Читать книгу Темноборец - Антон Андреевич Мартынов, Антон Мартынов - Страница 4

«Капэйн!» – в отчаянии закричал Андрей. Это даже не было заклинанием. Некое ругательство на колдовском языке, не имеющее точного перевода. Однако произносилось оно в точности так, как и все заклинания: с вычленением середины слова и ярко выраженным ударением. Буквы «п» и «е» словно выстреливали изо рта в воздух. Их произнесение сопровождалось резким разжиманием губ, до того будто склеенных в уголках и лишь слегка приоткрытых. Первые звуки выплескивались наружу вместе со скопившимся после вдоха воздухом. Оставшиеся «й» и «н» служили плечом, гасящим возникающую клокотанием в горле отдачу. Их пытались тянуть, как тянут обычно гласные.

Нелепое произношение последних двух букв тормозило слово и создавало впечатление поставленной точки. Не зря колдунам зачастую приписывают дефект речи. Хотя к их языку можно привыкнуть, если слышать его постоянно, как и к любому другому языку, будь то русский, английский, немецкий или полузабытый язык вампиров. С другой стороны, с тех пор, как к мировой власти пришли темноборцы, все говорят на русском, и любой язык кажется непривычным и непонятным.

«Да пошел ты…» – примерно так можно было бы перевести произнесенное слово. И оно подействовало. Колдун отпрянул. Аня, лежавшая на обшарпанном письменном столе, удерживаемая заклинаниями, с глухим стуком скатилась на пол. Русское «да пошел ты» зачастую звучит пострашнее всяких заклятий. Такой уж у нас менталитет.

Андрей вытащил табельный пистолет из болтающейся на поясе кобуры. Его руки тряслись, мушка прыгала перед глазами. Темноборец сжимал рукоять пистолета до побеления костяшек пальцев. Он знал, что придется нажать на курок, и время неумолимо приближало его к этим выстрелам.

Тремор рук не позволит стрелять прицельно, но это не имеет значения. Хотя бы одна из золотых пуль, помещенных в обойму, вне всяких сомнений попадет в колдуна. Этого будет достаточно, чтобы свалить его замертво.

Золото, бронза, алмаз, серебро и платина. На каждый вид Темных существ Небесный Совет лицензирует отдельные поражающие материалы. Вампиры и оборотни не переносят серебро. Колдунов может убить одно только золото.

Отец Андрея, скрючившийся престарелый колдун, упал на колени и начал кашлять. Слова, заклятия и ругательства не были для того причиной. Колдун умирал от старости. Силы давно его покидали. Но Аня…

– Отпусти ее! – повелительным тоном сказал Андрей.

Старик был не в силах ответить. Он кашлял, валяясь по полу. Он долго и тяжело болел. Андрей мог прервать его мучения, совершив один выстрел. Одна золотая пуля убила бы Енисея Григорьевича Стопарина. Вот только в этом не было смысла.

Опасаясь собственной импульсивности, Андрей положил пистолет на стол, прошел мимо корчившегося отца и склонился над телом невесты. Нельзя допускать необдуманных действий. Сначала следует помочь девушке и потом уже принимать решение, что делать со слетевшим с катушек отцом.

– Ань! А-а-ань!

Голос Андрея дрожал. Аня не отзывалась.

Пульс. Андрей принялся лихорадочно водить руками по ее шее, отыскивая сонную артерию. Пульса не было, равно как и дыхания.

– Нет! – отчаянно закричал Андрей.

«Промедление смерти подобно», – пронеслось в голове у Андрея мыслью, выводящей его из состояния замешательства. Нельзя мешкать! Нужно спешно оказывать первую помощь. Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.

Андрей запрокинул Анину голову, зажал пальцами ее нос и принялся изо рта в рот вдувать в нее воздух. Два вдоха – тридцать нажатий на грудную клетку. И так до тех пор, пока не появятся пульс и дыхание. Или до тех пор, пока руки не перестанут слушаться.

Нет пульса. Еще надавливание. Нет пульса. Еще раз. Глухо. Еще одно нажатие, с хрустом ломающее трупу ребра.

На глаза Андрея наворачивались слезы. Ему не нужно было ничего объяснять. Аня мертва. Все кончено.

Андрей не стал закрывать ей глаза. Эти остекленевшие зрачки слишком много для него значили, чтобы лишиться возможности заглянуть в них в последний раз. Обряды, навязанные традиционным обществом, не имели ничего общего с сентиментальностью или практичностью. Андрей отрицал суеверия и никогда не решился бы прикрыть веки любимой женщины и, уж тем более, придавить их монетами.

Анино лицо выражало умиротворение. То есть не выражало ровным счетом ничего. Она лежала на спине. Одна рука была неестественно согнута. Второй она будто тянулась к ножке стола. Назад, к тому месту, с которого начинались последние минуты, а может, и часы ее жизни.

Андрей не знал, как долго длился обряд, не знал, испытывала ли Аня боль, когда умирала. Анины ресницы были длинными и густыми. Лицо, не успевшее побелеть, играло красками. Нос был похож на пологий участок разгона горнолыжной трассы, заканчивающейся трамплином. Аккуратная ямочка между носом и губами едва проступала. Согласно легенде, разумное существо знает все об устройстве Вселенной и замыслах Демиурга до своего рождения, а перед рождением сам Создатель накладывает печать на его уста. Желобок между носом и губами, та самая ямочка, – след Его пальца. Анечке Демиург, видно, оставил часть знаний, и потому она притягивала к себе мужчин, замечающих в девушках сладостную изюминку. Аня была красива. Красива, молода и мертва.

Андрей крикнул что-то невнятное, схватил со стола пистолет и, не прицеливаясь, выпустил в Енисея обойму. Три пули оставили дыры в деревянной тумбе, расположенной за спиной колдуна. Еще две достигли цели, угодив старику в живот и в плечо. Красная жидкость выплеснулась на пол, словно из перевернутой банки с томатом. Несмотря на фонтанирующую кровь, колдун продолжал корчиться.

Золото низкопробное. Небесный Совет выдает темноборцам оружие, способное убить Темное существо, только в случае необходимости, предупреждая таким образом случаи превышения темноборческих полномочий. Для самообороны такие пули сгодятся, а вот для убийства – навряд ли.

Енисей Григорьевич усыновил Андрея, когда тому исполнилось пять полных лет. Родных родителей Андрей не помнил и, будучи воспитанным колдуном, всецело ему доверял.

Идею о том, что колдуны опасны и подлежат полному истреблению, распространяли на всех уровнях темноборческого образования: от школ до высших учебных заведений. Колдуны – болезнь мира, чума, поражающая города. Колдунов следует убивать. Согласно постановлению № 84 Небесного Совета «все колдуны, как ныне живущие, так и вновь рождающиеся приговорены к смертной казни за преступления против разумных существ, человечества, человека и человечности, а также за наличие наследственной склонности к перечисленным преступлениям». Колдуны жгут разумных существ на кострах, рвут на части, вершат над ними темные обряды. Они не просто убивают. Они отправляют живых существ прямиком в Лоустэйр, к Хэйлу. Забирают души. И бла-бла-бла…

Разве мог Андрей верить во все эти постулаты, если он не видел в своей жизни другой отцовской любви, кроме как любви колдуна? Разве мог он не отвечать взаимностью и доверием любящему родителю? Енисей Григорьевич любил Андрея. Он делал все, что было в его силах, дабы обеспечить ребенку достойную жизнь. Кормил, поил и воспитывал. Разве этого мало, чтобы держать язык за зубами?

Андрей никогда никому не рассказывал про отца. Ему ни разу не приходило в голову исполнить свой темноборческий долг. Он думал, что Небесный Совет преследует свои интересы, истребляет колдунов лишь потому, что боится их. Именно так пояснял отец.

Колдуны обладают неизмеримой силой. Силой от Демиурга, а не от Хэйла. Есть те, кто использует силу во благо, есть те, кто во вред. Но существующая неопределенность и страх – не повод для убийства. А как же гуманизм, пропагандируемый темноборцами и Небесным Советом? А как же целители, знахари? Формально они такие же колдуны, как и прочие. Колдуны, спасающие жизни разумных существ.

Все изменилось, когда Енисей заболел. Врачи давали ему от силы год, но он продержался девять. Андрей успокаивал Енисея, старался найти лекарство, а находил мертвых кошек у порога своего дома. Енисея не интересовала традиционная медицина. Он питался энергией чужих тел. Сначала это были кошки. Потом собаки, свиньи и даже лошадь. Енисей изменился. Это было заметно, как внутренне, так и внешне. Он почти перестал разговаривать на русском. Все чаще Андрей слышал в доме колдовские наречия. Губы старика иссохлись, потрескались от заклинаний, лицо осунулось, а лоб покрылся морщинами.

Попытки Андрея убедить отца перестать заниматься бессмысленным живодертвом не приводили к каким-либо результатам. Обычно старик делал вид, что не слышит или не понимает по-русски, бормотал что-то на колдовском, а потом отворачивался к стене, скрестив руки в наполеоновской позе, или претворялся спящим. Иногда даже казалось, что Енисей не узнает своего сына, будто в приступе болезни Альцгеймера. Но с головой у старика все было в порядке, во всяком случае, с точки зрения классической темноборческой психологии. В болезненном состоянии колдун был ведом инстинктом самосохранения, у него проявлялись естественные хищнические повадки, которыми темноборцев пугают с самого детства.

Андрей не верил, что жертвоприношения положительно сказываются на здоровье отца. Скорее, считал все эти убийства проявлением старческого маразма. Поцелуется с парочкой потрошеных кошек – на этом все и закончится. А там и до смертного одра недалеко. Так думалось изначально, хотя думать-то о плохом как раз не хотелось.

В моменты, когда Енисей склонялся над очередным животным, которому только что разворотил позвоночник, и водил над его телом скрюченными руками, бормоча что-то себе под нос, в его глазах загоралась едва заметная зеленая искорка, казавшаяся огоньком надежды. Андрей полагал, что отец лечит себя самовнушением, и, видимо, слишком много ему позволял. На некоторые вещи нельзя было закрывать глаза.

Зеленая искорка светилась в глазах Енисея и в тот момент, когда он склонялся над телом Ани, тогда еще находившейся в полном сознании. Более того, искра превратилась из метафорического образа во вполне реальный биологический объект. Зрачки колдуна обрамились зеленой пятиконечной звездой. Такая же звездочка отражалась в глазах девушки. Силой своей колдовской воли Енисей сжимал хрупкое Анино тело, словно многотонными тисками, и по ее спине струился ручеек крови, начинавшийся в том месте, где рвалась не выдерживающая напряжения эпителиальная ткань.

Колдуны опасны. Нельзя было спорить с темноборческими аксиомами. Но ведь Енисей проявил сострадание, подобрав маленького Андрея практически на улице. Значит, колдуны умеют любить, как люди, как темноборцы!

Андрей в ярости перевернул письменный стол, на котором несколько минут назад лежала его возлюбленная. По полу рассыпалась кипа бумаг, выпавшая из выдвижных ящиков. Андрей грязно выругался и сел на пол. Его лицо представляло собой на скорую руку сваренный компот из пота, грязи и слез.

– Ань!..

Длинные волосы Ани занимали значительную часть узенькой комнаты, походящей скорее на кладовую, нежели на гостиную или кабинет. Единичные локоны ее преимущественно прямых волос слегка закручивались у кончиков. Русые, гладкие и шелковистые, без секущихся кончиков, которые так ненавидит большинство женщин. Зато уже с проседью. Впрочем, проседь была не естественной. Старик Енисей пытался провести обряд вечной молодости, и уже начал разменивать девичью юность на собственную болезнь.

Темноборец наматывал локоны мертвой девушки на свой палец и в последний раз умилялся ее красотой. Он находился в комнате с двумя бездыханными телами. Глаза уже мертвого старика даже через веки продолжали светиться зеленым. Этим последним отблеском он прощался с жизнью и отдавал Демиургу или Хэйлу – кто их там разберет, эти высшие силы – последние капли сознания.

Прощание было долгим и, как считают темноборцы, бессмысленным. Андрей не хотел отпускать Аню, особенно потому, что эти минуты действительно были прощанием. Индивидуальные похороны у темноборцев, да и у многих разумных существ, давно уже вышли из обихода. Умерших за сутки, вне зависимости от их видовой принадлежности, ранга и жизненных достижений, загружают в одну труповозку, вываливают в ежедневно вырываемые погребальные ямы, а потом закапывают безо всяких опознавательных знаков. Так что Ане и Енисею, жертве и убийце, вероятно, суждено коротать бесконечность в одной и той же яме. Искать яму со своими родственниками, а тем более навещать этот кусок земли с перегноем считается дурным тоном. Так что Андрей даже не будет уведомлен, когда заберут труп и в каком месте захоронят его возлюбленную.

Тело Ани холодело, и Андрей замерзал вместе с ней. Когда его зазнобило, пришлось укутаться в плед, которым был устлан компактный диван-пантограф. Слезы Андрея капали на мертвую девушку.

Нужно было на что-то решаться. Брать в руки телефон и звонить. Зачем? Ведь звонок ничего не изменит. Но звонить надо. Хотя бы уберут трупы. А потом уже станет видно, как дальше жить. Дрожащей рукой Андрей достал мобильник и набрал простой, хорошо знакомый номер.

– Отдел Скорби. Слушаю.

– Улица Манежная, дом… – Андрей через силу выдавил из себя адрес.

– Принято. Специалисты уже выехали по Вашему адресу. Ожидайте, – с профессиональной бездушностью резюмировал женский голос из трубки.

Для кого-то простая работа диспетчера, а для кого-то весь смысл жизни в этих минутах между звонком и приездом по вызову коронеров. Оставалось надеяться на заполненные автомобилями московские дороги, день ото дня замирающие в нескончаемых пробках. Люди, Темные существа, темноборцы, прочие разумные виды, ожидающие зеленого сигнала светофора или объезжающие поцеловавшихся капотами безалаберных автолюбителей. Но кого-то и пробки радуют, если взглянуть на них глазами темноборца, склонившегося над мертвым телом любимой в ожидании коронеров с мешками для трупов. Благодаря пробкам Андрей мог позволить разрывать себе душу затягивающимся прощанием.