Читать книгу Сакральная связь. Антология мистики - Антология - Страница 4

В первый день нового года из трех обсерваторий почти одновременно поступило сообщение: с планетой Нептун, самой дальней из всех вращающихся вокруг Солнца, происходит что-то непонятное. Огилви еще в декабре указывал на странное падение скорости движения Нептуна. Подобная новость вряд ли могла заинтересовать мир, большая часть населения которого о существовании этого космического гиганта не имела ни малейшего понятия. За исключением астрономов, не вызвало интереса у общественности и последующее открытие далекого слабого пятнышка света в районе возмущенной планеты. Однако ученые сочли эту информацию чрезвычайно важной еще до того, как выяснилось, что новое тело быстро увеличивается, становится ярче, движется иначе, чем планеты нашей галактики, и что Нептун и его спутник все больше и больше отклоняются от обычной орбиты – явление совершенно беспрецедентное.

Люди, не имеющие научного образования, зачастую просто не способны представить себе, насколько изолирована солнечная система. Солнце со всеми его крохотными планетами, пылью астероидов и неосязаемыми кометами плывет в безжизненной безмерной пустоте, которую практически невозможно вообразить. За пределами орбиты Нептуна, так далеко, как только дано заглянуть человеку, простирается космос, необъятное пространство, лишенное тепла, света и звука, абсолютная пустота, миллион миль, помноженный на двадцать миллионов. Таково, по оценкам, наименьшее расстояние, которое необходимо преодолеть, чтобы достичь ближайшей звезды. И кроме немногих комет, менее материальных, чем тончайший язычок пламени, никакая субстанция, насколько известно, никогда не пересекала такую бездну пространства, пока в начале двадцатого века не появилось это неизвестное блуждающее тело, этот загадочный небесный скиталец – огромный, массивный, стремительно мчащийся к Солнцу из мрака таинственных областей космоса. На второй день маленькое пятнышко с едва различимым диаметром уже было отчетливо видно в телескоп в созвездии Льва, вблизи Регулы. А вскоре любой желающий мог наблюдать его даже в театральный бинокль.

На третий день нового года жители обоих полушарий впервые узнали из газет об этом необычном небесном явлении и осознали его истинное значение. «Космическое столкновение» – так озаглавило статью одно лондонское издание, опубликовав мнение Дюшена, который предсказывал столкновение неизвестной планеты с Нептуном. Практически все ведущие авторы не обошли эту тему своим вниманием. В результате третьего января в большинстве мировых столиц царило смутное ожидание чего-то неотвратимого во Вселенной, и, когда землю окутала ночь, тысячи людей устремили взоры к небу, но смогли увидеть лишь старые знакомые звезды, какие видели всегда.

И так было до тех пор, пока в Лондоне не начало светать, не скрылся из поля зрения Поллукс в созвездии Близнецов и не поблекли звезды над головой. Призрачный дневной полумрак обычного зимнего рассвета с трудом пробивался сквозь ночь, кое-где желтые огоньки газовых ламп и свечей, дрожащие в окнах, свидетельствовали, что люди уже встают. И вдруг то, чего ждали, свершилось. Сонный полицейский перестал зевать; оживленно снующие люди на рынках замерли, раскрыв рот. Рабочие, спешащие на смену; молочники; разносчики газет; усталые повесы, бредущие домой после бурной ночи; бездомные бродяги; патрульные, совершающие обход; изможденные труженики полей; крадущиеся тайком браконьеры… – все, кто пробуждается в утреннем сумраке (и моряки, встречающие наступление дня в открытом море), увидели это: в западной части неба внезапно появилась внушительных размеров белая звезда!

Она была ярче любой из звезд на нашем небосклоне, даже если созерцать их безлунной ночью в наиболее благоприятный для этого период. Белая, огромная – уже не просто мерцающее пятнышко света, а небольшой круглый сверкающий диск, – она сияла в небе еще целый час после наступления дня. И там, где наука пока не победила невежество, люди в ужасе взирали на нее, опасаясь бедствий, войн и мора, которые, как они говорили, предвещает это огненное знамение Небес. Крепкие буры, темнокожие готтентоты, аборигены Золотого Берега, французы, испанцы, португальцы – все стояли в лучах восходящего солнца, наблюдая закат чуждой им новой звезды.

А в сотне обсерваторий царило сдержанное волнение, которое постепенно нарастало, пока не достигло апогея, когда два далеких тела столкнулись; все суетились, носились туда-сюда, готовя фотоаппаратуру и спектроскопы, чтобы запечатлеть небывалое, удивительное явление – гибель мира. Только что был этот мир – планета-гигант, сестра нашей Земли, значительно превосходящая ее по размеру, – а в следующее мгновение все поглотила яркая огненная вспышка. Чужак из глубин космоса врезался в Нептун, и обе планеты, охваченные жаром адского пламени, слились в единую раскаленную массу.

В тот день, за два часа до утренней зари, огромная бледная звезда пронеслась вокруг Земли и, когда взошло Солнце, исчезла из виду на западе. Повсюду люди дивились, глядя на нее, но больше всех – моряки, для которых созерцание звезд было привычным занятием и которые, находясь в открытом море, ничего не знали о ее пришествии, а теперь взирали, как она, словно карликовая луна, взошла в зенит, повисла над головой и на исходе ночи закатилась за горизонт на западе.

А потом толпы людей, собравшиеся на склонах холмов, на крышах домов, на открытых пространствах, дабы воочию увидеть новую звезду, всматриваясь в небо на востоке, наблюдали ее восход над Европой. Появлению космического скитальца предшествовало ослепительное серебристое сияние, подобное яркому свету белого пламени, и те, кто предыдущей ночью были свидетелями первого пришествия чужестранки, в один голос закричали: «Она стала больше!», «Она стала ярче!» И действительно, хотя серп заходившей на западе Луны значительно превосходил по размеру маленький диск новой звезды, в яркости естественный спутник нашей Земли заметно уступал ей.

«Она стала ярче!» – восклицали толпившиеся на улицах люди. А наблюдатели в сумрачных обсерваториях переглядывались, затаив дыхание. «ОНА ПРИБЛИЖАЕТСЯ, – говорили они. – ПРИБЛИЖАЕТСЯ!»

Эту новость передавали из уст в уста; «Она приближается!» – выстукивали телеграфисты; «Она приближается!» – гудело в телефонных проводах; и в тысячах городов перепачканные краской наборщики набирали все те же слова: «Она приближается!» Повсеместно резко прерывались беседы, клерки в конторах переставали писать, пораженные осознанием страшного смысла, заключенного в короткой фразе: «Она приближается!»

Эти слова неслись по просыпающимся улицам; их выкрикивали на подернутых инеем дорогах тихих безмятежных сел. Люди, прочитавшие новость на вьющейся телеграфной ленте, стояли в освещенных желтым светом дверных проемах и сообщали прохожим: «Она приближается!» Блистательные красотки, раскрасневшиеся от энергичных па, услышав в перерыве между танцами шутливый рассказ о космическом пришельце, с притворным интересом поддерживали разговор: «Приближается? Правда? Невероятно! Каким, должно быть, огромным, просто гигантским интеллектом надо обладать, чтобы сделать такое открытие!»

Одинокие бродяги, странствующие этой холодной зимней ночью, вглядывались в небеса и шептали, пытаясь укрепить свой дух: «Ну, давай же, приближайся скорей, а то ночь холодна, как подаяние скупца. Впрочем, – добавляли они, – даже если звезда ДЕЙСТВИТЕЛЬНО приблизится, похоже, проку от нее немного – все равно она совсем не греет».

«Какое мне дело до новой звезды?» – причитала, рыдая над покойником, коленопреклоненная женщина.

Школьник, вставший пораньше, чтобы готовиться к экзамену, размышлял, глядя на огромную белую звезду, яркий свет которой струился сквозь разрисованное морозом оконное стекло. «Центробежный, центростремительный… – бормотал он, подперев кулаком подбородок. – Вдруг планета остановится в своем движении, утратив центробежную силу… что тогда? Под действием силы центростремительной она упадет на Солнце. А это!.. Что, если МЫ окажемся у нее на пути? Даже не знаю…»

День, похожий на все остальные, подобно своим предшественникам угас под натиском морозной ночи, и, когда наступила тьма, чуждая белая звезда вновь воцарилась на небосводе. Теперь она была настолько яркой, что восковая на вид Луна казалась на ее фоне почти призрачной, будто бледно-желтая тень самой себя. Достопочтенный житель одного из городов Южной Африки возвращался с супругой домой из свадебного путешествия. В честь его приезда улицы были ярко освещены. «Даже небеса устроили для вас иллюминацию», – не преминул заметить льстец. Под Тропиком Козерога двое темнокожих влюбленных, чьи чувства были сильнее страха перед дикими зверями и злыми духами, глядя в небо, склонились друг к другу в зарослях тростника, где порхали светлячки. «Это наша звезда», – шептали они, умиротворенные исходящим от нее серебристым сиянием.

Великий математик у себя в кабинете отодвинул лежавшие перед ним листы бумаги – вычисления были закончены. В маленьком белом пузырьке еще оставалось немного лекарства, которое поддерживало его силы, помогая бодрствовать и активно работать в течение четырех долгих ночей. Каждый день, невозмутимый, пунктуальный, терпеливый, он, как обычно, читал лекции студентам, после чего немедленно возвращался к своим вычислениям. Его осунувшееся, воспаленное от бессонных ночей и последствий приема допинга лицо было серьезно. Некоторое время он, казалось, о чем-то размышлял. Затем подошел к окну, раздался щелчок, и шторы взметнулись вверх. На полпути к зениту, над скоплением крыш, труб и шпилей города, висела белая звезда.

Он взглянул на нее так, как смотрят в глаза достойному противнику.

– Ты можешь убить меня, – сказал он, помолчав. – Но я способен постичь тебя силой разума, способен вместить тебя, да и всю Вселенную, если на то пошло, в своем таком, казалось бы, крошечном мозгу. И мне совсем не хочется поменяться с тобой местами. Даже теперь.

Он посмотрел на маленький пузырек.

– Больше не придется спать, – сказал он.

На следующий день ровно в полдень, с точностью до минуты, он вошел в аудиторию, привычным движением положил шляпу на край стола и тщательно выбрал большой кусок мела.

Студенты шутили, что он не может читать лекцию, если не вертит в пальцах мел. Якобы однажды они спрятали весь мел, и ему не удалось сказать ни слова, такой ступор им овладел. Теперь он оглядел из-под седых бровей поднимающиеся амфитеатром ряды аудитории, молодые, оживленные лица слушателей и заговорил в своей обычной манере, нарочито просто формулируя мысли.

– В силу некоторых не зависящих от меня обстоятельств, – сказал он и после короткой паузы продолжил: – Я не смогу довести этот курс до конца. Судя по всему, господа, если говорить кратко и ясно, судя по всему, человечество жило напрасно.

Студенты переглянулись: не ослышались ли они? Не сошел ли он с ума? Они поднимали брови, посмеивались втихаря, но двое-трое напряженно смотрели на спокойное, обрамленное седыми волосами лицо профессора.

– Думаю, будет интересно, – говорил он, – посвятить сегодняшнее утро расчетам, которые привели меня к такому выводу и которые я в меру своих сил постараюсь помочь вам понять. Предположим…

Он повернулся к доске, обдумывая диаграмму, как делал это всегда.

– Что значит «жило напрасно»? – шепотом спросил один студент другого.

– Слушай! – отозвался тот, кивая на лектора.

Вскоре они начали понимать.

Той ночью звезда появилась позже, поскольку немного отклонилась в своем движении – через созвездие Льва к Деве. Но когда она взошла, свет ее был так ярок, что небо окрасилось лазурью и прочие звезды скрылись одна за другой, за исключением Юпитера, находившегося почти в зените, Капеллы, Альдебарана, Сириуса, а также Альфы и Беты Большой Медведицы. Космическая пришелица была ослепительно белой и очень красивой. Во многих местах земного шара можно было видеть вокруг нее бледный ореол. А еще она стала заметно больше; в ясном небе тропиков из-за преломления света казалось, что ее величина достигла уже почти четверти Луны. В Англии землю еще покрывал иней, но словно лунной ночью в период летнего солнцестояния все вокруг было залито таким ярким холодным светом, что хоть книжку читай – даже мелкий шрифт не составило бы труда разобрать, а желтое свечение городских фонарей было едва заметно.

Никто на земле не спал той ночью; в напряженной атмосфере по всему христианскому миру над деревнями стоял глухой гул, подобный жужжанию пчел в вереске, в больших городах он перерастал в набат. Это был колокольный звон бесчисленных церквей и башен, призывавший людей забыть о сне и больше не грешить, собраться в храмах и молиться. А в небе, становясь больше и ярче по мере воцарения ночи при прохождении Земли по своей орбите, поднималась ослепительно-белая звезда.

Верфи сверкали огнями, улицы и дома во всех городах были освещены, как и ведущие к возвышенностям дороги, на которых поток людей не иссякал до утра. Во всех морях, омывающих цивилизованные страны, набитые людьми и животными парусники и суда с паровыми двигателями плыли на север, ибо с помощью телеграфа уже повсюду было известно переведенное на множество языков предупреждение великого математика. Новая планета и Нептун, слившись в огненном объятии, все быстрее и быстрее неслись к Солнцу. Пылающая масса преодолевала за секунду сотни миль, и с каждым мгновением ее ужасающая скорость возрастала. При неизменности этой траектории движения новая планета пролетела бы на расстоянии ста миллионов миль от Земли и не причинила бы ей вреда. Но на ее пути, пока еще почти не потревоженный, вращался вокруг Солнца могучий Юпитер с его стремительными, искрящимися лунами. С каждой минутой притяжение между огненной звездой и самой большой из планет нашей галактики становилось все сильнее. Чем это было чревато? Неизбежным отклонением Юпитера от его орбиты на эллиптическую траекторию, в результате чего огненная звезда под действием его притяжения вместо своего направления в сторону Солнца тоже перейдет на криволинейное движение и может столкнуться с Землей, во всяком случае, непременно пройдет очень близко от нее. «Землетрясения, извержения вулканов, циклоны, цунами, наводнения и неуклонное повышение температуры, предела которому я не знаю», – такие последствия надвигающейся катастрофы предсказывал великий математик.

А в вышине, в подтверждение его слов, одиноко сияла холодная, мертвенно-белая звезда грядущего Апокалипсиса.

Многим, кто глядел на нее той ночью до боли в глазах, казалось, что она зримо приближается. Изменилась и погода: мороз, охвативший Центральную Европу, Францию и Англию, смягчился, наступила оттепель.

Но если я сказал, что люди молились ночь напролет, садились на корабли, бежали в горы, – это не значит, что весь мир был охвачен ужасом из-за появления звезды. На самом деле привычка и рутина по-прежнему правили миром: не считая разговоров в свободное время и ночных созерцаний космической пришелицы, девять человек из десяти жили обычной жизнью. Во всех городах магазины, за исключением одного-двух там или сям, открывались и закрывались в положенное время; врачи и гробовщики усердно занимались своим делом, рабочие трудились на фабриках, солдаты маршировали, ученики впитывали знания, влюбленные искали встреч, воры прятались и убегали, политики планировали интриги. Типографские машины грохотали по ночам, печатая газеты, и многие священники то одной, то другой Церкви отказывались открывать храмы, чтобы не поощрять того, что они считали неразумной паникой. Газеты напоминали об уроке тысячного года: тогда ведь тоже ожидали конца света, но напугавшая всех звезда оказалась вовсе не звездой, а лишь газом, кометой; да и будь она даже звездой, все равно не смогла бы столкнуться с Землей. Таких прецедентов еще не было. Повсюду царил здравый смысл – презрительный, насмешливый, склонный требовать строгих мер против упрямых паникеров. Вечером, в семь пятнадцать по Гринвичу, звезда максимально сблизится с Юпитером. Тогда и выяснится, какой оборот примет дело. Грозное предостережение великого математика многие считали не более чем искусной саморекламой. В конце концов здравый смысл, немного разгоряченный спором, отправился спать, чем продемонстрировал незыблемость своих убеждений. Варварство и невежество, пресытившись новостями, также вернулись к обычному ночному времяпрепровождению, а животный мир, за исключением воющих собак, и вовсе проигнорировал незнакомую звезду.

Тем не менее, когда космическая пришелица, которая казалась не больше, чем была предыдущей ночью, снова взошла над Европой, правда, на час позже, многие скептически настроенные люди продолжали бодрствовать, наблюдая за ней, чтобы высмеять великого математика и своими глазами убедиться, что опасность уже миновала.

Но вскоре насмешки стихли: звезда росла. Она росла с угрожающим постоянством, с каждым часом неотвратимо приближалась к полуночному зениту и становилась все больше и больше, все ярче и ярче, пока не превратила ночь в день. Если бы звезда двигалась не по кривой траектории, а прямо к Земле, и если бы она не потеряла скорость под влиянием притяжения Юпитера, на преодоление разделяющей нас бездны у нее ушел бы один день, а так ей потребовалось пять дней, чтобы приблизиться к нашей планете. Когда следующей ночью звезда взошла над Англией, она была размером с треть лунного диска и оттепель усилилась. А когда ее увидели над Америкой, она почти сравнялась величиной с Луной, в отличие от которой слепила так, что на нее было больно смотреть, да вдобавок обдавала ЖАРОМ. И там, где всходила звезда, начинал дуть горячий ветер, а в Виргинии, Бразилии и в долине реки Святого Лаврентия она, пульсируя, блестела сквозь черную пелену грозовых туч, сверкающих фиолетовыми молниями и посыпающих землю небывалым градом. В Манитобе оттепель привела к опустошительным наводнениям. В горах по всему миру начали таять снега и льды, реки, берущие начало на возвышенностях, разлились, стали бурными и мутными, и вскоре, набрав силу в верховьях, безудержным потоком устремились вниз, сметая все на своем пути, вбирая в себя деревья, трупы людей и животных. Вода поднималась с неизменным постоянством, озаренная призрачным блеском, и наконец вышла из берегов и хлынула вслед за удирающим от этой стихии населением речных долин.

На побережье Аргентины и дальше в сторону Южной Атлантики приливы были выше, чем когда-либо на памяти людей, и зачастую гигантские штормы гнали воду на много миль вглубь материка, затопляя целые города. За ночь зной стал таким невыносимым, что восход солнца казался приближением тени. По всей Америке, от Северного полярного круга до мыса Горн, прокатились землетрясения, вызывая оползни в горах, покрывая землю глубокими трещинами, превращая дома и стены в развалины. И когда в Андах рухнула половина содрогавшегося в мучительных конвульсиях вулкана Котопахи, текучая лава взметнулась вверх и пролилась на землю таким широким и быстрым потоком, что в один день достигла моря.

А звезда в сопровождении бледной на ее фоне Луны продвигалась над Тихим океаном, шлейфом волоча за собой яростные грозы и растущую приливную волну, которая, пенясь, тяжело катилась за ней, захлестывая на своем пути один остров за другим, безжалостно смывая людей. И потом эта адская стена ревущей воды в пятьдесят футов высотой, озаренная ослепительным светом, гонимая раскаленным ветром, с голодным воем обрушилась на азиатское побережье и ринулась вглубь материка по равнинам Китая. Какое-то время звезда, которая была теперь ярче, больше и жарче, чем Солнце в зените, с беспощадной яростью изливала свое сияние на обширные области густонаселенной земли, на города и поселки, пагоды и сады, дороги и необозримые пахоты, на миллионы лишившихся сна людей, в беспомощном страхе глядящих в добела раскаленное небо. А потом раздался все нарастающий рокот неотвратимо надвигающейся громады воды. И так той ночью было повсеместно: задыхаясь, с трудом передвигая ватные от жары ноги, люди тщетно пытались бежать куда глаза глядят, но по пятам за ними гналась стремительная белая стена воды. Итог этой гонки был предрешен – смерть.