Читать книгу Первое сентября - Антон Амосов - Страница 2

Находясь в очередном оплачиваемом отпуске, я занимался тем, что доставляет мне истинное удовольствие, фотоохотой. Никогда раньше не был на Байкале, и в этот раз я отправился в посёлок Горячинск. Живописные пляжи, недалеко расположен горячий источник и звёздное небо по ночам. Сделав добрую сотню отличных фотографий, я стал собираться назад. В понедельник нужно выходить на работу, и у меня еще 2 дня чтобы добраться домой.

Миллионы людей каждое утро понедельника идут на работу в офисы или на производство. Некоторые направляются прямиком в школу или университет, кто-то ведет видео-блог или участвует в социальных проектах.

Официально, я работаю сервисным инженером и номинально числюсь в штате одной из фирм северной столицы России. Чтобы работать инженером необходимо быть последовательным и ответственным и не бояться работать руками. Вообще-то, я не плохо справляюсь с физическим трудом, но там, где я сейчас работаю меня взяли совсем по другой причине. Я трудоустроен официально с соблюдением трудового законодательства, мне исправно перечисляют зарплату на карточку «мир» и уплачивают все необходимые налоги и сборы. Однако, то, чем я по-настоящему занимаюсь не является работой в обычном понимании. Даже не представляю, как можно классифицировать такой род занятий. Дело в том, что последние 5 лет я состою на службе самого засекреченного государственного учреждения, организованного для выполнения специфических операций. О нашей деятельности знает лишь несколько человек, которые, собственно, и организовали наше ведомство и засекретили его под официальной табличкой «Комиссия при Министерстве культуры».

Думаю, Министерство Культуры было выбрано не спроста. Министерство культуры, как известно, занимается вопросами культуры и искусства, а также развитием культуры туризма. А это оказывается на деле не плохой ширмой, для ведения контртеррористической борьбы как внутри нашей славной страны, так и за ее пределами. Какие могут быть вопросы к представителю министерства культуры, который прибыл в страну пребывания с официальным визитом для встречи с представителями русскоязычной диаспоры. Или рядовой посол, который занимается вопросами обмена культурными ценностями. В сущности, же мы преследуем иные цели, хотя не менее пацифистские с определенной точки зрения. Ну скажем, если ты очень не нравишься нашему руководству, то мы тебя аннулируем.

Но мы не такие кровожадные, как может показаться на первый взгляд. Хотя наши методы всегда сугубо истребительские. Мир полон всякими психами, террористами, фанатиками и другими неблагонадежными элементами. Если кто-то ведет себя вызывающе или плохо, где-то переходит черту, то не факт, что он нам не понравится. Как правило в этом должны быть задействованы наши интересы. Ведь гонка вооружений, экономическая война, а также война информационная давно уже ведутся скрытно. Кстати, термин «обнулить» пришел к нам из математики, но был дополнен новым значением, которое следует понимать, как устранить помеху, стереть с лица земли, аннулировать земное пребывание, снять со счетов, другими словами, завершить жизненный цикл кому-либо. Наша деятельность хоть и является секретной, но мы не занимаемся шпионажем. Мы не спасаем заложников, не ловим наркоторговцев, не занимаемся охраной государственных лиц. Нам ни к чему реклама, а поэтому государственные награды или медали нам не вручают.

Наш дружный коллектив убийц создан на бюджетные средства, которые исправно нам выплачиваются раз в месяц и без задержек, как положено. Скажу вам откровенно, наш с вами Президент ничего о нас не знает и не догадывается, допуск секретности у него не тот. Практически, это в какой-то мере снимает с него ответственность за возможные международные осложнения в случае неудачной спец операции.

Руководит нами некто, никому неизвестный командир по кличке Михалыч. Есть ли у него звание или должность никто из нас не знает, ходят только слухи. Ему за пятьдесят, высокого роста, выправка генеральская, живота отрастить не успел, седина пробивает его короткую стрижку. Строгий, но безмятежный взгляд, а на плечах всегда твидовый костюм советского пошива. Почему Михалыч? Мы пользуемся кодовыми именами. Михалыч это даже не имя, это некий национальный стереотип, который в голове у каждого рисует некий образ толкового мужика, который даже в самые критические и аварийные ситуации знает, что делать. Михалыч это как энциклопедия, или база знаний и опыта в одном, звучит просто, и в любом разговоре не вызовет подозрений. Мы не афишируем о своей деятельности и тщательно следим, чтобы никто и никогда о нас ничего не узнал.

Мое кодовое имя Толик, которое я получил во время обучения. Кодовые имена нам придуманы не для того, чтобы переговариваться по рации или писать шифрованные депеши, нет. Такие имена даны нам для удобства общения, а также для сохранения статуса инкогнито. Наши имена являются своего рода паролем и обратиться по кодовому имени может лишь посвященный в тайну. Если к тебе обращаются по кодовому имени это означает что в данный момент мы на работе. Легко и просто, забыть невозможно. У нас еще есть несколько секретных наработок на все случаи жизни, которые помогают нам скрытно общаться. В любой другой ситуации у нас принято обращаться по-настоящему имени и отчеству.

Наша тайная вечере состоит в основном из постоянных агентов и дружественных организаций, которые помогают нам с оборудованием, людьми и услугами. Мы также используем весь государственный административный потенциал. Любое министерство или ведомство незамедлительно оказывает нам любую посильную помощь.

Каждый из нас, агентов истребителей, является боевой единицей, способной в одиночку нести скрытую угрозу практически в любой точке земного шара. Нас изрядно натренировали и скормили нам кучу годной и весьма членовредительской информации. Любой из нас знает несколько зло действенных способов смертоубийства. Только не подумайте, что мы банда перекачанных стероидных хулиганов. Нас отбирают не за накачанные бицепсы. Как и мои коллеги, с которыми мы пересекаемся лишь изредка на полигоне или на задании, я не обладаю смертоносным самбо и не умею швырять сюрикены прямо в сонную артерию с расстояния 10 метров. Всё, потому что наше оружие – это скрытый кинжал и, разумеется, безграничное бюджетное финансирование. Конечно, я выучил пару ловких силовых приемов для того, чтобы избавиться от достаточно крупного противника в одиночку, но пользоваться этим на задании не стал бы. Лишь в одном случае нам разрешено действовать руками, когда нужно спасти свою жизнь. У нас в агентстве говорят, что как бы мир не менялся, все люди делятся на волков и овец. Имеется в виду подоплека с двойственностью мира, с диалектикой материализма и извечной борьбой добра и зла. Люди рождаются ни волками, ни овцами, а людьми. Но так все устроено, что однажды становится ясно волк ты или овца. Эти ярлыки довольно-таки условны, и любой психолог разобьёт всю эту теорию в пух и прах.

На полигоне мы проходим общую специальную подготовку, включая отработку смертоносных ударов. Но, повторюсь, мы стараемся всячески избегать контактного боя. В инструкции по членовредительству сказано четко и ясно, вступать в рукопашный бой только в случае смертельной необходимости. Если обстоятельства складываются таким образом, что какой-то супостат грозится вас убить и требует поножовщины, то ни в коем случае ему нельзя в этом отказывать. Его нужно как следует и без промедления пристрелить. Иначе он может создать неблагоприятные для вас обстоятельства. Ну а если мерзавцев двое, трое или больше, то палить следует сначала в дальних, а затем в тех, кто ближе. Чтобы никто не успел убежать.

А что касается рукопашной схватки, то в ней есть тысяча случайностей, неловко встал, не успел повернулся, неудачно присел или не увидел, что в руках или в карманах неприятеля всё, считай приплыл. И даже если вы натренированный боец, случиться может все что угодно. Проще спустить курок или метнуть клинок. А всю дурь что противоречит простой ликвидации супостата из нас методично и напрочь выбивают на обучении.

Но, по-настоящему, применение чего-то такого в повседневной жизни не приветствуется, лишь для самозащиты. Мы не одеваемся иначе как другие, не стрижемся коротко или вызывающе. Не носим форму, у нас ее просто нет. Нас даже по росту отбирают не выше среднего. Основная политика секретного агента – это быть на виду и быть нигде. Вот идет парень среднего роста, лет тридцати, в трико, легкой хлопковой куртке и в кроссовках. Обычный человек из толпы идет, наверное, по своим делам, куда-то в магазин или на работу в офис, а может он с работы домой едет или в парк на свидание. Прошел мимо и прошел, прошел незаметно, прошел на виду у всех, все его видели никто не запомнил. Был он или не был, через пять минут уже никто и не вспомнит, и не надо. Вон еще сотня таких ходит, куда ни глянь все по-разному одеты, а присмотреться вроде все похожи, молодежь.