Читать книгу Мосты в никуда - Антон Боровиков - Страница 14

О книгах
Царь Соломон, Ицтачихуатль и пули за смех

Оглавление


«Я понял, что юмор – это огромная, странная, неизведанная сила, разрушительную мощь которой я себе даже не представлял. Я почувствовал на себе, что некоторые шутки напрямую воздействуют на определенные органы»

Исидор Катценберг


Hic nunquam legendum est6

Надпись на шкатулке


Бернар Вербер, «Смех Циклопа» / Le Rire du Cyclope, 2011

И снова Бернар Вербер, правда, на этот раз не ангельско-божественная фантастика a-la «Империя ангелов» или «Боги, как мы». Хотя, конечно, фантасмагорий и выдумки здесь хватает.

После грандиозного триумфа в концертном зале «Олимпия» в Париже в своей гримерке неожиданно умирает знаменитый комик Дарий Возняк (привет Apple) по прозвищу Циклоп – Дарий был одноглазым. Страна в трауре, сам Президент Республики публично выражает скорбь по поводу утраты всеобщего любимца. Естественно, пресса не может обойти это событие вниманием. Даже серьезный журнал «Современный обозреватель» желает дать материал по этому поводу. Во главе журнала – мрачная, занудная и бездарная Кристиана Тенардье. На летучке, посвященной смерти Дария, совершенно неожиданно высказывается подающая большие надежды журналистка отдела науки Лукреция Немрод. Она убеждена, что здесь имело место продуманное и жестокое убийство – есть ряд странностей: было слышно, как незадолго до смерти Дарий дико хохотал, потом был слышен звук падения. «Юмористы редко смеются, – говорит Лукреция. – Производители пищи обычно не едят, что производят, потому что знают, из чего сделан их товар. Врачи не любят лечиться. Виктор Гюго, объясняя, почему он не читает других авторов, говорил: «Коровы не пьют молока». Модельеры часто плохо одеты. Журналисты не верят тому, что пишут в газетах.» Скрепя сердце, главред Тенардье разрешает Лукреции начать расследование с одним условием: «Удивите меня, Лукреция!»

У молодой журналистки есть сугубо личный повод раскрыть тайну смерти Циклопа. В пору ее юности именно шутки Дария вытащили ее из глубокой депрессии, едва не закончившейся суицидом. И поэтому Лукреция думает, что, узнав, кто убил Дария, она по-своему вернет ему долг.

Еще раз обшарив гримерку, Лукреция находит странного вида синюю шкатулку с выгравированными буквами B.Q.T. и надписью: «Ни в коем случае не читать!». И вспоминает, что среди тех, кто толпился у гримерки во время смерти Циклопа, был какой-то грустный клоун. Лицо кажется Лукреции знакомым, но кто это, она, как ни старается, вспомнить не может.

Начинается расследование, и Лукреция понимает, что, в общем-то, все те, с кем она встречается, имеют свой мотив избавиться от Дария. И его старший брат Тадеуш, к которому отойдет империя «Циклоп Продакшн», и менеджер покойного Стефан Крауц, и спившийся конкурент Дария Себастьян Доллен: «Я великий комик. Я алкоголик, я разорен, но я профессионал». Себастьян открыто заявляет, что Дарий всю свою супер-успешную карьеру построил на … воровстве чужих шуток и скетчей.

Лукреция понимает, что одной ей точно не справиться, и обращается к своему давнему знакомому (а когда-то он был больше чем просто знакомым) журналисту в отставке Исидору Катценбергу. Тот живет полным отшельником в странном доме с бассейном, в котором обитают его любимцы – дельфины Джон, Пол, Джордж и ручная акула Ринго (упс). О себе и окружающем мире он говорит так: «Я мизантроп. Люди вялы и примитивны. Они бросаются на падаль, их привлекает тухлятина. Они трусливы поодиночке и агрессивны в стае. Я живу словно среди хохочущих гиен. Они любят смерть, любят мучить собратьев, они абсолютно безнравственны и беспринципны.» Но по старой памяти соглашается помочь Лукреции.

Добром эта инициатива для наших героев не заканчивается – дом Дария затапливают, квартиру Лукреции сжигают. Кто? Бог весть. Только с этого момента они оба понимают, что имеют дело с чем-то серьезным. Еще и Исидор предпочитает говорить с Лукрецией загадками: «Я считаю, что самый главный вопрос, который вы должны задать себе, чтобы успешно завершить расследование, – это «Почему люди начали смеяться?» Что ж, делать нечего, герои отправляются на поиски первопричины смеха. Здесь они натыкаются на весьма жестокий ритуал, практикуемый в театре Дария – ПЗС, Пуля За Смех, когда два соперничающих комика пытаются рассмешить друг друга, кто смеется громче и сильнее положенного – получает пулю в висок. Наша парочка узнает, что они имеют дело с некоей G.L.H., только вот что это такое? И не означают ли буквы B.Q.T. «Bel Qzebu Th», Вельзевул, одно из имен Сатаны?

Тут надо сделать небольшое отступление. Вербер не был бы Вербером, если бы не перемежал повествование своими фирменными «вставками». Здесь таковыми служат, во-первых, анекдоты и скетчи из коллекции Дария. А, во-вторых, это отрывки из какой-то «Великой книги истории смеха», которую написал тот самый загадочный G.L.H. Истории про смех и шутки со времен неандертальцев до наших дней. Тут царит такой науч-поп, Дэн Браун бы обзавидовался. И, кстати, сравнение с «Кодом да Винчи» напрашивается само собой. Во-первых, уж очень похожи Исидор и Лукреция на профессора Лэнгдона и Софи Невё. Во-вторых, та манера, в которой Вербер к истории приплетает исторических персонажей и деятелей культуры, просто один в один – дэнбрауновщина. Кто только не упоминается: царь Соломон, Рабле, Аристофан, король Артур, Томас Мор, Эразм Роттердамский, тамплиеры, Бомарше, Мольер, Борис Виан, Бурвиль и даже «Монти Пайтон». На «серьезных щщах» автор говорит о том, что календарь майя – просто неудачная шутка царя Ицтачихуатля, а «Песнь песней» и «Притчи» – всего лишь пробы пера царя иудейского в юмористическом жанре. Ну, и, конечно, есть некий секрет, что-то вроде initium initiorum7 всего смешного, та самая мудрость в шкатулке. Мудрость сия была найдена иудейским мудрецом Ниссимом бен Иегудой и потом передавалась из поколения в поколение, из страны в страну. Но она опасна – это Шутка, Которая Убивает, познавший ее умирает от смеха.

Тут вполне уместен был бы Васька Кроликов, полушепотом произносящий: «Масоны!». Да, и им тоже находится место в повествовании, ведь, как оказывается, G.L.H. – это Great Lodge of Humour, Великая Ложа Юмора, которая и хранит тайны всего смешного на протяжении всей истории человечества. Но это, понимаешь, как говорит автор, «смех света». Есть еще и «смех тьмы» (привет Лукьяненке), который стремится поставленными на поток шутками поработить все человечество.

Во как! Но не буду более вас перегружать спойлерами. Скажу только, что читается роман легко, он увлекает и заставляет пристально следить за перипетиями сюжета. Конечно, не стоит воспринимать это слишком серьезно, как в свое время сердитые ватиканские дядьки восприняли творения Дэна Брауна. Хотя и задумываться книга Вербера тоже заставляет – действительно, почему мы смеемся? Что реально смешно, а что притянуто за уши? В конце концов, как говорил Анри Бергсон, «смех – это протест жизни против неумолимых законов общества, мешающего ей самовыражаться». Так что смейтесь, дамы и господа, не воспринимайте все слишком всерьез, не страдайте агеластией8, и все будет хорошо. И, конечно, читайте хорошие книги, к каковым смело можно отнести и «Смех Циклопа».

P.S. Цитата напоследок: «Юмор позволяет настроить аудиторию на нужный лад. Рональд Рейган стал первым президентом-актером. Вы, может быть, слышали, что в Исландии мэром Рейкьявика избрали Йона Гнарра, самого известного в стране комика. Вы увидите, что скоро в каком-нибудь государстве президентом станет юморист» – на минуточку, написано двенадцать лет назад )).

Фото Сэмми Сандер, pixabay.com

6

Это никогда не было легендой (лат.)

7

Начало начал (лат.)

8

«Это хорошо известная и подробно описанная патология. Приставка «а» означает «без», «гелос» – смех, неспособность смеяться. Название придумал врач по имени… Франсуа Рабле.» (Вербер)

Мосты в никуда

Подняться наверх