Читать книгу Код от чужой жизни - Антон Грановский, Евгения Грановская - Страница 16

– Ты опоздала, – изрекла Лида, мрачно глядя на Риту и жуя толстыми губами фильтр сигареты.

– Прости, – смущенно обронила Рита, стоя перед толстухой с виноватым видом. – У меня… сынок приболел. А твой телефон я не записала. Поэтому позвонить не смогла.

Врать про заболевшего сына было неприятно, но ничего лучше Рита на ходу придумать не смогла. Некоторое время Лида изучающее разглядывала ее, затем вздохнула и сказала:

– Ладно. Кричать на тебя не буду, ответишь финансово.

– Финансово? – не поняла Рита.

– Штраф, – просто пояснила Лида, дымя сигаретой. – Тысяча рублей.

– Целая тысяча?! – тихо ахнула, ужаснувшись, Рита.

– Ты же прогуляла, – резонно сказала Лида. – Я вообще могла тебя уволить. Но скажи спасибо, что я добрая. А теперь бери ведро и швабру – и вперед. И чтобы туалеты блестели, ясно?

Натирая шваброй мраморный пол и стараясь не обращать внимания на входящих и выходящих мужчин, Рита едва сдерживала слезы. Ей вдруг показалось диким и противоестественным, что она – тридцатидвухлетняя молодая женщина – вынуждена размазывать по полу чужие мочу и плевки. И все это потому, что в свое время она не смогла получить образование. Как так вышло? Почему? А ведь выяснилось, что узнать что-то новое не так уж и сложно. Еще вчера она понятия не имела о том, как устроен мир, как работает экономика страны, ничего не знала о лизинге, трейдерах и марже. Все, что было нужно, это почитать пару книжек. А если она прочтет десять книжек? Или двадцать? Неужели и тогда она продолжит натирать шваброй зассанные полы и смотреть, как мужчины встряхивают свое хозяйство над писсуарами?

Рита остановилась. Эта мысль показалась ей настолько страшной и несправедливой, что ее даже затошнило.

– Да как так-то? – с досадой проговорила Рита и яростно брякнула швабру в ведро, так, что брызги полетели.

И в эту секунду дверь туалета открылась, и в туалет вошли двое мужчин, которых Рита видела вчера: молодой «лощеный» (Рита помнила, что его зовут Глеб), и угловатый, который выглядел постарше и у которого было насмешливое лицо (кажется, его звали Артем). Мужчины встали у писсуаров; Рита заметила, что «лощеный» сжимает под мышкой бордовую папку.

Рита поспешно перешла со своей шваброй в другой конец туалета и принялась драить пол, не поднимая глаз.

– В этой папке мое будущее, Артем, – услышала она голос лощеного. – Тебе-то хорошо, ты партнер и член семьи. А я должен выгрызать себе дорогу к успеху.

– Смотри, не сточи по пути зубы, – иронично проговорил угловатый. – А то чем будешь жевать свой кусок успеха, когда добудешь его?

– Смешно, – сказал лощеный. – Но все-таки мы в разном положении. Я пашу, как лошадь. А ты… ты просто игрок. Ты играешь, Артем.

– Я не играю, Глеб. Я жизнью живу.

– Мне бы такую жизнь! Кто представит аналитику и отчет Беклищеву? Ты или я?

– Мне плевать, – сказал угловатый.

– Тогда я.

– Валяй. – Угловатый направился к раковине, быстро сполоснул руки и вышел из туалета.

Лощеный покосился ему вслед и недовольно проговорил:

– Мажор хренов. – Потом вздохнул, посмотрел в писсуар и проворчал: – С утра до вечера на нервах. Кажется, простатит себе уже заработал на нервной почве.

Сделав, наконец, свое дело, лощеный застегнул штаны, повернулся и смачно сплюнул на пол. Перехватил взгляд Риты и грубо сказал:

– Че уставилась? Вытирай. – Отвернулся и проворчал, двинувшись к умывальникам. – Корова дебелая.

Вскоре ушел и он. Рита швырнула швабру в ведро и подошла к умывальнику. Она вдруг почувствовала себя грязной. Стоя возле раковины умывальника, она стянула с рук перчатки и швырнула их на полку из полированного гранита. Протянула было руки под кран, но на полпути остановилась. На полке лежала бордовая кожаная папка. Та самая, которую лощеный держал под мышкой, пока стоял у писсуара.

Рита взяла папку. Открыла, пробежала взглядом верхний листок – просто так, из любопытства. Потом снова пробежала… В голове сами собой всплыли замысловатые термины из книжек, которые она читала перед работой, сидя на скамейке. Рита вдруг поняла, что эти термины перестали быть для нее пустым звуком, никчемными виньеточными узорами, и что она вполне может применить их сейчас. Как если бы она увидела перед собой рисунок, но рисунок этот был незавершен, но она могла довести его до ума, закончить – нужно было только взять карандаш, и она увидела этот карандаш. Он торчал из специального кармашка папки.

Не задумываясь о том, что делает, Рита вынула карандаш (он был остро отточен, ну, прямо как игла) и принялась делать на листке бумаги пометки.

Она знала, что делает, поскольку в голове у нее вертелись фразы и предложения из прочитанных днем учебников, и ей доставляло огромное удовольствие применять свои недавно приобретенные знания на практике.

Посчитав, что больше править нечего, Рита быстро сунула карандаш в кармашек, захлопнула папку и бросила ее на тумбу. В тот момент, когда лощеный богач вошел в туалет, она прилежно терла шваброй пол, не поднимая головы, как это и положено бесполым рабам, обслуживающим своих титулованых господ, этих беспечных, безжалостных и ветреных детей дневного света.

Лощеный увидел папку.

– Вот она где, – проворчал он.

Небрежно подхватил ее, сунул под мышку и покинул туалет, даже не посмотрев в сторону Риты. Она перестала тереть пол и облегченно перевела дух, чувствуя себя чернавкой, без разрешения сунувшейся в господские покои, которую полагалось высечь за наглость батогами на псарне. Но, кажется, «белый господин» ничего не заметил, а значит, экзекуции не последует. И то хорошо.

Закончив уборку, Рита отправилась в подсобку, чтобы немного передохнуть. Она села на стул и прикрыла глаза. Вспомнила листок с карандашными правками, перед глазами у нее замелькали цифры и термины, и вдруг ее настиг приступ головной боли – такой же сильный, как ночью. Рита схватилась руками за голову, сжала ладонями виски, стараясь удержать взрывающийся череп на месте. Боль была невыносимой. Должно быть, это из-за вчерашней аварии. Нина была права, надо было обратиться к врачу. Боже, как больно!

– Что с тобой? – услышала она удивленный голос Лиды.

Перед глазами все плыло от боли.

– Я… У меня… – Рита тихо и хрипло застонала. – У меня… голова раскалывается…

– Мигрень? Дать тебе таблетку?

– Нет, это… А-а… – простонала Рита от нового приступа боли. – Кажется… я помню все, – хрипло прошептала она.