когда дети вышли из комнаты, Иван Семёнович присел к столу и осмотрел комнату. Она была разделена плитой с дымоходом в пять колен на две части. Первая часть служила прихожей и столовой, вторая – спальней. За печью стояли две кровати.

Зоя разожгла примус, стоящий на плите, и поставила чайник.

На столе появились две чашки на блюдцах, хлеб и сахарница с кусочками колотого сахара. Иван отпил глоток чая и спросил:

– Чем вы завариваете чай?

– Это чабрец, или богородская трава.

– Приятный аромат.

Иван допил чай, не притронувшись к хлебу и сахару. Он понимал, что эти продукты продаются по карточкам. На душе появилось беспокойство о своих детях. «Как они живут, что едят?» – думал он.

Прощаясь, Зоя произнесла:

– Теперь вы знаете, где я живу. Будет свободное время – заходите.

8

У Ивана Семёновича часто всплывал в памяти день посещения квартиры Зои и приглашение навещать её. Ему давно нравилась симпатичная стройная женщина с мягким характером. Его душа давно истосковалась по женской ласке. Но каждый раз он прерывал сладкие мечты воспоминаниями о своих детях, которых надо вырастить и выучить. Наконец он не выдержал и при очередной встрече у вагона предложил:

– Зоя, можно я сегодня провожу тебя домой? Мне надо с тобой поговорить.

На её лице появилась улыбка, а в глазах – радостный блеск. Иван понял, что она рада его предложению. В ответ услышал:

– Иван Семёнович, давайте встретимся завтра. Сегодня я обещала маме зайти к ней после работы.

– Хорошо, – ответил Иван.

Его не смутил такой ответ. Мало ли какие дела могут быть у женщины. Она была на тринадцать лет младше его. В свои тридцать восемь лет ему хотелось иметь семейный очаг. Он отдавал себе отчёт о разнице в возрасте, но думал, что дети могут их сблизить.

На следующий день, принимая из рук Ивана пробу угля, Зоя сказала:

– Ваша смена заканчивается позже моей. Я буду вас ждать дома. Найдёте барак?

– В лесу не блудил – в городе не заблужусь, – улыбаясь, ответил Иван Семёнович.

У него возникла проблема: идти в гости с пустыми руками неудобно. Его продовольственные карточки были у жены брата, Марии. «Не покупать же бутылку самогона», – думал Иван. Он вспомнил, что на базаре видел женщину, продающую конфеты – леденцы на палочках.

После смены отправился на базар. Женщину с леденцами в руках увидел издали. Она ходила по рынку и громким голосом предлагала свой товар.

Иван спросил цену. Конфеты оказалась дорогими. Сахар в то время продавался по карточкам. Где торговка добывала сахар, ему было неведомо.

– Дайте мне двух петушков, – попросил Иван.

Когда в его руках оказались две нестроганые палочки, произнёс:

– Добавьте ещё одного петушка.

Он шёл между продовольственными рядами и разглядывал товар. Его взгляд привлекла стопка кусков свиного сала. Мгновенно возникли воспоминания детства, когда мать жарила на свином сале картошку. У него даже потекли слюнки. Иван выбрал небольшой кусок и попросил взвесить.

Найти барак, в котором проживала Зоя, труда не составило. У Ивана была хорошая зрительная память, и он запомнил, что барак стоял третьим от угла по правой стороне улицы. Когда подходил к знакомой двери, испытывал тревожное волнение. Он давно продумал, о чём будет говорить с Зоей.

Постучав в дверь, Иван вошёл в комнату. Ему показалось, что перед ним стоит незнакомая молодая женщина. Красивое платье облегало стройную фигуру, завитые волосы локонами спускались к плечам.

– Зоя, это вы?

– Я.

Иван с трудом оторвал от неё взгляд и, осмотрев комнату, спросил:

– А где дети?

– Они остались у бабушки.

– Я принёс им подарки, – произнёс Иван и протянул ей леденцы.

– Почему три?

– Один тебе.

– Спасибо, раздевайся и проходи.

Женское предчувствие подсказало Зое, что это тот мужчина, который будет заботиться о её детях. Кроме того, она понимала, что у неё нет выбора.

Они допоздна просидели за столом, рассказывая о прожитых годах в сёлах. Это их сближало, они почувствовали родство душ.

Когда Иван произнёс: «Уже очень поздно, мне пора домой», Зоя сказала:

– На улице темень, дорога в ямах, оставайся ночевать.

На следующий день за ужином Мария спросила Ивана:

– Ты где ночевал? Мы за тебя переживали и волновались.

– Засиделся допоздна у знакомой. Пришлось заночевать.

– Знакомая – наверное, вдова-одиночка.

– Не одиночка, у неё двое детей.

– Вот это да, не ожидала от тебя такого номера.

– Что ожидала?

– У нас одиночек пруд пруди, а ты выбрал женщину с детьми.

– Маша, перестань его отчитывать, – произнёс Степан.

– Предупреждать надо, когда не придёт домой.

– Он не маленький.

– Не спорьте, пожалуйста, – произнёс Иван, – я ночевал у женщины, которой сделал предложение.

– Кто она? – удивилась Мария.

– Работает в лаборатории. Звать Зоей. Живёт в бараке с двумя детьми.

– У тебя же своих детей трое. Ты их бросить собираешься?

– Ни в коем случаи, буду поднимать всех.

– Где жить собираешься с такой оравой? У нас не поместить всех.

– Сниму квартиру.

– Иван, – вмешался в разговор Степан, – не торопись. Снимать квартиру – жить впроголодь. Надо построить своё жильё.

– Как и где строить? – заинтересовался Иван.

– К нашему дому можно сделать пристройку, одна стена уже готова. Земли прирежешь для огорода столько, сколько сможешь обработать.

– Где взять материалы?

– Я помогу, на шахте выпишу бывший в употреблении материал.

Зоя неимоверно обрадовалась, когда Иван сообщил, что они будут строить собственный дом. Она положила руки ему на плечи, встала на цыпочки и поцеловала в щёку, невзирая на угольную пыль на ней.

Каждый день после работы братья копали погреб под будущим домом. Землю далеко не отбрасывали, чтобы сделать из неё завалинки с внутренней стороны.

Зоя с детьми регулярно посещала стройку.

10

Иван Семёнович с нетерпением ждал первого отпуска. Почти год не видел мать и детей. Из коротких писем знал, что все живы, здоровы. Он понимал, что мать не сообщает о трудностях. Пишет: «Живём хорошо, как все». Получив отпускные, купил подарки, билет на поезд и покатил в родную Камышенку. За год не смог привыкнуть к городу, его шуму и загазованному воздуху. Ему всегда хотелось в поле, вдохнуть полной грудью воздух, насыщенный запахами сена и лошадей.

Стояли тёплые дни бабьего лета. Иван с солдатским рюкзаком за плечами шёл по знакомой дороге. Идти без костылей по твёрдой почве было легко. На полях пожухлая трава, предвестница конца тёплого периода года, не радовала глаз. А вот небольшой колок привлёк его внимание. Деревья переоделись. Осины горели покрасневшими листьями на фоне пожелтевших берёз. Где-то в глубине леса раздалось:

– Кар-р, кар-р!

Вороны не было видно среди густой листвы.

«Скоро подуют холодные ветра, налетят, как ошалелые, на лес. Загудят, закачаются деревья, и облетит с них вся осенняя прелесть», – думал Иван Семёнович и вновь посмотрел на нарядный колок.

В небе над головой раздалось курлыканье. Иван поднял голову и увидел клин журавлей. «Покидают родные края, – подумал он. – Как пережила этот год моя семья?»

Вот в эту замечательную пору года Иван Семёнович вошёл во двор дома родителей. Во дворе бегали куры, из конуры выскочил щенок, завилял хвостом и, ласкаясь, подбежал к его ногам. «Хорошая примета», – подумал он, нагнулся и погладил щенка.

В огороде кипела работа. Вся семья копала картошку. Работа не лёгкая, но она приносит радость, когда хороший урожай. Иван Семёнович оставил рюкзак на крыльце и, прихрамывая, быстрым шагом отправился в огород. Его заметили. Мать разогнула спину и стояла, опершись на лопату, дети бросились навстречу.

Обняв и поцеловав детей, Иван подошёл к матери. Они обнялись и долго стояли молча. Когда он выпустил её из рук, на глазах у неё были слёзы, на лице стало больше морщин. Чувство волнения и радости охватило Ивана.

– Мама, пойдём в дом. Ты отдохнёшь, а я переоденусь и помогу выкопать картошку.

Работа спорилась. Отец копал, а Федя и Маша выбирали картошку из лунок. Даже младший сын Гена старался помогать брату и сестре. Сухую мягкую землю копать было легко. Картошку рассыпали на выровненную площадку, чтобы подсохла, прежде чем спустить в погреб.

Каждый чувствовал ответственность: остаться в зиму без картошкиравносильно смерти. Будет картошка-будешь сытым. Ребята тщательно ворошили землю в лунках. Мелкую картошку складывали в отдельное ведро. Она пойдёт на корм скотине.

Вечером за столом Иван рассказал о семье Степана: его взрослые дети живут отдельно, они с Марией в доме остались одни. Брат помог ему построить дом, в котором сейчас живёт Зоя с детьми.

Старший сын Фёдор в душе был возмущён, узнав, что отец завёл новую семью. Когда Иван заявил, что собирается всех перевезти в город, первым заявил:

– Я никуда не поеду. Меня в военкомате поставили на учёт, скоро призовут в армию.

Иван стал уговаривать мать:

– Будешь жить в одном доме с сыновьями. Мы сможем о тебе заботиться. Дети будут учиться в школе.

– Сынок, неприспособлена я для города. Не могу бросить дом, огород, Зорьку. Гену не отдам. Мал он по городам шастать.

– Машенька, – обратился Иван к дочери, – ты-то со мной поедешь?

– Куда мы поедем?

– К дяде Степану.

– На чём поедем?

– На поезде. Ты же никогда на поезде не ездила.

– Нет, не ездила.

– Тогда собирайся, не забудь своих кукол.

Маша вышла из-за стола и побежала к подружкам сообщить им новость, что она поедет на поезде.

За время отпуска Иван починил стайку, отремонтировал крыльцо. С Федей съездили в лес, нарубили жердей и поправили ограду вокруг огорода. Фёдор после окончания семилетки второй год работал в колхозе.

Перед отъездом Иван купил поросёнка и принёс в дом. Когда развязал мешок и выпустил его, тот бойко забегал по комнате.

– Ваня, – удивилась мать, – поросят надо покупать весной, чтобы в зиму заколоть, а этого надо кормить больше года.

– Мама, ему два месяца. Покормите до Нового года и зиму будете с мясом.

Уезжал Иван из Камышенки с тяжёлым чувством на душе. Колхозный мерин медленно тянул телегу. Он давно не бегал рысью. Тяжёлый труд в колхозе вымотал его силы. Гнедая масть подёрнулась сединой и превратилась в серую. Управлял конём Фёдор, держа в руках вожжи, не пытаясь понудить коня идти быстрее. Он понимал, что с отцом осталась недосказанность, но разговаривать не хотелось. Федя со своим детским эгоизмом не мог простить отца.

Иван понимал, что с сыном скоро не увидится, и старался завязать разговор, но тот на все вопросы отвечал односложно. Сын довёз отца и сестру до Кыштовки. Дальше им предстояло ехать на попутной машине до железнодорожной станции Чаны. Прощание было для Ивана горьким.

В поезде он немного успокоился, его мысли унеслись в Кузбасс. Он был уверен, что Зоя встретит Машу приветливо. Он договорился с ней, что привезёт всю семью. Его думы были о матери и детях, оставшихся в Камышенке.

Маша впервые ехала в поезде. Она сидела у окна и наблюдала, как мимо проносятся столбы и деревья. У неё возникало много вопросов, которыми она отвлекала отца от раздумий.

– Папа, почему деревья убегают назад?

– Это мы едем быстро, а деревья остаются на месте.

Зоя с нетерпением ждала возвращения Ивана Семёновича с детьми. Когда он вошёл в дом только с Машей, удивилась:

– А где остальные дети?

– Пока не приехали, – уклонился Иван Семёнович от прямого ответа.

– Маша проходи, будь как дома.

– Откуда вы знаете моё имя?

– Мне много рассказывал о тебе твой папа.

– Маша, – вступил в разговор отец, – тётя Зоя теперь будет твоей мамой.

Вероятно, Иван совершил ошибку, поторопился предложить дочери называть чужую для неё женщину мамой. Освоившись, подружившись с дочерью Зои Валей, она сама могла прийти к решению называть её матерью, а сейчас она подумала: «Я помню свою маму, это не моя мама». Она подружилась с Валей, со временем стала считать её сестрой, с любовью относилась к мачехе, но ни разу не назвала мамой. Для неё она навсегда осталась тётей Зоей.

Вечером Зоя спросила детей:

– Какую книгу сегодня будем читать?

– Муху-цокотуху! – закричала Валя.

– Маша, – обратилась к дочке Ивана Семёновича Зоя, – тебе читали книжку про Муху-цокотуху?

Маша молчала.

– Тогда садитесь рядом, я буду читать.

Валя и Маша уселись рядом с Зоей и стали слушать. Они заглядывали в книгу и рассматривали картинки.

У Зои сложилась привычка регулярно заходить в книжный магазин и покупать дешёвые детские книжечки, стоимость которых была пять – десять копеек. Перед сном она читала детям книжки Маршака, Чуковского, Михалкова, Агнии Барто и других детских писателей.

12

Зоя подошла к мужу и, глядя ему в глаза, произнесла:

– Иван Семёнович, я не знаю, что делать.

– Что случилось?

– Я забеременела.

Он посмотрел на грустное лицо супруги, прижал к себе и успокоил:

– Это хорошая новость, у нас будет ребёнок.

– Так у нас уже есть трое.

– Где трое, четвёртый не лишний.

Весной Зоя родила дочку. Имя выбирали всей семьёй и решили назвать Тоней. Такое имя носила её свекровь – мать погибшего на войне первого мужа. Как-то за ужином Иван Семёнович произнёс:

– Надо покупать корову.

– Я давно об этом думала, – поддержала мужа Зоя, – но у нас недостаточно денег.

– Займём у Степана.

В комнате начался шум. Дети обрадовались. Маша и Валя запрыгали и захлопали в ладоши. Миша заявил, что будет пасти корову. Зоя держала на руках Тоню и думала: «Без коровы такую семью прокормить трудно».

В воскресный день Иван с Мишей, Машей и Валей отправились на рынок покупать корову. Зое тоже хотелось участвовать в выборе коровы, но грудной ребёнок не позволил пойти.

В дальнем углу базара продавали живность. Здесь можно было купить корову, коз, поросят, кур, гусей и даже голубей.

Иван Семёнович с гурьбой ребят шёл вдоль ряда коров, рассматривая животных и их хозяев. По внешнему виду пытаясь угадать, кто продаёт по нужде, а кто – от излишка. Несколько раз приценивался. На него смотрели с надеждой продать свой товар. Коров продавалось больше, чем приходило покупателей. В конце ряда остановился и спросил у ребят:

– Кому какая корова понравилась?

Дети молчали.

– Тогда пойдёмте смотреть ещё раз.

Ивану приглянулась молодая корова после первого отёла.

– Сколько даёт молока? – спросил хозяина.

– Ведро хозяйка надаивает.

Иван понимал: доверять продавцу сложно, но как сельский житель оценил корову и предположил, что она раздоится. Кроме того, он помнил пословицу: «У коровы молоко на языке».

– В какой деревне проживаете? – поинтересовался Иван.

– Мы местные, живём около пятой шахты, там все знают Ивлевых.

– Почему продаёте молодую корову?

– У нас её мать ещё не старая и тёлка подрастает.

О цене договорились быстро. Иван взял в руки верёвку, привязанную к рогам коровы, и потянул. Она сопротивлялась, не хотела двигаться с места. К ней подошёл старый хозяин, погладил по шее и повёл с базара. Когда передал верёвку Ивану, корова вновь заупрямилась. Ему приходилось с силой тянуть её. Ребята подгоняли сзади.

– Близко не подходите, – предупредил отец, – она может лягнуть.

Зоя встретила своё семейство с покупкой во дворе. Ей понравилась корова. Она подошла к ней и погладила по лбу. Корова мотнула головой. То ли приветствуя новую хозяйку, то ли отмахнулась от её руки.

– Какая у неё кличка?

Ребята переглянулись, а Иван Семёнович произнёс:

– Мы забыли спросить у прежнего хозяина.

– Это не беда. Давайте выберем кличку прямо сейчас.

Предложений было много. Маше хотелось назвать корову Зорькой. В Камышенке так звали их корову.

– У неё рябая масть, как у кукушки. Её можно назвать Кукушкой, – предложил Миша.

С этой кличкой все согласились.

Все ребята шахтёрского посёлка ходили за углём на террикон, который располагался вдали от шахты, за веткой железной дороги. Миша, Валя и Маша присоединились к их компании. Террикон, как курган, возвышался огромным куполом на ровной местности. На его склонах среди горной породы встречались куски угля. Их собирали в вёдра и мешки. Детвора, как муравьи, ползала по крутым склонам. Иногда грунт осыпался под ногами, и они скатывались вниз на несколько метров. Часто на железной дороге стоял товарняк, и приходилось с грузом пролезать под вагонами. Походы за углём прекратились, когда на шахте стали выписывать уголь своим рабочим.

С появлением коровы у ребят появились новые заботы и обязанности. Миша обязан был поить её и чистить стайку. За водой ездили с тележкой, на которой стояла деревянная бочка. Колонка находилась довольно далеко от конца улицы. Воду в бочку заливали ведром. Затем клали на воду деревянный кружок, чтобы вода не расплёскивалась, накрывали бочку тряпкой и завязывали шнуром. Зоя впрягалась в оглобли, а дети подталкивали сзади.

Миша свои обязанности выполнял беспрекословно. Закончив работу, моментально убегал на улицу играть с ребятами.

Грудной ребёнок заставил Зою поручать дочерям часть домашней работы: принести дрова, помыть пол, подготовить овощи для приготовления обеда. Иногда она спрашивала у дочек:

– Морковку любите?

– Любим.

– Тогда идите в огород. Пока не прополете по грядке, играть на улицу не пойдёте.

Валя, мягкая, покладистая, сразу же отправлялась в огород. Маша унаследовала от матери упрямый и строптивый

характер. Прежде чем что-то выполнить, могла поартачиться.

Кукушку решили некоторое время не отдавать в стадо, чтобы приучить к дому. Утром Зоя доила корову, Иван Семёнович выводил её на пустырь, привязывал к колышку и уходил на работу. За завтраком ребята с удовольствием ели картофельное пюре, запивая парным молоком. После еды Миша шёл на пустырь к Кукушке. Маша и Валя устремлялись за ним.

Весеннее солнце заливало окрестность, всюду цвели одуванчики. Кукушка, увидев приближающихся детей, подняла голову. Девочки со всех ног припустили к любимице. Подбежав, Маша говорила:

– Здравствуй, Кукушка, мы сейчас нарвём тебе травы.

Миша подходил степенно, как и подобает старшему брату.

Если корова успевала общипать всю траву вокруг колышка, Миша переносил его на другое место.

Девочки нарвали травы и положили кучкой перед Кукушкой. Она понюхала и стала щипать траву, росшую рядом.

– Не хочет нашего угощения, – обиделась Валя. – Пойдём, Маша, рвать одуванчики и плести венки.

После работы Иван Семёнович приводил корову в стайку, Зоя шла доить. Девочки отправлялись с ней.

– Тётя Зоя, можно я попробую доить Кукушку? – спросила Маша.

Она выросла в селе, её тянуло к животным. У Вали такого стремления не было.

– Можно, только в другой раз. Отец пришёл голодным, мне надо его кормить.

Усаживаясь за стол, муж всегда спрашивал:

– Зоя, ты детей кормила?

– Конечно, накормила, Иван Семёнович.

Она до конца жизни называла мужа уважительно, по имени и отчеству.

Кукушку решили привлечь к пахоте огорода. Иван Семёнович привёз от соседа на тележке плуг и сбрую. Корова стояла спокойно, когда её запрягали. Отец встал за плуг, сыну скомандовал:

– Тяни!

Миша потянул верёвку, привязанную к рогам. Корова сделала несколько шагов. Почувствовав сопротивление плуга за спиной, стала рваться в стороны, чтобы избавиться от непривычной нагрузки. Миша не мог с ней справиться.

– Стой! – крикнул Иван Семёнович и подошёл к корове, затем, обратившись к сыну, сказал: – Иди вставай за плуг.

Почувствовав силу крепких рук, Кукушка медленно пошла за хозяином. У Миши не хватало сил, чтобы лемех заглубить в землю. Иногда плуг валился на бок.

Осмотрев первую борозду, отец сказал сыну:

– Не будем мучить себя и корову, веди её на пастбище. Придётся копать огород лопатами.

Через две недели Кукушку отвели в стадо, которое ежедневно проходило недалеко от их дома. Пастух гнал коров к высокой насыпи железной дороги, под которой проложен железобетонный тоннель. Жители называли его трубой. Весной по трубе протекала вода. За ней начинался берёзовый лог, заросший лиственным лесом. Здесь жители собирали грибы и ягоды. По сторонам простирались луга с многочисленными колками.

Встречать стадо, возвращающееся с пастбища, Зоя отправилась с Мишей. Девочкам поручила следить за Тоней.

Коровы проходили одна за другой, Кукушки не было видно. Зоя от волнения сжимала в кармане кусочек хлеба, посыпанный солью. Когда за табуном появился пожилой пастух с кнутом на плече, она бросилась к нему:

– Где моя корова?

– Убежала. Я не смог её догнать и завернуть в стадо.

– Куда убежала?

– Спросите у неё, когда найдёте.

Домой Зоя вернулась расстроенной.

– Что случилось? – спросил Иван.

– Кукушка потерялась.

– Как потерялась?

– Пастух сказал, что убежала.

– Надо идти искать.

– Поешь, потом пойдём.

– Поем позже. Пока светло, надо искать.

– Девочки, – приказала Зоя, – остаётесь с Тоней!

– Я тоже хочу искать Кукушку, – запротестовала Маша.

– Кто тогда останется с Тоней?

– Валя одна справится.

– Валя, ты останешься одна? – спросила мать.

– Останусь, – с радостью ответила дочь.

Она любила нянчить сестрёнку. С удовольствием качала кроватку и забавляла её игрушками.

За трубой след прошедшего стада хорошо просматривался по многочисленным лепёшкам помёта на траве. Он привёл к берёзовому колку. Они пошли по лесу, растянувшись цепочкой. Идти было легко: берёзы стояли редко, подлеска не было. Зоя и дети кричали, призывая Кукушку. Их голоса гулом разносились по лесу и где-то вдали отзывались эхом. Кукушку не нашли. Стало смеркаться, пришлось возвращаться домой. У всех было подавленное настроение. Иван Семёнович обдумывал дальнейшие поиски. Он ругал себя за то, что не спросил адреса у продавца коровы. В экстремальных условиях у людей часто проявляются вспышки памяти. Его осенила память: продавец назвал фамилию – Ивлев. Печаль отлегла от сердца – Кукушка могла уйти к старым хозяевам.

Для Зои потеря коровы была трагедией. Она боялась произнести мелькнувшую мысль: «Неужели дети останутся без молока?»

На следующее утро, проводив мужа на работу, Зоя обратилась к детям:

– Девочки, остаётесь с Тоней, следите, чтобы она не плакала.

– Мама, а ты куда уходишь? – спросил Миша.

– Иду искать Кукушку.

– Можно я с тобой пойду?

Зоя немного подумала и согласилась:

– Пойдём.

– Я тоже хочу идти искать Кукушку! – закричала Маша.

– Ты остаёшься в доме за старшую.

– Не хочу я быть старшей.

– Хочешь – не хочешь, а к моему приходу полы должны быть вымытыми.

– Не хочу мыть полы.

Зоя не сказала больше ни слова, вышла из дома. Она знала, что полы будут вымыты.

Усадьбу Ивлевых нашли быстро. Первый же встречный указал на неё. В доме застали пожилую женщину.

– Добрый день! – поздоровалась Зоя. – Это дом Ивлевых?

– Ивлевых, – ответила бабушка, догадываясь, зачем пожаловали гости.

– Мы купили у вас корову, она потерялась, не приходила ли к вам?

– Приходила. Вчера пришла из стада вместе с матерью и дочерью как ни в чём не бывало.

– Где она?

– Ушла со стадом на пастбище. Приходите вечером. Цела она и невредима.

Зоя так обрадовалась, что готова была расцеловать ста-

Больше попыток убежать Кукушка не делала. Когда она отелилась, Зоя расстроилась. Ей хотелось иметь тёлочку, а корова принесла бычка.

– Не переживай, – сказал Иван Семёнович, – в хозяйстве бычок нужен. Научим ходить в упряжи, будет помощником. Ему дали кличку Гай. Он стал незаменимым помощником в семье Сидоренко. На нём пахали, косили, возили сено и другие грузы.

15

Миша вихрем влетел во двор и резко остановился. Иван Семёнович прибивал к стенам дома дранку.

– Папа, что ты делаешь?

– Дранкую стены.

– Зачем?

– Надо дом оштукатурить, чтобы зимой было теплее.

– Можно я тоже буду прибивать дранку?

– Бери молоток и вставай рядом.

По вечерам Иван Семёнович возил на тележке из карьера глину. Затем нарубил солому, принёс коровяк и, всё перемешав, залил водой. За ужином заявил:

– Завтра будем топтать глину.

– Зачем её топтать? – удивилась Валя.

– Будем делать тесто.

– Пироги стряпать? Мы с девочками, когда играем в мам, всегда стряпаем из глины пироги.

– Я этим тестом буду обмазывать дом.

– Мы тоже будем топтать? – спросила Маша.

– Конечно, мне надо много помощников.

Девочки с нетерпением ждали возвращения отца с работы. Им хотелось узнать, как взрослые делают из глины тесто. После ужина Иван Семёнович вышел во двор, снял обувь, засучил брюки выше колен и стал ходить по заготовленной куче глины. Миша последовал за ним.

– Вы почему ворон ловите? – спросил отец у дочерей.

– Мы не ловим ворон, – бойко ответила Маша.

– Тогда присоединяйтесь к нам.

Девочки всё лето ходили босиком, их ноги привыкли к любой грязи. Они смело вошли в мягкое месиво и стали ходить за братом. В таком хороводе застала их Зоя, выйдя на крыльцо.

– Это какой танец? – спросила она.

Миша поднял руки и стал раскачиваться корпусом. Девочки покатились от смеха.

К концу лета штукатурка на доме высохла. Зоя побелила стены. Домик преобразился, стал выделяться среди серой застройки.

В выходной день Зоя всегда готовила праздничный обед. Варила борщ, заправленный свиным салом с чесноком, и стряпала пирожки с морковкой. Для чая использовала фруктовую заварку, продававшуюся в прессованных брикетах, и каждому давала по кусочку сахара, который хранила в мешочке в укромном месте, недоступном детям. Сахар каждый ел по-своему. Валя клала кусочек перед собой и долго им любовалась, запивая пирожок чаем. Маша клала сахар в чай и долго мешала ложкой. Миша сахар брал в рот, запивал чаем, пирожки тайком засовывал в карман и убегал на улицу.

Зое приятно было смотреть на детей и мужа, которые с удовольствием ели её пирожки. Когда дети наелись и убежали из дома, она подсела к Ивану Семёновичу, положила ему руку на плечо и произнесла:

– Иван Семёнович, я забеременела, что делать, не знаю. Тоне ещё года нет…

Иван прижал жену к себе и уверенным голосом заявил:

– Будем рожать, не волнуйся, вырастим.

– Я не смогу работать.

– Не переживай, с голоду не умрём, всех поставим на ноги. Сколько твоя мать родила детей?

– Шестнадцать.

– Вот видишь, а ты переживаешь.

Иван Семёнович, успокоив жену, принял от неё эстафету беспокойства. Он размышлял: «Дети подрастут – в двух комнатах жить будет тесно, надо расширяться». С этими мыслями отправился к брату.

Степан выслушал его и поддержал его намерения:

– Опыт у нас есть, выписывай стройматериалы, и начнём строить.

Иван пристроил к дому две комнаты.

16

О победе над Германией в Прокопьевске узнали утром 9 мая. Во многих домах было радио. Чёрные репродукторы висели на стенах. Послушать последние известия в программе «Говорит Москва» соседи часто собирались вместе. Долгожданная весть пришла с первыми лучами солнца, в четыре часа утра. Радио сообщило, что над Берлином реет знамя Победы! Фашистская Германия капитулировала!