Читать книгу Красный Треугольник - Антон Чиж, Лана Вилан - Страница 10

Спасение сулили ворота. Благородству – не время, да и не знаком Тимур с этой штукой. А потому рванул, считая форой секунды три: на большее Дохлика, нет, все-таки – Димки, не хватит, взмах цепи укоротит подвиг. И успел прорваться на простор, когда услышал звуки погони. Тимур бежал вдоль стены цеха, ища хоть какой-то поворот или укрытие. Как назло, серый корпус тянулся без конца. Свист цепей слышался все ближе, еще немного – и полоснут шестеренками от души. Каждым прыжком Клайд сокращал расстояние.

Впереди объявилась диковинная махина. Тимур на бегу смог разобрать, что это вагонетка, летящая по узкоколейке. От колес тянулась цепочка до маховика с велосипедными педалями, которые яростно вращал малорослый водила.

Увернувшись от прицельного взмаха цепопика, Тимур на бегу ухватился за край вагонетки, подпрыгнул и мешком повалился на дно. Железное чудо понеслось, не сбавляя ход. Вскоре погоня Клайда отстала.

Вагонетка прыгала на ухабах. Тимура кидало от стенки к стенке, на которой громоздилась стальная надпись «Галоши Треугольникъ Т. Р.А.Р.М. С.-Петербургъ 1860», голова надрывалась болью, вокруг грохотало и скрежетало, но было удивительно хорошо, так, что мысли о судьбе Дохлика отодвинулись на потом.

Водила с железным котелком на голове и мотоциклетными очками, у которых осталось только одно целое стеклышко, а второе заменяла фанерка, навалился на рычаг. Под вой тормозов вагонетка сбавляла скорость до тех пор, пока не встала вовсе. Высунувшись, Тимур обнаружил тихий перекресток меж цеховых стен. Пора выходить?

Невдалеке, где обломок воздуховодной трубы свисал до земли, двигался силуэт с шаром за спиной. Ковылял, тяжко переваливаясь и шатаясь, как заводная кукла с поломанным механизмом. Чем дальше удалялся одинокий шароносец, тем больше у Тимура крепчала уверенность, что это не кто иной, как его знакомец – богатенький бомж. Поверить, что тело, вчера разодранное на три части, сегодня разгуливает средь бела дня, было невозможно. Значит, это все-таки другой торбник, похожий, как две зеленые горошины, на вчерашнего. И хоть Тимур заметил разодранную суму, из которой торчала головешка пластиковой бутылки, все равно заставил себя убедиться, что совершенно точно это незнакомый бомж. Торбник свернул за угол, благополучно прервав Тимуровы сомнения.

Между тем водила уперся ломом в чугунный круг, на который въехала тележка, хорошенько поднажал и заставил конструкцию медленно повернуться. Вагонетка поменяла направление и покатила куда-то в глубины завода. Тимура будто не замечали.

Однако как только колымага затормозила, шоферюга оглянулся и буркнул:

– Приехали. Вылазь.

Покинув уютное пространство, устланное резиновыми стельками, Тимур огляделся: вокруг теснились домишки одинакового красно-бурого кирпича, совсем трущобы, двухэтажные, ветхие, над ними вилось переплетение лохматых трубопроводов.

– Плата!

Неуклюже одолев край вагонетки, Тимур гордо спросил:

– Евро возьмете?

– Ты что, пришлец, закон не знаешь? – рыкнул спаситель.

– Смотря какой…

– Плата едой. Или Теплу Водицу сцеживай.

Товарно-денежные отношения гражданина не интересовали. Он сурово уставился в целое очко, нечесаная бороденка в следах сажи угрожающе растопырилась. При этом он откровенно поигрывал разводным ключом, от паровоза, наверное. Доказать право на бесплатный проезд сил не осталось, голова у Тимура гудела растревоженным колоколом. И он попер внаглую:

– Ты что, несчастный, с месреза плату требовать вздумал? Все темнецу донесу!

Водила пробормотал что-то гневное, впрочем, не отрывая от сиденья зад, и рыкнул:

– Плюнуть бы, да жаль на тебя воду изводить, пришлец лютый… Темнецом пугать вздумал… В другой раз на Супермарио не рассчитывай. Чтоб тебе утро не увидеть!

Под яростное кручение педалей драндулет исчез за поворотом.

На негнущихся ногах Тимур доплелся до ближайшего провальчика между стеной с пожарной пристройкой и рухнул. Требовалась передышка, чтобы собраться.

Тимур кое-чего добился в жизни потому, что быстро освоил простую истину: надо делать только то, что выгодно, за все платить конкретную цену и усилия прикладывать к тому, что приносит пользу. Каждую копейку заработал собственным горбом, а потому знал им цену. Родителей богатеньких у него не было, а те, что имелись, дальше своих шести соток ничем не интересовались. Тимур рано понял, что не потянет свой бизнес, да и хлопотно это, намного выгоднее пристроиться на хлебное место и потихоньку складывать центик к доллару, не хапая много и не жадничая, делясь, с кем следует. В результате не по годам мудрой политики у него образовалась хоть однокомнатная, но собственная квартирка с почти выплаченным кредитом родному банку, немного свободных денег в «голубых фишках» и возможность загорать с очередной девочкой под звездными пальмами. Тридцатник маячил на горизонте, Тимур наслаждался всеми благами, которые позволяют деньги, прочно стоял на ногах и не видел ни единой причины, которая могла бы его свалить.

Но сейчас, прижав к кирпичной стенке голову, снова разрывающуюся от боли, с синяком в полщеки и ладонями, перемазанными сажей, в чужой куртке и собственных измазанных штанах, обнаружил себя в глубочайшем нокауте. В такую бессмысленную историю он не вляпывался никогда. Бывали проблемы и передряги, но из них было ясно, как выбраться. Впервые в жизни Тимур совершенно не знал, что предпринять. Мало того что все-таки убил человека, так еще и оказался в каком-то гиблом месте, из которого не выбраться. Уже трое сообщили радостную новость, что отсюда «выхода нет». Принять это Тимур отказывался. Готов был поверить в базу инопланетян под Лувром, но то, что нормальный, сильный, вменяемый, непьющий мужик не может выйти с территории разрушенного завода – никогда.

Зуб, помалкивавший до сих пор, предательски дернул челюсть. Хоть зубная боль помогает забыть любую другую, Тимур стащил шарф, чудом уцелевший, и замотался бедуином. В наступившей тоске уже намерился точно прикончить бутылек виски, но тут в плечо стукнул камешек.

Из-за угла строил рожи Мик, энергично вращая рукой. Кудрявый знакомец с опаской осмотрелся, перебежал, согнув свои два метра роста в три погибели, и прижался к стене.

– Чего расселся? – прошипел он. – Чингиз ждет давно. Сидишь тут, понимаешь, а мы там носимся как угорелые… Нечего тут… Отдыхающим пристроился…

Тимур еще подумал, не послать ли энергично юношу куда подальше, но его подхватили за плечи и толчками погнали через улицу.

– Да что с тобой? Клея, что ли, нанюхался?

Видимо, это была местная шутка: несмотря на очевидный режим конспирации, Мик загоготал.

Миновав стальные козлы, забитые баррикадой лысых шин, они оказались у старой трансформаторной будки с отчетливым призывом: «Стой! Высокое напряжение! Убьет». Мик распахнул дверцу, ухватился за высоковольтный предохранитель и дернул. Открылось потаенное убежище. Тимура толкнули. Он послушно нагнул голову, чтобы пролезть, сделал пару шагов, чуть не свалившись с подлой ступеньки. За ней оказалась низенькая комнатка с чудовищно грязными окнами да коптящей горелкой. Около желтого пламени виднелся абрис человека в плаще.

Мик подошел к горелке и выставил ладони к пламени:

– В тенечке отдыхал, представляешь, Чингиз? Каков красавец, да?

– Отвечай, – командирским голом произнес тот, кого назвали Чингизом.

Тимур разрывался между болью в голове и в зубе и потому равнодушно спросил:

– О чем?

– Для начала: где рюкзак.

– Я же говорил, у Федора остался… Он сам не появился?

– Кто? – насторожился Чингиз.

– Федор, конечно…

Чингиз уставился на Мика с немым вопросом.

– Переход был тяжелый, не в себе чуток, – пояснил тот.

– Почему не пришел сразу, зачем пропадал Ночь?

Тимур понял, что спрашивают его.

– Да на меня месрезы охотились, пришлось отбиваться.

Кажется, Чингиз собирался выпрыгнуть из себя:

– Что?!!

– Ты что несешь… – начал было Мик, но его резко оборвали, а Тимура очень вежливо спросили:

– Где выход?

Требовалось не ударить в грязь лицом, и так изрядно пострадавшим.

– Ищем всегда, отыщем с победой, – повторил то, что слышал утром.

Чингиз удовлетворенно кивнул, подхватил горелку и поднес поближе к гостю.

– Зачем замотал лицо?

– Зуб болит.

– Сними, ты же в цеху, среди своих.

Хоть бы все эти странные игры и угадывание чужих паролей скорее закончилось! И Тимур сдернул зубную повязку. Чингиз не шелохнулся, внимательно разглядывая незнакомца, и напряженно спросил:

– Ты кто?

– Допустим, Тимур…

– Вот как?

– Как папа с мамой назвали. Скажи, уважаемый, к вам Федор не забегал? А то у него моя куртка, а у меня его ключи от машины… Федора знаешь? Такой высокий, рюкзак у него, кстати, альпинистский, еле в машину влез… Молчать не вежливо, я же не денег в долг прошу…

Чингиз отшатнулся и заорал:

– Строй!

Мик отпрыгнул к окну, в руке у него появился предмет, похожий на толстую резиновую трубку, в оба конца которой всадили топорики. Дверь, скрытая простенком, распахнулась, влетела парочка, так быстро, что плащи их еще парили, когда те приняли боевую стойку. В полутьме различались крупный и поменьше. Вроде бы один мужик, а другая – лысая девка. Каждый вооружен резиновой трубкой, один предпочитал натыкать в нее тесаки, а другой – широкие лезвия. В хилом свете горелки выстроился боевой, без всякого сомнения, отряд психов, вооруженных если не до зубов, то до рук – точно. Более всего грозным орудиям подходило название махобой. Тимур отметил, что ему явно нравится давать названия здешнему оружию, приветливо сделал ручкой и сказал:

– Как дела, коллеги? Спасибо, у меня – отлично.

– Признайся, кто ты? – Чингиз нагнетал угрозу.

– Менеджер банка, приехал оформить контракт, заблудился, не могу выйти, блуждаю тут со вчерашнего дня, помогите, люди добрые, добраться до Обводного канала или хоть Старо-Петергофского, хорошо заплачу. Готов отдать все, что есть – целую тыщу евро. Договорились?

– Откуда знаешь тайный клич?

Тимур махнул на кучерявого:

– Он проболтался.

– Я?! Да вы что! Вранье, как есть?! Ничего не говорил! – Мик изобразил оскорбленную невинность. – Надо такое придумать, подумайте? Чтоб я сказал, да…

– Молчать! – рявкнул Чингиз. – Как тебя зовут?

– Друзья зовут Тимур, родители – Тёма, любимые женщины – Тёмик, шеф – Василич, а по паспарту я… К сожалению, не покажу, остался в куртке у Федора. Верьте на слово.

– Как ты попал в Треугольник?

– Сначала на «бомбе», потом – ногами.

– Так это ты – пришлец лютый?

Тимур хотел поклониться, но в голову отдало колющей болью.

– Вот это беда! – вдруг выпалил Чингиз и знаком приказал своим сблизиться. Они зашептались кружком, Мик зло поглядывал за вражиной.

Наверное, решалась его судьба, но Тимуру было совершенно наплевать. Лишь бы затянувшийся кошмар кончился, и чем скорее – тем лучше. Он готов был даже сдаться в ментовку, взяв на себя и Мурьетту, и еще, сколько ни навесят. Только бы оказаться там, где действовали законы, пусть жестокие, но понятные.

Совещание кончилось. Присяжные вынесли решение и собирались огласить вердикт, для чего вытянулись в боевую шеренгу.

– Зачем ты пришел сюда? – торжественно провозгласил Чингиз.

Тимур издал неконтролируемый стон: кошмар отправлялся по кругу.

– Что это значит?

– Это значит – достали. То месрезы гоняют, то торбники за бутылку воды своего раздирают, то придурки голые кровь лижут, кто еще остался? Всех давайте! А, забыл: еще темнеца…

– Откуда Темнеца знаешь, пришлец? – крикнул кто-то из строя.

– Мой лучший друг, блин! А что?

Чингиз выдвинулся и возвестил:

– Итак, пришлец, узнай свою участь. Ты достоин…

Решение стаи осталось неизвестным, потому что стекла разлетелись в осколки, а на комнатку обрушился град кирпичей, железной арматуры и даже автомобильных покрышек. Боевой отряд немедленно занял оборону. В простенке распахнулась дверь, за которой никого не было.